Глава 23. Явление Артура в мифологии "явление" Артура, его внезапное вторжение в ход мифологической истории,представляет собой одну из много численных загадок

ЯВЛЕНИЕ АРТУРА В МИФОЛОГИИ "Явление" Артура, его внезапное вторжение в ход мифологической истории,представляет собой одну из много численных загадок кельтской мифологии. Онникак не упоминается ни в одной из "Четырех Ветвей Мабиноги", повествующей оклане богов древних бриттов, сопоставимых с гэльскими богами Туатха ДеДанаан. Наиболее ранние упоминания его имени в староваллийской литературеизображают его одним из военных вождей, ничуть не лучше, если не хужедругих, таких, как "Герайнт, князь Девона", чье имя обессмертили и старинныебарды [1], и вдохновенное перо Теннисона. Однако вскоре после этого мы видимАртура вознесенным на небывалую высоту, ибо он именуется королем богов,которому подобострастно воздают почести боги старых кланов небожителей -потомки Дон, Ллира и Пвилла. В старинных поэмах говорится о том, что самЛлуд - этот Зевс старого пантеона - на самом деле был всего лишь одним из"Трех Старших Рыцарей Войны" Артура, а Аравн, король Аннвна, одним из его"Трех Старших Рыцарей Совета". В истории под названием "Сон Ронабви",входящей в состав Красной Гергестской книги, он предстает авторитетнымсюзереном, вассалами которого считаются многие персонажи, имевшие в старинустатус богов, - сыны Нудда, Ллира, Брана, Гофанона и Аранрода. В другойистории из той же Красной книги, озаглавленной "Куллвх и Олвен", еговассалами объявляются еще более высокие божества. Так, Амаэтон, сын Дон,пашет для него землю, а Гофаннон, сын Дон, кует железо; двое сыновей Бели,Нинниау и Пейбоу, "превращенные им в быков во искупление грехов", впряжены водну упряжку и заняты тем, что сравнивают с землей гору, чтобы урожай могсозреть за один день. Именно Артур созывает витязей на поиски "сокровищБритании", и на его зов спешат Манавидан, сын Ллира, Гвин, сын Нудда, иПридери, сын Пвилла. [1] Старинная поэма, воспевающая Герайнта, "храброго мужа из землиДивнайнт [Девон]... врага всяческой тирании и насилия", входит в составЧерной Кармартенской и Красной Гергестской книг. "Когда Герайнт родился,отверзлись врата небес" - так начинается последняя глава этой поэмы. Наиболее вероятное объяснение этого феномена, по всей видимости,заключается в том, что в этом образе отразилась случайная контаминацияславных деяний двух разных Артуров, что привело к появлению единогополуреального-полумифического персонажа, сохраняющего, однако, черты обоихсвоих прототипов. Одним из них явно был бог по имени Артур, почитаниекоторого было в большей или меньшей степени распространено на земляхкельтов, - вне всякого сомнения, тот самый Артур, которого надпись ex voto,обнаруженная в развалинах на юго-востоке Франции, именует Меркуриус Артайус (Mercurius Artaius). Другой - вполне земной Артур, вождь, носивший особыйтитул, который в эпоху римского владычества именовался Koмec Британнаэ(Соmес Britannae). Этот "граф Британии" выполнял функции верховного военноговождя. Главной его задачей было обеспечить защиту страны от возможныхвторжений иноземцев. В его подчинении находились два офицера, один изкоторых, Дукс Британниарум (Dux Britanniarum), то есть "герцог Британии",наблюдал за порядком в районе Адрианова вала, а другой, Комес ЛитторисСаксоники (Comes Littoris Saxonici), то есть "граф Саксонского берега"обеспечивал оборону юго-восточного побережья Британии. После изгнания римлянбритты еще долго сохраняли структуру военно-административных органов,созданную их бывшими завоевателями, и вполне резонно предположить, что этотпост военного лидера в ранней валлийской литературе соответствует титулу"императора", который из всех знаменитых героев мифологии бриттов былпрерогативой одного только Артура. Слава Артура-короля объединилась сославой Артура-бога, и общий синкретический образ получил широкоераспространение на землях, на которых уже в наше время были обнаружены следыдревних поселений бриттов в Великобритании. Это создало почву длямногочисленных диспутов относительно местонахождения "Артуровых владений", атакже таких городов, как легендарный Камелот, и локусов двенадцатизнаменитых сражений Артура. Преданиям и историям об Артуре и его рыцарях,вне всякого сомнения, присущ подлинный исторический колорит, но они имеют истоль же бесспорно мифический характер, как и истории об их гэльскихколлегах - богатырях Красной Ветви Ольстера и пресловутых фианах. Из этих двух циклов к кругу артуровских легенд наиболее близокпоследний. Ранг Артура в качестве верховного военного вождя Британии являетсобой весьма показательную параллель роли Финна как предводителя "местногоирландского ополчения". А знаменитые артуровские рыцари Круглого столавесьма и весьма напоминают фианов из окружения Финна, так и ищущихвсевозможных приключений. И те и другие с равным успехом вступают в бой какс людьми, так и со сверхъестественными существами. Оба совершают набеги наземли Европы, вплоть до самых стен Рима. Перипетии любовной интриги Артура,его жены Гвенвивар (Гиневры) и племянника Медравда (Мордреда) в некоторыхотношениях напоминают историю Финна, его супруги Грайне и племянникаДиармайда. В описаниях последних битв Артура и фианов чувствуется дыханиеглубокой архаики первобытных мифов, хотя их реальное содержание несколькоотличается. В битве при Камлуане в последнем поединке сходятся Артур иМедравд, а в последнем бою фианов при Габре первоначальные протагонистыпоневоле вынуждены уступить место своим потомкам и вассалам. Дело в том, чтосам Финн и Кормак уже успели погибнуть, и вместо них сражаются Оскар, внукФиана, и Кэйрбр, сын Кормака, которые поражают один другого и тоже умирают.И, подобно тому, как Артур, по мнению многих и многих его приверженцев, насамом деле не погиб, а просто скрылся в "островной долине Авильона",шотландская легенда повествует о том, как спустя много веков после земнойжизни фианов некий странник, случайно оказавшийся на таинственном западномострове, встречает там Финна Мак Кумалла и даже разговаривает с ним. Адругая версия легенды, которая заставляет Артура и его рыцарей пребывать подземлей, будучи погруженными в магический сон, ожидая грядущего возвращения вземной мир в славе и могуществе, прямо перекликается с аналогичной легендойо фианах. Однако, хотя эти параллели и выделяют особую роль Артура, они тем неменее не конкретизируют то место, которое он занимает среди богов. Чтобывыяснить, каково же оно было, мы должны внимательно проштудироватьдинастические родословные кельтских небожителей и определить, не отсутствуетли в них какой-нибудь персонаж, чьи сакральные атрибуты мог унаследоватьновоприбывший бог. Там, бок о бок с Артуром, нам встречаются знакомые имена- Ллудд и Гвинн, Аравн, Придери и Манавидан. С детьми Дон мирно соседствуютАмаэтон и Гофаннон. А далее зияет явный провал. В позднейших мифахотсутствуют упоминания о Гвидионе. Этот величайший из сыновей богини Донгеройски погиб и совершенно пропал из поля зрения творцов мифов. Весьмапоказательно, что те же самые истории и легенды, которые некогдарассказывали о Гвидионе, позднее стали ассоциироваться с именем Артура. Араз так, то мы вправе предположить, что Артур, верховный бог новогопантеона, попросту занял место Гвидиона в старой родословной. Сравнениемифов о Гвидионе с новыми мифами об Артуре показывает почти полное тождествомежду ними во всем, кроме имен. Артур, как и Гвидион, - покровитель культуры и всевозможных искусств.Так, мы видим его ведущим ту же самую войну против сил подземного мира, воимя блага и процветания людей, в которой Гвидион и сыны богини Дон сражалисьс сынами Ллира Повелителя Моря и Пвилла Владыки Аида. Как и Гвидион, Артурпоначалу испытал горечь поражений. Он терпел поражения даже там, где егопрототип одерживал блестящие победы. Гвидион, по свидетельству "МабиногиМэта", с успехом похитил свиней Придери, тогда как Артур потерпел полныйпровал, попытавшись точно так же похитить тех же свиней у такого же князяподземного царства по имени Марх ап Мейрхион [1]. Как и у Гвидиона, егопервый контакт с подземным царством окончился полным крахом; он был разбит идаже попал в темницу. Манавидан фаб Ллир посадил его в свою ужасную имрачную тюрьму из человеческих костей - знаменитый Оэт и Аноэт, и Артурпровел в ней три дня и три ночи, прежде чем к нему явился избавитель в лицеего кузена Гореу (см. примечание к главе 24, "Сокровища Британии"), но вконце концов Артур все-таки одержал победу. Старинная валлийская поэма,приписываемая барду Талиесину и озаглавленная "Ограбление Аннвна",рассказывает о смелом рейде Артура и его дружины в самое сердце вражескойземли, откуда он, по всей вероятности (ибо смысл старинных стихов достаточнотуманен), возвратился, потеряв почти всех своих спутников, но зато в концеконцов добыл предмет своих вожделений - волшебный котел вдохновения ипоэзии. [1] Об этом рассказывается в одном из текстов Хенгвртского манускрипта.Когда свинопас отправился в качестве гонца в Эссилт (Изолт), свиней сторожилне кто иной, как Тристан, "и Артур попытался было выкрасть хоть одну свинью,но ему не удалось этого сделать". Талиесин излагает эту историю так, словно сам был ее очевидцем. Вполневозможно, что так оно и было, ибо он по натуре был человеком, которыйпросто-напросто не способен пропустить ни одно сколько-нибудь важноесобытие. Так, он сообщает нам, что присутствовал на небесах, когдасовершилось падение Люцифера, и не преминул оказаться при дворе богини Донбуквально накануне рождения Гвидиона. Вместе с Марией Магдалиной и языческойбогиней Аранрод бродил посреди созвездий прямо по небесам. Он былзнаменосцем Александра Македонского и главным зодчим при возведенииВавилонской башни. Видел он и падение Трои, и закладку первого камня приосновании Рима. Вместе с Ноем он носился в ковчеге по волнам всемирногопотопа, был свидетелем гибели Содома и Гоморры, побывал в вифлеемскомвертепе и стоял на Голгофе перед Крестом Господним. Появление Талиесина в валлийской мифологии относится к весьма и весьмапоздним временам. Впервые он упоминается в манускрипте конца XVI - началаXVII веков и никогда не пользовался в Уэльсе сколько-нибудь широкойпопулярностью. По традиции он считается сыном Керридвен, появившимся на светпри весьма странных, сверхъестественных обстоятельствах. До рожденияТалиесина Керридвен уже была матерью двоих или даже троих детей. Одной изних была дочь Крерви, девушка необыкновенной красоты, а другим - сынАфагдду, существо на редкость уродливое. Чтобы хоть как-то компенсироватьстоль некрасивую внешность сына, Керридвен решила попытаться наделить еговсеми возможными достоинствами, в частности, невероятным даром вдохновения ипознания. Для этого она приготовила в огромном котле волшебный отвар извсевозможных магических трав. Чтобы добиться желаемого результата, онакипятила это варево в котле целый год и один день, и в итоге у нееполучились три капли магической жидкости, которая должна была наделитьАфагдду всеми мыслимыми талантами. Помешивать варево в котле было порученоГвион Баху, и ближе к концу срока он по рассеянности обмакнул в котел палец,и к нему пристали ровно три капли волшебной жидкости. Не раздумывая, онтотчас сунул палец в рот и принялся дуть на него, чтобы хоть немногоостудить, и невольно отведал этот волшебный напиток. Опомнившись и опасаясьза свою жизнь, он пустился в бегство, а котел, в котором теперь недоставалоровно трех капель магической жидкости, треснул, и остатки варева вытеклипрямо в ручей. Керридвен пустилась в погоню за Гвионом; тот часто менялоблик, чтобы избавиться от преследования, но она тоже тотчас принималадругой облик и продолжала погоню, стараясь схватить его. После бесчисленныхпревращений Гвион принял облик пшеничного зерна, валявшегося на полу амбара,и Керридвен, на этот раз - в образе курицы, мигом склевала его. Однако,проглотив это странное зернышко, Керридвен обнаружила, что она сделаласьбеременна, и вскоре родила очаровательного мальчика. После этого онаположила новорожденное чадо в суму и бросила его в реку. Вскоре суму смалышом вытащил из реки Элффин, который, как гласит предание, был настолькоочарован красотой бровей ребенка, что тотчас воскликнул: "Талиесин!", чтоозначает "лучистая бровь". Так малыш получил имя. Талиесин унаследовалволшебную силу вдохновения, предназначавшуюся для Афагдду, и прославилсясвоим поэтическим талантом, а также, по преданию, и замечательным даромпророчества. Но, к сожалению, в качестве реальной исторической личности Талиесинвызывает не меньше вопросов, чем сам Артур. Современные ученые не отрицают,что в VI веке действительно жил некий бард по имени Талиесин, которомуприписывается авторство многочисленных произведений, входящих в такназываемую Книгу Талиесина [1]. Возможно, он действительно был автором хотябы некоторых из них. Однако нам известен и другой Талиесин, которого, вкачестве мифического барда кельтов Британии, вполне можно отождествить сгэльским Ойсином [2]. В преданиях явно произошла активная контаминация обоихпрототипов в рамках единого образа, в результате чего реальный, историческийТалиесин был наделен чертами и атрибутами своего божественногопредшественника, а мифический Талиесин кельтского пантеона накинул плащбарда богов на своего вполне земного коллегу. [1] Реальность существования в VI веке барда, носившего это имя,современника героического сопротивления бриттов вооруженной интервенциигерманских племен, не вызывает сомнений. В средневековых валлийскихманускриптах обнаружен целый ряд поэм и стихотворений, центральное местосреди которых занимает так называемая Книга Талиесниа, приписываемая всетому же поэту VI века. Некоторые из них не уступают по своей древностинаиболее ранним образцам валлийской поэзии и восходят к началу Х или даже IXвеков. Остальные представляют собой творения поэтов XI, XII и даже XIIIвеков. [2] Т. е. легендарным Оссианом (прим. перев.). Остается лишь сожалеть, что наш бард порой пел слишком ужневразумительно, ибо его творения содержат подробное описание всего того,что ожидает нас в загробном мире, каким его представляли себе древниебритты. Утомительное множество не повторяющихся и практически непереводимыхназваний указывает на одну и ту же юдоль скорби, и единственное ихназначение - показать или хотя бы намекнуть, на что же все-таки похожпресловутый Аннвн. За исключением вдохновенных заключительных стихов,произведение это проникнуто напыщенно языческим духом, являя собой этакоедревлехранилище мифологии бриттов. Пою благого Сюзерена, Владыку сей страны, Что власть высокую свою по всей земле простер. Мрачна была темница Гвейра [1], угрюмый Кэр Сиди, Страшась коварной мести Пвилла и злобы Придери, Никто на свете до него в нее не проникал. [1] Гвейр - один из вариантов имени Гвидион. Тяжелая синела цепь на шее у него, Средь воплей Аннвна горькой скорбью напев его звучал, Но даже там великим бардом сумел остаться он. Нас было втрое больше тех, что могут сесть в Придвен [2], Но только семеро вернуться смогли из Кэр Сиди. [2] "Придвен" - название корабля Артура. О, я ль не стою громкой славы, и песен, и хвалы За то, что сам четыре раза бывал в Кэр Педриван?[3] Когда впервые слово правды послышалось в котле?[4] Когда его своим дыханьем согрели девять дев. А разве он владыке Аннвна встарь не принадлежал? [3] Кэр Предриван - вращающийся замок. [4] Волшебный котел вдохновения и поэзии. По краю этого котла жемчужины блестят. Он никогда не сварит пищи для труса и лжеца. Но меч сверкающий над ним взметнется к небесам И в крепкой длани Ллеминавга изведает покой. У тяжеленных врат Уфферна [1] чуть теплился огонь, Когда мы прибыли с Артуром - вот славный был денек! Нас только семеро вернулось домой из Кэр Ведвид![2] [1] Уфферн - обитель холода. [2] Кэр Ведвид - замок веселья. Я ль не достоин громкой славы, и песен, и хвалы, Чтоб пели их в Кэр Педриван, на Острове Дверей, Там, где рассвет и тьма ночная встречаются всегда, Там, где хозяин дорогим вином поит гостей?! Нас вышло в море втрое больше тех, что вместит Придвен, Но только семеро вернулись домой из Кэр Ригор! [3] [3] Кэр Ригор - королевский замок. Я не позволю славным бардам восторги расточать: Не зрели подвигов доблести Артура они у Кэр Видир! [4] На стенах там пять дюжин сотен стояло день и ночь, И было очень трудно их дозорных обмануть. Ушло с Артуром втрое больше, чем мог вместить Придвен, Но только семеро вернулись назад из Кэр Колуд! [5] [4] Кэр Видир - стеклянный замок. [5] Кэр Колуд - замок богачей. Нет, бездарям я не позволю пустой хвалой бряцать. Они не видели той сечи и тех, кто бились в ней, Неведом им тот ясный день, когда родился Гви, Они не знают, кто его не отпускал в Девви. Они не видели быка с повязкою на лбу: Ярмо его - сто сорок ровно ладоней в ширину. О, много нас ушло с Артуром! Печально вспоминать... Но только семеро вернулись домой из Кэр Вандви! [6] [6] Значение этого названия неизвестно. См. главу 18 - "Боги кельтовБритании". Я не позволю петь хвалы трусливым болтунам: Они не знают дня, когда герой наш в мир пришел, Ни часа славного, когда на свет родился он, Ни среброглавого быка, похищенного им. О, много нас ушло с Артуром на славные дела, Но только семеро вернулись назад из Кэр Охрен [7]. [7] Значение этого названия неизвестно. См. главу 22 - "Победы силсвета над тьмой". По всей вероятности, многие аллюзии этой поэмы навсегда останутсянепонятными. Не больше нам известно и о "славных бардах", которых знаменитыйТалиесин упрекает в недостатке вдохновения и пророческого духа, а также внезнании часа рождения Гвина или даже того, кем он был, равно как и о тех,кто не отпускал его в поход в Девви. Тьма забвения навсегда скрыла от насто, кем они были и какую роль играл бык с повязкой на лбу и прочиесреброглавые животные; нам известно лишь то, что это, по-видимому, был"желтый бык с повязкой", упоминаемый в истории "Куллвх и Олвен" (см. главу24, "Сокровища Британии"). Однако более ранняя часть поэмы, к счастью,является более понятной и позволяет по достоинству оценить величиепоэтической фантазии. Крепковратная четырехугольная крепость из стекла, вкоторой несут дозор угрюмые призрачные стражи, крепость, вечно вращающаясявокруг собственной оси, так что лишь немногие могут заметить вход в нее,крепость, тусклая лампада у врат которой едва мерцала в густом полумраке.Внутри этой странной крепости, в самом ее центре, хранилось величайшеесокровище - магический котел вдохновения и поэзии, по краю которого сверкалижемчужины, котел, клокотавший от дыхания девяти британских пифий, которых сполным правом можно считать его оракулами. К этим более чем скуднымсведениям мы можем прибавить разве что несколько строк, приписываемых томуже Талиесину и входящих в состав стихотворения, озаглавленного "Песня,посвященная сынам Ллира аб Брохвел Повис": Прекрасен трон мой славный в Кэр Сиди: Сидящего на нем не тронут мор и старость - И знают то Манавидан и Придери. Вокруг огня под ним играют три органа, А над подставкою кипят три океана, А выше них бурлит и пенится ручей; В нем варево - вина душистей и белей. Однако и это мало что добавляет к нашим представлениям о предмете. Мыузнаем, что Аннвн был со всех сторон окружен морем - "тяжелой синей цепью",которую крепко держал Гвейр. Далее сказано, что "сверкающее вино", служившее"питьем призраку", пенилось в ручье. Упоминается также о звуках трехорганов; сказано и о том, что пребывающие в нем не знают ни мора, нистарости, ни смерти; и, наконец, перед нами, как и следовало ожидать,предстает главный обитатель этой невероятной резиденции - сам вездесущийТалиесин. Мы располагаем двумя ключами, позволяющими определить, где можетнаходиться эта волшебная страна. Так, остров Ланд и, лежащий у побережьяДевона, в давние времена именовался Инис Вейр, то есть "остров Гвейра", илиГвидиона. Валлийский перевод "Сейнт Греаль" (Seint Greal),англо-норманнского романа, активно использующего многие элементы старинноймифологии, помещает пресловутый "Вращающийся замок" который, по всейвероятности, можно отождествить с Кэр Сиди - в районе, прилегающем к островуПаффин у побережья Англси, но все это - довольно хрупкие ниточки, вряд лиспособные низвести творения поэтической фантазии на твердую почвуреальности. Таким образом, вместе с Гвидионом сошли со страниц мифов множествоперсонажей, так или иначе связанных с ним в той части "Мабиноги Мэта фабМатонви", которая излагает миф о рождении бога Солнца. Отныне ни сам Мэт, ниЛлеу Ллоу Гиффес, ни их мать Аранрод не играют в мифах сколько-нибудьзаметной роли; они совершенно исчезают из легенд вместе с Гвидионом. Однакожизнь самого мифа, участниками которого они были, продолжается. Гвидионстановится отцом своей сестры Аранрод, супруги исчезнувшего бога неба поимени Нвивре (Пространство), которая родила от него двух сыновей: Ллеу, богасвета, и Дилана, бога тьмы. Позднее мы увидим, что эта история была включенав саму ткань легенды об Артуре. Эта новая Аранрод, хотя сэр Томас Мэлори всвоем романе "Смерть Артура" и именует ее Моргау, а Гальфрид Монмутский -Анной, известна в более раннем валлийском мифе под именем Гвиар. Онасчиталась сестрой Артура и женой бога неба Ллуда, а само ее имя, означающее"пролитая кровь" или "запекшаяся кровь", напоминает о генетической связиМорриган, богини - воительницы древних ирландцев, с богом неба Нуадой. Новыйвариант Ллеу Ллоу Гиффеса получил имя Гвалхмей, что означает "МайскийСокол", а новый Дилан стал Медравдом, в одно и то же время и сыном Артура, ибратом Гвалхмейса, и - непримиримым врагом их обоих. Помимо этих "старых знакомых с новыми лицами", Артур принес с собойцелый новый пантеон персонажей, большинство которых просто заменили старыхнебесных божеств, а также богов-правителей земли и подземного царства. Так,Зевс Артуровского цикла получил имя Мирддин, и этот персонаж вошел внорманно-французские романы об Артуре под более привычным именем - Мерлин.Все мифы особо подчеркивают его высокое положение. Первым названиемБритании, которая она носила еще до активного заселения острова, как гласятстаринные рукописи, было Клас Мирддин, что означает "Удел Мирддина". Онполучил в жены женщину, атрибуты которой напоминают черты союза Нуады иЛлуда. Она предстает в новых мифах всего лишь дочерью Кела - британскаяверсия имени галльского Камулуса, бога войны и неба, - и получает имя ЭленЛвиддавг, то есть "Элен, Повелительница Призраков". Память о ней до сих порсохраняется в Уэльсе, будучи тесно связанной со старинными дорогами. Такиетопонимы, как Ффорд Элен ("Дорога Элен") и Сарн Элен ("Тропа Элен"), по всейвидимости, свидетельствуют о том, что в старину дороги, по которымперемещались походным маршем войска, были посвящены именно ей. В качествесупруги Мирддина она считается основательницей городка Кармартен (КэрМирддин), а также "самой славной крепости в Арвоне", которая, по-видимому,находилась в старину в урочище возле Беддгелерта, до сих пор носящемназвание Динас Эмрис, то есть "Город Эмриса"; как известно, Эмрис - одно изимен или эпитетов Мирддина. Особым почитанием Мирддин, или, точнее говоря,британский Зевс, выступающий под другим именем, пользовался в знаменитомкультовом центре Стоунхендж. Этот впечатляющий храм, лишенный в наши дникровли и открытый всем дождям и ветрам, был местом особого почитанияверховного бога Солнца и света бриттов. Нельзя сказать, что мы нерасполагаем никакими документальными свидетельствами о нем. ГальфридМонмутский, исторические писания которого часто представляют собой пересказмифологической фактологии, утверждает, что эти знаменитые каменные монолиты,образующие храм, были воздвигнуты самим Мерлином. До этого они якобы стоялив Ирландии, на некоем холме, который Гальфрид именует "Гора Киллараус" икоторый может быть отождествлен с местом, упоминаемым в ирландских легендахпод названием "Холм Уиснеха" и в седой древности связанным с именем Балора.Как гласят предания бриттов, первобытное племя великанов, первымобосновавшееся в Ирландии, перенесло эти глыбы сюда с их исконного места "наотдаленном берегу Африки", ибо камни эти обладали поистине чудодейственнымисвойствами: стоило только погрузить их в воду, как та тотчас превращалась влекарство, исцеляющее от всех болезней и ран. По приказу Аврелия,полуреального-полумифического короля Британии, Мерлин перенес эти глыбы наравнину Солсбери, чтобы увековечить славную память вождей бриттов,предательски убитых Хенгистом и его саксами. Поскольку мы не располагаемсколько-нибудь достоверными сведениями о Стоунхендже, мы вынужденыобратиться к свидетельству Диодора, который называл его храмом Аполлона. Напервый взгляд это утверждение весьма спорно, однако трудно допустить, чтобыдревние кельты - обитатели Британии не проводили в религиозном плане никакойграни между небом и солнцем. Бог Солнца в качестве отдельного персонажапоявляется в мифах в сравнительно поздние времена. Кельтская мифологияпозволяет нам, так сказать, присутствовать при рождении как гэльского ЛугаЛамфады, так и Ллеу Ллоу Гиффеса древних бриттов. Даже хорошо известная история о последнем пленении Мирддина илиМерлина, заключенного в гробницу колдовских чар - "в башню без стен, врат идверей", - читается как явный миф о солнце, "окруженного языками пламени исиянием славы небесной". Владыка Небес, в ореоле сияющего пламени и поистинеживого света, медленно движется в сторону запада и наконец исчезает в волнахморя (как гласит один из вариантов мифа), или опускается на некий отдаленныйостров (согласно другой версии), или даже садится в глухой лес (какповествует третья). После окончательной кодификации мифов этим таинственнымостровом стал о. Барнси, лежащий у самой западной оконечности Гвинедда.Именно на этот остров бог Солнца и отправился в сопровождении девяти славныхбардов, захватив с собой легендарные "Тринадцать сокровищ Британии", которыес тех пор были навсегда потеряны для простых смертных. Нет никаких сомнений,что остров Барнси обязан своим названием именно этой легенде; по всейвероятности, аллюзию на этот сюжет можно найти в трудах греческого историкаI века Плутарха, который рассказывает, что некий славный ученый по имениДеметрий посетил Британию и привез на родину подробный рассказ о своемпутешествии. В нем Деметрий упоминает несколько необитаемых священныхостровов неподалеку от побережья Британии. По его словам, островки этиполучили названия по именам богов и героев, но среди них не было ни одного,на котором томился бы в заключении Кронос вместе со своими богами-спутникамипод бдительным присмотром стража Бриарея. Кронос спал, "ибо сон был цепью,скованной для него". Нет никакого сомнения, что это божество, лишенноенаследства, которое грек, по своему обыкновению, назвал Кроносом, и было темсамым богом неба и Солнца древних бриттов, которое каждый день опускается втемницу на западе. Среди новоприбывших - и Гай, который в качестве сэра ГаяСенешаля играет столь важную роль в позднейших романах. В "Сейнт Греаль"[1], утратив прежний ореол знатности, он выступает в роли всего лишьдворецкого Артура, являя собой бледную тень того Гая, который некогда убилсына Артура, Ллахеу, и был оправдан, хотя из-за нарочитой запутанности инеясности поэмы этот инцидент вполне может быть связан и с женой Артура,Гвенвивар. Гай считался олицетворением огня, пламени; это его свойство особоподчеркивает описание, приведенное в мифологической легенде "Куллвх иОлвен". "Кай был высоким и стройным, - говорится в ней. - Стоило ему толькозахотеть, как он мог предстать высоким, как самое большое дерево в лесу.Обладал он и другим свойством: он был настолько горяч, что, даже когда лилсильный ливень, любая ноша на его плечах оставалась сухой на целую ладоньвокруг, а когда его спутники мерзли от стужи, он служил для них источникомогня, от которого они зажигали дрова". [1] "Сейнт Греаль" (старофранц. Seint Greal) - "Святой Грааль" (прим.перев.). Другой персонаж, встречающийся в историях Артуровского цикла изанимающий весьма важное место в кельтских мифах, - Марх ап Мейрхион, чьихсвиней некогда попытался похитить сам Артур, подобно тому как Гвидион ещераньше хотел выкрасть свиней Придери. В позднейших романах он предстаеттрусливым и коварным Марком, королем (по некоторым преданиям) Корнуолла, илидаже - согласно другим легендам - королем всей Британии, хорошо известнымвсем в качестве супруга прекрасной Изольды и дяди сэра Тристрема. Однакоего, как божество, претерпевшее сложные трансформации, можно встретить вранних мифах гэлов и бриттов. Первоначально он был тем самым Марком, королемфоморов, во времена, когда его Стеклянный замок был наглухо осажден детьмиНемхеда. Фоморов обычно можно узнать по их зооморфмым прозвищам, и Марх, имякоторого означает "конь", не является исключением из этого правила. Когдасэр Томас Мэлори в своей "Смерти Артура" рассказывает, как, чтобы развлечьсамого Артура и сэра Ланселота, сэр Динадан спел песню о Марке, "ставшуюсамым ужасающим набором звуков, которые когда-либо издавали арфа или другойинструмент", он ничего не говорит о том, в кого метило жало этой сатиры.Однако не вызывает сомнений, что песня напомнила королю Марку о его телесномизъяне - о том, что у него, как и у его фригийского коллеги, были огромныеуши, только не ослиные, как у Мидаса, а конские. В сущности, Марк и былкельтским Мидасом - черта, унаследованная им от одного из мифических королейдревней Ирландии, Лабраидха Лоингсеха. Мы не вправе пройти и мимо стольколоритной фигуры, как Уриен, бог подземного царства, иногда отождествляемыйс самим Браном. Как и его сын Ллир, он некогда был богом войны и в то жевремя покровителем менестрелей. Барды почитали его своим патроном; егосимволом был ворон (по-валлийски - бран) [1]. Для полноты картины следуетотметить, что в Красной Гергестской книге сохранилась старинная поэма,повествующая о том, как Уриен, будучи ранен и истекая кровью, приказалспутникам отрубить ему голову. Супругой его считалась Модрон, известная какмать Мабона, бога Солнца, именуемого в старинной латинской надписи Мапоном.В числе других детей Уриена и Модрон следует назвать Овэйна, имя которого,по всей вероятности, являет собой другой вариант имени Мабона. В"Погребальной песне Овэйна" Талиесин называет его "владыкой светозарногоЗапада", что указывает, что он был богом Солнца, "повелителем вечера" или"владыкой возделанной земли", тогда как его отец, Уриен, считался правителемподземного царства. [1] Ср. старославянское название ворона - вран (прим. перев.). Существует и еще одна веская причина, почему мы всегда видим вокругАртура множество второстепенных богов, представляющих собой, по всейвероятности, родоплеменные (клановые) олицетворения весьма и весьманемногочисленных мифологических идей и представлений. Кельты (это в равнойстепени относится к обеим их ветвям - гэлам и бриттам) были раздроблены намножество кланов и родов, у каждого из которых имелись свои собственныеместные боги и божки, воплощающие под разными именами одни и те жеосновополагающие концепции. Так, у них всех был бог подземного царства,громадный исполин, покровитель воинов и менестрелей, наставник искусствакрасноречия и литературы, обладатель несметных богатств - тот самый,которого некоторые кланы бриттов почитали под именем Брана, другие - подименем Уриена, иные же величали его Пвиллом, Мархом, Мэтом, Аравном илиОгирвраном. Это был верховный владыка Элизиума - точнее говоря, Аида, тоесть рая для отверженных, куда прибывали все изгнанные из первобытныхсредиземноморских пантеонов и откуда вели свое начало причины всех явленийбытия, которого бритты Уэльса именовали Гвином, или Гвинвасом, бриттыКорнуолла - Мелвасом, а бритты Сомерсета - Аваллоном, или Аваллахом. Поэтому последнему имени-титулу его владения и получили название Инис Аваллон,то есть "Остров Аваллона", или, в более привычной огласовке, остров Авильон.Именно там, по преданию, находилась "страна вечного лета", которая внаиболее ранних мифах отождествляется с Аидом, и лишь в гораздо болеепоздние времена появились сведения, что таинственный остров Авильоннаходится в Гластонбери, а пресловутый Элизий, "страна вечного лета", - вСомерсете. Существовал всемогущий правитель небес, "бог сражений и битв",которому поклонялись на возвышенных местах. В руках этого бога находилось"решение исхода сражений". Некоторым кланам он был известен под именемЛлуда, другим - Мирддина или Эмриса. Это был весьма добрый бог, дружелюбноотносившийся к людям, на помощь которым он немедленно присылал мощныеподкрепления - воинов из подземного царства. Его называли по-разному - тоГвидион, то Артур. Последнего мифы часто изображают в зримом обликесолнечного божества с длинными руками и острым копьем, божества, активнопомогающего богу земледелия, известному под разными именами: Ллеу, Гвалхмей,Мабон, Овэйн, Передур и пр. У него, вне всякого сомнения, было немало идругих имен; кроме того, в мифах часто рядом с ним выступает его брат,считающийся богом тьмы. Эта персонификация одной и той же идеи под разнымиименами также имеет место в гэльских мифах, хотя там она далеко не стольочевидна. В постоянных войнах и распрях между кланами многие архаическиебожества исчезли, от других остались одни только имена, как произошло,например, в Ирландии с огромным пантеоном богов Туатха Де Данаан, а вБритании - с огромным кругом споспешников Артура. Другие, будучи богамиболее сильных и победоносных кланов, даже увеличили круг своих почитателей,подобно тому как их поклонники расширили территорию своих владений. Такпродолжалось до тех пор, пока, как и в Греции, верховные боги многих кланов,собравшись вместе, образовали общенациональный пантеон. Итак, мы попытались объяснить "Явление Артура" с исторической точкизрения. Что же касается мифологического аспекта, то он, как и все сущее попредставлениям древних кельтов, пришел из подземного царства. Его отцом, посвидетельству Гальфрида Монмутского и Мэлори, был Утер Пендрагон, но УтерПендрагон - не кто иной, как Утер Бен, то есть тот же Бран, выступающий подименем "Волшебная Голова" (ибо слово "драгон" [т. е. дракон. - Прим. перев. ]является не частью его имени, а титулом, означающим "предводитель войска").Итак, вопреки легендам, утверждающим, что именно Артур нашел и выкопалголову Брана на холме Тауэр Хилл, откуда та наблюдала - не приближается ливраг к берегам Британии, ибо Артур считал ниже своего достоинстваподдерживать свою власть над Британией каким-либо иным путем, кроме сохраняячесть и доблесть (см. главу 20 - "Сватовство к Бранвен и голова Брана"), мыдолжны признать отцом Брана самого владыку подземного царства. После этого унас есть все основания утверждать, что и жена его точно так же происходилаиз того же подземного царства, и не удивительно, что ею оказалась Гвенвивар,чей отец, Огирвран, представлял собой персонаж, во всех отношенияхотвечающий представлениям древних кельтов о повелителе подземного мира. Онбыл громадного роста (недаром его звали Огирвран-великан); был владельцемволшебного котла, из которого родились три музы; и, вдобавок ко всему этому,был патроном бардов, которые почитали его основоположником всех искусств.Более того, само его имя, восходящее к архаическому окур вран (ocur vran),означает злая ворона, то есть ворон - птица смерти. Однако староваллийские предания приписывают Артуру обладание тремяженами, каждую из которых звали одинаково - Гвенвивар. Эта страннаяособенность, по всей вероятности, является результатом особого пристрастиякельтов к троичной символике. Для сравнения можно вспомнить трех Этэйн,проходящих по страницам мифо-героической истории об Эохаидх Эйремхе, Этэйн иМидхире. Одна из этих трех Гвенвивар[1], помимо Гвенвивар - дочериОгирврана, была дочерью Гвирд Гвента, о котором нам не известно абсолютноничего, кроме его имени, а другая - дочерью Гвитир ап Гврейдавла, тогосамого "Победителя, сына Лихача", с которым Гвин ап Нудд в одном из болееранних мифов ведет вечную битву за руку Кройддилад, дочери бога неба Ллуда.Эту же длящуюся в вечности борьбу сил света и тьмы за обладаниесимволической девой описывают и на страницах легенд Артуровского цикла, нотам она ведется не за руку Кройддилад, которую стремится похитить Гвин, а запрекрасную Гвенвивар, супругу уже не Гвитира, а Артура. По всей вероятности,в корнуолльском варианте этого мифа бог тьмы носит имя Мелвас, а не Гвинвас,или Гвин, как звучит его имя по-валлийски. Мелвас пролежал в засаде целыйгод, и в конце концов ему удалось увезти красавицу Гвенвивар в свой дворец вАвильон. Однако Артур бросился в погоню за ним и победил этого грозногоисполина, точно так же как Эохаидх Эйремх, в гэльской версии этого поистинеуниверсального мифа, был побежден и заперт в сидхе Мидхира в Бри Лейт (см. главу 11 - "Боги в изгнании"). Мифология, как, впрочем, и история, склоннаповторяться, и Мелвасу пришлось вернуть украденную Гвенвивар ее законномусупругу и господину. [1] Перечисление трех Гвенвивар короля Артура составляет одну изваллийских триад. Однако соперником Артура, оспаривающим у него руку и сердце Гвенвивар,в широко известной версии этой истории выступает уже не Мелвас. Наиболеераспространенные варианты этой достаточно ранней любовной истории называютсоперником Артура его собственного племянника - Медравда. Здесь можнопровести параллель между легендой бриттов об Артуре, Гвенвивар и Медравдом игэльской историей о любви Эйремха, Этэйн и Мидхира. Оба свода мифов взаимнодополняют друг друга; более того, даже имена всех трех пар персонажей имеютперекликающиеся значения. Так, имя Эйремх, как и Артур [1], означает"пахарь" - более чем уместное имя для бога - основателя земледелия. Этэйн,то есть "Сияющая", - более чем красноречивая параллель к имени Гвенвивар,что означает "Белый Призрак"; имена Мидхир и Медравд восходят к одному итому же корню, означающему буквально "поражать, сражать", а в метафорическомплане - приходить к определенному решению. Попытка объяснения этого мифа вочередной раз ставит вопрос об истинном содержании мифологии. Спешат ли деньи ночь сами собой к рассвету, уступают ли лето и зима место блаженной весне,или все это - не более чем символы всходов зерна, от которых зависит самажизнь людей, всходов, вызванных из небытия магическими заклинаниямиземледельца? Когда будет получен ответ на этот вопрос, тогда станет ясным исодержание многих и многих древнекельтских мифов. Соперники, сражающиеся запохищенную невесту, были, есть и будут неизменными; один из них наделенатрибутами света, другой - символами тьмы. Даже в изложении сэра Томаса Мэлори в легенде об Артуре, заимствованнойим из французских любовно-рыцарских романов, достаточно далеко отстоящих оторигинальной версии преданий, мы видим характерную мифологическую замену.Место возлюбленного королевы - супруги Артура, принадлежавшее в легендеМедравду, в романах артуровского цикла занял сэр Ланселот; если он не являлсобой некоего неизвестного кельтского бога [2], то тогда его образпредставляет собой чистый плод вымысла позднейших норманнских беллетристов.Однако история, в которой Медравд выступает соперником Артура, дошла до насв тексте "Смерти Артура", где повествуется о том, как сэр Мордред силой взялв жены Гиневру, что тоже является одним из проявлений бунта, поднятого импротив своего короля и одновременно дяди. Притягательность этого кельтскогомифа оказалась настолько сильной, что он еще в давние времена стал частьюпсевдоистории Древней Британии. Знаменитые триады рассказывают о том, какАртур и Медравд в отсутствие хозяина (т. е. себя самих) совершалиопустошительные набеги на владения друг друга. Так, Медравд отправился вКелли Вик, что в Корнуолле, и съел и выпил там все припасы, которые толькосмог найти, а в довершение всего нанес оскорбление королеве Гвенвивар. Вотместку за этот набег Артур напал на двор Медравда и предал огню и мечувсех его слуг и весь скот. Их соперничество в конце концов завершилосьКамлуанской битвой. Это мифическое сражение, которое хронисты изо всех силстарались объявить историческим, насыщено легендарными деталями. Преданиягласят, что Артур и его соперник в ходе сражения трижды делились друг сдругом силами, вследствие чего эту битву впоследствии стали называть однимиз "Трех бессмысленных сражений Британии" - идея, позволившая именовать еетакже одним из "Трех преступных переворотов Британии". В этой жуткой сечесумели выжить всего лишь четверо: один - потому, что он был настолькоуродлив, что воины врага старались держаться подальше от него, считая егодьяволом; другой - потому, что был так прекрасен, что враги приняли его заангела; третий был таким богатырем, что против него никто не мог устоять, ачетвертым оказался сам Артур. Отомстив Медравду за смерть Гвалхмея, онотправился к себе на остров Авильон - залечивать бесчисленные раны,полученные в сражении. [1] Ср. праславянское корнесловие. В имени Эйремх явно слышится ярем,ярмо; таким образом, более точное его значение - "Влачащий ярем". Что жекасается имени Артур, то в нем угадывается индоевропейский корень, вславянском варианте получивший огласовку "оратай", то есть собственно"пахарь" (прим. перев.). [2] В образе таинственного Ланселота, не упоминаемого в легендахАртуровского цикла вплоть до появления в Британии норманнов, по всейвероятности, следует видеть солнечного бога бриттов или, по крайней мере,солнцеподобного героя. Можно провести целый ряд любопытных параллелей междуним, с одной стороны, и Передуром и Овэйном - с другой. Небезынтересно такжесопоставить легенды из позднейшего "Мабиногиона" с легендами о знаменитомгэльском герое Кухулине. Именно оттуда - из легендарного Элизиума кельтских народных преданий -им и предстоит когда-нибудь вернуться в этот мир. Но подобно тому, какгэльские боги, по преданиям, ныне влачат бытие в "Стране Живых", лежащейгде-то за кромкой волн на далеком Западе, и иногда наведываются в свойдворец - безымянный полый холм, так и Артур порой заглядывает на Авильон идаже восседает со своими славными витязями, под чарами волшебного сна внекоем сакральном месте, ожидая звука архангельской трубы, которая призоветих в бой за освобождение Британии. Легенда эта записана в окрестностяххолмов Эйлдон Хиллз, в округе Сноудаун, в Кэдбери в Сомерсете, наиболееаутентичном локусе легендарного Камелота, в долине Нит в Южном Уэльсе, атакже во многих и многих других местах. Артур погрузился в глубокий сон, ноон не умер. Старинное валлийское стихотворение, озаглавленное "Стихи намогилах воинов" и входящее в состав Черной Кармартенской книги, перечисляетместа вечного покоя большинства богов и полубогов древних бриттов. "МогилаГвидиона находится в болотах Диннлеу", могила Ллеу Ллоу Гиффеса - "подпокровом моря, которое он так любил", и там, где "волна издает прощальныйвздох, скрыта могила Дилана". Благодаря ему мы знаем, где находятся меставечного упокоения Придери, Гвалхмея, Марха, Мабона, даже великого Бели, но О могиле Артура и помыслить грешно.[1] [1] Такой перевод валлийской строки более точно передает ее смысл, чемзнаменитая формула "Могила же Артура - неизвестна"