Космогенез Человека 5 страница

Социальные роли лишь в той мере выступают подлинно человеческими объективациями, в какой систематически оживляются авторским исполнительством. В данной ментальной ситуации социум — некая феерия авторского исполнительства оригинальных мирожизненных ролей, выступающих социальными модусами само -деятельности Целостных Субъектов. Социальная игра в этом астрально-антропном контексте — далеко не традиционная игра по заранее установленным нормативным правилам, а нормотворческая импровизация в игровом режиме (игра творческих сил), алгоритм которого скрыт от самих участников в общих для них пустотных глубинах самосознания. Единицей социальной интеракции здесь является не безличная роль, конституируемая крайним социологизмом, а социальный модус астрально-антропного действа, выступающего "предметностью" космологизма и антропологизма. Социальные модусы суть авторские роли самосоциализирующейся субъективности. Они суть тождество субъекта и объекта в акте социальной самоинтерпретации Целостного Человека.

Явные нормы цивилизации (прескриптивные значения) здесь не обосабливаются от ценностей культуры и символов культа, а субординированы с ними в качестве низшей регулятивной подсистемы. Долженствование, лежащее в основании совокупной человеческой деятельности, является социализированной формой добродеяния и свободы, а потому выступает не в качестве внешнего принуждения (или того хуже — самопринуждения), а в качестве внутреннего и свободного самоопределения самотрансцендирующего и самоактуализирующегося субъекта в сфере социальной интеракции. "Внутренняя свобода есть не что иное, как живая духовность человека, — писал И.А. Ильин. — И тот, кто это продумает и прочувствует, поймет сразу, в чем значение долга и дисциплины: ибо и долг, и дисциплина, верно и глубоко понятые, суть лишь видоизменения внутренней свободы, которая добровольно приемлет эти внешние связи и свободно определяет себя к внутренней и внешней связанности"46.

На таком уже расширенном ментальном континууме свобода перманентно меняет свою форму с трансцендентной на антропную и социальную, тем самым систематически поддерживая синтезирование Микрокосма, Родового Человека и Микросоциума в единую астрально-антропно-социальную Ментальность.

В структуре этого типа ментальности бессознательное содержится в форме потенциального телесного бессознательного. Человек в данной ментальной ситуации еще не осознает себя в качестве природной телесности, которая, однако, вполне органично регулируется иерархией "вненаучных" форм рациональности (трансцендентные знания, эвалюативные знания, прескриптивные знания), неявно содержащихся в символическом сознании.

Астрально-антропно-социальный тип ментальности превратился в идеал человека в эпоху протестантской реформации христианства. Если в традиционном христианстве существуют только Бог и Человек, то протестантизм в качестве реальности безоговорочно признает Социум как Мир, деятельностное служение которому угодно не только Человеку, но и Богу. Наиболее явно этот тип человеческой ментальности разрабатывался в рамках кальвинистского учения о Сущем. «Богу угодна социальная деятельность христианина, ибо Он хочет, чтобы социальное устройство жизни соответствовало его заповедям и поставленной им цели, — пишет М. Вебер в своей "Протестантской этике". — Социальная деятельность кальвиниста в миру — деятельность "к вящей славе Господней"...."Любовь к ближнему", мыслимая только как служение Богу, а не твари, находит свое выражение в первую очередь в выполнении профессионального долга данного естественного порядка; при этом "любовь к ближнему" обретает своеобразный объективно безличный характер, характер деятельности, направленной на рациональное преобразование окружающего нас социального космоса. Ибо поразительно целесообразное устройство этого космоса, который и по библейскому откровению, и по самой природе вещей, очевидно, предназначен для того, чтобы идти на "пользу" роду человеческому, позволяет расценивать эту безличную деятельность на пользу общества как угодную Богу и направленную на приумножение славы Его»47.

Астрально-антропно-социальный субъект обладает тремя иерархически взаимосвязанными онтологическими статусами: космическим, антропным и социальным. Он одновременно трансцендирует всю целостность своего космического бытия, влияя на онтологический статус Вселенной, актуализирует культурные ценности и тем самым все более целостным образом присваивает свою родовую определенность и в пределах достигаемого социального статуса воздействует на общественную среду своего существования.

Астрально-антропно-социально-телесный субъект (+А; +В; +С; +D). Это полностью проявленный, вплоть до телесных пределов, астральный субъект, чья ментальная структура содержит иерархию вложенных Я, состоящую из космической, антропной, социальной и телесной форм субъективности. Его еще можно назвать консолидированным субъектом, так как иерархия его проявленных Я центрируется протоментальной пустотностью — ноуменальным Я. «Под "разъединением" личности, — писал Л. Карсавин, — надо разуметь такое ее состояние, когда она, в существе оставаясь одною, предстает как несколько разных личностей, правда — не просто "соположных", а словно "включенных" одна в другую ("высшее я" знает о "низшем", но не наоборот) и связанных с одним и тем же органическим телом»48. Такой тип личности Л. Карсавин. называл "симфонической личностью".

Данный человеческий тип — это субъект, проявленный до абсолютной ментальной полноты. Структура семантико-онтологической субъективности становится четырехкомпонентной, состоящей из метального ядра — трансцендентного Я, над которым надстраивается целая иерархия ментальных инфраструктур: антропное Я, социальное Я и телесное Я. Человек с такой ментальной полнотой одновременно присутствует во всех онтологических нишах Великой Полноты, и его многоуровневая экзистенция регулируется символами Культа, ценностями Культуры, нормами Цивилизации и знаниями Технологии.

Телесный компонент личности в этой ментальной иерархии полностью контролируется порядком Духовной Свободы, а не порядком Природной Необходимости. В этой ментальной иерархии свое тело Человек воспринимает как "свободное тело", неподвластное внешним, внечеловеческим обстоятельствам. «Это был гуманизм, тяготевший к возможно более наглядному, конкретно-осязаемому образу человека, — пишет С.С. Аверинцев об отношении эллина к своей телесности как к чему-то сакральному. — Когда мы сказали бы "личность", греки говорили "тело" (или еще "голова"). "Твое тело" — это означает — "ты". "Флотоводительное царственное тело" — назван Агамемнон у Эсхила. "О родная сестринская глава Исмены!" — восклицает Антигона у Софокла. Когда Ксенофонт хочет обозначить "свободных" в противоположность рабам, он говорит: "свободные тела". За этими словами стоит целое мироощущение. Для грека быть свободным и впрямь значит иметь "свободное тело", не оскверненное пыткой и побоями, не обезображенное неестественными позами, какие заставляет надолго принимать всякий "рабский труд"»49.

Телесное Я репрезентируется совокупностью явных знаний о природных сущностных силах Человека и представляет собой рационализированный инвариант законов естественной необходимости. Однако, явные дескриптивные значения здесь не выступают как нечто внеположенное многомерной человеческой субъективности, а являются личностно опосредованными рационализациями. В данном ментальном контексте они суть рациональные интенции целостной человеческой экзистенции, призванные конституировать объективную действительность в качестве некоей производной от самотрансцендирующего гносеологического субъекта.

Личностная форма знаний о законах природной необходимости не есть форма насилия хищного гносеологического субъекта, отпавшего от Целостного Человека и превращающего его в рядоположный познавательный объект, а конечная рациональная производная от последовательной трансформации символов в явные знания, промежуточными эманационными ступенями семантического континуума которых выступают ценности культуры и нормы цивилизации. Завершенный, полнотный субъект одновременно выступает и самотрансцендирующимся, и самоактуализирующимся, и самосоциализирующимся, и саморационализирующимся существом, результатом высшего синтеза всех как непроявленных, так и проявленных форм ментальности.

Рациональное Я, или Рацио, — последняя вложенная система в ментальную иерархию Логоса. Хотя Рацио и обладает своей специфической природной онтологией, однако в данной ментальной ситуации его онтологический статус генетически определяется онтологическими статусами Человека более высокого ранга.

Природные сущностные силы Человека здесь вернее было бы определить как человеческие силы природы, ибо именно Человек соединяет своей завершенной ментальностью трансрациональный Космос и рациональную Природу в целостный астральный духовно-телесный комплекс. Синтез бытия Космоса и его инобытия — Природы возможен лишь в целостном и многомерном акте человеческой Истории, в котором органически соединены между собой все онтологические концы и начала Мироздания.

Саморационализирующийся субъект в онтологическом аспекте и есть абсолютное тождество Субъекта и Объекта познания. Здесь субъект одновременно осваивает внешний и самоосваивает внутренний мир, разъять которые можно лишь чисто гносеологически, но не трансцендентно. Бытие есть саморационализирующаяся онтология, а Рацио — самобытийствующий Субъект. "Ведь если разум непричастен бытию, то и бытие непричастно разуму, т.е. аналогично, — писал П.А. Флоренский. — Тогда неизбежен иллюзионизм и всяческий нигилизм, кончающийся дряблым и жалким скептицизмом. Единственный выход из этого болота относительности и условности — признание разума причастным бытию и бытия причастным разумности. А если — так, то акт познания есть акт не только гносеологический, но и онтологический, не только идеальный, но и реальный. Познание есть реальное выхождение познающего из себя или, — что то же, — реальное вхождение познаваемого и познающего, — реальное единение познающего и познаваемого"50.

Поступок астрально-антропно-социально-телесного субъекта онтологически объемен, так как одновременно воздействует на статусы Космоса, Рода, Социума и Природы. Причем этот поступок всегда иерархизирован по онтологическим приоритетам: космической целостности над родовой определенностью, родовой определенности над социальной целесообразностью и последней над природной необходимостью. На этом полном ментальном континууме символическая трансценденция, ценностная актуализация, нормативная социализация и дескриптивная рационализация составляют прямую иерархию практик экзистирующего субъекта, чья ментальная пустота окончательно проявлена, распакована в ментальную полноту.

Этот тип органического ментального симбиоза становится идеалом в качестве целостной и гармонически развитой личности в Новое время, хотя его истоки ведут к древнейшим доктринам Человека. Особую значимость целостный образ Человека приобретает в Новейшее время как позитивная антитеза абсолютно телесному субъекту — порождению так называемой научно-технической революции. Распакованная ментальность до ее низшего телесно-рационального предела должна быть органически реинтегрирована в многомерную экзистенциальную целостность Человека, занять в ней место, соответствующее ее действительному статусу в онтологической структуре Бытия. Еще И. Одоевский подчеркивал, что рационализм нас подвел к вратам истины, но не ему будет дано их открыть.

Если раннее христианство признавало лишь онтологию Бога и Человека, а протестантское христианство — онтологию Бога, Человека и Социума, то позднее христианство (постпротестантизм, современное христианство Запада) признает в качестве иерархически взаимосвязанных онтологий Бога, Человека, Социум и Природу (Технику). К такому выводу можно прийти, если тщательно проанализировать изменение духа папских энциклик за последние сто лет. В Энциклике 1981 г. его святейшества Папы Иоанна Павла II "Laborem exercens" ("Трудом своим") говорится следующее: «Трудом своим должен человек добывать хлеб насущный и с помощью труда должен способствовать развитию науки и техники....Если библейские слова об "обладании землей", обращенные к человеку сначала, должны быть поняты в контексте всей современной эпохи, промышленной и постпромышленной эпохи, то они, несомненно, скрывают в себе также отношение к технике, к этому миру механизмов и машин, которые сами являются плодом деятельности человеческого ума и историческим подтверждением господства человека над природой»51.

Весь этот типологический ментальный ряд есть результат естественного самопроявления ментального вакуума Протосубъекта. Ментальные типы комплементарны по отношению друг к другу и способны коэволюционно развиваться в рамках естественно протекающего исторического процесса. Переход Великой Пустоты в Великую Полноту посредством перманентного и синхронного расширения Макрокосма и Микрокосма в едином для них расширяющемся пространстве вселенной Духа — таков был, по всей видимости, первоначальный "замысел" Божий по последовательному проявлению Сущности в целостный континуум Существования.

Согласно теории эманации, именно по этому типологическому ряду астрального субъекта должны происходить процесс перманентного распаковывания, проявления ментальной пустоты в ментальную полноту и последовательное свертывание второго в первое. На самом деле история человечества, отпавшего от Абсолюта, пошла не по идеальному варианту, а по пути проб и ошибок. Реальная история шла скачками и зигзагами. Видимо, в ней было множество преждевременных прорывов, инициированных человеческим нетерпением. Человеческое "слишком человеческое" во все времена и эпохи стремилось обрести всю полноту своего проявленного бытия в наличных исторических координатах, что не могло не вести к появлению наряду с истинными и ложных онтологических, семантических и ментальных образований. Видимо, наряду с истинными пророками, звавшими к перманентному возвращению к Абсолюту, всегда существовали и лжепророки, соблазнявшие обещаниями о том, что "нынешнее поколение будет жить при...".

На этом ложном пути человеческая экзистенция всегда оказывалась в псевдоонтологических ловушках, расставляемых плоской Эволюцией, из которых ей приходилось с трудом выбираться на стезю, освещаемую и освящаемую Абсолютом. Довольно частыми были попытки страждущего человечества перескакивать через естественные этапы самораспаковывания, самопроявления, приводившие к формированию псевдоустойчивых человеческих типов, маргинальность которых преодолевалась их реконструкцией под приоритеты высшего ментального синтеза, либо они постепенно сходили с исторической арены под воздействием внутренних энтропийных факторов, уступая место более устойчивым ментальным системам. К псевдоцелостным, или эклектическим, типам космологического субъекта относятся ментальные системы, обозначенные на схеме 5 индексами 3, 5, 6, 7. Рассмотрим каждую из этих подсистем в отдельности.

Астрально-телесный субъект (+А; -В; -С; +D). Это такая псевдоустойчивая ментальная система, которая содержит в своей структуре две формы сознания: астральную и телесную — и две формы бессознательного: антропную и социальную. Полное распаковывание пустотной ментальности, как видим, здесь произошло не перманентно, а скачком, минуя необходимые опосредующие исторические формы субъективности. Такое может быть лишь в двух случаях: либо за счет внутреннего искуса, протонетерпения, либо под воздействием внешних репрессалий со стороны так называемых гиперонтологий.

Первый вариант мгновенного обретения сакральным субъектом рационального сознания зафиксирован в Ветхом Завете. Змей искусил Человека познать от древа Добра и Зла, чтобы, овладев тайными истинами Бытия, Человек стал равным Богу, но не в целостной креации, а лишь в познании. Обладая целостным символическим сознанием-бессознательным, Адам, минуя ценностную и нормативную, мгновенно обрел рациональную форму сознания, релевантную природно-технологической форме бытия, которой суждено развернуться лишь через тысячелетия. Мистическим образом неявные трансцендентные знания инверсировали в явные дескриптивные знания. Семантическое падение не могло не повлечь за собой и онтологического и ментального падения. Из реальности космической Человек оказался выброшенным в реальность природную. «Змей, писал С.Н. Булгаков, — прельщал прародителей возможностью стать как боги, т.е. завлекал их на путь притязательной, себялюбивой множественности, возбуждал желание каждому стать богом, будучи тварью, иметь все для себя, как бы от себя. Змей не обещал им стать на самом деле богами, ибо вещему их сознанию, питавшемуся живым общением с Богом, было ясно, что Бог — един; поэтому он звал их стать " как боги". И соблазн змея оказался реально осуществим, ибо стихия освобожденного ничто, прорвавшись в мир, окружила всякую тварь ледяным холодом одиночества, разъединила всеединое и центростремительную силу превратила в центробежную: тогда родилось наше малое я, которое раздувается в я космическое, весь мир считая своим престолом: во истину "будете как боги"»52.

Опасность преждевременного знания для человека состоит в том, что оно способно изнутри взломать сложившуюся естественным образом семантическую иерархию внутреннего мира, а следовательно, и хаотизировать его внешний мир. Знания, которые обретает человек в каждую данную эпоху, должны быть соотносительными уровню распакованности его экзистенции, иерархии его мировоспроизводящих практик. Субъект должен постепенно нисходить до низших и проявленных форм знаний. Знания, превышающие объем и качество человеческой практики, весьма опасны, так как из экзистенциальной силы превращаются в информационное насилие над экзистенцией. Бог изгнал Человека из Рая не потому, что, овладев знаниями о еще не проявленных формах бытия, Человек перестал бы в нем нуждаться, а потому, что молниеносная инверсия Пустоты в Полноту чревата вселенской катастрофой. Изгнание Богом Человека из Рая надо понимать и как свидетельство того, что всю ответственность за последующую историю Человека Бог возложил на него самого, за что и спросится с Человека в Судный День.

Этот библейский сюжет имеет глубочайший метафизический контекст: знания таят в себе дьявольскую силу, если Человек получает их в законченном виде и тем более движимый соблазном использовать их в качестве средства, позволяющего преодолеть онтологическую самотождественность и стать над Миром. а следовательно, и над Самим Собой в качестве абсолютной волющей Телесности.

Мир изначально был дан Человеку в своей сакральной тождественности с Ним Самим, с явным намеком на то, чтобы он своим последовательным самотрансцендированием, выполнением космовоспроизводящей функции перманентно повышал уровень его и своей онтологической целостности. Активное подключение Человека к всеобщему креативному процессу позволяло ему выходить за "пределы" самотождественности, своей тождественности с Богом, становиться еще более пустотным субъектом, а следовательно, расширенно воспроизводить космический универсум (ноосферу) за счет "освоения" онтологического пространства Хаоса.

Познание лишь в том случае конструктивно по отношению к целостной онтологии Абсолюта, когда выступает неявным компонентом многоуровневого процесса трансцендирования (трансцендентные знания), т.е. выступает трансцендентной формой рациональности, что оказывается возможным, когда не только объективность, но и субъективность "берется" человеком субъектно. В чистом своем виде познание (дескриптивные знания), деструктивно влияет на целостность Абсолюта, так как стремится своей репрессивной процедурой ("брать" субъективность объектно) предварительно дробить субъективность на бесконечную сумму эмпирически наблюдаемых проявленных объективаций, не поддающихся обратной генерализации в исходную абсолютную субъективность, или субъективную абсолютность. Репрессивно воздействуя на искусственно сформированную "предметность", Рацио все, к чему бы он ни прикоснулся, превращает в абсолютно десубъективированную объективность. Интенции рационального „компонента субъективности, не опосредованные нормативными, ценностными и символическими интенциями, логизируя сущность, демонтируют, свертывают естественные формы существования, заменяя их безжизненными технологиями.

Человек был изгнан из Рая только для того, чтобы спасти трансцендентную целостность Мироздания от неминуемой катастрофы, так как, обретя Рацио, Человек с неизбежностью поддался бы соблазну осуществить мгновенную автоинверсию и тем самым насильственно инверсировать (космогонический эксперимент) Великую Пустоту в Великую Полноту, Ничто в Нечто, чтобы придать Мирозданию свойства абсолютно стационарного Объекта.

Не исключено, что среди первых людей были гностически ориентированные общности, которым удавалось осуществлять мощные прорывы за пределы непосредственно мистического постижения своей экзистенции. Они достигали некоторых явных, проявленных знаний о еще неявных и не проявленных длительной последующей историей онтологиях, и это не могло не провоцировать их на преждевременное самообъективирование, что и влекло их гибель в космологическом пространстве Духа. Не случайно в глубокой древности некоторые виды получаемых знаний табуировались или передавались из поколения в поколение только через адептов, сакрально посвященных в их сокровенные таинства. Делалось это для того, чтобы этими знаниями не воспользовались люди, движимые соблазном нанести вред целостности человеческого существования.

Традиция сакральной и тайной трансляции особо важных для экзистенции знаний, которые можно использовать не только во благо, но и во вред, приобрела со временем институционализированные формы в виде деятельности особых жреческих каст Древнего Вавилона и Египта. Современные историки науки не без основания склонны интерпретировать практику утаивания жрецами особо важных знаний о человеке и его мире как особую форму властных отношений, получивших в социальной психологии обозначение "власть экспертов", т.е. власть, которая зиждется на информационной зависимости людей.

Естественно, жрецы использовали эту власть и с тем, чтобы целенаправленно управлять поведением фараонов и "широких народных масс", что, кстати, прекрасно осуществляют и новоявленные жрецы, контролирующие средства массовой информации. Однако при этом совершенно игнорируется факт возможной гибели самой человеческой общности, в случае если бы в ее повседневную практику была несвоевременно внедрена вся совокупность наличных знаний, монопольно принадлежавшая жреческой касте. Уже давно назрела необходимость и современной супертехнологической цивилизации создавать особый жреческий корпус, чтобы оградить от внедренческого искуса инверсирующей телесности те знания о мире и человеке, которые ученые порой столь "несвоевременно" получают.

Телесное и духовное могут сосуществовать либо в астральном непроявленном синкретизме, либо будучи иерархически представленными в целостности онтологической полноты, разделенными между собой ментально-онтологическими прослойками, способными снимать извечный антагонизм между порядком Свободы и порядком Необходимости.

"Человек не загадка плазмы, а разгадка соблазна" — есть такая строчка в одном из стихотворений А. Вознесенского. Если провидением уготовано человеку последовательно проявлять заложенные в его ментальности потенциальности, то основными движущими силами автоэволюции должны быть трансцендентные интенции Духа. Но человек — это еще и нечто телесное, подчиняющееся не законам плазмы, а законам соблазна. Соблазн, лежащий в основании телесного протонетерпения и своеволия — вторая, иррациональная "движущая сила" исторического процесса.

Наиболее последовательно этот эклектический тип ментальности в качестве псевдоидеала содержится в учениях гностиков, чье мировоззрение активно соперничало с ранним христианством. В целом учение гностицизма предстает как одна из форм мировоззренческого синтеза, в основе которого лежит дуализм Духа и Тела. Для гностицизма характерна концепция единого начала, развертывающегося в серии эманации. В то же время специфичным для него является антикосмический дуализм: Мир предельно удален от Бога и выступает его антиподом. Между Богом и Миром помещается целая иерархия ипостасей (у Василида, например, их число доходит до 365), основная функция которых заключается не в том, чтобы соединить духовное и телесное, а напротив, окончательно разделить их.

Суть гностицизма, согласно гностику Феодоту, заключается в ответе на вопросы: кто мы? кем стали? где мы? куда заброшены? куда стремимся? как освобождаемся? что такое рождение и что возрождение? Достижение такого всеобъемлющего знания доступно немногим и дарует им спасение. Лишь в гносисе человек преодолевает свою двойственность и разорванность. Не случайно в рамках гностицизма формируется своеобразная метафизическая утопия, провозглашавшая братство, равенство и единство людей (сочинения Епифания "О справедливости"). Одной из ранних сект гностицизма были офиты, так называемые поклонники библейского Змия.

Астрально-телесная форма ментальности в онтологическом плане есть синтез космического начала и природного конца Бытия под приоритеты законов естественной необходимости. Этот эклектический синтез свободы и необходимости, растворяющий космическое в природном, духовное в телесном, и есть первая форма репрессивного технологического воздействия Человека на свои первоначала, достигшие возможных пределов в эпоху научно-технического прогресса и окончательно преодолевающие дуализм между Духом и Телом устранением из действительности всего трансрационального, превращением реальности в абсолютный объект "этических приложений" всеобщего волющего Тела. Гиперрационализируя трансцендентное, гностицизм тем самым насильственно "преодолевает" неопределенность и непостижимость Сущего, обретая возможность тотально подчинять человеческую экзистенцию порядку естественной необходимости.

В семантическом аспекте астрально-телесная форма ментальности есть эклектический синтез символов и терминов, мистики и науки, который с неизбежностью ведет к последовательной замене практики символизации Сущего практикой его рационализации и дескриптивизации. Термин, разбухший до бесконечности Символа, выступает предельной формой духовного самонасилия, формой крайнего лжесвидетельства о своих сакральных первоначалах. Если с Символом Человек был явлен Миру в качестве Бога, то с Термином он заканчивает свое существование в качестве Раба, т.е. ментального придатка им же самим порожденной "объективной" машинерии.

В ментальной структуре астрально-телесного субъекта содержатся две формы бессознательного. Какова их истинная природа? Согласно принятым нами допущениям, знак минус, стоящий перед знаком плюс, свидетельствует о наличии актуального бессознательного. Если же он стоит после знака плюс, то это говорит о наличии потенциального бессознательного. Как же интерпретировать формы бессознательного, если они находятся между разнородными формами сознания? Их природа так же, видимо, дуальна, как эклектически дуален астрально-телесный субъект. Они суть противоречивое единство потенциального и актуального в бессознательном.

Потенциальное бессознательное инверсирует в актуальную форму лишь посредством своей инобытийности — сознания. Так, потенциальное антропное бессознательное сначала проявляется в антропную форму сознания и только затем уже вытесняется социальной реальностью, превращаясь в актуальное антропное бессознательное. В данной ментальной коллизии и антропное, и социальное бессознательное из потенциального инверсируют в актуальное, минуя свои проявленные состояния в виде специализированных форм сознания. Эта инверсия осуществляется под воздействием не внутренних эманационных преобразований ментальной структуры, а каким-то иным, внешним образом.

Посредством этих дуальных форм бессознательного осуществляется припоминание не столько забытого и вытесненного в человеческом опыте в контексте данного конкретно-исторического процесса развертывания ментальной пустоты, сколько того забытого, которое неоднократно вытеснялось в предыдущих "историях" саморазвертывания Абсолюта. Таким образом, отсутствие соответствующего вытесненного опыта в истории наличной человеческой экзистенции замещается здесь соответствующим опытом экзистирования, формировавшегося и вытеснявшегося в предшествующих полных циклах самопроявления Великой Пустоты в Великую Полноту.

В симбиозе потенциального и актуального бессознательного припоминается не актуализированное прошлое, а потенциальное будущее, клише которого содержится в онтологических структурах Хаоса. Можно предполагать, что в эклектических ментальных системах опосредующими структурами между гармоническими рядами сознаний выступают именно упорядоченные структуры Вселенского Хаоса. Хаос, прорывающийся во внутреннее пространство ментального универсума, "раздвигает" духовное и телесное, символическое и терминологическое, в конечном итоге поглощая и то, и другое. Хаос, который "нетерпеливый" Человек призывает себе на помощь, осуществляет реинверсию внутрисубъектных отношений Субъекта во внутриобъектные отношения своей собственной онтологии — в отношения Небытия, тем самым прерывая изначально обреченный на неудачу эксперимент по молниеносному переводу Великой Пустоты в Великую Полноту.