Принцип детерминизма и его методологические функции

Принцип детерминизма в его диалектико-материалистическом понимании всегда был связан с решением основного вопроса философии, доказывая первичность бытия, вторичность сознания, отстаивая в борьбе с идеализмом детерминированность всех явлений материального мира, включая материалистическое объяснение истории. Одновременно в противоположность всем формам механистического материализма он выявил диалектику и разнообразие причинно-следственных зависимостей, открывая путь конкретным наукам для исследования различных типов детерминации на различных уровнях бытия.
Уже в работах 20-х годов Рубинштейн употребляет соотносительные понятия внешнего и внутреннего, которые позднее появляются на страницах "Основ общей психологии". Однако в конце 40-х годов он вплотную приступает к исследованию проблемы детерминации психического. В этот период в философско-психологической литературе имели место две тенденции - либо гносеологизация психических явлений, либо их физиологизация, служившая цели доказательства материальности психики посредством ее отождествления с деятельностью мозга. Одновременно с этим философская интерпретация соотношения психического и физиологического (высшей нервной деятельности) как субъективного и объективного уже философски закрепляла и оправдывала физиологизацию психологии. А так называемая павловская сессия в 1950 г. поставила под угрозу самое существование психологической науки.
Самому Рубинштейну в ходе обсуждения "Основ общей психологии" попытались приписать некую формулу двойной детерминации, о которой в его работе нет ни слова, и обвинить его в подобном понимании детерминизма. Оппоненты Рубинштейна утверждали, что детерминацию психики миром и связь с мозгом он рассматривает как равнозначные детерминанты. Рубинштейн не стал опровергать этого утверждения в силу его заведомой ложности и методологической примитивности. Однако проблему связи отражательной и физиологической характеристик психики он попытался осмыслить в плане принципа детерминизма, который он исследовал в контексте связи естественного и гуманитарного знания.
Проблема, которая встала перед ним, заключалась в том, чтобы доказать специфику психического (т.е. не редуцировать его к физиологическому) и одновременно не оторвать психическое от его связей с другими явлениями материального мира, не вывести его за пределы материального мира, раскрыть возможность его объективного исследования. Исследовательскую задачу, поставленную Рубинштейном, отражал подзаголовок его книги "Бытие и сознание" - о месте психического во всеобщей взаимосвязи явлений материального мира. Выявить место психического в мире означало для Рубинштейна выявить связи и отношения психики с другими явлениями, а через эти связи и отношения определить его собственную специфическую детерминацию, раскрывающую его собственную онтологическую природу и специфическую качественно определенную сущность. Для решения так поставленной задачи Рубинштейн и обращается к поискам метода, принципа, который одновременно позволил бы ему доказать специфику психического, отстоять его право на существование и открыл бы путь конкретно научному исследованию его специфики, т.е. не остался бы абстрактно-логическим.
В поисках именно такого метода Рубинштейн и обращается к диалектико-материалистическому пониманию принципа детерминизма. Имея конкретную проблему, которая потребовала детерминистического решения, Рубинштейн по-новому формулирует сам принцип детерминизма, адекватно тем, в высшей степени диалектическим задачам, которые возникли при определении предмета психологии. Вместо подчеркивающейся обычно причинно-следственной зависимости, Рубинштейн определяет существо детерминации через диалектику внешних и внутренних условий. И хотя в причинно-следственной зависимости наряду с необратимостью и последовательностью причины, и следствия присутствует идея обратного влияния следствия на причину, однако идея диалектики внешнего и внутреннего! подчеркивала их взаимосвязь как закономерность. Особое внимание в этой формуле детерминизма отводилось внутреннему опосредствованию внешних воздействий. "Любое воздействие одного явления на другое, - писал Рубинштейн, - преломляется через внутренние свойства того явления, на которое это воздействие оказывается. Результат любого воздействия на явление или предмет зависит не только от явления! или тела, на него воздействующего, но и от природы, от собственных внутренних свойств того предмета или явления, на которое; это воздействие оказывается" [132, с. 11]. При такой трактовке не только внешнее выступает в качестве определяющих причин, но; и выявляется роль причин внутренних, а также роль самопричинения, самодвижения. При такой интерпретации детерминизма закономерной становится не только сама связь причины и следствия, но закономерной оказывается роль внутреннего. Закономерности внутреннего рассматриваются как столь же объективные, как закономерности внешнего. В свою очередь, внутреннее рассматривается как специфическое, как собственная природа, как качественная определенность того круга явлений, на который оказываются внешние воздействия.
Однако Рубинштейн совершил такой смелый шаг (ведь эти идеи разрабатывались еще в конце 40-х и начале 50-х годов, когда во всей жизни общества признавалась и утверждалась только роль внешнего). Он не просто указывает на роль внутреннего, сближая его с понятием специфических закономерностей, но начинает выявлять и подчеркивать его активную роль. Эта роль заключается в преобразовании внешних воздействий по собственным закономерностям и логике этого внутреннего, в избирательности по отношению к внешним воздействиям, наконец, в собственно активности по отношению к ним.
Формула детерминации, предложенная Рубинштейном, "внешнее через внутреннее" была не только ответом и способом решения конкретных методологических проблем, стоявших перед психологией. Она была результатом глубочайшего обобщения разных типов детерминации в разных областях науки и философского знания: выявления специфики детерминации, вскрываемой теорией отражения, специфики детерминации естественнонаучного уровня, представленной в рефлекторной теории, наконец, специфики социальной детерминации.
Одной из важнейших методологических особенностей новой формулы детерминизма было то, что Рубинштейн преобразовал ложно поставленную философскую проблему. Тем самым он вывел постановку проблемы из дуалистического тупика: либо психическое материально, и тогда оно объясняется только физиологически, либо оно идеально (как отражение), но тогда его сущность может быть понята только за пределами материалистического объяснения. Он поставил проблему детерминации, т.е. диалектико-материалистического объяснения, применительно к разным уровням организации материи, разным уровням бытия, включая общественное бытие человека. Тем самым сразу была снята посылка, что материалистическое объяснение связано только с уровнем природных, физиологических явлений и была выдвинута альтернативная ей, что на каждом уровне бытия явления получают свое специфическое диалектико-материалистическое объяснение.
Следует отметить, что в целом формула Рубинштейна о преломлении внешнего через внутреннее очень скоро вошла в самые основы психологической науки. Однако в самый первый момент, когда была опубликована книга "Бытие и сознание", понятие внутреннего не сразу было понято во всей его методологической глубине, в диалектике всеобщего и конкретного. Раздавались вопросы такого рода, если психическое является внутренним, то как может быть внутренним и физиологическое, т.е. идея разных уровней, разных способов внутреннего опосредствования внешних воздействий не была понята сразу. Между тем Рубинштейн не только разработал, как это очевидно, понятие внутреннего для психических явлений, но и выдвинул принцип детерминизма как принцип качественно усложняющихся зависимостей внешнего и внутреннего на разных уровнях бытия. Он выдвинул идею о разного рода и разной степени преобразования, которым подвергается то или иное внешнее воздействие в результате его опосредствования закономерностями разных уровней.
В 1979 г. в журнале "Вопросы психологии" были напечатаны некоторые фрагменты из архива Рубинштейна, в одном из которых именно в этом плане уточняется положение о диалектике внешнего и внутреннего. "Это общее положение, - пишет Рубинштейн, имея в виду диалектику внешнего и внутреннего, - принимает различные конкретные формы в зависимости от того, что представляет собой то целое, о внешних и внутренних условиях развития или функционирования которого идет речь. Во всех случаях приходится иметь дело с единством или взаимосвязью внешних и внутренних условий, но роль как внутренних, так соответственно и внешних условий может быть различной: в одном случае действующие причины лежат вовне; внутренние свойства явления или тела, на которое они воздействуют, образуют лишь условия, опосредствующие действие внешних причин и модифицирующие эффект их воздействия в пределах, допускаемых этими внешними причинами; в других случаях, наоборот, внешние причины являются лишь условиями происходящих изменений, происходящих в силу внутренних противоречий, заключенных в самих изменяющихся вещах или явлениях" [136, с. 147].
Соображение о разных типах соотношения внешних и внутренних условий, приведенное выше, выводит Рубинштейна к характеристике способов взаимодействия внешнего и внутреннего, типичных для разных систем. "Все зависит от объективного характера того целого, которое подлежит рассмотрению, - пишет Рубинштейн. - Если это целое охватывает относительно самостоятельную сферу взаимодействия, включающую в себя все существенные для входящих в него членов связи и отношения, то вся эта сфера в целом развивается по своим внутренним законам, и при их изучении надо исходить из внутренних свойств данной системы и ее внутренних противоречий (так, например, при изучении изменений, происходящих в какой-нибудь стране в определенной общественной системе, надо исходить не из влияний (воздействий), которые на нее оказываются извне, а из закономерного хода ее собственного развития; все влияния - это причины второго порядка; сама возможность тех или иных влияний зависит от внутренних условий).
Но в тех случаях, когда изучению подлежат изменения, совершающиеся в одном из членов какой-либо сферы взаимодействия, на передний план закономерно выступает зависимость его изменений от воздействий, внешних по отношению к нему, хотя и входящих в единую систему взаимодействия, по отношению к которой их взаимоотношения являются внутренними взаимоотношениями" [Там же].
Из сказанного совершенно очевидно вытекает неправомерность замечаний и добавлений, высказанных впоследствии в адрес формулы Рубинштейна о диалектике внешнего и внутреннего А. Н. Леонтьевым в его книге "Деятельность. Сознание. Личность" и некоторыми другими психологами. На замечания и добавления, связанные с пределами действия формулы "внешнего через внутреннее", можно ответить следующее. Леонтьев считает, что она должна быть дополнена формулой "внутреннее через внешнее", тем самым дополняя Рубинштейна. Рубинштейном, который через диалектику (и единство) сознания и деятельности и раскрывал проявления сознания (как внутреннего) в деятельности (как объективном и внешнем). Выдвигая принцип детерминизма, Рубинштейн не отказывался от принципа единства сознания и деятельности, а сам, указав на его ограничения и возможности, непосредственно развил его в принцип детерминизма. Как уже отмечалось, реализация объективного подхода к психике (в формуле единства сознания и деятельности) ограничивалась тем, что психика проявлялась в деятельности, регулируя ее. На новом этапе Рубинштейн утверждает, что психика не только проявляется в чем-то ином и только через это иное может быть изучена объективно, но, представляя собой "специфический способ существования", имея собственную онтологическую природу, может подлежать объективному исследованию.
Формула Рубинштейна никак не может быть отождествлена с концепцией интериоризации, поскольку для Рубинштейна речь идет о взаимодействии внешнего и внутреннего, а для авторов и разработчиков теории интериоризации - о тождестве внешнего и внутреннего строений (например, общественного и индивидуального сознаний), об их сходстве и т.д. Даже если дополнить теорию интериоризации тезисом об экстериоризации, который выдвинул в последние годы А. Н. Леонтьев, то и их сумма не составит того принципа регуляции психикой деятельности, который, все более последовательно и углубленно развивал Рубинштейн. Внутреннее, будучи лишь интериоризированной формой внешнего, лишается из-за такого принципа рассмотрения активности по отношению к внешнему, не выявляется во взаимодействии с ним.
Формула Рубинштейна вовлекала в сферу объективного исследования те характеристики психики, которые до сих пор были прежде всего лишь предметом философской рефлексии - активность, избирательность, существенные для высших уровней психики - сознания и личности. Психическое выступает не только как обусловленное, но и как обусловливающее, т.е. определяет, регулирует, направляет деятельность человека.
Философски формулировка принципа детерминизма вытекает из общего положения о взаимосвязи и взаимообусловленности всех явлений материального мира и специфическом характере взаимодействия в каждой области явлений. Он направлен на раскрытие специфической природы каждого круга явлений в зависимости от внешних условий. Новая формула детерминизма выявляет специфичность взаимодействия на любом уровне, специфичность внутренних условий применительно к явлениям любого порядка. Принцип детерминизма является всеобщей, справедливой для всех явлений материального мира формулой, дающей способ раскрытия специфичности внутреннего по отношению к внешнему, в том числе и для психических явлений.
Значение принципа детерминизма для определения природы психических явлений состоит в том, что он дает возможность понять специфичность психического, не абсолютизируя ее, а ставя ее в ряд с другими, столь же специфичными типами взаимодействия в материальном мире. Таким образом, преодолевается трактовка специфичности психического как основание для того, чтобы вывести психические явления за пределы материального мира. Доказательство родственности психических явлений всем другим явлениям материального мира соединяется с выявлением их исключительности.
Недоумения в адрес рубинштейновской формулы опирались на тот тезис, что, объясняя явления любого порядка, она на этом основании не может раскрыть специфичность психического. Подобные суждения не учитывают диалектику общего и конкретного, заключенного в методологических принципах. Принцип детерминизма является общим принципом, что не мешает применять его и в области физики, и в области биологии для раскрытия специфики соответствующих явлений. В общефилософской форме этот вопрос обсуждался Б. М. Кедровым, который исследовал проблему возникновения специфических форм понимания детерминации в разных науках. "В каждой иной качественно отличной области явлений (например, в живой природе, обществе, психической деятельности человека) имеются свои специфические, качественно особые причинные зависимости, которые как раз и обусловливают то обстоятельство, что существует качественное различие между науками, изучающими эти разнообразные по своему типу и формам причинные, закономерные связи явлений" [61, с. 410].
Если в рамках механистического материализма можно было доказать близость психического всем другим материальным явлениям, только посредством их простого отождествления, редукции высшего к низшему (физиологическому), то диалектический материализм открыл возможность выявить специфику психического, не противопоставляя всем другим явлениям материального мира, как это делает идеализм, и вместе с тем не отождествляя с другими, как это делает механицизм.
Новая формула принципа детерминизма позволила Рубинштейну использовать его в качестве методологического принципа психологии. Основной его функцией в этом качестве явилось построение предмета психологии. На разных этапах развития психологической науки использовались различные характеристики его предмета - на одних (например, в период становления психологии как самостоятельной науки) преимущественно подчеркивались физиологические характеристики психики, преобладало ее естественнонаучное объяснение; на других (например, в период бурного развития социальных наук) абсолютизировалась и оказывалась центральной характеристика психики, связанная с ее coциальной детерминацией, психические явления социологизировались (как это имело место во французской социологической школе); на третьих (например, в 40-е годы) в советской психологии преобладала гносеологическая характеристика психических явлений (абсолютизировавшая их особенность как отражательных явлений). Как реакция на эту абсолютизацию и возникла уже в 50-х годах тенденция физиологизировать психику.
Трудность определения предмета психологии и заключалась в том, что разные характеристики психики исторически разрабатывались на разных этапах развития психологии и представлялись сменяющими (и даже взаимоисключающими) друг друга определениями психического. Рубинштейн поставил проблему специфики психики как многокачественного явления, т.е. имеющего одновременно ряд характеристик, включенного в разные системы связей. Предвосхищая последующее изложение, можно сказать, что принцип детерминизма позволил Рубинштейну интегрировать качественно различные характеристики психики, предложить интегральное определение природы психического.
Другая функция, или задача, которая решалась принципом детерминизма также в плане определения предмета психологии, заключалась в доказательстве объективности изучения психики. Это доказательство выявляло специфическую природу психического как субъективного, учитывало его активность, обосновывало возможность объективного метода ее изучения. Как известно, объективный метод в психологии также имел свою историю, которая показывала, что объективность изучения психики достигалась опять-таки только на путях ее редукции к физиологическим основам. Задача, стоявшая перед Рубинштейном, заключалась в том, чтобы распространить объективный подход на самые высшие, а потому обычно трактуемые субъективистически уровни психики - сознание, личность.
Наконец, третья методологическая функция принципа детерминизма заключалась в его конкретно-научной, теоретической роли. На основе нового понимания детерминации Рубинштейном был предложен новый теоретический подход к исследованию мышления и к исследованию личности. Последний и был реализован в начавшихся еще при жизни Рубинштейна исследованиях мышления как процесса, которые продолжаются до настоящего времени, и в развернутых позднее теоретических и эмпирических исследованиях личности в жизненном пути и ее активности. Положение об избирательном, активном отношении личности к внешнему миру (в том числе и в его социальных характеристиках) было краеугольным камнем рубинштейновской трактовки принципа детерминизма. Это положение получает свое выражение и в признании самодетерминации личности, и в признании за личностью качества субъекта.