Органы Террора

III. Органы Террора. По мере того, как теоретически разрабатывалась система Т., развивались и органы этого режима. Главным из них был Комитет общественного спасения. Учреждение этого комитета знаменует собой поворотный пункт в истории французской революции. Сначала господствовала теория разделения властей, которую Монтескье признавал необходимой гарантией политической свободы. Руководясь этой теорией, национальное собрание неоднократно высказывалось против назначения королем министров из числа членов собрания, потому что усматривало в этом смешение законодательной и исполнительной власти. Правда, уже национальное собрание избирало из своей среды многочисленные комитеты (комиссии), но это были органы совещательные и подготовительные, а не исполнительные, и если некоторые из этих комитетов вмешивались в круг действия исполнительной власти, то лишь вследствие недоверия к королю и вопреки господствовавшей теории. Низложение Людовика XVI изменило это положение дел. Законодательное собрание организовало из министров "совет исполнительной власти", взяв их вне своей среды; в то же время, однако, под влиянием тревоги, вызванной вторжением иноземных войск, оно организовало многочисленный комитет "общей обороны". Это был первый шаг к присвоению законодательной властью функций исполнительной власти. Министры должны были являться в комитет и давать ему отчет в своих действиях. Конвент последовал примеру законодательного собрания и 1 янв. 1793 г. организовал комитет того же имени из 24 членов, почти исключительно жирондистов. Заседания комитета были публичны, в них принимали участие другие члены конвента и даже посторонние; комитет походил более на клуб, чем на правительственный орган. 26 марта комитет был преобразован и назван комитетом "общей обороны и общественного спасения". Несколько дней спустя (6 апр.), под влиянием известия об измене Дюмурье, комитет подвергся новому преобразованию: он должен был впредь называться просто комитетом обществ. спасения и состоять из 9 членов. Вместе с тем изменился его состав: комитет 26 марта состоял наполовину из жирондистов и монтаньяров, а в новый комитет были избраны одни монтаньяры. С этих пор быстро развивается полновластие комитета, превращаясь в диктатуру над Францией и над самим ее правительством - конвентом; вместе с тем видоизменяется и состав комитета в террористическом направлении. Первоначальная задача Комитета общ. спасения заключалась в надзоре за действиями совета министров и в ускорении его распоряжений, с правом приостанавливать их исполнение и принимать экстренные меры в случае надобности. Полномочия членов Комитета были краткосрочные: они избирались на один месяц. После изгнания жирондистов из конвента Комитет был снова реорганизован (10 июля). Только двое из его прежних членов перешли в новый комитет; важнее всего было то, что не был переизбран Дантон, который был душою прежнего комитета; вместе с ним были удалены его приверженцы. Смысл реорганизации 10 июля заключался именно в том, что комитет перешел из рук более умеренных дантонистов в руки террористов. Это обнаружилось 27 июля, когда в Комитет общ. спас. вошел Робеспьер, пробывший в нем ровно год. Уже на следующий день Комитет общ. спас. был облечен властью вызывать к себе и арестовывать всех подозрительных людей; 2 авг. в распоряжение Комитета было предоставлено 50 миллионов; 10 окт. Комитету были подчинены все власти во Франции, кроме конвента; самый конвент отрекся от своего верховенства над Комитетом, бессменно оставляя без переизбрания его членов в течение года. Этих членов было с 10 июля 12, а после казни дантониста Геро де Сешель - 11. Деятельность Комитета имела коллегиальный характер, все его решения должны были исходить от большинства; но вследствие скопления дел подписи членов были простою формальностью, и на самом деле каждый член заведовал самостоятельно и бесконтрольно своею частью: Карно - армиями, Жан-Бон-Сент-Андре - флотом, один из Приёров - вооружением, другой Приёр и Ленде - продовольствием. Эти лица составляли группу так называемых работников. Бильо-Варенн и Колло-д'Эрбуа вели переписку с провинциальными властями и комиссарами, т. е. были руководителями Т. в провинции; вместе с Барером, который был докладчиком Комитета в конвенте, они составляли "группу революционную". Главную группу составлял триумвират, или gens de la haute main, - Сен-Жюст, Кутон и Робеспьер: первый разрабатывал законодательные проекты, когда не разносил Т. по провинциям и по армиям; последний, взяв себе народное образование, на самом деле был "без портфеля": тем более времени оставалось у него для выработки "принципов", сводившихся к систематическому расширению прав революционного трибунала, которому он законом 22 прериаля предоставил право отдавать под суд самих членов конвента, не испрашивая его согласия. После этого закона конвент - который, по меткому выражению Тэна, представлял собой "толпу клакёров", с мнимым восторгом принимавших всякое предложение Комитета, - обратился в толпу боязливых царедворцев, из которых подозрительный тиран произвольно намечал свои жертвы. Толпа эта, впрочем, была невелика: после изгнания жирондистов на избрание президента конвента является из 745 членов его лишь 250, для избрания Комитета общ. спас. нашлось только 200, для назначения судей рев. трибунала - только 50, а для назначения их заместителей - 10. И не мудрено, что число членов державного собрания тает во время Т.: 2 июня изгнаны 67 жирондистов, часть которых была казнена, затем заключены в тюрьму 75 членов правой, а с брюмера начались аресты и казни среди самих террористов. Каждый месяц революционного календаря приносил свои жертвы, до 10 термидора - дня казни Робеспьера и его приверженцев в комитете, коммуне и революционном трибунале. Другим органом Т. был комитет общей безопасности (Sûreté Géné rale) - один из числа 21 комитетов, учрежденных конвентом. Он был учрежден 2 октября 1792 г., т. е. раньше Комитета общественного спасения, и первоначально состоял из 30 членов; но затем и в истории этого комитета происходит концентрация власти. Конвент свел 21 янв. 1793 г. число его членов на 12, а 9 сентября - на 9. Задачу комитета составляла полицейская охрана; он был снабжен самой произвольной и бесконтрольной властью над свободой и жизнью людей, но в этом отношении сам постепенно впал в зависимость от Комитета общественн. спасения. Последнему было первоначально предоставлено право арестовывать или отдавать под суд лишь людей, находившихся на государственной и общественной службе; но он расширил пределы своей власти на счет комитета общей безопасности и, наконец, распространил их над самим комитетом: 9 сент. 1793 г. конвент предоставил ему право рекомендовать членов комитета общей безопасности при избрании их конвентом. Таким образом были избраны в заседании 14 сент.Вадье, Панис (из числа руководителей сентябрьских убийств), Леба, Буше, Давид (художник), Гюфруа, Лавикомтери, Амар, Рюль, Лебон, Вулан и Бэль. С этого момента комитет общей безопасности стал орудием главного террористического комитета. Иногда оба комитета соединялись в общем заседании и поэтому назывались в отличие от других правительственными комитетами. Не довольствуясь подчинением комитета общей безопасности, Робеспьер организовал при Комитете обществ. спасения особое полицейское бюро, ему исключительно подчиненное, - так сказать, тайную полицию над полицией. Вследствие этого комитет общей безопасности перешел перед 9 термид. на сторону противников Робеспьера.

Та роль, которую играл в Париже комитет общей безопасности, была возложена во всех прочих общинах на революционные комитеты. Дантон прямо это выразил, назвав задачей комитетов установление диктатуры граждан, преданных свободе, над подозрительными. Бильо-Варенн уподобил комитеты Дамоклову мечу, который должен был висеть над каждым подозрительным гражданином по всему пространству государства. С этой целью конвент предписал декретом 21 марта 1793 г. учреждение в каждой общине или в каждом участке общины (section) комитета из 12 членов по избранию граждан. Он должен был называться наблюдательным комитетом и иметь надзор над приезжими с правом требовать их изгнания из территории республики. Парижские комитеты скоро превысили свои полномочия, стали производить аресты и называть себя революционными комитетами. Декретом 28 мая конвент запретил это название, но оно сохранилось и 5 сент. было по предложению Барера признано конвентом. После победы монтаньяров над жирондистами во многих департаментах возникли, наподобие парижского, комитеты общественного спасения. Декрет 4 июня признал их существование, но два дня спустя все эти комитеты, слившиеся с революционными, были подчинены Комитету общ. спасения. 5 сент. всем членам этих комитетов был назначен ежедневный паек в 3 фр., и за ними было признано присвоенное ими право отнимать оружие (т. е. производить домовые обыски) и арестовывать всех подозрительных людей. Закон о "подозрительных" расширил это право и возложил на революционный комитет обязанность составлять списки всех подозрительных, запечатывать их бумаги и арестовывать их. Начальники вооруженной силы обязаны были производить аресты по приказанию комитетов под страхом удаления со службы. Парижские комитеты заключали в тюрьму без объяснения причин. Против этого восстал 18 окт. в конвенте Лекуантр и добился постановления, обязывавшего комитеты сообщать арестованным копию с протокола об аресте с изложением мотивов, чтобы дать им и их семейству возможность обратиться в комитет общей безопасности, который мог бы утвердить или отменить акт об аресте. Революционные комитеты протестовали перед конвентом против этого постановления, указывая, между прочим, на то, что санкюлоты, составляющие эти комитеты, неизбежно будут делать в протоколах невольные ошибки, которыми воспользуются контрреволюционеры. Конвент передал дело на рассмотрение комитета общей безопасности, который принял сторону револ. комитетов. Лекуантр протестовал; его поддержал дантонист Фелипо. На выручку террористов выступил Робеспьер с заявлением, что декрет "привел в отчаяние патриотов. Эти простые и добродетельные люди, незнакомые с ухищрениями формалистики, утратили свое усердие. Дело не в том, чтобы судить, а в том, чтобы разить". Конвент и на этот раз послушался Робеспьера и взял свой декрет обратно. Вступаясь за полномочия револ. комитетов, Робеспьер отстаивал тем самым свои орудия. Комитет обществ. спасения уже давно имел с ними непосредственные сношения, помимо департаментских и городских властей. Когда недовольная этим Парижская коммуна после обвинительной речи своего прокурора против тирании участковых комитетов потребовала, чтобы они действовали в согласии с ней, и созвала в ратушу по 10 представителей от каждого из участковых комитетов, конвент 14 фримера отменил это постановление и пригрозил десятилетним заключением в оковах всякому администратору, который вздумал бы встать между конвентом и революционными комитетами. Комитет общественного спасения не думал, однако, предоставлять своим орудиям полную свободу. Чтобы удержать их в большей зависимости, конвент постановил, чтобы председатели и секретари революционных комитетов переизбирались каждые две недели; два дня спустя Кутон отнял у револ. комитетов предоставленное им право сажать под арест без указания мотивов. Всех револ. комитетов должно было быть, по числу общин и городских участков, 45000; на самом же деле их насчитывалось не более 21000, так как далеко не везде оказывалось достаточно "патриотов", готовых вступить в комитет, несмотря на паек в 3 фр. "Патриоты" жаловались, что во многих общинах роялисты завладели комитетами; в других местах туда проникли спекулянты на конфискованные земли и вообще люди, желавшие ловить рыбу в мутной воде. Революционные комитеты сделались почти везде поприщем самого беззастенчивого хищения чужого добра и самой необузданной эксплуатации чужой свободы и жизни.

Революционный трибунал. Революционные комитеты, арестуя подозрительных и наполняя ими тюрьмы, были поставщиками революционных, т. е. чрезвычайных судов. Первый образчик такого суда возник под влиянием событий 10 авг., т. е. низвержения короля; депутация самозванной Парижской коммуны, захватившей ратушу в ночь на 10 авг., явилась 15 авг. с Робеспьером во главе в законодательное собрание и потребовала особого суда для наказания заговорщиков и "врагов революции", т. е. швейцарской гвардии, защищавшей Тюльери, и других роялистов. Под этим давлением был образован 17 авг. чрезвычайный уголовный суд, называвший себя революционным. Его приговоры не подлежали ни апелляции, ни кассации. Робеспьер был назначен его председателем, но отклонил от себя этот пост. Трибунал 17 авг. произнес 61 приговор - в том числе 20 приговоров к смертной казни и 15 оправданий; в числе приговоренных к смерти былЛапорт, казначей Людовика XVI, обвинявшийся в подкупе, но были и фальшивомонетчики. 29 ноября конвент, находившийся в то время под влиянием жирондистов, закрыл революционный трибунал; но он воскрес в новой силе весной следующего года, когда казнь Людовика XVI и неудачи Дюмурье взволновали страсти и дали в конвенте перевес террористам. 9 марта толпа "добровольцев", отправлявшихся на границу, потребовала у конвента учреждения революционного трибунала. Парижская коммуна поддерживала это требование; Каррье, будущий палачВандеи, внес в конвент соответствующее предложение. Дантон горячо защищал его, утверждая, что только этим можно предотвратить "высший трибунал народной мести" и что если бы в сентябре предшествовавшего года такой трибунал существовал (а он существовал), то не было бы сентябрьских убийств. Soyons terribles, восклицал он, pour dispenser le peuple de l' ê tre. Возникший таким образом из самой идеи наступавшего Т. революционный трибунал является по своей организации барометром нового режима; сообразно с усилением Т. растет революционный трибунал и упрощаются его приемы. Первоначальный его состав состоял из 5 судей и 12 присяжных. 24 мая число это было увеличено до 16; 2-го июля каждому члену было назначено вознаграждение по 18 ливр. за заседание. Первое заседание происходило 29 марта, первые смертные приговоры состоялись 15 апреля. 24 июля было увеличено число и жалованье судей; 3 авг. трибунал был удвоен, т. е. разделен на 2 отделения, чтобы ускорить его деятельность. Публичным обвинителем стал тогда Фукье-Тэнвиль. В первые 6 месяцев суду подверглись 200 обвиняемых; из них 89 были оправданы, 86 посланы на эшафот, остальные приговорены к другим наказаниям. Это казалось недостаточно энергичным; 5 сент. трибунал был снова удвоен, т. е. разделен на 4 отделения. В окт. Бильо-Варенн провел свое предложение, чтобы впредь генералы подлежали суду трибунала без предварительного согласия конвента, а 5 дней спустя присяжным (они были бессменные) было дано право заявлять во всякое время, что они достаточно ознакомлены с делом для постановления безотлагательного приговора. После этого трибунал был официально признан революционным. В это время трибунал был в исключительном распоряжении Робеспьера; председатель суда и его товарищ, Герман и Дюма, были друзьями Робеспьера; в числе судей и присяжных были близкие ему люди, как, напр., его типографщик Никола и его хозяин, столяр Дюпле. Во время процесса Дантона, мощная личность и страстное красноречие которого были не по плечу председателю и обвинителю, трибуналу по докладу Сен-Жюста было дано право немедленно лишать слова и права защиты всякого заговорщика, который дерзнет оказывать сопротивление национальному правосудию или будет его оскорблять. Последнюю организацию Робеспьер дал трибуналу декретом от 22 прериаля (10 июня 1794 г.), отменившим все судебные гарантии - допрос, защиту и показания свидетелей, если они не оказывались безусловно необходимыми: внутреннего убеждения судей и присяжных было достаточно для приговора, а единственным наказанием, которое допускалось, была смерть. С этих пор началась эпоха так назыв. "fourn é es", т. е. подсудимых гуртом набирали по тюрьмам и гуртом направляли на гильотину. С 3 апр. 1793 г. по 13 жерминаля [2 апреля [1794]] г.) смертных приговоров было 505, а затем в 2 мес. до 12 термидора (30 июля) - 2158; общее число гильотинированных в Париже дошло до 2663. Кроме революционного трибунала в Париже, такие же трибуналы были во многих департаментах и городах. Но этим не ограничивалась так назыв. "революционная юстиция" (justice r é volutionnaire); рядом с трибуналами были и революционные комиссии (12), действовавшие без присяжных; к этой категории относятся и военные комиссии из офицеров, суммарно судившие эмигрантов и инсургентов (в Вандее); наконец, все уголовные палаты 83 департаментов облекались революционными полномочиями и по мере надобности переезжали с гильотиной с места на место. По вычислениям специального исследователя "революционной юстиции", автора книги под этим заглавием, Берриа Сен-При, число жертв 178 революционных трибуналов разных названий было около 17000. Революционный трибунал был учрежден не для того, чтобы служить дамокловым мечом, висящим над головой противников, но чтобы быстро и неумолимо разить их. Такое же назначение имело учреждение, созданное конвентом в один день с реорганизацией революционного трибунала, - полномочные комиссары, взятые из среды конвента и представлявшие собою непосредственно и повсюду власть державного собрания.

Проконсулы Т. - так можно перевести неопределенный термин Repr é sentants en Mission, т. е. "представители народа (чины конвента) в (чрезвычайной) миссии". 9 марта конвент постановил разослать по всем департаментам, за исключением Иенского, членов конвента с неограниченными полномочиями. Они должны были отправиться попарно; каждой паре были предоставлены два из 82 департаментов (в то время департаментов было 83). Ближайшей их задачей было содействовать быстрейшему набору 300000 людей для армии, но по постановлению конвента каждый из них должен был взять с собой по экземпляру декрета об учреждении революционного трибунала. Этот декрет был их эмблемой; они представляли собой воплощение в лицах самого революционного трибунала - того, что называется la justice r é volutionnaire. Драконовские законы против эмигрантов и не давших присяги священников развязывали руки этой революционной юстиции; но конвент поспешил новыми законами увеличить число ее жертв. По декрету 19 марта были приравнены к эмигрантам все носившие белую кокарду или какой-либо антиреволюционный значок - т. е. они подлежали казни без суда; 27 мая были объявлены "вне закона" все аристократы и враги революции, 29-го - все авторы и издатели сочинений, направленных к восстановлению королевской власти или к распущению конвента. Другие комиссары были посланы с специально военными целями: так, по декрету 4 апр. было отправлено 14 комиссаров для укрепления крепостей на северной и восточной границе, затем четверо к армиям на Мозеле и Рейне и т. д. 30 апреля конвент вызвал всех высланных комиссаров назад в Париж и снова разослал их в ином распределении; при каждой из 11 армий, стоявших на границе, были свои комиссары для наблюдения над действиями должностных лиц, поставщиков и самих генералов, с правом отрешать от должности как гражданских чиновников, так и военных и замещать последних (военных) временно, до постановления конвента. Комиссары имели право назначать от себя подкомиссаров и передавать им свои полномочия. Полномочия комиссаров при армиях подлежали ежемесячному возобновлению, но это не всегда соблюдалось. Впоследствии постановлено было не отправлять комиссаров в те департаменты, откуда они были родом. Отправленные в департаменты комиссары нашли там агентов "исполнительного совета", т. е. министров, и усмотрели в них помеху для себя; они доносили на них конвенту или, как члены конвента, требовали их удаления, что и было исполнено декретом 23 августа 1793 г. В самой деятельности комиссаров можно различать два периода. Сначала они были в зависимости только от конвента, с которым они состояли в непосредственной переписке, и эта зависимость была номинальная. Конвент имел право отозвать их из провинции во всякое время, но в пределах данного им срока они были полновластны. Конвент постановил, что их распоряжения имеют силу временных законов, отменял несогласные с ними распоряжения департаментских властей и грозил десятилетним заключением в оковы чиновникам, которые стали бы замедлять исполнение распоряжений комиссаров. Мало-помалу комиссары подпали под власть Комитета общественного спасения, которому они должны были отдавать отчёт. Т. от этого нисколько не уменьшился, а только был более централизован. Одному из комиссаров Комитет общественного спасения писал 12 сент.: "Безграничные полномочия, которыми вы облечены, дают вам право принимать все меры общественного спасения, которые вы признаете необходимыми". По мере того, как росла власть Комитета, и власть его комиссаров становилась тираничнее. После издания закона 14 фрим., передавшего Комитету диктатуру, он следующим образом объяснял своим комиссарам "основы революционного правительства": "Вы посланы для того, чтобы вымести гумносвободы, чтобы открыть широкую дорогу перед революцией". Их предостерегали не карать смертью "в случаях, непредвиденных законом", но это предостережение не имело никакой силы, раз что военно-судным комиссиям предписывалось налечь на три класса людей - "на изменников, трусов (l â ches) и поставщиков неаккуратных или мошеннических". Под "изменниками " разумелись: "орда рабов, насекомые, зародившиеся на навозе дворов, хамелеоны всех партий, трупная душа которых разъедается червями унизительных страстей". По мере того как росло влияние Робеспьера, инструкции комитета все более и более проникались напыщенностью и моральными сентенциями: "среди бурь революционное правительство должно действовать с быстротой молнии... В рычаге, которым действует конвент, чтобы сломить сопротивление, вы подобны тем страшным военным снарядам, поставленным впереди полководцев, которые ждут только электрической искры, чтобы распространить ужас (terreur) и смерть. Подходите к этому страшному служению, как к святилищу, с честным сердцем (coeur droit) и чистыми руками". Нет сомнения, что Робеспьер искренно желал иметь палачей с чистыми руками, - и это желание было одним из поводов к его ниспровержению. Но то была одна из иллюзий ученика "добродетельного Жан-Жака Руссо". Ни напыщенные речи в конвенте или в якобинском клубе о принципах Т., ни потрясающие драмы, ежедневно разыгравшиеся перед революционным трибуналом, не могут дать такого полного и реального представления об эпохе Т., как изображение деятельности комиссаров конвента. В каком настроении они приезжали в провинцию, наивно высказал один из них: "Знайте, молодцы санкюлоты, что с патриотом Инграном вам можно будет все делать, все получить, все переломать, всех заключить, всех судить, всех сослать, всех гильотинировать и все возродить. Не давайте ему ни минуты покоя, чтобы пред ним все дрожало, все валилось и все тотчас пришло в самый прочный порядок". И как же было не дрожать перед ним, когда он был в одном лице законодатель, администратор и безапелляционный судья. Его слово - закон: ему не только подчинены все местные власти, но он для того послан, чтобы произвести среди них очищение. Иные начинали с того, что отрешали немедленно все без исключения городские и судебные власти, хотя бы и выбранные народом. И суд был в их руках. Коллод'Эрбуа приказал в Лионе революционному трибуналу арестовать, допросить и судить одного юношу в тот же день. В 6 час. вечера Колло сидит со своей компанией за роскошным обедом; входит судья и докладывает, что после самого строгого дознания нельзя было найти ни одного повода к осуждению подсудимого и что суд постановил его отпустить. Не глядя на судью, Колло громко говорит: "Я приказал вам в течение дня расстрелять этого человека. Ступайте". Так и было сделано. Лозунгом этой сотни тиранов, выпущенных на Францию, было: "невозможно впасть в излишества для блага народа". Эти излишества принимали весьма различный вид. Альбит и Колло начали с того, что приказали коммиссии секвестров доставить им 200 бутылок самого лучшего вина, какого можно было найти в Лионе, и, кроме того, 500 бутылок бордо для их стола. Реквизиции касались не одного вина. Фуше потребовал 60 фн. кофе, 150 арш. муслина, 3 дюжинышелковых галстухов, 3 дюжины перчаток, 4 дюж. шелковых носков. Другие сами производили реквизиции. Росиньоль, бывший рабочий, и Бурбонс, прибывшие в замок Фонтене со свитой адъютантов и женщин, взламывают замки и присваивают себе драгоценности, платья, женские уборы, даже мебель и фаянсовую посуду. В эпоху Т. многие комиссары положили начало своему состоянию: Талльен (le roi des voleurs), Фуше, министр полиции при Наполеоне, будущий обладатель 12 или 14 млн., Ровер, присвоивший себе за 80000 фр. ассигнациями поместье, стоившее полмиллиона золотом. Во время своей миссии нажились Барра, Мерлен, Ревбель - будущие члены директории. Некоторые из них считали нужным еще во время своего проконсульства окружать себя пышностью и церемониалом. В действиях множества комиссаров проглядывает настоящая психопатия. Лебон, придя в театр, был возмущен, что сидевшие спереди дамы не встали пред ним; в ярости он бросается в партер, бегает по нему с обнаженной саблей, грозя публике и браня ее за то, что ему, представителю 25 млн. людей, не оказали уважения; перед каким-нибудь принцем все бы расступились, а он поважнее короля. В других случаях приступы помешательства принимают характер мании истребления и кровопролития, как у Каррье, который во время речи в клубе начинает сбивать саблей свечи, как головы аристократов, а в другой раз, доказывая необходимость уменьшить население Франции и поэтому истребить всех излишних людей, дворян, чиновников, священников, купцов и др., кричит: "Бей их, бей их"; на вопрос, что делать с детьми пленных вандейцев, отвечает: "Гильотинировать, гильотинировать"; сам присутствует при казни мальчиков 13 и 14 лет, которым вследствие малорослости нож гильотины приходится не на горло, а должен был размозжить череп.