На себя Русецкий не мог взять открытый лист?

Ему бы не дали. Он не археолог даже формально. Добыча листа оказалась моей проблемой. Но Ганжа с Генингом охотно помогли. Лист взяли на Володю Генинга. И я поехал спасать договор под Николаев. Там прокладывали какой-то газопровод, на пути стояли курганы. Бригада бродила без дела. Соляры нет. Трактора сгнили. Газовый городок погряз в слякоти и тусклом пьянстве. Обычная социалистическая стройка. Русецкий оформил на работу меня и всю мою группу. Команда состояла из Таньки Ойстрах, моей верной лаборантки Ирки Дынник и Сережи Гизера, которого я устроил в соседнюю экспедицию. Бедный Гизер в декабре копал где-то под Черкассами. Я забыл, что именно. Какую-то муть седьмого века, послекиммерийскую. Кажется, чернолесская культура. Они называли ее славянской и пели украинские пляски...

Несмотря на то, что Русецкий нас всех взял на оклады, деньги еще предстояло заработать. Шансов тому не было решительно никаких. Наступал октябрь, становилось холодно, трактора бездействуют. Сначала мы с Иркой приехали в этот газовый городок под селом Заселье вдвоем. Там проходила железная дорога. Это была единственная связь с внешним миром. Периодически из Херсона шел маленький дизелечек, мимо Снегиревки в Николаев, и обратно. Нас поселили в трубу.