double arrow

А через несколько дней вернулся Фёдор и первое, что спросил, так это: «А где Петро? Что-то я его тут не вижу?»

– Выгнала, – ответила залпом Ульяна.

Фёдор начал ругаться, поднял крик:

– Как это выгнала? Тебе помешал парнишка? Сирота… Такой уважительный, обиженный судьбой? Ни матери, ни отца… Хата-то моя, я что? Уже ничего не значу? − Словам Ульяны Фёдор не поверил:

– Ты спустись с неба. Сама, наверное, была грубой с ним? Ладно, завтра сам разберусь…

О том, как разбирался отчим с Петром и вообще говорил ли он с ним: ругались или посмеялись – Ганьке ничего не было известно, наверное, и матери тоже.

Петро больше не появлялся в их хате, да и батько про него ни гу-гу, вроде бы ничего и не было. Песни и в выходные дни больше не пелись, не рассказывались и сказки…

Даже в слабом теле бывает огромная сила любви или ненависти. Одним словом или поступком можно уничтожить то, что человек кропотливо создавал целые годы.

Фёдор, наверное, тогда уничтожил в душе Ульяны последнее человеческое чувство к себе. Но эта женщина осталась жить в его мазанной поверх хвороста хате, убогой, с земляным холодным полом, с соломенной прогнившей крышей… А куда ей было деваться, куда? Кому она была нужна с тремя детьми? Пьянице? Который начнёт ещё бушевать дома, гонять её и детей? Спаси, господи, от такой женской участи… Не дайте, боги, самой ей упасть… Кому нужны будут её дети?


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: