Диалектика секуляризации

СЕКУЛЯРНОСТЬ, ПОСТСЕКУЛЯРНОСТЬ И УНИВЕРСАЛИЗМ

ГРИГОРИИ 1 j 1. ^

кто поддерживает исключительно секулярный дискурс? Дело, судя по всему, в том, что обнаруживаются дополнительные смыслы человеческих ценностей и интересов. Сакральное оказалось символом профанного. Но и профанное неожиданно выступает как символ сакрального. Происходит это, конечно, не всегда. Но в тех слу­чаях, когда секулярный дискурс пыта­ется развернуть свои предельные смыслы и установить универсально значимые понятия, то за этими поняти­ями обнаруживается нечто иное. Поли­тическая власть и социальные инсти­туты не нуждаются в божественной санкции. Но если социальный и политический дискурс восходит к осно­ваниям и начинает апеллировать к человеческому достоинству, свободе и справедливости, то вновь становятся возможными сакральные смыслы. Чело­веческое достоинство, например, со­прягается с идеей богоподобия. Такое сопряжение неочевидно. Пользуясь уроком секуляризации, мы должны

были бы действовать прямо про­тивоположным образом. Скорее поня­тие о богоподобии следовало рассмат­ривать как замаскированную мысль о собственном достоинстве человека. Однако именно сейчас, когда разговор о человеческом достоинстве и правах стал вполне привычным, мы можем обнаружить двойственный характер упомянутой символизации. Подобные открытия появляются не от хорошей жизни. Сакральный смысл идеи о достоинстве человека проступает тогда, когда само это достоинство, а точнее сама человечность, становится чем-то сомнительным и рискует вовсе растворится. В данном случае речь идет о биотехнологиях. Именно благодаря им получает новое содержание вопрос о сущности человека. Возможность изменения биологической природы человеческого существа требует са-мо-идентификации человеческого рода. До каких пределов человек остается человеком? До каких пределов челове­чество может вести эксперименты над

2*

СЕКУЛЯРНОСТЬ, ПОСТСЕКУЛЯРНОСТЬ И УНИВЕРСАЛИЗМ

ГРИГОРИЙ ГУТНЕР

собой? А главное: есть ли вообще смысл сохранять границу между человеком и не­человеком или следует допустить любые метаморфозы человеческой природы? Тем более что потеря человечности может быть вознаграждена победой над болезнями или даже над биологи­ческой смертью (впрочем, непонятно чьей). Наделение идеи человеческого достоинства смыслом богоподобия позволяет рационально отстаивать определенную позицию в дискуссиях такого рода.

Понятно, что такие концепты, как «человеческое достоинство», облада­ют каким-то особым статусом в комму­никации. Понятно, с другой стороны, что не любой концепт обнаруживает по­добную двойственность. Во всяком слу­чае, такие понятия, как «государство», «нация» или «потребление», едва ли мо­гут претендовать на обретение сакраль­ного смысла. Концепт государства пред­ставляет несомненную значимость, но он совершенно иной, чем значимость человечности, и имеет скорее инстру-

ментальный характер. Поэтому сакраль-ный смысл обнаруживается лишь тогда, когда возникает дискуссия о предельных концептах, то есть о таких, которые могут подтвердить свою без­условную значимость. Думаю, что та­кие концепты следовало бы назвать трансцендентальными.

Это замечание возвращает нас к вопросу об универсальности. Иозеф Ратцингер выражает вполне обосно­ванное сомнение в существовании уни­версальных формул. Так, европейская секулярная модель показала свою несостоятельность в этом качестве. Идею всемирного этоса Ратцингер называет абстракцией, полагая, что приемлемая для любой культуры эти­ческая или религиозная система едва ли возможна. Взамен он предлагает обратиться к «опыту полифоничес­кой корреляции», в который могут включиться разные культуры и разные типы рациональности. С подобным предложением трудно не согласиться. Однако сама полифония свидетель-

СЕКУЛЯРНОСТЬ, ПОСТСЕКУЛЯРНОСТЬ И УНИВЕРСАЛИЗМ

ГРИГОРИЙ ГУТНЕР

ствует об определенной общности, о существовании хотя бы минимального согласия, позволяющего каждому го­лосу подключиться к ней и быть услышан­ным в общем многоголосье. Возможно, что понимаемый так всемирный этос не будет абстракцией, но, напротив, выступит в качестве предельного (то есть трансцендентального) условия интеркультурной коммуникации. Нор­мы, или концепты, могущие стать предметом универсального согласия, немногочисленны, но предельно зна­чимы. Концепт человечности, о кото­ром мы упомянули выше, безусловно, относится к их числу. Достойно обсуж­дения то обстоятельство, что именно те концепты, которые обнаруживают универсальную коммуникативную значимость, могут претендовать также на двойственность, описанную выше. Именно в них, по-видимому, можно найти некую символичность, возможное указание на сакральную составляющую. Иными словами, имен­но такие - универсально значимые,

трансцендентальные - концепты выра­жают смысл постсекулярной эпохи.

Григорий Гутнер Москва, июнь 2006

22