Индивидуальные события II «полное» объяснение

В своем докладе профессор Дрей затронул вопрос, который в последнее время привлек к себе большое внима­ние, а именно возможно ли полностью объяснить какое-нибудь индивидуальное событие и, в частности, можно ли это сделать с помощью «охватывающих» законов. Мне бы хотелось кратко остановиться на этой проблеме.

При любом объяснении, использующем «охватываю­щие» законы, анализируемое событие всегда характери­зуется при помощи некоторого утверждения — экспланандума. Так, например, когда мы спрашиваем, почему дан­ная масса газа q увеличила свой объем в период между 17.00 и 17.01 час., или почему при данном выбрасывании Bi четырех костей сумма выпавших очков превысила 4, то объясняемое событие описывается такими утверждени­ями, как «масса газа q увеличилась в своем объеме в период между 17.00 и 17.01 час.» и «при данном выбрасывании Bi четырех костей общая сумма выпавших очков превысила 4». Отсюда ясно, что предметом возможного объяснения с помощью «охватывающих» законов могут стать только такие индивидуальные события, которые описываются утверждениями подобного рода. (Это, ес­тественно, не означает, что каждое такое событие может быть действительно объяснено данным способом. Анализ объяснений, производящихся с помощью охватывающих законов, показывает нам их логическую структуру, но он ничего не говорит о том, в какой мере индивидуальные события, происходящие в мире, могут быть объяснены. Последнее зависит от того, каковы законы этого мира. л на данный вопрос нельзя ответить только средствами логического анализа. В частности, поэтому анализ объ­яснений такого типа не предполагает теории универсаль­ного детерминизма и не ведет к ней.)

Очень часто, однако, понятие индивидуального собы­тия трактуется способом, весьма отличным от вышеприведенного. События в этом втором смысле обычно харак­теризуются не высказыванием, описывающим его, а не­которым именем собственным или определенными описа­ниями, такими, например, как «детские крестовые похо­ды», «Октябрьская революция», «извержение Везувия в 79 г. н.э .», «убийство Юлия Цезаря», «первое солнечное затмение в (30-х годах XX века» и т. д. Индивидуальные события в этом смысле не могут быть объяснены ни ох­ватывающими законами, ни каким-либо иным способом; и в самом деле, совершенно неясно, что следует понимать под объяснением таких событий. Например, различные аспекты убийства Юлия Цезаря включают факт того, что Брут и Кассий составили политический заговор, что Брут и его друзья-заговорщики занимали такую-то и та­кую-то политическую позицию и стремились к тому-то и тому-то, что Цезарь получил такие-то и такие-то ра­ны и что, если можно положиться на мнение, с которым я столкнулся несколько лет тому назад и которое могло бы быть поддержано физикой, с каждым вдохом мы вды­хаем те молекулы кислорода и азота, которые были вы­дохнуты Цезарем в его последнюю минуту. Очевидно, полная характеристика индивидуального события, не говоря уже об объяснении, в этом смысле слова невозможна.

За неимением лучшего выражения я буду называть индивидуальные события последнего рода «конкретными событиями». Индивидуальные же события, в принципе допускающие их объяснение охватывающем и законами, то есть события, описываемые утверждениями, можно принять за частные аспекты или факты конкретных со­бытий [5].

Едва ли необходимо указывать на то, что конкретные события не ограничиваются областью истории. Такое со­бытие, например, как первое полное солнечное затмение в 60-х годах нашего века, точно так же обнаруживает бес­конечно большое количество химических, биологических, социологических и всяких иных аспектов и поэтому не может быть полностью описано и тем более полностью объяснено. Но некоторые его частные аспекты, например то, что оно наблюдалось в таких-то и таких-то районах земного шара, что оно длилось столько-то секунд и т. д., хорошо могут быть объяснены «охватывающими» зако­нами[6].

Но было бы неверно утверждать, что с помощью этих законов можно объяснить скорее некоторую характерис­тику события, чем индивидуальное событие как таковое. Это неверно прежде всего потому, что характеристика со­бытия формулировалась бы с помощью предикативного выражения, такого, например, как «полное солнечное за­тмение, наблюдавшееся на Аляске». А так как такие вы­ражения, не являясь утверждениями в подлинном смысле этого слова, не могут быть заключением дедуктивного или индуктивного вывода, то характеристика события не мо­жет быть объяснена способом «охватывающих» законов. Далее объяснению с помощью данного метода подлежало бы возникновение некоторого события определенного рода в данном отрезке пространства-времени: например, удлинение ртутного столбика в некотором термометре в данном месте в определенный промежуток времени или тот факт, что некоторое лицо заболело желтой лихорад­кой после укуса москитов определенного типа. Но все это, вне всякого сомнения, — индивидуальные события, кото­рые могут быть описаны высказываниями. Поэтому в данном вопросе я полностью согласен с Мандельбаумом, который, отвергая утверждение Хайека, что объяснение и предсказание никогда не относятся к индивидуальному событию, пишет: «Можно считать, что предсказание опре­деленного солнечного затмения или его объяснение от­носятся к конкретному событию даже и в том случае, ко­гда они не охватывают всех аспектов этого события, та­ких, например, как температура солнца, влияние затме­ния на температуру земли и т. д.»[7].

Я уже говорил, что конкретное событие, имея беско­нечное количество аспектов, не может быть полностью описано, тем более объяснено. Но, по крайней мере в од­ном смысле, возможность полного объяснения как раз тех индивидуальных событий, которые описываются высказываниями, подвергалась в последнее время обсужде­нию и анализу. Эта проблема была поднята в докладе проф. Дрея, когда он ставил вопрос о том, можно ли вообще считать, что событие объяснено полностью, если мы под­ведем его под статистические, а не строго универсальные законы и тем самым не покажем, что «оно должно было произойти». В самом деле, как уже было отмечено ранее, эксплананты статистического объяснения придают экспланандуму только более или менее высокую индуктив­ную вероятность, но не связаны с ним необходимым об­разом, как в случае дедуктивно-помологического объяс­нения. Можно было бы сказать, что объяснение последне­го типа является полным, а объяснение вероятностного типа - неполным[8]. Если, однако, эти термины пони­маются таким образом, то необходимо помнить, что более полное объяснение события не сводится просто к объяс­нению большего числа его аспектов. И в самом деле, по­нятие полноты, рассматриваемое в настоящем случае, от­носится только к объяснению событий, описываемых выс­казываниями, в то время как понятие аспекта события было введено нами для характеристики событий конкрет­ного типа.

И в заключение мы считаем, что в свете вышеизло­женного можно было бы уточнить, в каком смысле гово­рят о частичном объяснении конкретного события или называют некоторые из объяснений более полными - в отличном от вышеприведенного значения данного терми­на — по сравнению с другими. Прежде всего, любой ряд дедуктивно-номологических объяснений, каждое из кото­рых объясняет некоторый аспект конкретного события, может быть назван частичным объяснением этого собы­тия. И если аспекты, объясненные в некотором ряду, представляют собой какую-то часть аспектов, объяснен­ных в другом ряду, то первый ряд объяснений следует считать менее полным по сравнению со вторым. Дан­ные понятия частичности и полноты объяснения можно было бы обобщить таким образом, что они оказались бы применимыми также и для рядов, содержащих объясне­ния вероятностного типа. Однако подобная детализация была бы здесь неуместной.