Устойчивое развитие

За исключением острых расстройств, следующих за поздней травмой, развитие общего остова пограничных расстройств, как правило, происходит без значительных медицинских происшествий в направлении одного из двух, более устойчивого и более подлинного в своих защитах, типов оформления, прогрессивно отделяющихся от общего ствола: характерологического развития и перверсного развития (рис. 5).

Рис. 5 Общая схема развития типов организации

Характерологическое развитие, как считает Г. Зильбург,- это когда страх депрессии из-за утраты объекта удаляется вовне и остается прочно поддерживаемым благодаря успешности тонких реактивных образований, постоянно культивируемых ценой значительных энергетических затрат, но хорошо адаптированных к реальности. П. Рекамье описал три "болезни характера", соответствующие нашему характерологическому развитию: "невроз" характера, "психоз" характера и "перверсия" характера. Хотя использование названий "невроз", "психоз" и "перверсия", которые не соответствуют точно ни невротической, ни психотической, ни перверсной структуре, крайне сомнительно, мы тем не менее, чтобы учитывать реальность действующих, пусть и сомнительных, определений и чтобы быть уверенным в том, что речь идет об одних и тех же сущностях, будем ссылаться здесь на те же самые термины, ни в коем случае, конечно, не подписываясь под ними.
"Невроз" характера не следует смешивать с различными невротическими характерами. "Невротические характеры" ["Невротический характер" соответствует совокупности невротической структуры, а "характерологическая невротическая черта" (сублимационная или реактивная, в зависимости от случая) является лишь своеобразной, но не патологической особенностью, не затрагивающей ни идентичности структуры, ни се целостности; например, истерическая структура может в значительной степени проявляться в характерологических обсессивных чертах и наоборот.], несмотря на адаптацию к реальности, соответствуют проявлению нижележащей недеком-пенсированной и остающейся в границах нормальности невротической структуры (обсессивной или истерической). "Невроз" характера, напротив, соответствует более стабильному и прочному оформлению общей основы пограничных состояний в направлении невротического поведения, но всегда пребывает вне невротической структуры; иначе говоря, речь идет о пограничном состоянии, старающемся обрести большую стабильность, "разыгрывая невроз", при том, что оно не располагает необходимыми для этого структурными, генитальными и эдиповскими средствами. Итак, это прежде всего не невроз; если он и вводит нас в заблуждение, то потому, что его усилия и его антидепрессивные реактивные образования оказываются успешными. Это болезнь объектного отношения, а не конфликт между Оно и Сверх-Я. Страдание смещено к наружи, ввиду довольно значительного успеха вышеописанного раздвоения имаго (ч. 1, гл. 3). Чаще всего подобный "невроз" не сопровождается классическими невротическими симптомами; иногда отмечаются депрессивные эпизоды, или симптомы проявляются лишь с началом психоаналитического лечения (Э. Кестемберг), т.е. когда вследствие регрессии, а затем открытия пребывающих до этого момента в неизвестности способов отношения трансформируется сама организация. Это чаще всего гиперактивные субъекты (с моментами или риском депрессии), с неразвитой фантазматической жизнью, преимущественно манипулятивным поведением, придерживающиеся строгих защитных моральных суждений, практически никогда не признающие себя "больными" и в еще меньшей степени "ненормальными", но обвиняющие в подобных слабостях свое окружение и даже весь мир. Когда они приходят на консультацию (редко вне депрессивных эпизодов), они стараются выставить вперед своих супругов или близких. Патологической основой, как при всех пограничных состояниях, остается нарциссическая неполнота; они пытаются заполнить ее реактивными образованиями, тонко используя анаклицизм (под видом доминирования) и скорее имитацию, чем идентификацию. Их окружение страдает обычно больше, чем они сами, и больше жалуется.
Приведем достаточно ясный дифференциальный пример двух типов орального характера.
Оральный невротический характер (подлинной невротической структуры, но хорошо адаптированный к реальности) представляется "орально удовлетворенным": целостный нарциссизм, достаточно свободная игра влечений; это "сытые" субъекты со ртом гурмана, часто большим животом, демонстрирующие благополучие, щедрость, надежность.
"Невроз" орального характера, напротив, соответствует оральной неудовлетворенности, это не невроз, игра влечений совсем не свободна, нарциссизм оказывается несостоятельным, субъект обычно худой, с сухим и сжатым ртом; он излучает жадность, зависть и пессимизм; он предстает в постоянной борьбе со своей потребностью заниматься самим собой и своей потребностью, чтобы занимались им.
Различие между этими двумя типами представляется очевидным.
"Психоз" характера проявляется не в затруднении контакта с реальностью, как в психотическом характере, а в затруднении оценки этой реальности. Это не отказ, затрагивающий более или менее значительную часть реальности, как в психотической структуре, а как в пограничных состояниях, благодаря игре (раздвоения имаго), проекции любого стесняющего элемента вовне, разграничению между "очень хорошей" и "очень плохой" частями внешнего мира, субъект приходит к отрыву от присутствия стесняющей реальности и допускает ошибки в оценке неприятных для нарциссизма сторон объективных аспектов этой реальности.
Этой категории во все времена соответствует определенный тип людей "действия", оцениваемых как психотики их противниками и как гении их адептами. Покуда они не подверглись слишком серьезной нарциссической травматизации, их вкус к акробатике отношений, их гиперактивность (физическая и психическая), их манера вводить в замешательство неискушенных собеседников (неспособных, как и они, оценивать реальность), их потребность быть любимыми или устрашающими, каждый раз на новых основаниях - все это приводит их к неординарным социальным ситуациям, к несчастью, совсем не долговременным, и чаще всего их конец отмечен брутальностью у менее адаптированных и одиночеством у тех, кто адаптирован больше.
"Перверсия" характера соответствует, например, тем, кого в терминах раздражения называют "маленькими параноиками", чтобы отметить очевидность нарциссического аспекта агрессивности, часто ничтожной, но без конца повторяющейся, проявляющейся субъектом не для того, чтобы прямо заставить себя любить, но чтобы быть косвенно уважаемым. Это соответствует той же глубинной нарциссической потребности. Можно даже сказать, что часто это - "любезная агрессивность", поскольку в их поведении (даже невыносимом) нет присущей им злобности, а есть лишь беспредельная потребность фаллической компенсации. Фактически у них не встречается, как у первертов, ни страдания, ни чувства вины, но мотив подобной нехватки остается весьма различным в зависимости от случая [По-французски прилагательное "первертный" соответствует двум существительным: перверсии и первертности. Можно было бы сказать, что характерологический перверт достигает первертности, тогда как просто перверт страдает перверсией. (Мы сохранили в переводе термины "перверсия", "первертность", "перверт", поскольку точные русские аналоги "извращение", "извращенность", "извращенец" обладают избыточной оценочной коннотацией, отсутствующей во французском языке (прим. пер.).]. Характерологические "перверты" являются аутентичными первертами, локально и парциально игнорирующими реальность; однако их игнорирование направлено не на право женщины иметь аутентичный ей пол, а на право других обладать собственным нарциссизмом в той мере, в какой он воспринимается как барьер на пути использования других для обслуживания исключительно собственного нарциссизма.
Перверсное развитие возникает тогда, когда депрессивный страх избегается прежде всего благодаря успешности отказа, направленного только на одну, очень локализованную часть реальности: женский половой орган. Этот парциальный объект не должен существовать, тогда как фаллический парциальный объект оказывается нарциссически избыточно и дополнительно сверхзагруженным.
Это очень близко к психозу, "бредовый" перверт в целом похож на психотика, но исключительно в том, что касается лишь сенсорного игнорирования области, четко ограниченной женским половым органом. Первичный нарциссизм оказывается, таким образом, мало интегрированным и фиксированным на уровне парциального объекта, расположенного между не полностью завершенным аутоэротизмом и весьма несовершенно достигнутой объектной стадией; преждевременность либидинального развития такова, что влечение и парциальный объект оказываются слишком рано связанными и тотальный объект не может быть сформирован. Как это показал З. Фрейд, одна часть Я признает кастрацию, а другая часть отрицает ее, и этот дуализм сосуществует всю жизнь, порождая две параллельные серии защит - одну, направленную внутрь субъекта (вытеснение и сопутствующие механизмы), другую же - вовне (отказ и форклюзия), и если З. Фрейд мог сказать, что невроз есть негатив перверсии" или что "ребенок - это полиморфный перверт", то это именно за счет фиксаций, существующих у перверта одновременно на уровне парциальных тенденций и парциальных эрогенных зон, фиксаций, связанных с первыми опытами ребенка и не интегрированных под приматом и целостностью генитальности по причине нарциссической неполноты и неполноты зрелости, которые мы постоянно обнаруживали во всех группах пограничных расстройств и их производных. С еще большей очевидностью, чем при других вариантах этой группы, Сверх-Я перверта не может быть сформировано в постэдиповском значении этого термина. Перверт функционирует прежде всего с Идеалом-Я: нарциссическим, материнским, феминно-фаллическим. Не сумев исправить свой нарциссизм, встретить тотальный объект, сформировать достаточно эффективные вторичные процессы, перверт оказывается вынужденным получать весьма неполное удовлетворение с парциальными объектами и в парциальных эрогенных зонах, полностью покорный непосредственным императивным влечениям, не получившим развития первичным процессам. Перверт никогда не полон (Ф. Паш), его пенис не может быть загружен; он относится к материнскому фаллосу. Нехватка нарциссической целостности, общая для всех пограничных состояний, выливается здесь в нехватку телесной целостности, затрагивающей пенис. Объектное отношение остается в основном дуальным (к фаллической матери), и страх касается фаллической кастрации (т.е. депрессии), а не невротической генитальной кастрации.
При невротическом вуаеризме существует стремление к инцесту с матерью как с супругой отца; при перверсном вуаеризме речь идет о безличном женском теле; нет ни активного Сверх-Я, ни чувства вины, а есть лишь компульсивная и агрессивная нарциссическая потребность. Обсессивный больной борется с желанием осквернить эдиповский объект; копрофилик легко загрязняет любой объект (в реальности - парциальный). Неперверсный артист создает более или менее детализированные и разные образы, предназначенные для неограниченного количества человеческих существ; перверт производит точные образы одного и того же типа, сохраняемые для своего удовольствия и лишь для тех, кто на него похож. Фетишист, нацеленный на материнский Идеал-Я, ориентируется на ограничение парциального женского объекта.
Гомосексуализм, как фобия и мазохизм, может обнаруживаться в любой структуре: психотическая гомосексуальность встречается, например, при паранойе и представляет собой попытку смещения Я на ирреальную двойственную позицию; невротическая гомосексуальность есть лишь защита против позитивного Эдипова комплекса; что же касается перверсной гомосексуальности, то она касается отношения мать-дитя на предэдиповой стадии и поиска нарциссической полноты через игру "образа в зеркале".
В любой аутентичной перверсной позиции не существует ни подлинной бредовой организации, ни подлинной эдиповской организации; все разворачивается лишь на уровне игнорирования женских половых органов, в той мере, в какой реактивируется базовая нарциссическая фаллическая недостаточность; сквозь всю обширную группу пограничных расстройств и их производных просвечивает перверт, защищающийся от самого зловещего страха депрессии, поскольку из этой группы именно первертное развитие дальше всего отходит от осторожных приспособлений к сексуальным влечениям общего ядра пограничных состояний; более того, перверт рискует ближе всего подойти к психотической позиции, не имея, однако, возможности воспользоваться сомнительными, но прочными защитами, которыми располагает последняя структура.