Близкое по содержанию исследование М. Petrovsky и J. Birkimer [41] показало, однако, что имеются и возрастные закономерности развития психологического преодоления. Опросив по стандартным методам респондентов различных поколений в возрасте от 17 до 42 лет, они убедились, что предпочтение реального решения проблем наряду с внутренним локусом контроля и снижением общего уровня невротической симптоматики является возрастным новообразованием и свидетельствует, по мнению авторов, о возрастании адаптированности человека по мере приобретения жизненного опыта.
Этому выводу не противоречат и результаты исследования польского психолога Н. Sek [45]. Изучая способы преодоления критических событий в раннеюношеском возрасте, в качестве основного предмета внимания она избрала такие формы социальной поддержки, как когнитивную, инструментальную, эмоциональную, материальную помощь. Так, буферная роль социальной поддержки усиливалась по мере увеличения силы стресса, причем особо важной (по-видимому, в соответствии с возрастными запросами респондентов) оказалась эмоциональная поддержка. Отмечено также, что среди членов семьи, как правило, способы социальной поддержки остаются стабильными; при этом родители нередко склонны переоценивать потребность детей участвовать в разрешении их же проблем и собственные возможности в этом.
Эти результаты свидетельствуют, на наш взгляд, о том, что в юношеском возрасте, переходном периоде между детством и зрелостью, еще активно продолжается процесс обучения способам психологического преодоления жизненных трудностей, и главная роль в успешности данного процесса принадлежит совместной деятельности со значимым взрослым. Именно в этом и состоит предназначение старших в период, который большинство психологов характеризуют как ориентированный на нормы группы сверстников. Результаты изучения coping-поведения дают, на наш взгляд, много важной информации для исследователей возрастной психологии, позволяя по-новому увидеть и интерпретировать основные образования каждого периода.
Так, W. Kliewer [29] обратилась к изучению связи coping-стратегий и социальной компетентности в младшем школьном возрасте, понимая последнюю как набор навыков общения, включающий социальную ответственность, способность к сопереживанию, автономность, вежливость, умение конструктивно разрешать конфликты. Исследовательница сгруппировала возможные в этом возрасте способы психологического преодоления в 13 категорий, включающие действия, чувства и мысли по поводу возникающей проблемы. Было обнаружено, что стрессы у взрослых и детей существенно различаются по содержанию, а это в свою очередь диктует предпочтение специфических видов coping, призванного обратить на себя внимание взрослого и сделать его помощником. Однозначно подтвердилась связь социальной компетентности и устойчивости к повседневным стрессам: именно хорошо сформированные коммуникативные навыки позволяют преодолеть проблемы совместно, потому что самостоятельно сделать это в 7-8-летнем возрасте невозможно.
F. Blanchard-Fields и L. Sulsky [16], используя стандартные опросники, провели сравнительно-возрастное исследование предпочтения форм психологического преодоления. Респонденты принадлежали к пяти возрастным группам: среди них были подростки, юноши и девушки, люди раннего и позднего зрелого возраста и пожилые. Обнаружены отчетливые возрастные закономерности в выборе способов coping: эмоционально-ориентированные формы с возрастом утрачивают популярность, сохраняя высокую частоту использования лишь у лиц с ярко выраженной фемининностью, а проблемно-ориентированные формы психологического преодоления, напротив, используются чаще, но их применение сильно зависит от рода проблем, с которыми сталкивается субъект. Так, если это сложности межличностного взаимодействия (в отличие от практической деятельности), то по-прежнему эффективным признается эмоционально-ориентированный coping.
Итак, проблемно-ориентированные, инструментальные формы преодоления сложных ситуаций характерны в основном для зрелого возраста. Однако если для подростков и юношества наиболее адекватным является стремление к эмоциональному разрешению жизненных трудностей (поскольку это, как правило, релевантно содержанию самих проблем), то в пожилом возрасте преобладают духовно-религиозные способы сопротивления стрессам. Н. Koenig с коллегами [30], опросив 850 пожилых мужчин, проходивших лечение от различного рода соматических болезней в стационаре и отличающихся полным психическим здоровьем, обнаружил, что каждый пятый пациент считает обращение к религии самым эффективным способом преодолеть болезнь. Что касается других характеристик данной группы больных, то отмечалось, что чаще всего они были у чернокожих пенсионеров, пользующихся значительной социальной поддержкой. Опрос спустя полгода после выписки показал, что у верующих уровень депрессии по поводу болезни существенно снизился.
Очевидно, что не только возраст определяет выбор той или иной формы противостояния жизненным сложностям, не меньшую роль играет и принадлежность человека к большому и малому социуму - этнической группе и социальному слою, принятие им определенной социальной роли, а также социальный опыт в целом, приобретенный в семье, школе и т.д. Таким образом, круг переменных, определяющих выбор поведения человека, может расширяться весьма значительно.
J. Jung и Н. Khalsa [27], сравнивая поведение чернокожих и белых американских студентов в условиях повседневных стрессов, обнаружили следующее: чернокожие студенты 1) ожидают и переживают неприятности значительно чаще, чем белые; 2) предпочитают активное воздействие на проблемные ситуации; 3) ориентируются в основном на поддержку семьи, а не друзей, что характерно для белых студентов. По-видимому, coping черных студентов является более эффективным, потому что уровень депрессии у них ниже. В остальном же предпочтение стратегий психологического преодоления в обеих группах практически идентично.
Полученные различия, без сомнения, имеют достаточно глубокие культурно-исторические корни и могут быть интерпретированы посредством анализа поведенческих стереотипов той или иной общности. Об этом же свидетельствуют и результаты исследования, проведенного в Китае D. Shek [44]. Он изучил различие способов решения проблемных ситуаций у работающих мужчин и женщин в сферах семейных, супружеских, производственных и межличностных отношений и обнаружил, что при стрессах во всех сферах для женщин было более характерным искать социальную поддержку, а для мужчин - стремиться изменить конкретную ситуацию.
На Западе значительное внимание уделяется способам психологического преодоления типичных социальных и профессиональных трудностей человека. Так, М. Jerusalem и R. Schwarzer [26], выделив пять наиболее распространенных объектов конфликтного поведения - среди которых названы некто вышестоящий по социальной лестнице, подчиненный, старший коллега, учитель профессиональной школы, коллега-партнер по работе, - установили, что стратегия разрешения конфликта является переменной, существенно зависящей от специфики статуса оппонента.
Ролевая специфика трудных ситуаций повседневности подтвердилась и в исследовании Е. Wells-Parker [50], изучающей психологическое преодоление у женщин в контексте четырех основных жизненных ролей: профессионала, жены, матери, управляющего финансами. Стратегию поведения определяли по тому, как участницы эксперимента оценивали свои силы и возможность контролировать результат. По-видимому, это прочно связано с традиционным разделением сфер деятельности между мужчинами и женщинами; женщины более активны, инструментальны там, где они чувствуют себя "на своей почве", т.е. в семье. Таким образом, можно сделать вывод о том, что содержание coping-стратегии свидетельствует еще и об адаптированности человека, которая может быть подкреплена историческим (при разделении на традиционно мужские и женские сферы занятий) или социальным опытом.
Разновидностью последнего является профессиональное мастерство. Так, J. Krosnick [32], проводя опросы представителей разных сфер обслуживания, отметил, что в случае если в силу своей некомпетентности служащий не может дать ясного ответа, он использует стратегию не оптимального, а удовлетворительного поведения, т.е. отвечает на вопросы случайно, часто неопределенно и неуверенно. Это еще раз подтверждает мысль о том, что избегание, даже если оно и решает частную задачу выхода из ситуации с наименьшими потерями, свидетельствует о низкой уверенности субъекта в себе в пределах данной жизненной сферы.
2015-05-22
959
