Удавшихся от сквернейшего воздуха, воздуха больных. Делается ли это?

Больные представляют величайшую опасность для здоровых; не от сильнейших

Идет пагуба на сильных, а от слабейших. Знают ли это?.. Говоря вообще, вовсе

Не уменьшения страха перед человеком надлежало бы желать: ибо страх этот

Вынуждает сильных быть сильными, при случае и страшными, - он придает

Удавшемуся типу человека прямую осанку. Чего надобно бояться, что действует

Пагубнее любой другой пагубы, так это не великий страх, а великое отвращение

К человеку; равным образом и великая жалость к человеку. Если допустить, что

Обе эти пагубы спарились бы однажды, на свет тотчас же неизбежно появилось

бы нечто неописуемо жуткое - "последняя воля" человека, его воля к Ничто,

Нигилизм. И в самом деле - по этой части уже немало сделано. Кто нюхает не

Только носом, но и глазами и ушами, тот чует повсюду, куда он только нынче

Ни ступит, нечто вроде атмосферы сумасшедшего дома, больницы - я говорю, как

и подобает, о зонах культуры человека, о всякого рода "Европе", где бы она

Еще ни встречалась на земле. Болезненные люди суть великая опасность

человека: не злые, не "хищники". Заведомо увечные, поверженные, надломленные

- слабейшие суть те, кто по большей части минируют жизнь под человеком, кто

Опаснее всего отравляют и ставят под вопрос наше доверие к жизни, к

Человеку, к самим себе. Куда ускользнуть от него, этого пасмурного взгляда,

Глубокая скорбь которого въедается в тебя навсегда, от этого вывороченного

Взгляда исконного недоноска, с головой выдающего его манеру обращаться к

самому себе, - этого взгляда-вздоха! "Быть бы мне кем-либо другим! - так

Вздыхает этот взгляд - но тут дело гиблое. Я таков, каков я есмь: как бы

удалось мне отделаться от самого себя? И все же - я сыт собою по горло!"...

На такой вот почве самопрезрения, сущей болотной почве, произрастает

Всяческий сорняк, всяческая ядовитая поросль, и все это столь мелко, столь

Подспудно, столь бесчестно, столь слащаво. Здесь кишат черви переживших себя

мстительных чувств; здесь воздух провонял скрытностями и постыдностями;

Здесь непрерывно плетется сеть злокачественнейшего заговора - заговора

Страждущих против удачливых и торжествующих, здесь ненавистен самый вид

Торжествующего. И сколько лживости, чтобы не признать эту ненависть

ненавистью! Какой парад высокопарных слов и поз, какое искусство

"достохвальной" клеветы! Эти неудачники: какое благородное красноречие

льется из их уст! Сколько сахаристой, слизистой, безропотной покорности

плещется в их глазах! Чего они, собственно, хотят? По меньшей мере