2015-05-22
810
Отмирающее рабство еще в силах было задерживать развитие новых общественных отношений, ибо оно «оставило свое ядовитое шало в виде презрения свободных к производительному труду»1. Так характеризовал Ф. Энгельс роль рабства в истории Римского государства последних веков его существования. Это положение является определяющим для понимания сущности внутренней политики Римской империи в IV—VI вв.: она сводилась к тому, чтобы защищать позиции рабовладельческого класса в целом, не считаясь с тем, что при этом затрагивались интересы его отдельных прослоек Господствующий класс и в условиях разложения прежних форм социально-экономической жизни вовсе не собирался отказываться от своих имущественных прав. Он старался включить элементы новых общественных отношений, развивавшихся в недрах рабовладельческого строя, в систему действующего права, сохранить сословные перегородки рабовладельческого общества.
Попытка стабилизации, предпринятая Диоклетианом (284—305) окончилась неудачно: одних только военно-административных реформ было недостаточно для упрочения отживающих общественных порядков.
В обстановке непрекращавшегося соперничества военно-чиновных клик с неослабевающей силой продолжались народные волнения В 314 г. Лициний (308-324) и Константин (306-337) поделили между собой Римскую империю: Константину досталась западная часть, а также Греция, Эпир, Верхняя Мезия и Македония т. е. большая часть Балканского полуострова. Через 10 лет, после его победы при Хрисополе 18 сентября 324 г., в Римской империи установилось единодержавие Константина2.
К этому времени ему было около 40 лет. Родным языком Константина был латинский. Исполненный уважения к римскому прошлому, он не стеснялся ломать традиции, если это было нужно для проведения в жизнь его идеалов — установления единства власти и упрочения порядка, заключавшегося в полном экономическом, политическом и идеологическом порабощении народных масс. Император был осторожен в решениях, любил прибегать к демагогическим приемам, умел хитростью привлекать на свою сторону деятелей разных направлений и взглядов. Встречаясь с непредвиденными затруднениями, он иногда приходил в бешеную ярость — тогда его жестокость не знала пределов. Узнав об интригах Лициния, он нарушил клятву и велел его убить; по подозрению в связи со своей молодой женой Константин казнил собственного сына Крисп а, а потом приказал задушить и жену. Он был искренно убежден в правильности христианского учения, но подчинял свои религиозные чувства политике. Крещение он принял только перед смертью и в течение всей жизни не отказывался от права руководства языческими культами.
Вся внутренняя деятельность правительств Константина и его преемника на Востоке — Констанция (337—361) была направлена на то, чтобы стабилизировать общественные отношения, подорванные в смутах III — начала IV в., при помощи установления жесточайшей диктатуры. Но для ее эффективности и устойчивости требовались укрепление политической централизации, последовательная бюрократизация государственного аппарата, введение единообразия в идеологической сфере. Разрешение этой задачи было немыслимо без напряжения всех материальных ресурсов империи.
Прочность и эффективность централизации предполагали, заинтересованность в ней влиятельной прослойки знати, которой бы эта централизация в первую очередь могла принести как материальные, так и политические выгоды. Учитывая это, Константин, а потом и его ближайшие преемники осуществляли политику концентрации имущих элементов знати вокруг новой столицы — Константинополя. Тем самым экономически более развитый Восток превращался в основной центр императорского правительства.
Проводя централизацию и бюрократизацию империи, эти императоры стремились по возможности вытеснить действие местного права и обычаев в городах Востока. Римское право олицетворяло собой политику социального гнета и было заострено против народных выступлений, которые подавлялись путем организации ужасающего террора.
Константин и Констанций последовательно внедряли римское право. Власть на местах изымалась из рук городской знати и переходила к канцеляриям. Функции городской курии из распорядительных превращались в исполнительные, ограничивались сбором налогов и отправлением повинностей.
В империи сложилась весьма напряженная обстановка, при которой любое народное выступление, по какой бы причине оно ни возникало, оказывалось весьма опасным для господствующего класса. Могущество императорской власти не давало развиться народным движениям в грозные восстания; только натиск варваров, обострив внутреннее положение страны, развязывал силы возмущения, но это происходило не столько вследствие сочувствия масс к варварам, сколько вследствие ненависти к правительству. Всякое нашествие варваров вызывало такое напряжение финансовых ресурсов государства, что оно оказалось непосильным для народа. Нередко крестьянство предпочитало уживаться с варварами, нежели находиться под властью чиновников.
Бронзовая монета императора Диоклетиана (284-305 гг.) Майнц. Римско-германский центральный музей.
Социально-политический протест, как правило, облекался либо в форму волнений религиозного характера, либо — сепаратистских движений и иногда — прямой государственной измены (переход на сторону варваров, персов). В деревне народные волнения направлялись главным образом против налогового обложения. Иногда должники казны становились разбойниками и пиратами; их действия представляли собою угрозу всему рабовладельческому правопорядку. Правительство расправлялось с ними беспощадно; разбойники и их сообщества уничтожались полностью — вместе с женщинами и малолетними детьми.
В IV в. наиболее острой формой социальной борьбы являлась религиозная. Все проявления недовольства существующим строем, все поиски выхода из тяжелых обстоятельств — как реакционные, так и прогрессивные, как реальные, так и утопические — облекались в религиозную форму. В разных районах Римской империи функционировали всевозможные религиозные общества, которые часто являлись по сути дела объединениями врагов римского господства. Чувство, обреченности всего общественного строя породило эсхатологические ожидания, чреватые социальными взрывами. В этих условиях только религия могла установить обязательные для верующих догматы, которые были бы совместимы с существующим общественным порядком. Оформление такой религии было необходимо для смягчения социальных взрывов в период краха рабовладельческого общества. Для придания устойчивости правопорядку, основанному на частной собственности, единство мировоззрения было столь же важно, как и единство норм гражданского права. Упрочение эксплуататорского строя было невозможно без того, чтобы господствующими идеями не стали идеи господствующего класса.
Естественно, что в политике Константина и его преемников религиозный вопрос оказался наиболее тревожным и настоятельно требовавшим разрешения. Церковь должна была сама и при поддержке правительства пресекать проявления всех опасных для господствующего класса настроений народных масс.
С помощью язычества нельзя было осуществить контроль над мировоззрением: язычество не имело устойчивой догматики, канона священных книг, ему была незнакома борьба с ересями. Оно не годилось в качестве мировой религии. Напротив, христианская церковь обладала уже вековым опытом борьбы за «чистоту» вероучения, опытом фанатичного преследования инаковерующих в рядах своих собственных приверженцев; христианство очень легко воспринимало синкретические элементы старинных местных верований, включавшихся в новое единое мировоззрение. Однако к моменту создания ранневизантийского государства христианская догматика еще не была окончательно установлена.
Император Констанций II. Чаша. Серебро. IV в. Государственный Эрмитаж.
Всю историю правления Константина и его преемников в. IV в. заполняют богословские споры, связанные с арианской «ересью». Арианство зародилось в Александрии, в условиях сложной я противоречивой внутренней жизни самого крупного производственно-товарного центра древнего мира. Экономическая мощь Александрии совершенно не соответствовала политической придавленности ее населения. Горожане Александрии хотели использовать христианскую церковь как орудие приобретения автономии в руководстве местными делами.
Большую роль в формировании церковных направлений играла и социальная борьба в городе. Его трудовое население находилось под гнетом собственной знати. В начале IV в. демократические круги Александрии поднялись против аристократии, и именно это движение оказалось на первом плане. Арий — пресвитер из демократических религиозных общин — выступил против архиепископа Александра, избранного богатой верхушкой Александрии; при этом Арий стремился найти поддержку в народе. Написанные им гимны были рассчитаны на матросов, грузчиков, ремесленников. В своих проповедях Арий стал нападать на богословские догматы официальной александрийской церкви. Он обвинил епископа Александра в савелианской ереси (Савелий учил, что бог троичен только по названию: как существо небесное он именуется отцом, в проявлениях своей воли на земле — сыном, а как творец, чья божественная сила выявляется в его творениях, — духом святым). Александр в свою очередь обвинял Ария в ереси Павла Самосатского, согласно воззрениям которого Христос родился не богом, а простым человеком, позднее осененным божественной мудростью. Такого рода обвинение станет понятно, если учесть, что, по утверждению Ария, Христос-Логос не равен богу, но является его творением. На самом деле, однако, взгляды Ария не имели ничего общего с представлениями о Христе как обыкновенном человеке. По мнению Ария, Христос был подлинным божественным Логосом, но поскольку он сын божий, постольку, следовательно, было время, когда он не существовал. Логос — предвечен, но не вечен; он «меньше» отца, ибо имеет свое «начало». Арий рассуждал по-своему логично: богослов, признающий Логос не имеющим начала, вынужден отвергнуть и причину его появления, иначе говоря, вынужден отказаться от представления о рождении бога-сына. С этой точки зрения, следовательно, Логос не рожден, и, значит, бог-отец — не отец, а бог-сын — не сын.
Александр и его ловкий протодиакон Афанасий протестовали против отожествления понятий «рожден» и «сотворен»; они считали богохульством называть тварью Христа-Логос. Александр и Афанасий выдвигали тезис о вечном сосуществовании бога-отца и бога-сына или Логоса: ни тот, ни другой не имеют «начала», но сын рождается от отца, как луч света от его источника. Александр и Афанасий считали Логос особой стороной, «лицом» божественной сущности. Арий же критиковал положение об отсутствии «начала» у Логоса, исходя из употребления слов «отец» и «сын». Но Александр и Афанасий выдвинули и более «сильное», с их точки зрения, возражение своему противнику: ведь если признать, говорили они, что было время, когда Логоса не существовало, то значит бог-отец являлся αλογος, т. е. неразумным, значит творческая сила бога-отца была бессознательной. Афанасий усмотрел, таким образом, в концепции Ария серьезную опасность для самых основ религии и яростно выступил против него.
Апостол Варфоломей. Баптистерий в Равенне. VI в.
И Арий, и его противники — Александр и Афанасий — были образованными богословами и вели спор на философской основе: Арий исходил из положений антиохийской школы, генетически связанной с Павлом Самосатским; его противники стояли на позициях александрийской школы Оригена. И ариане, и приверженцы официального вероучения — православные — обвиняли друг друга в нелогичности: характерным для их спора было обращение к разуму.
Задана, стоявшая перед Константином, заключалась в том, чтобы содействовать господствующей церкви в выработке прочной основы для богословской мысли, приемлемой для правящих слоев. Его тревожило отсутствие единства в церкви. Оно внушало императору тем большее беспокойство, что в распрях иерархов приняли участие широкие массы.
По инициативе Константина 20 мая 325 г. в Никее был созван вселенский собор. Он происходил с показной пышностью. Несмотря на то, что сам император еще не был крещен, именно он играл руководящую роль на соборе. После некоторых колебаний Константин принял враждебную Арию сторону: вероятно, его смутило демократическое происхождение арианства. Арианство было осуждено. Никейский собор выработал основу для «символа веры». «Оно (христианство. — Ред.) перешло к нам уже в том официальном виде, какой придал ему Никейский собор, приспособивший его к роли государственной религии...»3. Правительство Константина взяло в свои руки церковные дела. Арий был сослан. Его сочинения подлежали сожжению. Отныне всякое инакомыслие в богословских делах являлось в Византии государственным преступлением. Так был оформлен союз церкви и государства. Епископы стали чиновниками империи, а император — верховным богословом. Государство получило мощного союзника по идейному воздействию на народные массы.
Данные о преследованиях ариан, сохранившиеся в законодательных памятниках, не отражают той борьбы, которая при жизни Константина велась вокруг учения Ария. Сильная придворная клика негодовала на привилегии, полученные епископами. Стали указывать на своеволие египетского клира, обнаружившееся после изгнания Ария. Император решил было снова созвать собор, но группа православных епископов была непреклонна в своей враждебности к Арию, и Константин, добивавшийся установления церковного мира, был этим весьма недоволен. Он все яснее убеждался, что арианские епископы более приемлемы для автократии, нежели православные, тесно связанные с городским самоуправлением. Между тем в Египте произошли серьезные перемены. После смерти Александра в 328 г. архиепископом в Александрии стал Афанасий, умелый демагог и красноречивый, искусный в спорах религиозный фанатик. Он отличался бесцеремонностью и неразборчивостью в средствах, которые пускал в ход, борясь с противниками. Постоянно находясь в изгнании, среди опасностей, он проявлял в то же время недюжинную энергию. С ним-то и пришлось иметь дело Константину.
С 332 г. Египет поставлял в столицу хлеб, притом в колоссальном количестве. Возмущения против собственной знати стали сменяться в Александрии волнениями против Константинополя, грабившего страну. В оппозицию встал и епископ Афанасий. Император в гневе сослал его и реабилитировал Ария. Последний вскоре скончался, но Константин открыто перешел теперь на сторону арианских епископов, которых находил более «законопослушными». Перед смертью он принял крещение от арианского епископа. Арианство было таким образом признано официально, православие же превратилось в оппозиционное течение.
В Египте оно приобрело сепаратистскую направленность, ставленниками императора оказались арианские епископы, которые начали прибирать к своим рукам городские богатства. Влияние арианства быстро падало; наоборот, авторитет Афанасия, постоянно преследуемого властью, а вместе с тем и престиж православия, стали расти.
22 мая 337 г. император Константин умер, оставив трех сыновей, между которыми и была разделена Римская империя: Востоком стал править Констанций, Галлией — Константин II Младший (337—340), Италией — Констант (337—350). Констанций произвел кровавую баню в Константинополе, были перебиты братья и сторонники Константина. Между его сыновьями началась длительная борьба за господство в империи. Борьба эта получила религиозную окраску. Констант поддерживал никейскую веру. После смерти Константина II могущество Константа возросло, и Констанцию пришлось ослабить преследования никейцев.
Констанций представлял собою тип императора-бюрократа. В действиях своих он был очень осторожен. При дворе фактически властвовал препозит — евнух Евсевий. Все должностные лица подвергались строгому контролю. Процветал режим тайных доносов. Роскошь, казнокрадство и коррупция двора достигли высших пределов.
Конфликты между Востоком и Западом превратились в открытую войну после того, кар; в начале 350 г. Констант был убит узурпатором Магненцием (350—353). Методы борьбы обоих государств пагубно сказывались на положении их населения: на территорию противной стороны натравливали варваров. Получая помощь императоров, варвары производили невероятные опустошения: десятки тысяч людей уводились в плен, города предавались пламени. В кровопролитных битвах между Констанцией и Магненцием погибла большая часть лучшего римского войска.
Восток оказался более сильным. 10 августа 535 г. Магненций погиб. Констанций стал единодержавным правителем всей Римской империи. Восток полностью возобладал над Западом.
Самым острым внутриполитическим вопросом в правление Констанция был церковный. Император считал возможным установить власть над церковью только при условии, если она станет арианской. Но, поскольку трудности заключались не в догматах, все попытки Констанция решить религиозный вопрос оказались неудачными. Наиболее шумные столкновения произошли в городах. Куриалы поддерживали языческие традиции из политических соображений. Вокруг никейских епископов сплотились разбогатевшие ремесленники, торговцы, домовладельцы, ростовщики. Эти круги стремились с помощью епископов овладеть самоуправлением города. На сторону арианства переходило высшее чиновничество, а также некоторые представители провинциальной аристократии, выступавшие против усиления влияния столичной знати. Но главной социальной базой арианства служили ремесленные низы города, бедные владельцы пригородных участков, люди, испытывавшие угнетение богатой верхушки горожан. Ариане имели, таким образом, немало сторонников среди городского населения Востока.
Констанций изгнал православных епископов из Константинополя и Александрии. В Александрию вооруженной силой был поставлен арианский епископ, Афанасий же в 341 г. отлучен от церкви. В Риме его отлучение объявили незаконным. В 342 г. при выборе епископа в Константинополе дело дошло до кровавых столкновений. Правительственные войска поддержали арианского кандидата; жители столицы во время уличных схваток поджигали дома; был убит военаначальник Гермоген. Констанций расправился с никейцами и наказал константинопольцев, вдвое уменьшив им отпуск хлеба. Церковники православного толка прибегли к демагогическим приемам: обличая произвол чиновников, они приобрели авторитет у широких масс.
Констанций не мог противопоставить православным иерархам организованную силу ариан, поскольку последние не были едиными ни в социальном, ни в догматическом отношении. Приняв после 353 г. власть над всей империей, он приступил к систематическому преследованию никейцев. Проарианская политика Констанция вызвала настоящую гражданскую войну в Египте, где трудовой люд страдал от жестокой эксплуатации. Против правительства выступал неутомимый Афанасий. Констанций вынужден был пустить в ход все местные легионы: императорские войска вошли в Александрию как во враждебный город. 9 февраля 356 г. Афанасий был вновь сослан. Констанций стремился полностью диктовать свою волю церкви, однако ему не повиновались ни православные — никейцы, ни ариане. Несколько» соборов занимались «уточнением» учения Ария. Наконец, арианский собор 359 г. в Римини разработал богословскую концепцию, которая позднее стала официальным исповеданием веры в арианской церкви.
Правительство Констанция стремилось привлечь к арианству вождей варварских дружин, состоявших на службе императора и выполнявших поручения карательного характера в городах. Если арианство как официальная религия постепенно теряло почву в народных массах, то зато оно таким образом стало приобретать все больше адептов среди германских наемников.
В отношении язычества политика Константина и его преемников была последовательно враждебной. Конфискация земель языческих храмов сопровождалась захватом участков свободных храмовых крестьян, обрабатывавших эти земли.
Правительству приходилось, однако, считаться и с языческой оппозицией. Сопротивление правительственным мероприятиям оказывали храмовые свободные крестьяне-общинники и местная городская знать (хотя она была сугубо реакционна, но создавала себе некоторый авторитет своими выступлениями против бюрократии).
К языческой оппозиции присоединилась и интеллигенция крупных городов. Победа христианства, превращение его в принудительную идеологию явились подлинной катастрофой для позднеантичной науки и искусства — этим и объясняется оппозиционность интеллигенции того времени.
Отношение византийского правительства к язычеству определялось факторами как экономического, так и политического характера. Выступая так или иначе против языческой идеологии, государство, опиравшееся на христианскую церковь, таким образом ломало устои того самого общества, к сохранению которого оно прилагало все силы. Наивысшим выражением антиязыческой политики явилось введение смертной казни за совершение жертвоприношений.
Центром оппозиции мероприятиям Констанция была Италия, где особую преданность язычеству проявляла римская сенаторская знать, не желавшая примириться с подчиненным положением Рима в империи. Ведь антиязыческий курс Констанция был продиктован именно стремлением установить единство империи, при котором господство принадлежало бы Востоку.
Сложную проблему византийской внешней политики в IV в. представляли отношения с готами и связанное с этим общее положение дел к северу от Дуная. Готы становились все более опасными соседями. Римская империя в это время уже отказалась от завоевательной политики на Дунае. Между тем хозяйственное развитие готских племен приводило к углублению в их среде внутренней, социальной дифференциации: выделявшаяся у них знать стремилась к завоеваниям в культурных и богатых областях Балканского полуострова. В 332 г. готам было нанесено решительное поражение, король Видигоя пал в битве. Готы были вынуждены заключить мир, согласно которому их дружины переходили на службу императору: они должны были участвовать во всех его походах и охранять границу на Дунае. В свою очередь, Византия обязалась выплачивать готам субсидию. Часть готов приняла христинство в его арианской форме. Около 340 г. епископом у них стал Вульфила. Он изобрел готский алфавит, перевел на готский язык христианские книги. Готы сделались арианами, потому что в это время арианство являлось господствующей религией в Восточной Римской империи. Часть готов переселилась на север Балканского полуострова в район Никополя.
Положение на Востоке осложнялось наступательной политикой Ирана, который начал добиваться выхода к Средиземному морю. Яблоком раздора Византии и Ирана была Армения, где христианство в начале IV в. превратилось в государственную религию. Правители Ирана добивались введения в Армении зороастризма Авесты с тем, чтобы подчинить страну своему влиянию. В 338 г. Констанций возвел на престол Армении сына Аршака — Тиграна (из армянской династии). Война против персов проходила с переменным успехом. Персы три раза неудачно осаждали Нисибис. Пытаясь вмешиваться во внутренние дела Ирана, Византия делала это под видом проявления заботы о христианах, подвергавшихся преследованию за веру.
Арабские племена, жившие вдоль границ Сирии и Палестины, пока еще не представляли серьезной опасности. И византийское, и персидское правительства стремились вовлечь эти племена в сферу своего влияния, не допуская в то же время создания сильного арабского государства. Начиная со второй четверти IV в., христианизация служила основной формой политической агрессии Византии против арабских племен. Однако, принимая христианство, вожди этих племен не желали иметь клир, поставленный правительственной церковью, поэтому они примкнули к гонимому тогда православию.
Централизаторская политика государства и церкви встречала оппозицию главным образом в куриях крупных городов. Укреплялись связи куриалов с интеллигенцией. Городское самоуправление давало широкий простор ее деятельности, тогда как бюрократический режим и господство церкви снижали общественную роль риторов и философов. Всякое выступление против существующего режима принимало религиозный характер. Отчасти это учитывали никейцы в своей борьбе против Констанция. Но этим же воспользовались и приверженцы язычества. Они занимали довольно сильные позиции в восточных провинциях Сирии; в Италии языческой оставалась большая часть сенаторской знати. Особенно ревностной сторонницей язычества становилась интеллигенция.
Среди поборников «отеческих богов» выделяется император Юлиан (361—363). Его отец, брат Константина, был убит в 337 г. по распоряжению Констанция. Такая же участь постигла и его брата Галла, так что Юлиан остался единственным отпрыском Константиновой династии. Он учился у афинских философов. Не имевший наследников Констанций женил Юлиана на своей сестре и 6 ноября 355 г. провозгласил кесарем — номинальным правителем Галлии. Юлиан обнаружил организаторские способности, сумел навести порядок в войске и добился ряда блестящих побед над варварами. Это создало ему такой авторитет, что войско провозгласило Юлиана августом (1 февраля 360 г.).
Убежденный сторонник эллино-римской религии (при этом языческие представления в его сознании переплетались с идеями стоической философии и староримским патриотизмом), Юлиан осознавал, какой глубины достиг политический, военный и моральный упадок в обществе его времени. Он искренне презирал христианство за отступления от идеалов староримской доблести, считая его недостойной римского гражданина религией рабского смирения и покорности. Юлиан хотел реформировать эллино-римскую религию на философской базе и, используя опыт христианства, создать языческое богословие. Но при всех симпатиях к язычеству Юлиан был относительно веротерпим. Главной целью его политики было величие Римской империи, основу которого он видел в крепком городском сословии. Он был идеологом и политиком отжившей полисной системы.
Во время похода на Восток сопротивление Юлиану оказали только низы балканских городов, в среде которых Констанций пользовался симпатиями. Но Констанций внезапно умер, и Юлиан беспрепятственно вступил на престол4. Он объявил об отмене преследований языческой религии, о возвращении всех сокровищ, отобранных у языческих храмов. В ряде городов возникли волнения. Особенно бурно развивались события в Александрии, где фактическим правителем был арианский епископ Георгий, наложивший руки на главные промыслы Египта и ненавистный населению Александрии. После прихода к власти Юлиана епископ Георгий был схвачен толпою, привязан к верблюду и вместе с ним сожжен. Это был протест масс против гнета господствующей арианской церкви. Епископ Епифаний Кипрский признает, что Георгий пострадал от народа не за исповедание Христа, а «за великое насилие, которое он причинил городу и народу во время своего епископства».
Юлиан старался укрепить городскую верхушку. Он стал возвращать в ведение курии территории, отнятые у городов. Однако Юлиан вовсе не склонен был предоставлять куриям прежнее самоуправление.
Формально никаких гонений на церковь при Юлиане не было; все сосланные Констанцием епископы никейского вероисповедания были возвращены из ссылки. Но от власти христиане отстранялись. Юлиан боялся народных масс. Он привлекал их мелкими демагогическими мероприятиями, старался настроить против варваров. Социальная база Юлиана была весьма узкой. Он мог рассчитывать только на военную диктатуру. 26 июня 363 г. во время похода против персов Юлиан погиб.
Новый император Иовиан (363—364). сторонник никейского исповедания, отменил все распоряжения предшественника, основой политики императоров снова стал союз с христианством. После Иовиана на престол вступил ревностный арианин Валент (364—378), который продолжал политику Констанция. Между тем страна находилась в состоянии глубокого потрясения, вызванного мероприятиями Юлиана и внезапной их отменой. В особенно тяжелом положении были балканские провинции; их часто тревожили набеги варваров. Налоги и произвол правителей приводили к запустению крестьянских земель. Горючим элементом являлись также работники горных промыслов, в основном рабы и лица, осужденные на каторжные работы.
Отмена распоряжений Юлиана о возвращении городам земельных территорий возбуждала городскую знать. Недовольны были и галльские легионы, которые возвели на престол Юлиана и теперь находились в немилости. Эти легионы восстали против Валента и 28 сентября 365 г. провозгласили императором племянника Юлиана — Прокопия5.
Прокопию удалось занять Константинополь. Основой политики Прокопия была поддержка городских курий, создавшая популярность новому императору. Расправа с чиновниками, ставленниками Валента, доставила ему расположение широких масс, которые примкнули к нему как во Фракии, так и в западных провинциях Малой Азии. Поддерживало Прокопия и сельское население Фракии, придерживавшееся язычества.
Но именно участие этих социальных элементов в восстании Прокопия привело к тому, что городская знать и сенаторы стали переходить к Валенту. Политика конфискаций усилила ненависть знати к Прокопию. Он принимал в свою армию даже беглых рабов, что отталкивало от него все владетельные прослойки: противники сравнивали его со Спартаком. В числе союзников Прокопия были и ненавистные для городского населения варвары. Сам он боялся превращения восстания в широкое народное движение и ограничился удовлетворением интересов городских куриалов и легионов.
Между тем Валент уже незадолго до восстания стал принимать строжайшие меры против коррупции чиновников. Временно были прекращены преследования никейцев. Состоятельные слои перешли на сторону Валента. Армия Прокопия начала таять, ее вожди изменяли. Прокопий был схвачен и 27 мая 366 г. зверски казнен. Народные выступления после длительного сопротивления были подавлены. Развернулся ужасающий террор.
Валент требовал немедленного возвращения беглых рабов и приписных колонов. Куриям нанесен был новый удар: с мая 366 г. сбор налогов с колонов возлагался на землевладельцев. Курии оставалось собирать подати только с земель самих куриалов и с мелких свободных городских и подгородных хозяйств. Курии перестали играть какую-либо роль в политической жизни. В дальнейшем против них уже не велось острой борьбы, скорее проявлялась забота о том, чтобы сохранить это учреждение в качестве фискального аппарата — для сбора налогов и выполнения повинностей.
Несмотря на подавление восстания Прокопия, положение в стране оставалось тревожным. Во второй половине IV в., когда значительно возросли натуральные повинности, участились случаи бегства из деревень и поместий: колоны бежали от непосильных налогов и повинностей. Появлялось множество разбойных объединений, участники которых нападали на виллы, а иногда и на города. Население часто оказывало поддержку разбойникам. Был издан указ, согласно которому укрывавший разбойника карался наравне с ним.
К этому времени относится появление и оформление секты мессалиан, длительное время имевшей сильное влияние на народные массы. Мессалиане отказывались от всякой собственности. Они считали, что нужно все делать своими руками, подобно апостолу Павлу, провозгласившему девиз: «не трудящийся да не ест». Мессалиане бродили по стране, спали на открытом воздухе. Их учение представляло собою наиболее ярко выраженную форму идеологического протеста против существующего мира угнетения. Однако протест этот носил наивный характер, религиозная мистика отвлекала мессалиан от практических революционных действий.
Постоянные выступления масс оказали определенное воздействие на внутреннюю политику Византии: при Валенте издается много постановлений о защите «мелких» людей против «сильных». В 368 г. была введена должность защитника (дефенсора) плебса». Дефенсоры избирались из числа сенаторов. Эта мера в некоторой степени ограждала плебс от насилий куриалов и чиновников, но вместе с тем усиливала позиции местной земельной аристократии.
Поскольку любая оппозиция в то время облекалась в религиозную форму, больше всего затруднений представляли для правительства отношения с церковью. Валент сделал официальным риминийское вероисповедание арианской церкви; ряд православных деятелей был арестован и сослан. В середине IV в. императорская власть, однако, столкнулась с новым церковным институтом — монашеством.
Первоначально императорская власть относилась к монашеству враждебно. В ту пору монахи еще не являлись прослойкой господствующего класса, и самое хозяйство монастырей еще не приняло характера поместья. Монахи были своего рода «люмпен-пролетариями в рясах». Они являлись таким же резервом политической реакции, как и люмпены античного Рима. Но монашество было самой активной и реальной силой в борьбе против языческой оппозиции. Разумеется, государство стало использовать эту силу — правда, не непосредственно, а через церковь. В глазах Валента монахи были социально-опасным элементом. Он приказал изгонять их из городов, ловить бродячих монахов и принудительно направлять их на военную службу. Но в монашеской среде не было единства: она отражала настроения местного населения, и, например, монахи-ариане фанатично боролись против монахов-никейцев.
Восстание Прокопия, конфликты с персами, вторжения готов произвели серьезные потрясения в экономике империи. Государство испытывало острый недостаток золота. Это отрицательно сказывалось на денежном обороте и безусловно усиливало оппозиционные настроения горожан, которые выступали против арианской политики Валента и против его союза с варварскими вождями.
Начиная с середины 70-х годов IV в., в центре политической жизни империи оказался варварский вопрос. Внешнеполитическая по существу проблема почти на четверть века стала сугубо внутриполитической, социальной проблемой. И антагонистические противоречия между угнетенными и угнетателями, и борьба внутри господствующих прослоек, и религиозные распри — все это получило особую окраску в свете отношений империи с варварами.
С 70-х годов IV в. внешнее положение Византии заметно осложнилось. Правительству приходилось вести военные действия на всех границах империи. Персы стали проводить более агрессивную политику в Армении и в районах поселения арабских племен. Византия перешла к оборонительной политике в Сирии, но осуществляла активные мероприятия в Армении. Арабские племена, объединение которых пока еще не удавалось, то предпринимали нападения на византийские провинции, то вступали в дружественные связи с империей. Но основным направлением византийской внешней политики оказался Балканский полуостров. Готы вновь стали переходить через Дунай. Валент стремился использовать внутренние раздоры готских племен. Под предлогом освобождения 3 тыс. пленников, ранее сражавшихся на стороне Прокопия и находившихся теперь у Валента, готы в 367 г. вторглись во Фракию.
Нападение было отражено. Валент признал независимость готских племен севернее Дуная, готы со своей стороны обязались не переходить эту реку.
Карта. Империя в конце IV - первой половине V в. (до 457 г.)
В то же время под влиянием христианской пропаганды часть готов выступила против их короля Атанариха, начавшего преследования готов-христиан, в которых он справедливо видел ставленников Валента. Во главе восставших встал Фритигерн, принявший христианство в форме арианства. Он получил от Валента военную помощь. Фритигерн стал вождем независимого от Атанариха племенного объединения готов.
Постоянные войны с готами сделали обстановку на Балканах крайне напряженной. Столкновения с варварами заканчивались обычно захватом массы пленников, которые продавались в рабство. Особенно много рабов появилось в городах и поместьях Фракии. В близком к рабскому положению находилась и большая часть работников государственных мастерских, которые в основном были сосредоточены на Балканском полуострове. Участие рабов в народных волнениях придавало последним революционную окраску. Правительство привлекало к ответственности рабовладельца, рабы которого участвовали в выступлениях. Особенно опасными были рудокопы, об условиях жизни которых выразительно говорил Иоанн Златоуст: «Для них нет никакой пользы от их работы, от тех богатств, которые они добывают... Рудокопа от его трудов освобождает смерть».
В этой обстановке участились случаи перехода местных жителей на сторону варваров. Церковь пришла тогда на помощь государству: она предавала анафеме тех, кто участвовал в нападениях варваров. Когда они отступали, народ захватывал имущество бежавших или взятых в плен богачей. На месте разгромленного имения появлялся ряд мелких владений. В городах все чаще вспыхивали восстания, массы легко вовлекались в религиозные смуты.
Валент видел выход из напряженного положения только в одном — в укреплении диктатуры, опорой которой являлись бы наемные дружины христианизированных варваров-готов.
В 375 г. вестготы, теснимые гуннами, с разрешения Валента переправились через Дунай — вместе со своими семействами и большим числом рабов. Валент имел в виду расселить готов на правах военных поселенцев с тем, чтобы они обрабатывали землю и поставляли в армию воинов. Превращаясь в крестьян, организуя крестьянское хозяйство, готы испытывали все тяготы византийской податной системы: подчас им приходилось продавать своих детей, чтобы изыскать средства к существованию. Непривычные к земледельческому труду, готы пришли в волнение. Римская администрация со своей стороны стремилась использовать трудности, с которыми они столкнулись. Видя возмущение готов, римский воинский магистр Лупицин решил перебить их вождей. Один из них, Фритигерн, спасся, и к концу 376 г. его дружина начала военные действия. Готы нападали на римские имения и правительственные магазины. Через Дунай переправились и другие дружины варваров. Правительственные силы не могли с ними справиться, тем более, что к готам присоединились все недовольные элементы населения, в первую очередь рабы (по большей части тоже готского происхождения), местные колоны и особенно работники горных рудников, принадлежавших государству и служивших обычно местом ссылки на каторжные работы. К Фритигерну перешли и некоторые римские воинские части, состоявшие из германских наемников. В конце 377 г. ему удалось нанести поражение римским войскам под Маркианополем. Ситуация становилась все более опасной для византийского правительства.
Летом 378 г. римская армия двинулась к Адрианополю. Валент вступил в переговоры с Фритигерном. Условия, выдвинутые последним, были суровыми — он требовал предоставить готам Фракию, где бы они имели право захватить все имущество местного населения. 9 августа 378 г., не дожидаясь приказа, готская конница напала на римлян: разыгралось общее сражение. Императорское войско было в нем полностью уничтожено, сам Валент погиб.
Эти события явились катастрофой для Византийской империи. Весь Балканский полуостров оказался фактически беззащитным. Деревенский люд, по-видимому, включился в восстание и совместно с варварами громил поместья крупных землевладельцев6. Готы подступили к Константинополю. Вдова Валента распорядилась выдать жителям столицы оружие, и с помощью наемных арабов горожане отогнали варваров.
Отношение народных масс к варварам не было единым: сельские жители соединялись с варварами против властей; напротив, ремесленно-торговое население крупных городов, экономически связанное с господствующими кругами, всегда отчаянно сопротивлялось варварским нашествиям.
Разгром императорской армии вызвал панику во всей империи. Власти Малой Азии, опасаясь восстания рабов, организовали ужасающую по своему зверскому характеру резню всех заложников и рабов готского происхождения. После гибели Валента Грациан (375—383) направил на Восток для подавления восстания готов полководца Феодосия, выходца из испано-римской военной знати. Его провозгласили императором 19 января 379 г. Это был еще сравнительно молодой человек (33 лет), энергичный военный командир и ловкий дипломат. Перед ним встала трудная задача: нужно было в условиях общего восстания набрать новое войско. Феодосии I (379— 395) понимал, что он сможет найти опору только среди городского населения. Во главе войска был поставлен представитель константинопольской знати — Сатурнин. Горожанам жаловались различные льготы.
Укрепившись в городах, Феодосии завязал переговоры с германскими вождями. Последних соблазнила возможность влиться в состав византийской знати. Остготским дружинам было предоставлено право поселиться в Паннонии, вестготам — на севере Фракии. Феодосию удалось не только изолировать восставшее население от готов,— в лице продажных германских вождей и их дружинников он нашел жестоких карателей, которых мог использовать для подавления народных выступлений. Опираясь на этих союзников, Феодосии рассчитывал установить мир внутри страны.
Союз с германскими предводителями был тяжел для Византии: они получали власть над населением определенной территории; у варваров сохранялась полностью их военная племенная организация; они освобождались от налогов; им выдавались крупные суммы денег и большое количество продовольствия, взамен чего вожди принимали обязательство выставлять военную силу в качестве союзников — федератов. Вместе с тем варвары поступали и в регулярную византийскую армию — как рядовыми солдатами, так и на офицерские должности. Армия, таким образом, подвергалась варваризации. Готам предоставлялось право свободно исповедывать арианство. Готские наемники чувствовали себя господами в городах, где часто совершали грабежи; при всяких конфликтах Феодосии становился на сторону готов. За убийство гота расплачивались все жители города.
Налаживая отношения с варварами, Феодосии должен был в то же время уделить большое внимание внутренней политике. После относительного замирения балканские провинции находились в тяжелом положении: пахотная земля пустовала, горные разработки были заброшены. Сельское население устремлялось в города.
Прежде всего правительство приняло меры к возвращению рабов их господам. Были усилены меры наказания землевладельцев, принимавших к себе беглых рабов (ведь рабы бежали от своих хозяев главным образом для того, чтобы устроиться у других землевладельцев в качестве арендаторов). Острой проблемой являлось запустение громадного количества брошенных частных земель (они не обрабатывались годами). Незасеянными оставались и государственные земли. Первой мерой правительства было принудительное возвращение в имения прикрепленных к ним колонов. Согласно приказу префекта претория Татиана, всякий землепашец (культор) мог занять пустующую землю, брошенную владельцем, и, если тот не возвращался в двухгодичный срок, он лишался собственности и владения. Эта мера способствовала распространению мелкого землевладения.
Одной из причин стабилизации хозяйства в V в. и было относительное увеличение числа мелких свободных землевладельцев. Особые льготы предоставлялись тем, кто брался заниматься промыслом. Восстановить в полной мере горные разработки путем использования труда заключенных не удавалось. Префекту Флору пришлось издать распоряжение, предоставлявшее полную свободу занятий горным промыслом при условии уплаты десятины казне и десятины — владельцу земель на данной территории. Возможно, этим указом воспользовалась некоторая часть беглых колонов.
Чтобы сохранить поддержку сенаторского сословия, особенно провинциальных сенаторов, Феодосии ввел должность «дефенсора сенаторов». Последний обязан был защищать их владения как от насилий чиновников, так и от попыток куриалов собирать налоги с крестьян, подвластных сенаторам. В результате всех этих мероприятий значительно укрепилась частная власть крупных землевладельцев, принуждавших свободное население идти под патронат.
Чрезвычайно важное значение в политике Феодосия приобрел вопрос об отношении к религии. По мнению императора, арианству надлежало оставаться религией варварских наемников, а подданным империи следовало придерживаться никейского православия, которое за 40 лет оппозиции приобрело симпатии горожан и пользовалось большим влиянием, чем арианство. 27 февраля 380 г. Феодосии издал эдикт de fide catholica, согласно которому все подданные императора должны были исповедовать православную веру. Победа православия была оформлена на втором вселенском соборе в Константинополе в 381 г. Но, обеспечив победу никейцам, Феодосии в то же время стремился к полному подчинению церкви императорской власти, что неоднократно приводило его к столкновениям с церковными иерархами.
Второй вселенский собор был созван по сути дела для установления прав константинопольского епископа. На соборе отмечалось, что Константинополь — Новый Рим и поэтому надлежит воздавать соответствующие почести его епископу. С этого времени церковь Малой Азии и Фракии фактически попала в сферу церковной юрисдикции константинопольского епископа, и Константинополь сделался не только столицей империи, но и ее церковным центром.
По отношению к монашеству Феодосии первоначально продолжал политику Валента. Монахам запрещалось пребывание в городах. Однако, когда выяснилось, что монашество может стать силой в руках правительства, Феодосии отменил свой эдикт. Наибольшую непреклонность его правительство обнаруживало в отношении к язычеству. В 392 г. был издан закон, согласно которому отправление языческих обрядов считалось оскорблением величества. Резко усилились гонения на языческую интеллигенцию, выступления которой все чаще представляли собой протест против автократии и особенно против союза императорской власти с варварами.
Православные историки присвоили Феодосию титул Великого за то, что он утвердил православие. Между тем его правление было весьма непопулярным. Союз с варварами обходился очень дорого. В городах постоянно происходили антиналоговые волнения. Они вспыхивали стихийно, терпели поражения, за которыми обычно следовали массовые казни. Характерный случай имел место весной 390 г. в Фессалонике. Во время народных волнений был убит начальник варварских наемников — Бутерих. Взбешенный Феодосии предоставил готам право отомстить. Он послал в Фессалонику сильный отряд варваров, которые, по приказу императора, неожиданно напав в цирке на безоружных зрителей, перебили до 7 тыс. человек.
Все общество тревожило в то время усиливавшееся проникновение в Византию варваров. Часть варваров была вполне довольна своим положением и верно служила императору. Но среди военачальников варварских племен вынашивались проекты установления полного господства варваров в империи. За союз с ними стояли определенные элементы феодализирующейся знати, находившие, очевидно, что варвары — более подходящая сила для подавления народных волнений, чем императорская бюрократия, которая мешала развитию частной власти на местах. Другие представители знати, пользовавшиеся доходами от участия в управлении и от эксплуатации товарного хозяйства Константинополя, были решительно настроены против варваров. Такую же позицию занимала торгово-ремесленная и ростовщическая прослойка.
Отношение к варварам в деревне было двойственным: народ охотно помогал им громить имения знати, но в то же время ненавидел их за грабежи.
В конце 90-х годов IV в. в отношениях с варварами явно назревал кризис. В это время усилилось соперничество между Западной и Восточной империями. Обстановка стала особенно напряженной после того, как полководец Арбогаст возвел на западный престол сторонника язычества Евгения (392—394), который проводил политическую линию Юлиана. Феодосии направил против Евгения свое войско. Разразилась гражданская война. После кровавых битв победу одержал Феодосии.
17 января 395 г. он умер, и империя снова была разделена на две части. На Западе императором стал самовлюбленный прожигатель жизни Гонорий (395—423), на Востоке — слабовольный Аркадий (395—408), женатый на дочери франкского вождя — Евдоксии, женщине чрезвычайно энергичной и властолюбивой. При разделе империи часть Иллирика (Македония с Фессалоникой) была включена в удел Аркадия.
После смерти Феодосия варварский вопрос стал еще острее. Вестготы, жившие на Балканах, считались состоящими на службе империи. Их возглавлял Аларих Балта. Вступив в контакт с некоторыми представителями местной знати, Аларих вторгся на Пелопоннес, предавая поселения жестокому разгрому.
Влияние варваров было очень сильным как в Риме, так и в Константинополе. Окружение обоих императоров было варварским. Фактическим правителем на Западе был magister militum вандал Стилихон. Военные силы Византии также находились под начальством варваров. 27 ноября 395 г. опиравшийся на городскую аристократию глава гражданского управления галл Руфин был убит варварами-солдатами. При этом они нашли сторонников среди населения столицы. Реальная власть над армией оказалась в руках у гота Гайны. Во главе гражданского правительства встал бывший раб, евнух Евтропий, при котором получила влияние богатая торгово-ремесленная и ростовщическая верхушка Константинополя. Первоначально Евтропий пытался править в союзе со знатью. Однако в дальнейшем аристократия заняла враждебную позицию по отношению к Евтропию. Должности стали продаваться богатым горожанам. В правительстве появились лица «низкого» происхождения. Содержание варварских наемников ложилось тяжелым бременем на страну. Регулярных доходов не хватало. Приходилось прибегать к массовым конфискациям имущества провинциальной знати. Предлогом для земельных конфискаций служило нарушение указов о запрете патроциния.
Евтропий старался вначале не ссориться с Тайной, но подготовлял силы против него. Префектом претория был назначен Аврелиан — вокруг него стала сплачиваться антиготская партия. Архиепископом Константинополя при содействии Евтропия стал видный церковный деятель — антиохиец Иоанн Златоуст, который повел решительную борьбу против арианства. Сделавшись консулом, Евтропий начал более энергичные действия против варваров. Варвары ответили восстанием: во главе восставших встал Трибигильд, начальник готских гарнизонов во Фригии. К Трибигильду немедленно стали стекаться военнопленные готы — рабы, уходившие от своих господ.
Восстание быстро охватило Вифинию, Галатию и Писидию. На первых порах оно имело большой успех. Недовольные отовсюду устремились к Трибигильду. Поместья богатых землевладельцев подвергались разграблению, а уцелевшие от «неистовства» варваров бежали на острова. Однако восстание не могло превратиться в народную революцию. Заботясь только о добыче, варвары беспощадно опустошали страну. Восставшие готы сами делались рабовладельцами. Это привело к перелому в настроениях масс. Крестьянство, страдавшее от разнузданных дружинников Трибигильда, стало организовывать сопротивление грабителям. Под руководством некоего Валентина, имевшего опыт в военном деле, крестьяне окружили Трибигильда в горных теснинах, забросали камнями и вогнали в болото все его войско. Сам Трибигильд с небольшим отрядом едва спасся.
Но тогда его начал открыто поддерживать Гайна. Он потребовал отставки Евтропия, которым была недовольна и аристократия Константинополя. В августе 399 г. Евтропий был смещен. На его место встал руководитель константинопольской знати Аврелиан, группировавший вокруг себя всех настроенных против готского засилья. Друг Аврелиана ритор Синесий выступил при дворе Аркадия с предложением объединить все силы против варваров. Он указывал на опасность объединения рабов с варварскими военачальниками и советовал Аркадию спешно создавать войско из византийцев. Чувствуя враждебные приготовления знати, Гайна добился смещения и Аврелиана, и других предводителей антиготской партии. Маскируясь горячей приверженностью к арианству, Гайна стремился овладеть столицей. Казалось, Константинополь станет добычей готов. Однако в борьбу вмешались горожане и 12 июля 400 г. изгнали варваров из Константинополя. Власть перешла в руки столичной аристократии.
