Предание о Нгуен Чае

Нгуен Чай имел загородный дом в Киньбаке. В конце годов правления под девизом Тхиеу бинь⁶³, уже после смерти Ле Лоя, он ожидал там повеления, к каким делам приступить.

В то время император Тхай тонг⁶⁴, объезжая с осмотром северные земли, остановился в этом загородном доме и в ту же ночь преставился. В его смерти обвинили жену Нгуен Чая по имени Нгуен Тхи Ло. Из-за этого Нгуен Чай попал в беду, его казнили вместе со всей семьей, не разбирая старых и малых.

Рассказывают, что некогда Нгуен Чай открыл школу в Никхе. Однажды он указал на холмик, находившийся за преде­лами деревни, и сказал своим последователям:

— Сровняйте его завтра с землей, чтобы можно было вы­ строить там дом.

Ученики согласились.

Ночью Нгуен Чай увидел во сне женщину, промолвившую:

— Тело у меня слабое, дети маленькие, подождите три дня, и я переселюсь, хорошо?

Проснувшись, Нгуен Чай поспешил к холмику, но ученики уже закончили работу. Увидев у них два яйца, он поинтересовал­ся, откуда они взялись. Ученики отвечали:

— Только что заметили змею, хотели поймать ее, но лишь оторвали хвост.

Нгуен Чай спрятал в рукав змеиные яйца и вернулся, ре­шив позаботиться о них. В ту же ночь, читая при свече, заметил белую змейку-мать. Она ползала по балке, кровь капнула на книгу на месте иероглифа «жизнь» и промочила три следующих страницы. Нгуен Чай внезапно догадался: «Месть распростра­нится на три следующих поколения».

Впоследствии змееныши вылупились из яиц, один был длинный, другой короткий. Господин приказал выпустить их в ре­ку Толить, протекавшую поблизости. Они стали духами этой реки.

В те времена, когда Нгуен Чай уже выдвинулся, он часто, возвращаясь после аудиенции, останавливался в торговых рядах и однажды повстречал там очень изящную женщину. Переки­нувшись с ней рифмованными шутками и придя в восторг, Нгу­ен Чай взял ее к себе.

Женщина часто заходила в дворцовый гарем, император приказал присвоить ей почетный титул. Когда государь скончал­ся, допросили и ее. Дама заявила:

— Несчастье произошло по наущению Нгуен Чая.

После этих слов господина осудили. Как только казнь совер­шилась, женщина превратилась в змею, доползла до воды и исчезла.

Одна из наложниц Нгуен Чая убежала в Шоннам⁶⁵ и укры­лась там. У нее родился сын Нгуен Чая, его назвали Ань Во. Лишь спустя долгое время государь узнал, где нашла пристанище наложница Нгуен Чая. В годы правления под девизом Куанг тхуан⁶⁶ Тхань тонг⁶⁷ унаследовал трон и высказал сожаление, что господина несправедливо обидели. Желая смыть позор, он издал указ и посмертно присвоил Нгуен Чаю почетный титул. Расспро­сив о потомках, государь повелел разыскать его сына и прибли­зить ко двору, а когда мальчик вырос, возвысил его, сделав гла­вой провинции.

Отправившись с посольством в Китай, сын Нгуен Чая оста­новился у озера Дунтин. На поверхности воды появилась змея, поднялся сильный ветер и волны. Господин попросил позволе­ния закончить государственные дела, и тогда буря прекратилась. На обратном пути, после приема у императора, он добрался до озера Дунтин, тут лодка перевернулась и он утонул.

Чиновник в паланкине

В годы правления под девизом Кань хынг при дворе упо­рядочивали записи о знатности и заслугах родов гражданских чиновников. Обсуждали вопрос о том, как сократить милости, пожалованные деятелям, отличившимся при основании государ­ства. Когда рассматривали указ, касавшийся Нгуен Чая, замести­тель министра финансов господин Ле Куй Дон⁶⁸ разорвал его на мелкие куски и сказал:

— Это сановник-смутьян! Какая может быть грамота о пожаловании титула!

Не успел он договорить, как упал и заснул. Ему привиде­лись два воина, которые подхватили его и доставили в некое ме­сто. Вокруг были стены, росли вековые деревья толщиной в де­сять обхватов. Крышу дворца украшали десять драконьих рогов. Справа на галерее на плетеной циновке сидел гражданский чи­новник в головной повязке и парадном платье со знаками разли­чия. Вокруг него стояло множество людей. Стражники ввели Ле Куй Дона и поставили его на колени перед лестницей, ведущей наверх. Послышался строгий голос:

— Как осмелились вы, новичок в науках, начинающий школяр, опрометчиво отвергнуть человека, имевшего заслуги при прошлых государях? Это преступление заслуживает смерти, о помиловании не может быть и речи.

Ле Куй Дон, задыхаясь от страха, не смел посмотреть на­верх. Стоявший рядом чиновник в светлом тюрбане и синей праздничной одежде вступился за него и настойчиво просил по­щадить. Прошло много времени, Нгуен Чай смягчился и сказал:

— По сравнению с моей известностью и заслугами ваши дела ничего не стоят, только все время кичитесь, что преуспели на дворцовых экзаменах. Обратитесь опять к «Великому воззва­нию по случаю умиротворения китайцев»⁶⁹. Если можно пре­взойти это сочинение, то указ стоит того, чтобы его разорвали.

Ле Куй Дон очнулся и поспешно восстановил старый указ. Все милости заслуженным государственным деятелям были со­хранены в прежнем объеме.

Увы! При таких славных деяниях Нгуен Чай не сумел со­хранить себя, потомки почти полностью оказались уничтожены. Соломенная собака, глиняный дракон⁷⁰, с древности до наших дней одни и те же сетования. Как жаль! [15, цз. 2, 76— 86].