Ключевые ценности и культурный архетип

Для понимания русского культурного архетипа надо рассмотреть интерпретацию в нем таких ключевых ценностей как совесть, свобода, ответственность, гумманность, власть, коллективизм, труд.

Совесть – это способность личности осуществлять нравственные самоконтроль, самостоятельно брать на себя моральные обязательства, требовать от себя их выполнения. Совесть – это прежде всего моральная парадигма ответственности, то есть внутреннего контроля человека своей деятельности и ее результатов.

Совесть русского человека чаще проявляется в форме эмоционального переживания, “угрызений совести”.

В 14-17 вв. в России стал складываться такой тип ответственности, при котором человек ориентировался не на результаты, а на образцы деятельности. Поэтому ответственность у русского человека – это сознательное следование эталону (стандарту) деятельности. Эти стандарты, таким образом, являются внешними стимулами целесообразной деятельности человека, а ответственность, следовательно, трансформируется в сознательное выполнение внешних предписаний.

Ориентация русского человека на стандарт деятельности вытесняет у него внутренние формы контроля внешними, поэтому характерной чертой его культурного архетипа является постоянное стремление перекладывать ответственность за свою судьбу, за свою деятельность на государство, власть, социум, к которому он принадлежит, что приводит как бы к самозакрепощению, стремлению спрятаться за более глобальные структуры и тем самым уйти от индивидуальной ответственности. Культура русского человека отличается внутренней безответственностью и жесткой внешней ответственностью, что порождает непредсказуемость его поведения. Сам русский человек, осознавая свою непредсказуемость, боится настоящего, живет больше прошлым и очень любит помечтать о будущем. Все это порождает в архетипе его культуры такие устойчивые доминанты, как консервативный синдром и утопические иллюзии.

Рассматривая проблему свободы, надо отметить, что в русском культурном архетипе это понятие отличается от европейской ментальности. Свобода для западного человека означает не только возможность выбора для себя, но и уважение аналогичного права у других, т.е. свобода – это свобода для всех, защита чужой свободы как своей. Атрибут свободы – необходимость и способность индивидуального, внутреннего и ответственного выбора. В архетипе русского человека место свободы занимает понятие “воля” как свобода лишь для себя и безразличие к чужой свободе. Воля проявляется прежде всего в абсолютизации независимости.

В России не было Ренессанса с его всплесками гуманизма, точно так же, как и не было самого гуманизма в европейском смысле слова, то есть установки, рационально и морально ориентированной на человека как на уникальную сущность, носителя высшего индивидуального духовного начала. Личность никогда не представляла в системе русской культуры самоценность, она всегда растворялась до конца в “корпорации”, государстве, общине. Русский человек скорее ощущает единство социума, к которому он принадлежит, чем себя в социуме.

Русский человек, ощущая единство с социумом, не чувствует себя его “частью” и не связывает успех или неудачу общего дела лично с собой. И в то же время он вверяет свою судьбу социуму или государству, избавляясь от ответственности за свою судьбу и саму жизнь.

В рамках такой ментальности и возникла такая ценность как воля – стихийная крайняя форма протеста личности против поглощения ее социумом, государством.

Для русского культурного архетипа ключевыми являются понятия родина, государство, порядок, патриотизм. Значение этих духовных ценностей огромно, они всегда исполняли роль мощного национально-объединяющего фактора, обладали огромной организующей силой.

Специфика цивилизационного развития России состоит в том, что доминантной формой интеграции в ней выступает государство, которое в связи с этим приобретает в русском культурном архетипе особую ценность. Для культуры русского человека характерна фетишизация власти, порождающая квазиэтатизм. Государственная власть мылится как главный стержень всей общественной жизни.

В 14-17 вв. государство в России отождествлялось с царем, причем русский квазиэтатизм всегда ставил государство-царя выше закона. Это формировало у русского человека такую установку, как неверие в закон в качестве воплощения справедливости и эффективного средства борьбы со злом.

Кроме того, специфика исторического развития России с длительным господством внеэкономических форм принуждения также сказывалась на отношение русского человека к труду. Нормальная трудовая этика в его культурном архетипе не могла оформиться в условиях тотального закрепощения в 16-17 вв. всех сословий в России. Усиление внеэкономических форм принуждения вело к тому, что работа рассматривалась как повинность. “От трудов праведных не наживешь палат каменных”, - такой мотив характеризует трудовую этику русского человека, которая традиционно ориентировала его на низкий уровень материальных притязаний, и люди с древнейших времен привыкали жить скудно и довольствоваться малым, что вырабатывало прсихологическую привычку к бедности.