Среди различных видов речи речь художественных произведений отличается некоторыми специфическими особенностями и занимает поэтому особое место.
С помощью слов художественной речи писатели воспроизводят те индивидуальные черты своих персонажей и подробности их жизни, которые составляют в целом предметный «мир» произведения. Именно поэтому слова и обороты национального языка в художественной речи получают то образное значение, которого у них обычно нет в других видах речи — научной, философской, юридической и т. д., передающих понятийное мышление о жизни. Вместе с тем с помощью различных оттенков значения слов и их интонационно-синтаксических связей писатели выражают свое идейно-эмоциональное отношение к существенным особенностям изображаемой ими жизни. Поэтому речь художественных произведений всегда обладает эмоциональной выразительностью — это о б р а з н о-э кспрессивная речь.
Художественная речь не всегда соответствует нормам национального литературного языка. У всех народов словесное творчество вообще возникало исторически гораздо раньше, чем формировался их литературный язык, и было тесно связано с различными областными говорами. Так. произведения устного творчества хранятся в памяти народных певцов и сказателей той или иной эпохи или являются их собственным творчеством. Но сказители и певцы всегда принадлежали к трудовым слоям общества, говорящим на тех или иных областных диалектах (говорах). Поэтому произведения устного народного творчества обычно наполнены фонетическими, лексическими и грам-_ матическими диалектизмами. Черты областных говоров часто встречаются и в письменных художественных произведениях, которые создавались на ранних стадиях развития национальных литератур. Такова «древняя» русская литература.
|
|
Когда у народов, ставших на путь прогрессивного культурного развития, складывались национальные литературные языки, речь художественных произведений получила в этом процессе решающее значение. Именно в письменной художественной речи с ее образностью и экспрессивностью гораздо в большей мере, чем в других видах речи, постепенно формировались нормы того или другого национального литературного языка.
Так, в России литературный язык начал складываться с середины XVIII в. Большое значение при этом имели произведения Ломоносова, позднее — Карамзина, завершающей ступенью этого процесса было творчество Пушкина. Во Франции литературный язык оформился в XVII в., решающую роль в этом сыграли произведения поэтов и драматургов французского классицизма. В Италии такое же значение получило творчество Данте, в особенности его поэма «Божественная комедия».
|
|
Но и после того как художественная литература могла опираться в своей речи на нормы уже сложившегося национального литературного языка, она, по своей природе, открывала и открывает в своих произведениях широкий доступ к речевым социально-профессиональным диалектам и к другим разновидностям речи.
Происходит это потому, что литература воплощает социальные характеры людей разных эпох и различных социальных слоев в индивидуальностях своих вымышленных персонажей, которые не только действуют и переживают, но и говорят друг с другом о своих действиях и переживаниях. Поэтому в тексте этих произведений большое место часто занимают диалоги персонажей.
Каковы же особенности речи литературных персонажей? Большое значение имеет принцип отражения жизни в тех или иных произведениях — принцип реалистический или нереалистический. Чем дальше писатель от реализма, тем в большей мере в действиях, мыслях, чувствах его героев, а также в их речи раскрываются не столько сущность их характеров, сколько идейно-эмоциональная направленность, тенденция произведения, тем ближе их речь по своим особенностям к авторской речи.
Вот, например, как говорит в повести Карамзина «Бедная Лиза» главная героиня, крестьянская девушка, живущая со своей матерью в подмосковной деревне: «Здравствуй, любезный пастушок! Куда гонишь ты стадо свое? И здесь растет зеленая трава для овец твоих, и здесь алеют цветы, из которых можно сплести венок для шляпы твоей». По выраженному в этих фразах эмоциональному отношению к жизни, по выбору и интонационному звучанию слов это речь самого писателя, а не простой необразованной крестьянки, выросшей в условиях повседневного деревенского труда. Особенности речи героини служат здесь средством сентиментальной идеализации ее социального характера.
И наоборот, чем глубже реализм писателя, чем в боль-
шей мере его герои не только действуют, мыслят, чувствуют, но и говорят в соответствии с особенностями своих социальных характеров, тем скорее писатель может применять в речи героев какие-то элементы их социальных, культурных, профессиональных диалектов, а иногда и областных говоров.
Так, развитие реализма в русской литературе первой трети XIX в. открыло перед ней новые творческие возможности. Оно помогало таким писателям, как Крылов, Грибоедов, Пушкин, преодолевать ту отвлеченность и однообразие речи персонажей, которые господствовали и в драматургии классицизма, и в повестях сентименталистов. Эти писатели сделали реалистическими даже диалоги своих героев, что было большим шагом вперед в национальном литературном развитии.
Например, отрицательные персонажи в комедии Грибоедова «Горе от ума» говорят по-разному, в соответствии со своими социальными характерами. Таков хотя бы Скалозуб. Видимо, он из культурной дворянской семьи и с детства говорит по-французски, потому что в его речи непроизвольно проскальзывают галлицизмы (возбуждение Софьи при падении Молчалина с лошади он называет «ирритацией», жокея — «жоке»). В то же время его взгляды сложились на службе, в военных штабах, все его интересы сводятся к чинам и наградам. Отсюда и наполненность его речи соответствующими словами и оборотами (возможность повышения в чине для него — «открытые» «вакансии», величина Москвы — «дистанции огромного размера», обличение Чацким крепостнических нравов — «эта смета», различные пути к чинам — «многие каналы», обморок Софьи — «фальшивая тревога» и т. п.). Такие особенности речи героев, соответствующие свойствам их социальных характеров, выражают обычно идейно-эмоциональное отношение писателей-реалистов к этим характерам. Военно-бюрократические обороты в речи Скалозуба передают иронию Грибоедова по отношению к этому представителю аракчеевской реакции — одному из врагов Чацкого в сюжете комедии.
|
|
Но и в собственно авторской повествовательной речи писатели-реалисты не всегда соблюдают нормы литературного языка. Бывает так, что они ведут повествование от лица одного из своих героев или же от лица того или иного рассказчика, не участвующего в ходе событий произведения. При этом рассказчик или герой-повествователь, как и другие герои, могут раскрыть в своей речи своеоб-
разие взглядов и интересов какой-то социальной среды, ее культурный уровень или ее профессиональный кругозор. Тогда словесная ткань произведения заключает в себе художественное применение того или иного социального диалекта. Писатель может даже «стилизовать» в своем повествовании диалектные особенности речи, придавая им творчески большую насыщенность и характерность, чем они могут иметь в жизни, и вместе с тем выражая ими свое отношение к изображаемым характерам.
Так, в повести Л. Леонова «Записки некоторых эпизодов, сделанные в городе Гогулеве Андреем Петровичем Ковякиным» повествование ведется от лица старого приказчика и содержит в себе характерные особенности мещанского просторечия. Например: «Козьма Григорьевич... мне неоднократно, выпимши, говаривал, что все на свете есть одна сплошная чушь, плавающая в тумане жизни. Описание же этой пустопорожней чуши есть токмо дело столичных брехунков, которые ни к какому коммерческому делу не причастны, а только так себе. К тому же у тебя и воображение страдает в полной мере отсутствием...» — так пенял он мне, уже трезвый. Что ж, это и правда!»
Но художественная литература того или иного народа, возникающая в разные эпохи, при наличии сформировавшегося национального литературного языка, уже не терпит существенных отклонений от его господствующих в данное время норм. Произведения искусства ценятся за высокое совершенство выражения своего идейного содержания, а литературный язык в наибольшей мере отвечает этому требованию. И писатели должны проявлять соответствующий творческий такт и чувство меры в применении в своих текстах элементов социальных диалектов и областных говоров.
|
|
Не всегда, однако, такой такт обнаруживают даже крупные писатели. Так, в 40-е годы Тургенев, подчиняясь стремлению «натуральной школы» изображать трудовой народ разных местностей во всей характерности его жизни, нередко применял в «Записках охотника» слова из говора орловского крестьянства, мало кому понятные и потому нуждающиеся в переводе на литературный язык («пло-щадя» — место, заросшее кустами, «колдобина» — яма на дне пруда, «козюли» — змеи, «порошок» — молодой перепел, «сугибель» — заворот оврага, «заворотень» — житель Полесья и т. п.). Или Л. Толстой в «Анне Карениной» воспроизвел речь аристократических героев с характерными для нее галлицизмами, часто сохраняя их французское на-
писание. Например: «Это средство для уездной coterie (сплоченных своими интересами кругов дворянства. — Г. Я.) наживать деньжонки», — говорит Облонский; «он вчера сделал предложение твоей belle soeur (сестре жены. — Г. П.)», — говорит Вронский; «дай мне carte blanche (полную свободу действий. — Г. П.)-», — говорит Серпуховской и т. п.
Большое увлечение словами из социальных и местных диалектов было характерно для советских писателей 20-х — начала 30-х годов. К литературному творчеству и печатанию получили тогда доступ широчайшие круги демократических слоев общества. Новые писатели часто вносили в произведения областные говоры и социальные диалекты своей среды. В еще большей мере это относится к героям их произведений, участникам революционной борьбы и строительства нового общества, которые говорили совершенно так же, как в реальной жизни. В результате происходило чрезмерное нарушение норм русского литературного языка.
Вот пример из «Конармии» Бабеля: «Крошили мы шляхту по-за Белой Церковью. Крошили вдосталь, аж деревья гнулись. Я с утра отметину получил, но выкамаривал ничего себе, подходяще. Денек, помню, к вечеру пригибался. От комбрига я отбился, пролетариату всего ка-зачишек пяток за мной увязалось. Кругом в обнимку рубаются... юшка из меня помаленьку капает... Одним словом, два слова...»
Автор воспроизводит словесное «балагурство» красноармейца, насыщая его рассказ и лексическими элементами народного просторечия («вдосталь», «выкамаривал», «подходяще», «в обнимку» и т. п.), и собственно солдатскими словечками («крошили», «отметина», «рубаются», «юшка» и т. п.). Несоответствие героики изображаемых действий и пренебрежительно-насмешливой лексики их изображения приводит к мрачно-юмористическому эффекту повествования самого писателя.
Чрезмерное обилие в словесном строе произведений советской литературы диалектизмов, а иногда даже вычурных, не существующих в языке слов вызвало протест М. Горького в «Открытом письме А. С. Серафимовичу» (1934): «Ни один из наших критиков не указал литераторам, что язык, которым они пишут, или трудно доступен, или совершенно невозможен для перевода на иностранные языки». «Необходима беспощадная борьба за очищение литературы от словесного хлама, борьба за простоту
и ясность нашего языка, за честную технику, без которой невозможна четкая идеология. Необходимо жесточайше бороться против всех попыток снижения качества литературы» (50, 651).
Но определение границ диалектности и литературности слов и оборотов, а также степени допустимости диалектизмов в художественной речи — вопрос очень сложный и тонкий. Здесь многое зависит и от литературных родов и жанров произведений, и от определенной творческой манеры того или иного художника слова. До сих пор в наших литературных журналах и газетах ведутся споры на эту тему.
Однако в организации художественной речи перед писателем нередко возникают и другие трудности. В художественную речь, по самой природе искусства слова, открыт доступ не только всякого рода просторечию, но и другим общественно направленным разновидностям речи. Герои произведений нередко выражают те или иные этические, социально-политические, философские, научные интересы в диалогах и монологах, а сами авторы или рассказчики — в своих «отступлениях». Но обсуждение таких вопросов, споры о них требуют понятийного, а не образного мышления и соответствующих особенностей речи.
Писатели избегают нарушения целостности и художественности словесного строя своих произведений, если их герои и в выражении отвлеченных интересов обнаруживают особенности своих социальных характеров, если в их речи на общие темы раскрывается своеобразие их социальной психологии, чувств, стремлений и, наконец, индивидуальности героев.
Итак, художественная литература, по специфическим особенностям своего содержания, с одной стороны, дает писателям большие возможности творчески применять в своих произведениях различные виды речи, а с другой стороны, по той же содержательной специфике ограничивает их в этом отношении.
В речи литературно-художественных произведений надо различать ее семантические свойства — различные изобразительные и выразительные значения подобранных писателем слов — и ее интонационно-синтаксический строй, в частности его ритмическую и фонетическую организованность. Для выясне-
ния этих особенностей художественной речи в науке приняты соответствующие понятия и термины, которые необходимо усвоить.
Глава XIV