Социальное христианское государство

‑ Вы видите перспективы развития для российского общества? И если да, то в чем?

‑ Я считаю, что будущее мира и общеевропейской христианской цивилизации, к которой мы принадлежим как самобытная православная часть, безусловно, в социальном христианском государстве.

‑ Христианском социализме?

‑ Хотите, называйте это христианским социализмом. Я много об этом думала. Термин этот вызывает неоднозначные аналогии с экспериментом ХХ века, идеей революции и принудительного равенства в нищете. Не пора ли вернуть идею справедливости туда, где она впервые возникла ‑ в христианское русло. Ведь долг христианина ‑ быть нетерпимым ко злу, в том числе и социальному. Пафос призрения обездоленных и сирых исходит из евангельского учения и обращен ко всем ‑ «и эллину, и иудею, и мужчине и женщине»!

Идея социальной ответственности власти ‑ ответственности сильного по отношению к слабому, а это и есть социальное государство ‑ представлена в 25‑й главе Евангелия от Матфея. Кого на Страшном суде наградил Господь? Того, кто обул, одел и накормил ближнего, а значит, сделал это Господу. Кого назвал Судия проклятыми? Тех, кто никому не помог, не поделился, а значит, не сделал Господу. Россия опять ищет справедливости и будет искать ее всегда ‑ это присуще русской картине мира.

Простыми словами ‑ это смешанного типа экономика: рыночная, но с сильным участием государства, с сильными налогами, с сильным рентным использованием ресурсов. ХХ век дал нам бесценный опыт ‑ и советский «социализм» со всеми его грехами, минусами и достижениями, и дикий капитализм 90‑х, пора извлекать уроки!

‑ В Германии сейчас у власти христианские демократы.

‑Там эти термины давно перестали отвечать изначальному значению. «Христианские демократы ‑ то есть партия ХДС/ХСС ‑ просто чуть более консервативны, чем социал‑демократы, которые открыто поддерживают полную свободу от греха. СД и Социнтерн ‑ это лево‑либеральные силы, левее по духу и философии, чем наши постсоветские коммунисты.

‑ Социальную справедливость строили почти весь двадцатый век.

‑ Та идея социальной справедливости решалась в антихристианском философском ключе. Но задумаемся, ведь протест против несправедливости и грехов государственной жизни возникал издавна совсем не в худших сердцах, он свойствен христианскому чувству. Но кем и почему много веков назад этот протест был направлен намеренно в богоборческое антихристианское русло? Марксизм исчерпал себя.

Нужно переосмысление, чтобы соединить христианское понимание мира и смысл жизни человека с его ответственностью за неравнодушие к бедам и несчастьям окружающего мира. Как? Научившись на всех этих чудовищных и дорого обошедшихся (прежде всего нам, русским) экспериментах.

Я не знаю, как оно должно называться, но это должно быть, безусловно, социальное государство с христианскими отношением к жизни и к человеку, иначе мы не сможем совладать с теми вызовами, который грядущий век нам готовит ‑ геополитика, климат, экономика, борьба за наши ресурсы, демография.

Новый «изм» должен иметь внутренний духовный стержень. Именно такой социализм ‑ веление времени, и он ничего не имеет общего ни с демонами индивидуализма, ни с бесами принудительного коллективизма.

Мне кажется, что общество и в Европе постепенно пробуждается к новому осмыслению тех идей и экспериментов, которые само над собой испробовало в XIX‑XX веках. Нет‑нет, да встретишь, причем все чаще, мысль, которая выделяется по глубине поиска из традиционной либеральной идеологии. Но именно у России есть шанс первой соединить некогда разъединенные понятия ‑ свободы и ответственности, справедливости, гармонии индивидуального и всеобщего. Эти уроки нам диктует сама жизнь.