2015-05-22
295
ЗАКОН КАРМЫ В ОТНОШЕНИИ ЧАСТНОСТЕЙ ЖИЗНИ
Берлин, 29 декабря 1909 г.
Займемся сегодня рассмотрением вещей, интересных для антропософов в более широком смысле слова и, которые должны более отчетливо выяснить то или иное для тех, кто уже давно принимает участие в собраниях этой группы.
Прежде всего, хорошо вспоминать время от времени, что в Антропософии не все дело в том, чтобы знать то или иное, в общем, в теории, но, что важнее все снова и снова, все точнее и подробнее заниматься соответствующими вопросами и жизненными загадками. Кто-нибудь мог бы сказать: то, что требуется знать для жизни из Антропософии, легко может уместить в маленькую тетрадь в 60 страниц, все целиком; и тогда всякий мог бы усвоить эти 60 страниц и почерпнуть убеждение о существе человека, о перевоплощении и Карме, о развитии человечества и Земли и с этими убеждениями прожить жизнь. И сочувствующий мог бы прибавить: «Почему, собственно, Антропософическое движение не рассылает по свету в возможно большем числе экземпляров свои основные точки зрения, дабы всякий мог почерпнуть из них свои убеждения? Почему Антропософическое движение поступает, по-видимому, так странно, что созывает каждую неделю желающих заниматься Антропософией, чтобы все снова повторять то, что легко уместится на 60 страницах? О чем могут толковать каждую неделю эти антропософы?».
Известным современным символам веры как будто и отвечает это желание иметь и для антропософии подобный краткий карманный конспект, чтобы таким образом усвоить себе главнейшее. Но тут и нужно все снова и снова памятовать о том, что такое «усвоение конспекта» не годится для Антропософии; что дело, в сущности, вообще не в знании, – хотя Антропософия состоит в знании, в познании, – и что не достаточно видеть сущность Антропософии в общих фразах, но, нужны совершенно определенные познания; и опять-таки не довольно усвоить себе эти познания в духе нынешнего времени, – в виде общих убеждений – и на этом успокоиться. Ибо дело не в том, чтобы однажды составить себе такие убеждения – знать, что человек живет не один только раз, что причинные отношения переходят из жизни в жизнь, что существует перевоплощение и Карма. Собственно, целебное в Антропософии не в распространении этих учений, а в том, чтобы интимно и подробно заниматься этими учениями, останавливаясь на частностях, и давать этим учениям непрерывно воздействовать на душу. Никакого, в сущности, не будет прока, если мы просто поверим: «да, человек живет не однажды между рождением и смертью, он снова возвращается, есть перевоплощение и Карма и т.д.». Вера в подобные вещи не дает многого. И в отношении истинных глубин жизни нет, в сущности, большой разницы между душой человека, не знающего о перевоплощении в Карме, – и душою человека, знающего о них. Наша душа изменяется в Антропософическом смысле лишь тогда, если мы все заново занимаемся не общими местами, а исследуем глубины, которые дает Антропософия. Поэтому хорошо все снова и снова оговариваться относительно Антропософического понимания той или иной частности жизни. Знать лишь в общем, что существует Великий Закон Судьбы, создающий соотношения между прошедшими делами, прошедшими ощущениями, прошедшими мыслями и настоящими и будущими переживаниями человека, – знать это лишь в общем – совершенно не достаточно. Лишь тогда Антропософия станет делом жизни, когда мы научимся применять эти общие учения к отдельному жизненному опыту, когда мы будем в состоянии поставить, так сказать, всю нашу душу под новый угол зрения на жизнь. Поэтому мы сегодня немного рассмотрим Закон Кармы, этот Великий Закон Судьбы, в отношении частностей жизни. С точки зрения Закона Кармы мы охватим вещи, большинству из нас уже знакомые, но которые нужно рассматривать и под углом зрения Кармы.
Карма означает, в общем, что существует связь в духовном мире между тем, что случается сегодня и случится в будущем, и тем, что случилось в прошлом. Не совсем хорошо называть Закон Кармы или Судьбы «законом причинности» и затем сравнивать его с законом причины и следствия во внешнем мире. Если мы хотим иметь сравнение для этого Великого Закона Судьбы, то мы должны следить, чтобы это сравнение судьбы подходило, чтобы оно наглядно показывало, что говорит Закон Судьбы.
Возьмем для сравнения следующее: у нас два сосуда с водой, – и, кроме того, два металлических шара обыкновенной комнатной температуры. Мы бросаем один шар в сосуд с водой; вода остается без перемены. Возьмем другой шар, раскалим его и бросим в другой сосуд; вода в нем нагреется. Почему вода нагревается во втором сосуде? Почему не в первом? Она нагрелась потому, что сам шар, перед тем как попасть в воду, претерпел изменение; и изменение накаливания имело последствием нагревание воды. Наступило событие как следствие другого события, а именно, накаливания. С переживанием, с деятельностью прошедшего времени связано то, что выступит перед нами в настоящем или будущем, как переживание, как явление.
Если мы, таким образом, будем рассматривать закон духовных соотношений между прошедшим, настоящим и будущим, то мы можем при желании найти его подтверждение и в обычной жизни – в той жизни, которая идет вокруг нас и, которую мы можем наблюдать – даже если у нас далеко еще не развиты какие бы то ни было способности ясновидения. Ибо мы должны всегда устанавливать как золотое правило: правильно доказать закон духовного мира может только ясновидческое наблюдение, только духовный исследователь. Но переживание внешнего мира всегда могут подтвердить подобный закон с помощью внешних свидетельств. Правда, чтобы найти в жизни подтверждение Закона Кармы, люди должны привыкнуть наблюдать уже внешнюю жизнь несколько точнее, чем это обычно делается. Потому что люди обычно, наблюдая жизнь, не видят дальше своего носа, говоря образно. То, что немного дальше, это уже вне поля их наблюдения. Но то, кто глубже наблюдает внешнюю жизнь, тот найдет в человеческой жизни между рождением и смертью достаточно подтверждений Закона Кармы. – Мы будем, по возможности, держаться конкретного. Представим себе следующий случай:
Какой-нибудь юноша на пятнадцатом году жизни вырван почему-либо из своей жизненной колеи. Скажем, положение родителей не позволяло ему до этого времени учиться, а на пятнадцатом году он должен – сделаться продавцом. Следовательно, он переброшен с одного жизненного поприща на другое. Разумеется, здесь вопрос не в том, чтобы ставить одно жизненное призвание выше, чем другое, а в том, что наступает перемена в жизни. С обычной теперь материалистической точки зрения, вероятно, не будут искать, а потому и не найдут ничего значительного, что произошло бы под влиянием такого явления в жизни этого человека. Но более внимательный наблюдатель найдет, что человек, попадающий на другой жизненный путь, может сначала почувствовать радость, симпатию к нему, благодаря перемене, с интересом примерится к новому призванию, не потом может наступить нечто весьма странное душевные переживания, симпатии и антипатии, связанные с новым делом, могут принять новый вид, начиная с 17-18 лет. Любовь к делу может пройти, человек начнет совсем иначе к нему относиться. И если мы никогда ничего не слыхали об Антропософии, мы не разберемся в том, что тогда происходит в душе этого человека.
Что же такое случилось? Случилось то, что, вступив на пятнадцатом году на новое поприще, человек заинтересовался им. Этот интерес первоначально отодвинул назад те душевные ощущения и настроения, которые образовались, пока занятия человека были совсем иные. Все это теперь оттиснуто назад. Но придет время, когда это прорвется с тем большей силой – как эластичное тело можно сжимать некоторое время, но потом масса тем сильнее возвращается назад: и последствием может явиться, что эти, на время отодвинутые интересы, теперь особенно сильно выявятся. На 18-19 году прорываются все ощущения, настроения, которые скопились в душе за три года до этой перемены, то есть на одиннадцатом – двенадцатом году. И можно разобраться в жизни человека, только сказав себе: с пятнадцатым годом наступил узловой пункт в жизни. И воздействия наступивших после этой эпохи событий проявляются во вне на столько же лет после этого узлового пункта, на сколько предшествовали ему их причины.
Подумайте только, как можно помочь человеку относительно душевных настроений и жизненных затруднений, если мы в состоянии спросить себя: где лежит подобный душевный узловой пункт в жизни этого человека?
Он может покоиться в глубине души, но, если попадешь на такой узловой пункт, то можно отсчитать, и мы увидим духовное воздействие в течение стольких же лет после этого жизненного пункта, в течение скольких до него лежала причина этого воздействия. Так мы получаем представление о карме. Это познание помогает нам дальше жить. И мы можем сказать себе: такие причины и последствия в жизни человека связаны с определенным периодом, так что они указывают на определенный момент жизни: и, отсчитывая вперед и назад от этого момента, мы можем найти соотношение причины и следствия.
Конечно, наступившие другие события могут затемнить это. Можно, например, возразить: «Данный пример не подходит. Я как раз знаю молодого человека, с которым не произошло ничего подобного». – Да, я тоже видел, как двое играли на бильярде: пришел лакей и толкнул играющего – и шар покатился в совсем другом направлении. Но это говорит не против верности закона причинности, а просто наступили другие обстоятельства. Но надо иметь в виду, что мы никогда не познаем закона, если не отвлечемся от того, что нарушает закон. После пятнадцатого года могут наступить другие обстоятельства, идущие в разрез с законом. Закон можно изучить, просто наблюдая жизнь, и усвоив себе истинный способ сопоставления явлений жизни. Ибо в жизни все постоянно спутывается: законы в ней не так-то легко обнаруживаются. И, тем не менее, направлять жизнь можно только зная законы так, как они должны быть открыты. Зная частности, можно сказать себе относительно юноши, испытавшего такой перелом в жизни: задача воспитателя следить за ним. Здесь Карма делается Законом жизни. Наступает случай, где можно пользоваться законом в жизни, он делается пригодным для нас. Может быть, лишь в подобном случае, когда ребенку уже нельзя давать того, что давалось раньше, можно сделаться его руководителем. Но это возможно только, если знаешь соотношение, если знаешь, чего не хватает человеку, и если можешь начать действовать именно там, где выступает означенный недочет. Не зная этого, нельзя советовать юноше. Лишь тогда Закон Кармы входит в ткань жизни, лишь тогда научаешься давать указания в жизни, когда рассматриваешь Закон Кармы как «жизненный закон».Разумеется, существуют в жизни не только такие соотношения, но Закон Кармы между рождением и смертью является еще и иным способом. Так, наблюдается замечательная связь между переживаниями человека в первую половину его жизни и во вторую – только люди не замечают ее. Знакомятся с человеком – он молод, и его теряют из вида раньше, чем он дошел до известного возраста. Или знакомятся с человеком пожилым, и тогда не знают его молодым; а если и знают, то забывают то, что произошло много лет назад. Наблюдение там, где это возможно, над началом и концом жизни дало бы прекраснейшее подтверждение Закона Кармы уже между рождением и смертью. При этом вы, быть может, вспомните то, что было сказано на публичных лекциях, например, о гневе, который проявляется как благородный гнев молодости. И мы при этом отметили, что молодой человек еще не может вполне разобраться в несправедливости, с которой он сталкивается: его интеллект еще недостаточно созрел. Но Мудрое Мировое Водительство позаботилось о том, чтобы дать нам суждения чувства прежде, чем мы придем к рассудочному суждению. У хорошего человека, если есть к тому склонность, появляется благородный гнев при виде несправедливости – простое чувство, которым душа только и может воспринимать несправедливость. Чтобы умом разглядеть несправедливость, для этого человек еще не созрел. Но если такие порывы благородного гнева имеются в характере человека, их надо очень примечать. Так как все, что переживается при несправедливости, как такое суждение чувства, остается в душе. Этот благородный гнев молодости проникает в душу и изменяется с течением жизни. И то, что таким образом меняется, выступает снова в другом образе во вторую половину жизни, а именно – как наклонность к любящей кротости, к благословению. Таким образом, благородный гнев молодости, первой половины жизни, превращается в поздней жизни в любящую кротость, в благословение. И не часто встретиться – если все так сложится, что правильное течение не будет нарушено, – подобная любящая, благословляющая кротость во второй половине жизни, которая не проявилась бы в молодости в благородном гневе, вызванном безрассудством, глупостью, уродливостью, которые бывают в жизни. Так мы имеем кармические соотношения в обычной жизни, и мы можем облечь их в образ и сказать: рука, которая в первую половину жизни не сжималась в кулак от благородного гнева, нелегко даст благословение во вторую половину. Без сомнения, только тот может наблюдать подобные вещи, кто не ограничивает свои жизненные наблюдения только тем, что перед его глазами, как это обычно бывает. Я мог бы показать на совсем тривиальном примере, как мало у людей склонности наблюдать подобные вещи в жизни.
Я уже часто упоминал: для того, кто хочет приобрести интимное познание жизни специально для углубления оккультных душевных отношений, особенно благоприятна возможность работать в течение определенных лет, как воспитатель. Тут научаешься совсем иначе познавать души, чем в обычной психологии, которая обыкновенно бесплодна для познания души.
Знание души приобретаешь, когда ее не только наблюдаешь, но когда годами руководишь жизнью других под собственной ответственностью. Тут приучаешься и к более интимному наблюдению. – Во время моей долголетней воспитательной деятельности я мог наблюдать не только тех детей, которые мне были специально поручены. Вы же знаете, как близко сходятся различные семьи и как узнаешь других детей – не только детей самых разных возрастов, но, так сказать детей с их первого появления на свет. С тех пор прошло, может быть, 25-30 лет. В то время в медицине – а вы, может быть, уже заметили, что медицина каждые пять лет меняет свой взгляд на то, что человеку «здорово», – господствовало совсем особое воззрение: а именно, что на слабых детей в возрасте трех, четырех, пяти лет особенно укрепляюще действует ежедневный здоровый стакан красного вина. Я видел детей, получавших этот стакан красного вина и не получавших его. Я мог ждать с моими наблюдениями. Потому что ясно, что медицина считается до поры до времени непогрешимой. Высказаться в чем-либо против нее не принесло бы много пользы при существующих предрассудках. Поэтому мне оставалось ждать с моими наблюдениями. Те, которые получали тогда в возрасте от двух до пяти лет ежедневно стакан красного вина для «подкрепления», стали теперь молодыми людьми 25-27 лет. И я внимательно следил: лишь теперь проявляется следствие подобного воздействия. Оказалось: все дети, получавшие красное вино, дергаются, как паяцы, дергается их астральное тело, и они не знают, как прибрать его к рукам, – не знают, как разобраться в своей непроизвольно текущей душевной жизни. Те же, которые, «увы», как тогда говорили, – не подкрепились в то время красным вином, превратились в стойких людей, у которых не издергано астральное тело, или, выражаясь материалистически, нервная система.
Вот и пример такого соотношения в жизни. Он, правда, тривиальный и не особенно иллюстрирует карму, но мы видим на нем, что жизненные наблюдения должны простираться дальше нашего носа и обнимать большие промежутки времени и, что недостаточно установить однажды: это или то средство действует так-то и так-то. Ибо то, что возбуждается в действительности, может быть констатировано истинными наблюдениями лишь спустя много лет. Только серьезные жизненные взаимоотношения и все, что призывает нас их отыскивать, помогут нам действительно выяснить, каким путем причина и следствие скрепляются в человеческой жизни. Нужно попытаться и по отношению к истинным свойствам души собрать далеко расходящиеся жизненные явления; тогда можно увидеть Закон Кармы уже между рождением и смертью; тогда часто оказывается, что события позднейшего возраста связаны с тем, что было пережито в первой половине жизни.
Вспомним также о том, что было сказано о Миссии Благоговения: как важно чувством взирать на какое-нибудь существо, на какое-нибудь явление, которое еще не понимаешь, – перед которым благоговеешь именно потому, что рассудком еще не дорос до него. И я всегда охотно отмечал, как хорошо, если человек может сказать себе: «Ребенком я слышал в моей семье о достойном исключительного уважения члене семьи, которого необыкновенно почитали. Я его еще не видел, но чувствовал к нему глубокое благоговение. Однажды, когда представился случай, меня повели к этому человеку. И с внутренним священным трепетом я подошел к двери комнаты, в которой должна была появиться эта значительная личность».
Мы будем благодарны в позднейшие годы жизни за это чувство благоговейного почитания: мы бесконечно обязаны тому факту, что могли испытать благоговение в первую половину своей жизни, и благоговейное почитание особенно благотворно в каждой жизни. Я знаю людей, которые возражали, когда их внимание привлекали к чувству благоговейного почитания Духовно-Божественного: «Я – атеист, я не могу почитать ничего духовного». Таким людям можно сказать: «Взгляни на звездное небо. Можешь ли ты его создать? Взгляни на полное мудрости творение и подумай: в это можно погрузиться с чувством истинного, подлинного благоговения». Много вещей на свете, до которых мы не доросли рассудком, но на которые мы можем взирать с почитанием. И особенно в юности много такого, перед чем можно поклоняться, не познавая. Благоговение в первую половину жизни превращается во вторую половину в совсем особое свойство. Мы все слышали о людях, которые тем, что они есть, являются как бы благодеянием для окружающих. Они не должны говорить чего-нибудь особенного: они просто должны существовать. Как будто все их существо излучает что-то невидимое, сообщающееся другим людям. Весь их образ действует благотворно и оживляюще на окружающих. – Чему обязаны они этой силой, которая через их душевные свойства благотворно влияет на окружающих? Тому обстоятельству, что они в молодости смогли прожить в благоговении, что у них было много благоговения в первую половину жизни. Благоговение в первую половину жизни обращается в незримо благословляющую и благотворную силу во вторую половину жизни.
Опять перед нами кармические соотношения, ясно и отчетливо выраженные между рождением и смертью, если уметь их наблюдать.
И, в сущности, прекрасные слова, выбранные Гете как мотто одного из своих стихотворений, выражают глубокое кармическое чувство: «Пожелания юности с избытком исполняются в старости».
Разумеется, наблюдая лишь короткие соотношения в жизни, можно часто говорить о «неудовлетворенных желаниях», – при длительных соотношениях этого так не скажешь.
Все то, что мы так характеризовали, может перейти в истинную практику жизни. И, в сущности, настоящим воспитателем будет лишь тот, кто так теософически смотрит на жизнь. Ибо он может дать в первую половину жизни человека то, что, как он знает, пригодно для второй половины. Ныне ничего не знают о той ответственности, которую берут на себя, прививая то или другое молодому существу. Теперь принято говорить свысока о подобных вещах с подмостков материалистического мышления. И я хотел бы осветить только что сделанное заявление маленьким опытом, случившимся с нами здесь, в Берлине.
Явился однажды теософический посетитель, – из тех, которые воображают, что им достаточно однажды – однажды – присутствовать на одном-двух собраниях, чтобы иметь суждение о деле. Эти люди обыкновенно таким способом стараются составить суждение о духовных движениях, подобных Антропософии, что они затем «со знанием дела» пишут на эту тему. Ведь нынче люди, снабжающие мир газетными статьями, верят, что именно так и можно составить суждение о вещи: раз пойти, и все станет явно. Посетитель, о котором я говорю, тоже писал. И забавно было, когда в американской газете появилось, – конечно, довольно своеобразное, – описание одного нашего антропософического собрания. Как сказано: разумеется, таким путем нельзя подходить к Антропософии; надо уяснить себе, что можно войти в Антропософическую жизнь только, если действительно хочешь сопережить и разделить все детали. Я рассказал все это только, чтобы характеризовать суждение означенного посетителя, которое он вовсе не скрывал. Этот посетитель сказал: ему не нравится в теософии то, что она так все делит, мир делит на физический, астральный, деваханический и так далее. К чему все эти подразделения? Все это он вывел из одного-двух посещений. Как ужасно подействовало бы на него, если бы он услышал еще и о других подразделениях! Этот посетитель держался того мнения, что ни к чему так смотреть на вещи, а надо говорить «в общем» о духовном мире. Зачем тогда различать еще классы?
Так толкуют теперь в области воспитания, так толкуют и во всех областях жизни; в сущности, то же говорит и современная наука. Мир судят по произволу жизненных наблюдений, а не по основательному исследованию отдельных жизненных явлений. Поэтому и влияют так ужасно подобные реформы и программные речи на того, кто видит мир по-настоящему; они причиняют ему как бы страшную физическую боль. Теперь достаточно взять в руки обыкновенную научную книгу: сколь бы ни были добросовестны приведенные наблюдения, сам способ изображения вещей просто ужасен, потому что отсутствует всякое представление о том, как надо наблюдать явления. И поэтому-то и восхищаются людьми, которые по произволу возвещают миру то, что им придет в голову.
Важно следующее: антропософ должен усвоить себе сознание, что следует наблюдать жизнь – вплоть до частностей – по тому именно методу, который дают нам Карма и другие жизненные законы для практики жизни. Поэтому ожидать блага для будущего развития человечества – в отношении и вопросов воспитания – можно лишь только тогда, когда Антропософические воззрения проникнут и в основы воспитания. Карма дает твердую опору, между прочим и для всех жизненных наблюдений, касающихся воспитания. Бесконечно важно знать, например, кармическую связь одного явления в воспитании, выражающегося во взгляде: «Для правильного развития ребенок должен стать тем или иным. Мне это нравиться в жизни». И думают, что ребенок – мешок, в который можно запихать все, что находят нужным. На ребенке запечатлеют свою сущность, свои симпатии и антипатии. На дело бы смотрели иначе, если бы знали, что из этого проистекает в кармической связи. Увидели бы, что такое воспитание – «всовывание» в ребенка, как в мешок, кармически проявляется в том, что оно сушит человека, преждевременно старит ребенка и убивает как раз центр его существа. Мы должны, если хотим воспитывать ребенка, не подходить, так сказать, непосредственно к нему, если считаем, что он должен усвоить то или иное качество. Не о том следует заботиться, чтобы привить ребенку то или другое качество, а чтобы возбудить сначала потребность в этом качестве – вызвать в ребенке желание усвоить его. Следовательно, мы должны отойти на шаг назад. Если мы знаем, что ребенку полезно то или иное кушанье, мы не должны его навязывать, но позаботиться о том, чтобы ребенок сначала нашел его вкусным и сам от себя, его бы попросил. Мы должны регулировать желания и потребности, чтобы ребенок сам желал бы полезного для себя. Это другой образ действия, чем просто всунуть все в мешок, и сказать: «полезай в кузов». Регулируя так потребности, мы влияем на жизненное ядро ребенка: и мы увидим, что это практически проявится во вторую половину жизни, в том, что человек будет излучать жизнерадостность, жизненную силу, что он не засохнет и не одряхлеет во вторую половину жизни, а останется живым внутри своего существа.
Рассматривая так Закон Кармы, мы скажем: «недостаточно записать в книжечку: существует Закон Кармы, связь между предыдущим и последующим». Но надо рассматривать жизнь с точки зрения Закона Кармы. Только когда мы доходим до мелочей жизни, встает Антропософия в Своем жизненном Облике; но тогда надо приложить свою волю к тому, чтобы снова и снова работать, то есть уже никогда не отходить от нее. Надо найти время вдвинуть явления жизни в угол зрения Антропософии.
Перед нами прошли некоторые соотношения в жизни между рождением и смертью. Но, разумеется, мы можем проследить Законы Кармы и по ту сторону рождения и смерти, где он связывает одну жизнь с другой или другими. То, что мы испытываем теперь в этой жизни между рождением и смертью, примыкает к прежним переживаниям или к будущим в позднейших жизнях. Опять можно привести бесчисленные частности. Я сегодня удовольствуюсь освещением одного важного жизненного вопроса о кармической точке зрения, поскольку Карма простирается из одной жизни в другую, а именно, – вопроса о здоровье и болезни, особенно о болезни.
Иной может подумать, если он заболеет, что правильно в смысле Кармы сказать: «Я заслужил болезнь, это моя судьба». Но это одно не всегда верно истолковывает Закон Кармы. При болезни мы должны, прежде всего, выяснить себе, в чем ее сущность, понятая духовно? Для этого хорошо рассмотреть предварительно, в чем, например, заключается сущность боли. Отсюда мы получим переход к духовному пониманию болезни.
В чем сущность боли? Рассмотрим сейчас совсем внешнюю физическую боль, например, от пореза пальца. Почему палец болит? Мы никогда духовно не поймем суть боли, если мы не знаем, что этот палец физический пронизан пальцем эфирным и пальцем астральным. То, что представляет из себя физический палец, его строение, как течет по нему кровь, как расположены нервы – все это устроено эфирным пальцем. Он – ваятель и продолжает заботится и теперь, чтобы нервы оставались в предназначенном порядке, чтобы кровь правильно текла и т.д. Работа эфирного тела, в свою очередь регулируется астральным телом, пронизывающим целое. Внешним сравнением мы выясним, почему больно, если мы порежем палец.
Допустим, что ваше любимое удовольствие – поливать каждый день цветы в саду; это дает вам известное удовлетворение. Но однажды ваша лейка оказывается испорченной или украденной, и вы не можете уже поливать ваших цветов. Это вас огорчает. Тут нет физической боли. Но в лишении вашего любимого занятия вы можете ощутить нечто, подобное физической боли. Вы не можете действовать из-за отсутствия инструмента. Недостающее здесь внешнее и вызывающее поэтому только моральную боль, обращается в физическую боль по следующей причине: эфирное и астральное тела приспособлены к тому, чтобы охранять палец в таком виде, каковым он является теперь. Эфирного и астрального пальца никак нельзя порезать. Когда я порежу палец – эфирный палец не сможет более правильно функционировать. Правильный порядок, к которому он привык, нарушен также, как раньше моя деятельность, когда я хотел поливать сад. Астральное и эфирное тела не могут, следовательно, продолжить свою деятельность, и это выражается как боль, как лишение привычной деятельности. В ту минуту, когда астральное и эфирное тела не больше правильно работать, замечается и большее напряжение – буквально, как и мы в данном случае, желая поливать сад, проявляем напряжение в поисках, лейки и т.д. Так и астральное и эфирное тела должны развернуть теперь большую деятельность, чтобы все вернуть к порядку. И, эта увеличенная деятельность и есть целительная сила, Духовное вызывается к более энергической деятельности, и это и есть целительная сила. То, что может вызвать духовные члены человека к большей деятельности, это и приносит исцеление. Сущность всякой болезни в том, что вследствие какого-нибудь беспорядка в физическом, а иногда и в эфирном теле человека, духовные части не могут правильно функционировать, они встречают препятствие; и исцеление состоит в вызывании большей силы сопротивления беспорядку. Болезнь может привести либо к исцелению, либо к смерти. Рассмотрим кармически оба случая.
Если болезнь кончается выздоровлением, то мы заложили раньше в наши члены, полученные нами из прежних воплощений, те могучие жизненные силы, которые вызывают исцеление. И взирая на наши прежние воплощения, мы можем сказать, что мы не только были тогда в состоянии настоящим образом снабжать наше тело тем, что мы имеем нормально в жизни, но мы еще запасли «резервный фонд», который мы можем извлечь из духовных жизненных членов.
Теперь, допустим, что мы умираем. Что происходит тогда? – Тогда мы должны сказать: в попытках исцелению мы призвали наиболее могучие силы в нас. Но их не хватило, они были недостаточными. Но никогда не бесцельно вызывать в себе силы, чтобы они твердо проявились. Для этого нам пришлось сделать большое напряжение. Если мы в этой жизни и не оказались в состоянии восстановить порядок в какой-нибудь области нашего организма, мы, по крайней мере, стали сильнее. Мы должны оказать сопротивление. Только его не хватило. Но силы, вызванные нами, все-таки не пропали. Они переходят в следующее воплощение, и соответствующий орган делается сильнее, нежели он был бы без болезни. И мы будем в состоянии с особой крепостью и правильностью развить тот орган, который у этой жизни преждевременно свел нас в могилу. Следовательно, будет более благоприятное действие и в том случае, если мы при надлежащем обхождении не добьемся исцеления. Кармически мы должны и тут в болезни видеть нечто, что в дальнейшей жизни может развернуться более благоприятно. В грядущей жизни мы можем в том или ином случае приобрести особую силу от того, что мы хотя и боролись с болезнью, но не одолели ее. – Но поэтому еще нельзя сказать: «может быть, как раз хорошо предоставить болезнь своему течению; если мы не будем вмешиваться и дадим ей хорошенько излить себя, силы в нас окрепнут и карма тем лучше исполнится». Это было бы бессмысленно. Дело именно в том, чтобы так приняться за исцеление, чтобы создать возможно более благоприятную почву для регулирующих сил; то есть, чтобы мы все делали, что в нашей власти, для исцеления, все равно – наступит оно или нет. Карма всегда благоприятна, а не враждебна жизни.
Закон Кармы, простирающейся из одной жизни в другую, усиливает жизнь, как показал этот отдельный пример. И мы можем сказать: если тот или другой орган у нас особенно крепок, это указывает на предшествующую жизнь, когда этот орган был особенно болезнен. И тогда мы не могли его совершенно исцелить. Зато были вызваны силы, которые теперь придают этому органу особую крепость. Так мы видим, как из одной жизни в другую переходят события и факты. Мы видим, что наша внутренняя сущность все крепнет и крепнет, если мы как следует сознаем, как мы должны ее усилить. И мы таким путем получим более живое понимание нашей духовной сущности через Закон Кармы.
Теперь мы приходим к ответу на вопрос: «Почему мы так часто собираемся?» – Мы собираемся так часто потому, что не только хотим обогатить наше познание, воспринимая учения, но потому, что учения, данные надлежащим образом, способны укрепить и усилить нашу внутреннюю сущность. Мы вливаем как бы духовный жизненный сок во все наши дела, когда мы сходимся и занимаемся Антропософией. Таким образом, Антропософия является не теорией, а жизненным напитком, эликсиром, который постоянно вливается в нашу душу и придает ей все больше устойчивости и силы. И когда Антропософия не будет больше для людей тем, чем она есть теперь, благодаря неразумию внешнего мира, когда она проникает во всю нашу духовную жизнь – тогда люди увидят, что благо и нашей физической жизни, всей внешней жизни, зависят от сил, проистекающих из Антропософических воззрений, Антропософических переживаний. Наступит время, когда такие Антропософические собрания явятся сильнейшей опорой для людей так, что они скажут: «Мы обязаны нашим здоровьем, нашей силой в жизни тому обстоятельству, что мы все заново укрепляем нашу истинную сущность, центр нашего существа». Лишь когда люди почувствуют: вплоть до физического тела действует укрепляюще и исцеляюще то, что дает Антропософия отдельными исследованиями, – лишь тогда они почувствуют эту миссию Антропософии. И теперь те, которые занимаются Антропософией, должны смотреть на себя, как на пионеров ее живительной силы. Только тогда Она станет действительной и найдет позицию для нападения на то, что теперь много различно ослабляет жизнь. В заключение обратим наше внимание на следующее: в настоящее время ни о чем так охотно не говорят, как о «наследственной обремененности». Разве можно считаться образованным человеком, не употребляя этого выражения, по крайней мере, три-четыре раза в неделю? Образованный человек должен, во всяком случае, знать, что ученая медицина установила значение «наследственной обремененности» в жизни человека. Кто не сможет сказать про человека, который не знает, за что ему приняться, что он наследственно обременен – тот более не образованный человек, а что-то другое, может быть, и антропософ. Тут наука современности не только начинает теоретически заблуждаться, но и вредить жизни. Тут грань, где теоретическое подходит к моральному, где фальшивая теория становится безнравственной. Здесь сила жизни, уверенность жизни зависят от правильного знания. Кто укрепляет себя в душе верным духовным воззрением, черпая для себя жизненный эликсир, – на что он будет способен? Какова бы ни была его наследственность, – наследственность физического тела или, в крайнем случае, эфирного – его истинная сущность, благодаря правильному взгляду на жизнь, будет все укрепляться и укрепляться, и он победит наследственные недочеты. Ибо духовное, если оно имеется правильным образом, способно исправить телесное. Но тот, кто не укрепляет свою духовную сущность, кто говорит: духовное только продукт телесного – тот, не обладая внутренней силой, предоставлен наследственной обремененности – на того она должна вредно действовать. Нет ничего удивительного в том, что то, что называют наследственной обремененостью, так ужасно действует потому что людям сначала внушили, о силе обременяющей наследственности и отняли то, что служит ей противовесом. Сначала привили веру в нее, а потом отняли, вместе с духовным мировоззрением, лучшее средство борьбы против нее. Сначала выдумывают всемогущественно наследственной обремененности, а благодаря этому оно потом и влияет. Получается не только ложное воззрение, приводящее в движение враждебные жизни силы, вырывающие оружие из рук людей, но здесь начинается теория, всецело опирающаяся на материалистические основания. Здесь материалистическое мировоззрение переходит в сферу морального и делается не только теоретически ложно, но и безнравственно. Нельзя также от этого отделаться простым утверждением: те, которые выставляют подобные положения, заблуждаются. Не следует слишком строго судить тех, которые провозглашают такие теории. Отдельные представители науки этим никогда не бывают затронуты: у них можно понять, сочувственно понять, что они должны прийти к таким заблуждениям, что они не могут от них отделаться. Один не может высвободится из научной традиции; другого можно извинить тем, что у него жена и ребенок и что он, быть может, попал бы в трудное положение, если бы он не исповедовал господствующих воззрений. Но на целое надо обратить внимание, как на явление времени: наука начинает распространять не только ложные теории, но она отнимает у людей то, что способствует жизни – духовное мировоззрение, которое должно давать людям силу жизни и одно только может противостоять власти физического, которое иначе покорило бы людей. Это физическое имеет лишь до тех пор покоряющую власть, пока человек не выработал в духовном противодействующей силы. Лишь только он развил ее в себе, он получает в ней способность бороться против всего физического.
С сегодня на завтра мы не можем на это надеяться. Но те, которые понимают вещи в их истинном значении, мало-помалу узнают, как Антропософия смотрит на явления, в отношении которых человек пока беспомощен. Что не находит примирения в одной жизни, найдет его в общей жизни. И, рассматривая отдельную жизнь, – как и жизнь от воплощения к воплощению, – мы увидим, что правильно понятый Закон Кармы не угнетает нас, а принесет нам в будущем силу и утешение, и непрерывно укрепляет нас. Закон Кармы – есть закон жизненной силы, и он должен быть воспринят как таковой. Дело не в том, чтобы иметь отдельные отвлеченные понятия, но чтобы проследить в отдельности в жизни Антропософические жизненные истины и без устали работать над проникновением в отдельные Антропософические истины.
Памятуя это, вы живете в настоящем смысле Антропософически. Тогда вы знаете, почему мы не довольствуемся прочтением той или иной книги, но смотрим на Антропософию, как на самое близкое нам дело; она непрестанно нас занимает, мы к ней всегда охотно возвращаемся и знаем, что чем чаще мы к ней прибегаем, тем больше она может обогатить нашу жизнь.
