Структура власти, ее типология; традиционные формы государственной власти. Теория разделения властей

На сегодняшний день в политической науке не сформирована общая теория власти, исходя из этого, современные политологи систематизировали многочисленные теории власти. Было выделено несколько концептуальных подходов в рассмотрении сущности власти:

1. Реляционистские теории (от англ. relation – отношение) понимают власть как взаимодействия индивидов, в которых один индивид изменяет поведение другого.

Этот подход представлен несколькими вариантами:

теория сопротивления (Д. Картрайт, Дж. Френч, Б. Рейвен и др.) рассматривает власть как отношение, в котором субъект подавляет сопротивление объекта. Соответственно разрабатывается классифи-кация разнообразных степеней и форм сопротивления, а также оснований власти.

теория обмена (П. Блау, Д. Хиксон, К. Хайнингс и др.) трактует власть как ситуацию обмена ресурсами. Ресурсы распределяются неравномерно: одни индивиды их лишены и нуждаются в них. В этом случае излишки ресурсов, которыми обладают другие, могут трансфор-мироваться во власть. Излишки уступают тем, кто их лишен, в обмен на желаемое поведение. Это подчеркивает асимметричный характер отношений власти: тот, кто обладает излишками ресурсов, занимает более высокое социальное положение;

теория раздела сфер влияния (Д. Ронг и др.) ставит под сомнение вопрос относительно асимметричности отношения власти. Власть – это взаимодействие, где участники периодически меняются ролями. Например, профсоюз контролирует найм рабочей силы, наниматель же диктует время и место работы. Таким образом, в ряде ситуаций подчиненные имеют власть над руководителями [36, c. 114–116].

2. Системные теории власти рассматривают власть как безличностное свойство любой социальной системы.

В рамках этой концепции выделяют несколько направлений:

власть как атрибут макросоциальной системы. Так, для Т. Парсонса власть – это обобщенный посредник в политической систе-ме. Он сравнивал ее с деньгами, которые выступают обобщенным посредником экономического процесса. Власть понимается как реальная способность системы аккумулировать свои интересы, достигать поставленных целей;

мезоподход (М. Крозье) рассматривает власть на уровне подсистем (семья, организация). Указывается непосредственная связь власти с организационной структурой;

микроподход трактует власть как взаимодействие индивидов, действующих в рамках специфической социальной среды. Власть определяется как способность индивида влиять на других. Сама способность влиять вытекает из статуса и выполняемых субъектом ролей;

коммуникативный подход (Х. Аренд, К. Дойч, Ю. Хабермас) понимает власть как средство многостороннего институционального общения. Подлинное проявление власти заключается в способности прийти к определенному соглашению и обеспечить интеграцию общества;

постструктуралистский подход, представленный теориями М. Фуко и П. Бурдье. М. Фуко отказался от традиционного рассмотрения сущности власти через проблему насилия и соотношения ее субъекта и объекта. Власть бессубъектна и ее нельзя присвоить. Она выступает не как отношение между субъектами, а как действие в ответ на действие. Это действие трансформирует поведение других. Соотношение сил будет постоянно видоизменяться. П. Бурдье конструирует понятие "символической власти", которая представляет собой совокупность капиталов (экономический, культурный капитал, репутация, престиж), которые распределяются между субъектами власти в соответствии с их позициями в "политическом поле". Сами позиции и капиталы субъектов могут изменяться [34, c. 72–73].

3. Бихевиористические концепции власти рассматривают власть как отношение между людьми, при которых одни властвуют, а другие подчиняются. Сущность власти коренится в природе человека: его биологических или психологических особенностях.

Выделяется несколько вариантов трактовок:

силовая модель (Г. Лассуэлл) основывается на том, что первопричиной власти является психологический импульс – стремление (воля) к власти. Из столкновений и взаимодействий индивидуальных воль к власти строится вся политическая материя. Сама же власть проявляется в принятии решений и в контроле над ресурсами;

рыночная модель (Дж. Кетлин) исходит из аналогии между политикой и экономикой. В политике действуют законы рыночной торгов-ли: учет спроса и предложения, конкуренция, стремление к выгоде;

игровая модель (Ф. Знанецкий) предполагает, что на политическом рынке субъекты различаются не только различными запасами власти, но и способностями, гибкостью стратегии, азартом. Борьба за власть может мотивироваться "игровым" характером, доставляющим удовлетворение участникам. Политика – это поле игры, театр, где успех зависит от ловкости, от актерства и способности субъекта к перевоплощению.

Основными формами политической власти является господство, политическое руководство и управление. Господство – это абсолютное или относительное подчинение одних людей (социальных групп) другим. Политическое руководство и управление реализуются через принятие стратегических и тактических решений к объектам власти, через организацию, регулирование и контроль их развития. Но практика властвования свидетельствует о существовании некорректных, а иногда и аморальных форм и средств: подкуп, обман, обещания, шантаж, искусственные препятствия, популизм и т. д. Все это наносит ущерб истинной демократии, подрывает престиж власти, вызывает к ней недоверие народа, угрожает социальными конфликтами.

Формы политической власти различают и по критерию главного субъекта правления. К ним относятся:

монархия – единовластное (абсолютное или с конституционным ограничением) наследственное правление одного лица (монарха);

тирания – единоличное деспотическое правление в результате насильственного захвата власти;

аристократия – власть лучших, то есть верховной, знатной, привилегированной группы;

олигархия – власть немногих богатых;

тимократия – особая форма олигархии, по которой государст-венная власть принадлежит привилегированному большинству, обла-дающему высоким имущественным цензом, часто – военной силой;

теократия – власть представителей церкви;

охлократия – власть толпы, опирающаяся не на законы, а на минутные настроения и прихоти толпы, которая часто подвергается воздействию демагогов, становится деспотической и действует тиранически;

демократия – власть народа на основе закона и обеспечения прав и свобод граждан [11, c. 145–147].

Современные исследователи выделяют также власть партократии (партийной верхушки, номенклатуры), бюрократии (господство высшего государственного чиновничества, засилье надцентрализованости и заформализованости в государстве), технократии (решающее влияние в обществе осуществляет научно-техническая элита; господство техноло-гического мышления).

Политическая власть воплощается через механизм властных отношений. Польский политолог Ежи Вятр предложил такую его структуру:

наличие во властных отношениях не менее двух партнеров;

волеизъявление обладателя осуществляется в виде определен-ного акта (приказа, распоряжения), который предусматривает санкции за неподчинение его воле;

обязательное подчинение тому, кто осуществляет власть;

социальные нормы, закрепляющие право одних выдавать акты, других – им подчиняться (правовое обеспечение).

Такой механизм властных отношений, четко работая, обеспечивает оперативность и действенность взаимосвязи субъекта и объекта, реализацию властных функций. Такими функциями являются:

интегративная (направлена на консолидацию всех социально-поли-тических сил, интеграцию прогрессивных политических, идеологических, интеллектуальных ресурсов общества с целью реализации общественно значимых, исторически определенных целей);

регулятивная (обеспечивает создание политических механизмов регулирования жизнедеятельности общества, правотворчество, поддер-живает волевыми методами функционирование этих механизмов);

мотивационная (власть формирует мотивы политической деятель-ности, подчиняет им как общезначимые, так и другие мотивы, исходя из политических интересов субъектов властвования, их политико-организа-ционных структур);

стабилизирующая (нацеленность на устойчивое, стабильное разви-тие политической системы, всех ее структур, гражданского общества) [34, c. 66–67].