Из записок командарма К. Н. Галицкого

Через линию фронта

В ночь на 8 июля нам предстояло пересечь шоссе Слуцк — Старые Дороги, железнодорожный путь Слуцк — Осиповичи и войти в северную часть Полесья. Минуем эти места — далее пойдут глухие леса, заболо­ченные, труднопроходимые. Вряд ли там встретятся крупные отряды немцев. И потому настала пора уточ­нить линию фронта на юге, за р. Припять, как-то свя­заться с обороняющимися там частями Красной Армии, известить их о движении нашей дивизии, просить со­действия при выходе из окружения.

Для этого, а также для выяснения группировки и размещения войск противника в населенных пунктах на пути нашего движения я решил организовать дальнюю, на глубину 120—150 км, моторизованную разведку в направлении р. Припять. Она же должна была разве­дать дороги для движения частей дивизии.

Вместе с майором Подорвановым и капитаном Ка­закевичем составили план разведки, наметили маршру­ты. Один разведывательный взвод под командованием лейтенанта Г. А. Олейника должен был двигаться в на­правлении Слуцк, Старобин, Житковичи, Туров. Второ­му, которым командовал лейтенант И. Г. Слепнев, был указан маршрут Слуцк, Уречье, Сосны, Копцевичи, Пет­риков, а третьему (под командованием лейтенанта Е. К- Олешова)—Слуцк, Старые Дороги, Глусск, Оза-

ричи, Мозырь.

Командиры взводов получили приказание держать по возможности постоянную связь со штабом дивизии, используя сельские телефонные линии, местных почто­вых работников и любые другие средства. Капитан Ка­закевич выдал им также таблицы кода. В каждом взво­де он выделил два-три человека, голоса которых хорошо знал. Только они могли докладывать сведения по те­лефону.

Переодевшись в немецкую форму, разведчики на мо­тоциклах отправились по трем маршрутам. Уже 8 июля мы начали получать от них первые данные. Они сообща­ли, что стали встречаться специальные эсэсовские коман­ды, гестаповцы, что видели в населенных пунктах рас­стрелянных и повешенных, в том числе женщин, стари­ков и подростков. Это было делом рук фашистских па­лачей.

О зверствах гитлеровцев в захваченных городах и се­лах мы уже хорошо знали. Но то, что стало известно из донесений разведки, вызывало еще большее возмущение, усиливало ненависть к жестокому, бесчеловечному вра­гу. Когда я отдал командирам полков приказание захва­тывать и беспощадно уничтожать группы карателей, тер­роризировавших мирных жителей, не было отбою от бой­цов, желавших участвовать в таких операциях.

Крупных войск противника на нашем пути в этих глухих местах Полесья сначала не встречалось. Но ког­да мы подошли к шоссейным дорогам Слуцк — Бобруйск и Несвиж — Осиповичи, то обнаружили на них усилен­ное движение немецких колонн. Гитлеровские войска, как выяснилось из допроса фашистского офицера, за­хваченного бойцами 168-го стрелкового полка, принад­лежали 53-му армейскому корпусу.

Показания этого пленного и обнаруженные при нем документы дали нам весьма ценные сведения. Так, вы­яснилось, что 53-й армейский корпус ускоренным мар­шем выдвигался к Днепру, чтобы сменить войска 24-го танкового корпуса, который, в свою очередь, перебрасы­вался к северу, в район Быхова. Это могло означать лишь одно: фашистское командование усиливало танка­ми свою группировку южнее Могилева, готовясь, види­мо, к наступлению в том районе. К сожалению, эти важ­ные сведения некому было передать.

Из полученных данных мы также узнали, что наши войска продолжают удерживать Днепр, нанося атакую­щему врагу большие потери. Последнее подтверждалось и тем, что во всех крупных населенных пунктах, кото­рые мы обходили, имелись немецкие полевые госпитали, заполненные ранеными.

Таким образом, по мере нашего продвижения мы все более приближались к фронту, по ту сторону которого были сражавшиеся соединения Красной Армии. Где, на

каком участке можем мы соединиться с ними? Учитывая предстоящую смену войск противника в районе юго-восточнее Бобруйска, принимаю решение предпринять там попытку прорваться к своим. В связи с этим час­ти дивизии, двигавшиеся до сих пор на юг, поворачивают на юго-восток.

Идем лесами, вдали от дорог, по которым все чаще движутся вражеские войска. Это передовые части того же 53-го армейского корпуса. Они совершают марш днем и отдыхают ночью, а мы — наоборот. Но и в лесной глуши случается встретиться с отдельными группами гитлеровцев. Попадаются и села, в которых имеются не­большие фашистские гарнизоны. В коротких боях унич­тожаем их. Устраиваем диверсии на различных участках железных дорог Слуцк — Осиповичи и Бобруйск — Ок­тябрьский.

Население деревень и местечек, в которых наши под­разделения разгромили фашистские гарнизоны, с радо­стью встречало советских воинов. И с грустью провожая их в дальнейший путь, крестьяне спрашивали, скоро ли Красная Армия разобьет и изгонит врага с нашей земли. Твердо и уверенно отвечали красноармейцы и команди­ры: ждите, мы вернемся...

Полки продвигались дальше. Фронт был все ближе. Но нам так и не довелось прорваться там, где мы пред­полагали. 10 июля в районе Глусска полки дивизии бы­ли обнаружены и атакованы крупными силами танков и пехоты при поддержке авиации. Атаку мы отбили, но прорваться в направлении Рогачева, где ранее перепра­вились через Днепр другие отходившие части, уже не смогли.

Пришлось вновь повернуть на юг и, обойдя Глусск с запада, продвигаться вдоль западного берега р. Птичь.

И тут пришло донесение, которого мы ждали все по­следние дни. Командиры разведывательных взводов лей­тенанты Г. А. Олейник и И. Г. Слепнев с помощью сель­ских телефонисток связались со штабом дивизии и доло­жили: вышли в район оз. Червоное, Копцевичи, где нет ни противника, ни частей Красной Армии. Так мы узна­ли, что все же был разрыв в линии Фронта и что он на­ходился как раз там. куда мы шли. Радостная весть об­летела все части и подразделения. Новый прилив сил охватил усталых, измученных тяжелыми переходами и боями воинов дивизии.

Полки получили приказ ускоренным маршем двигаться на Копцевичи, а затем на Карпиловку. А вскоре возвратился и командир третьего разведывательного взвода лейтенант Е. К. Олешов с еще более радостным сообщением. Он доложил, что в районе Протасы, в 25— 30 км юго-восточнее Глусска, встретился с разведкой 232-й стрелковой дивизии 66-го стрелкового корпуса. Лейтенант Олешов установил также, что южнее Прота­сы — в Октябрьском районе — противника нет.

Легко представить, с каким нетерпением ждали мы теперь встречи со своими. Быстро продвигаясь на юг, ча­сти дивизии достигли Поречья. Затем переправились че­рез Птичь и 14 июля после ночного марша вышли в рай­он населенных пунктов Озаричи, Карпиловка *, в 80 км северо-западнее Мозыря. Это уже была территория, контролируемая партизанами и нашими войсками.

Наконец-то! Позади остался почти 500-километровый путь по тылам врага, по лесным тропам и болотам, дол­гий путь боев с многократно превосходящими силами противника.

Сейчас, вспоминая об этих днях, я, быть может, на­писал о них слишком кратко, бегло, без многих подроб­ностей, не сохранившихся в памяти. Любознательный чи­татель найдет их в дневнике военного корреспондента «Красной звезды» старшего политрука А. Полякова, на­ходившегося в нашей дивизии все это время. Его днев­ник публиковался летом 1941 г. в «Красной звезде», за­тем вышел отдельным изданием **, тогда же был переве­ден и опубликован в Лондоне с. предисловием тогдашне­го советского посла в Англии И. М. Майского...

Говоря о действиях советских войск в окружении врага в те дни, «Правда» в передовой статье «Великое искусство, помноженное на храбрость» писала: «Окру­женные части дрались хладнокровно и умело, наносили врагу серьезные потери и частенько сами окружали фа­шистов в их тылу. Большинство пограничных советских соединений сумело выйти из окружения крепкими, ско­лоченными, победоносными боевыми коллективами» ***.

О нашей дивизии в этой же передовой статье говори­лось: «Соединение... одно из первых приняло на себя удар германских танковых колонн и отразило его, унич­тожив огнем артиллерии 265 танков. А когда немецкие танковые и моторизованные дивизии, прорвавшись на соседних участках, окружили наше соединение, генерал Галицкий... приказал пробиваться на восток. Дни и ночи шли храбрецы по лесам и болотам Советской Белорус­сии, уничтожая немецкие обозы, сея панику, нападая с тыла на вражеские части и штабы. Когда бойцы израс­ходовали боеприпасы, они «перевооружились» отбитым германским оружием. Две трети личного состава своего соединения вывел генерал-майор Галицкий из окруже­ния, нанеся врагу значительно большие потери, чем по­нес сам».

Действительно, в ходе боев в тылу врага численность дивизии держалась почти на одном уровне, так как по­стоянно пополнялась за счет крупных и мелких групп и даже одиночных бойцов и командиров, выходивших из окружения...

...Как описать радость бойцов и командиров нашей дивизии, соединившихся, наконец, со своими! Незабыва­емым остался в памяти тот волнующий момент, когда мы, вырвавшись из вражеского кольца, встретились с частями Красной Армии. Лица наших воинов, на кото­рых оставили суровый след бои и тяготы борьбы в тылу противника, засветились счастьем, восторгом. Все обни­мали друг друга, поздравляли с выходом из окружения. В воздух летели пилотки, каски. По рядам перекатыва­лось могучее «Ура!». Неслись возгласы «Слава нашей Родине!», «Слава нашей Железной!».

Выставив боевое охранение севернее и западнее Карпиловки, мы провели короткий митинг. Выступали мно­гие бойцы, командиры, политработники. Запомнилась горячая взволнованная речь замполита 7-го стрелкового полка батальонного комиссара В. Ф. Горчакова. Он го­ворил о том, что поход был тяжким, но все трудности преодолены, так как весь личный состав был единодушен в своем стремлении вырваться из окружения. И эту еди­ную волю цементировали партийные организации частей. Коммунисты и комсомольцы были примером для всех в боях и в трудных походах.

Поздравил личный состав с выходом из окружения и я. В моем кратком выступлении отмечалось, что мы до­стигли успеха благодаря мужеству и стойкости воинов дивизии, твердой решимости во что бы то ни стало сое­диниться со всей Красной Армией, чтобы продолжать борьбу с врагом, благодаря несгибаемой вере в наше правое дело.

— На нашем трудном боевом пути осталось немало боевых товарищей, павших смертью храбрых. Хоронили мы их без воинских почестей и с горечью в душе. Но со­ветский народ воздаст должное этим героям. Они свер­шили высший воинский подвиг и отдали свои жизни за нашу Великую Родину. Вечная память и слава павшим героям!

Сразу же после митинга командирам частей было приказано организовать отдых личного состава, а штабу дивизии — выслать делегатов связи в Могилев и Гомель, где, по имевшимся данным, находились штабы ближай­ших армий. Боевые будни продолжались, но теперь мы были не в тылу врага, а на фронте и с нетерпением ожи­дали того дня, когда вновь встретимся с противником лицом к лицу в бою.