Влияние окружения

Гёте - ребёнок развивался чрезвычайно быстро, чему способствовали, кроме гениальной натуры, и окружающие обстоятельства. Богатый знаниями и состоятельный отец, охотно учивший своего талантливого сына всему, чем тот интересовался, добрая и умная мать, умевшая блистательно развить живую фантазию Вольфганга, близкое знакомство с городской жизнью и с множеством лиц разных наций, возрастов и состояний… - все это было в высшей степени благоприятно для многостороннего развития молодого поэта.[49]

Гениальный ребёнок очень любил общество взрослых и старых людей, которых не могла не привлекать его любознательность и упорство. Он дорожил мнением лишь немногих лиц, пренебрегая одобрением толпы.

Но не только общество влияло на становление личности автора, высокое общественное положение позволило ему с самого своего рождения начать самому оказывать обратное влияние: …по неумелости повивальной бабки, я родился почти мёртвым и только упорные усилия привели к тому, что я увидел свет. Это обстоятельство, причинившее моим родным большую тревогу, послужило, однако, на пользу моим согражданам, потому что мой дед, городской староста Иоганн Вольфганг Текстор, воспользовался этим поводом, чтобы учредить должность городского акушера и ввести или возобновить обучение повивальных бабок, что, вероятно, послужило на благо многим, родившимся после меня.

Весьма существенное влияние окружающие оказывают на Иоганна Вольфганга на протяжении всего описываемого им периода жизни. Так в самом начале, он приводит весьма забавную историю, в которой, поощряемый одобрительными возгласами соседей и стремясь доставить им радость, перебил, выбрасывая на улицу по одному предмету, всю посуду в доме.

Когда из-за перестройки дома дети должны были переселиться к соседям, они начали посещать общественную школу, не произведшую на Иоганна Вольфганга положительного впечатления. Этот переход представлял много неприятного. «Дети, до сих пор содержавшиеся отдельно в своём доме, в чистоте и благородстве, хотя и в строгости, были вытолкнуты в грубую толпу молодых созданий, и им совершенно неожиданно пришлось сносить всевозможные вещи от пошлых, дурных, даже бесчестных людей, так как у них не было никакого оружия, никаких способностей противиться всему этому».[50] Не трудно видеть, что дети привилегированного слоя общества на раннем этапе совершенно не знают окружающего их мира и не готовы к столкновению с ним.

Яркие впечатления доставляют автору прогулки по городу, во время которых он с удовольствием изучает окружающие его места и людей, живущих там.

Большой интерес он проявляет к личностям и деяниям императоров, чьи портреты находятся в городской ратуше, к событиям, сопровождавшим коронации, о которых ему рассказывают старшие члены семьи, считающие это важнейшей составляющей жизни горожан.

В детской памяти запечатлевались политические события, происходившие во «взрослом мире», поскольку их оживлённо обсуждали окружающие.[51]

Регулярно проводившиеся ярмарки, которые они с удовольствием посещают также существенно обогащают представление детей об окружающем мире: В то же время слагалось и представление обо всем том, что мир производит, в чем он нуждается и чем обмениваются между собою обитатели разных частей его.[52]

Небезынтересно его замечание, в некотором роде являющиеся определённой характеристикой времени: «В те старые беспокойные времена, когда каждый по своему усмотрению совершал несправедливости или по желанию осуществлял права…»[53] безусловно это не могло не оказать влияния на складывающееся восприятие ребёнка.

Так же важную роль играло присутствие детей на общественных мероприятиях, в которых принимали участие взрослые и которые в своей основе имели давние исторические традиции. То что дед автора являлся городским старостой эти мероприятия для него ещё более интересными и внушало чувство гордости.

Сельские праздники, посещаемые вместе с няньками и служанками, которым была доверена забота о детях, также относились к числу ярких воспоминаний детства.

Раскол в семье, вызванный началом семилетней войны заставляет мальчика усомниться в справедливости людей так как среди его самых близких и уважаемых родственников возникли теперь противоположные взгляды и в одном «лагере» всемерно превозносилось то, что всячески очернялось в другом. В этой связи он даёт следующую оценку существовавшим нормам и правилам воспитания: «к несчастью, нам внушали добрые нравы и приличное поведение не ради нас самих, а ради людей; «что скажут люди» - повторялось нам постоянно, и я думал, что эти люди, должно быть, настоящие люди, которые умеют все оценить как должно. И вот теперь я испытывал противное. Обдумывая теперь все это точнее, я усматриваю здесь зародыш того неуважения и даже презрения к публике, которое было мне свойственно долгое время моей жизни и которое лишь позднее было уравновешено пониманием и образованием».[54] На основании биографии Гёте, Н. А. Холодковского представляется возможным утверждать что это презрение, прочно укоренившись в восприятии поэта остаётся свойственным ему в течение всей жизни.

Попав в незнакомое ему Лейпцигское общество, поэт не только вынужден в корне изменить свой внешний вид, манеры и речь, ему приходится глобально пересматривать взгляды на литературу, которые у него к этому периоду уже были вполне сформировавшимися. Прислушиваясь к мнению влиятельных людей, многие из которых подвергали жёсткой критике тогдашнюю поэзию, Гёте усомнился даже в своих поэтических дарованиях. Резкие отзывы их, а также и некоторых профессоров о современных поэтах довели бедного юношу до такого отчаяния, что он в одно прекрасное утро сжёг все юношеские стихотворения и прозаические сочинения, которые привёз с собою из Франкфурта. [55]

Продолжая интересоваться литературой, Вольфганг также занимается музыкой и живописью, брал уроки гравировки на меди и практически не посещал не интересовавших его занятий в университете. Ведя неумеренную жизнь, во многом вызванную несчастной любовью, поэт серьёзно подорвал своё здоровье и был вынужден вернуться во Франкфурт.

Вместо здорового и бодрого юноши вернулся в родительский дом полубольной молодой человек с расстроенными нервами.[56]

После долгой борьбы за жизнь, спасло поэта некое волшебное средство «от всех болезней», данное ему врачом, что по выздоровлении заставило Гёте заинтересоваться алхимией.

Большое влияние оказал на Гёте встреченный им в Страсбурге Гердер, уже бывший в то время известным писателем. Он объясняет молодому поэту важность для мировой литературы Шекспира и Гомера, говорит о необходимости для немцев воплотить в своей литературе новое, свежее, реальное и национальное, отрешившись от влияния французского классицизма. Беседы с Гердером придали определённость тем неясным стремления к новой, свободной и реальной поэзии, которые волновали Гёте ещё в Лейпциге.[57]

Существенную роль в изменении настроений поэта и в создании им лирических произведений играют душевные привязанности, возникающие в его жизни. Во многом они, и ещё грустная история о самоубийстве от несчастной любви одного из его молодых знакомых стали поводами к созданию Гёте известнейшего произведения его молодости – «Страданий молодого Вертера», имевшего головокружительный успех. Здесь проявляется во всей широте обратное влияние - влияние гения на общество. Выход в свет «Вертера» вызвал настоящую эпидемию самоубийств в подражание его герою!

Реакция же критиками на само произведение, как и следовало ожидать, мало волновала поэта. «На рецензии я обратил мало внимания. Для меня дело было покончено, и я предоставил добрым людям разбираться во всем этом, как они хотели».[58]

В 1774 году Гёте впервые встречается с принцем Константином Веймарским и вскоре получает приглашение приехать в Веймар, где сближается с придворным обществом. Весьма существенное влияние на поэта на протяжении длительного времени оказывает дружба с Карлом-Августом Веймарским, правившим маленькой, незначительной страной, но умевшего придать этой стране великое значение для всего образованного мира.

Однако, «никто так не осознавал опасности, угрожающей поэтическому таланту от придворной суеты, как сам Гёте. Он все более и более искал уединения.»[59]

В 1776 году поэт получает назначение на пост тайного легационного советника и, сперва присматриваясь к государственным делам, постепенно начинает принимать в них активное участие. Отец был недоволен новой карьерой сына, но теперь это уже не сыграло решающей роли. К своему назначению Гёте относится весьма серьёзно. Он объезжает с герцогом всю страну, стараясь понять нужды населения, поднимает отдельные отрасли промышленности. Также он занимается музыкой, участвует в театральных постановках.

При этом он отмечает, что: «наша физическая и общественная жизнь, нравы, обычаи, житейская мудрость, философия, религия, даже многие случайные события, все призывает нас к самоотречению. Многое из того, что существеннейшим образом относится к нашему внутреннему миру, мы вынуждены таить в себе; то, что нам нужно извне для пополнения нашего существа, у нас отнимается; зато нам навязывается многое чуждое и тягостное».[60] При этом он вполне оптимистично продолжает свои рассуждения, говоря что «природа одарила человека изобилием сил, деятельностью и стойкостью. Особенно же помогает ему легкомыслие, которое неразлучно с ним».[61]

Огромную роль в мировосприятии и творчестве Гёте играет его общение и дружба с Шиллером. Во время его пребывания в Веймаре, они постоянно беседуют и обмениваются мыслями. «Шиллер уехал из Веймара чрезвычайно обогащённый новыми идеями, а Гёте совершенно воспрянул духом, найдя наконец человека, который способен был вполне его понять.»[62]

Гёте и Шиллер пишут ряд сатирических эпиграмм, довольно оскорбительных для множества лиц, принадлежавших к немецкому литературному миру. «Едкая сатира разбудила внимание к истинно высоким литературным произведениям и содействовала исправлению эстетического вкуса публики».[63]

На протяжении многих лет дружбы Шиллер не переставал поощрять Вольфганга к более напряжённой поэтической деятельности.

В течение жизни Гёте встречается со множеством выдающихся людей, знакомится с огромным количеством произведений литературы и искусства. Безусловно в той или иной мере на разных жизненных этапах все это оказывает влияние на становление личности и творческого гения поэта.

Немалое воздействие оказывает на Гёте и его секретарь Эккерман, сумевший убедить поэта попытаться окончить вторую часть Фауста, которая иначе могла бы остаться лишь наброском.