2015-05-22
267
И опять Шейла выдала в пространство ухмылку, далёкую от дружеского одобрения.
Роскошная бабочка-парусник скользнула над самой головой Хейтсо, едва не увязла в его шевелюре, как в паутине. По ветке ближайшей берёзы запрыгала потешница-малиновка, выставила грудь колесом, раскатилась задорными трелями, – ни дать ни взять, пушистый, поющий грейпфрут, чудом выросший на северном дереве.
– Вот не стану на Элиффу перебираться на жительство, от такой-то красотищи, – заявила Шейла убеждённо. – Довольно с меня кочевого существования, хочу стабильного, уютного убежища. Готова дважды в день телепортироваться за полгалактики, на работу – с работы.
– Как ты полагаешь, Шелли, – охотно поддержал тему уюта Хейтсо, – твоя оляпка уже вернулась к ручью?
– Пойдём посмотрим… но при условии, если ты отошлёшь свою воздушную пиратку на безопасное расстояние. Ничего не имею против Афины лично – просто хватит с меня на сегодня жертв и разрушений…
Тренькнул видеофон на её руке. На мониторе – лёгок на помине!– образовался цветущий загадочной (или лучше сказать – загадостной?) улыбочкой Аррк Сет.
На фоне чего-то, подозрительно смахивающего на центропост космокатера.
Ну так и есть – лихачит.
– Шейла? – кивнул вполне по-приятельски. – Где вы сейчас?
– На своём балконе, а что? – Какое-то неладное предчувствие прошустрило адреналином по нервам.
– Ну а я – вот где.
«Прелестное виденье» исчезло с монитора; взамен последний выплюнул серию координат. В пульсар твою душу! – затрапезный какой-то спиральный рукав галактики, где не только обитаемых планет, но даже исследовательских или геологоразведочных станций – ищи-свищи. Ну, может, и затерялся там в самом медвежьем углу какой-нибудь совсекретный-элитный бардачок, последний форпост той стороны…
Чего тебя туда понесло, Твоё Узурпаторское? Смыться задумал? – так смысл-то об этом трезвонить, аки Царь-Колокол на Благовещенье?!
Опять мутишь воду в омуте, приятель. Допрыгаешься.
– Не затруднит ли вас, – вновь Аррк Сет – безупречно-вежливый –нарисовался на мониторе, – вылететь сюда возможно скорее?
– Одна и без оружия? – поддела Шейла ходульной детективной фразой.
– Желательно.
– А если Хейти с собой захвачу – вот он, в гостях у меня, – что ж, автоматически провал миссии?
– Можно и так выразиться. – Опять Аррк Сет поиграл на губах улыбкой, странной, скользящей, полуюродствующей, полусерьёзной. – Право, Шейла. Мало ли в этой вселенной вещей, касающихся только вас да меня. И… – искусная, накалённая пауза. – И ещё – Дисы.
– Куда вы ребёнка впутали?! – Призрак подозрения стремительно сгущался, обретая малоприятную плоть и кровь.
– Зачем так мрачно… вы всегда склонны предполагать самое худшее? – В ответ – снисходительное олимпийское спокойствие, отточенное в бессчётных политических баталиях. – Может, я здесь обнаружил редкостное астрофизическое явление, которое бы девочке понаблюдать – интересно и познавательно. А так как сам объяснить его до конца ещё не в силах, то вызываю специалиста, то бишь вас. – Едва заметная нотка лести, вполне могущая сойти за невинное дружеское восхищение. – Или ещё того проще: удобный случай обсудить наш нуль-привод без помех, наедине. Как вы?
Здорово живёшь! какие-то детские шпионские игры.
Ты б ещё в полночь на кладбище свой учёный совет назначил, Твоё Узурпаторское. Или в полдень – на самой людной площади неприсоединившейся планеты. С посадками звездолётов, обсуждениями нуль-приводов и прочими атрибутами конфедеративной жизни.
С тебя станется… варвар.
– Да, вот еще, – с той непринуждённостью, за которой наверняка стоит кровь, на три четверти разбавленная адреналином, добавил Аррк Сет. – Желательный способ транспортировки – обычный космокатер, но никак не телепортация. Условия здесь… неблагоприятные. Никому ведь не нужно ваше заледенелое тело в мировом пространстве? и вам – в том числе?
Чёрный юморок высшей пробы. Тот самый, от которого неподдельная жуть семенит тараканьими лапками меж лопаток.
Где-то когда-то уже подбивали её на подобные игры… чёрный юморок… «чёрный ящик»…
– Так я жду.
Монитор гаснет, на миг обрывая мысль. А затем – ледяной, как разряд парализатора в затылок, взрыв-воспоминание.
Реализованная Вероятность! – имперский космопорт! – Фелт Вирен!..
Тогда, помнится, игра куда грубее велась. Ещё бы – птицы несравнимого полёта: ничтожный клеврет – и сам босс.
Но и ничтожный клеврет, справедливости ради, тогда поимел тебя, Молодую Волчицу многоопытную, как девчонку-простушку.
Немудрено, что теперь и от хитросплетённых тенет босса – пароли, явки, тонкие намёки, толстые обстоятельства, – изрядно пованивает. Только чем именно – не разобрать. За дальностью расстояния, верно.
Остаётся одно: выяснить на месте.
И по выяснении – Светлое Небо свидетель! – кое-кому до конца дней расхочется вот так партизанить в зарослях укропа!
Пришло запоздало в голову: а ведь за всей суматохой упустила задать главный вопрос:
Где Диса?!!
Хейтсо, тактично самоустранившийся от видеофонного тет-а-тета, теперь шагнул ближе. Легонько потряс за локоть, чтобы вывести из оцепенения тебя, продолжающую пялиться, как дура, в давно безжизненный монитор.
– Что там у вас с Аррком, Шелли?
– Ты меня спрашиваешь? Поди разбери толком, какого чёрта ещё этот клоун затеял!
Встряхнув наконец занемевшую руку с видеофоном, озираешься зловеще. Мол, что я вам говорила, достойные этши, насчёт доверия к политиканам?!
– Вот я сейчас и разберусь как следует, – обещаешь, нехорошо прищурясь. – И накажу кого попало.
– Давай-ка я с тобой, – предлагает Хейтсо.
Отметаешь решительным жестом.
– Тебя я ещё не впутывала, дружище, в каждую новую блажь нашего несравненного примата! Сама выясню. И если, не приведи Высший Разум, обнаружу прежние штучки-дрючки… клянусь чем угодно – здорово набью кое-кому известное место…
И, уже вызывая по видеофону катер, по-волчьи зыркнув через плечо,– поясняешь:
– Которое называется – морда.
14.
Тьма.
Космическая, первозданная, равнодушная; без единой живой вибрации – сканируй-обсканируйся – на тысячи парсеков окрест. Лучи немногочисленных звёзд пронзают скорлупку корабля, как булавки бабочку. Шустрят со всех сторон пыль, камешки и прочий космический мусор; призрачно царапаются в силовое поле.
Поэзия Глубокого Поиска. Илиада и Эдда Одиноких Скитальцев. Бортовой журнал в стихах. «Шальное колобродило пространство, в обшивку метеорами стуча… На сердце – одиночества печаль, а впереди – дорога дальних странствий…»
Романтика, романтика, мечта моя… в пульсар её душу.
…Болтаешься в космокатере посреди какой-то дыры в заднице вселенной. Чувствуешь себя – идиотка идиоткой. И – внахлёст – ещё одно предчувствие… тяжёлое, недоброе.
Незабываемое времяпрепровождение, не так ли, достойные этши?!
Куда же, хаос его забери, провалился этот реализованно-вероятностный кладезь приятных сюрпризов?!
Что-то блестящее высунуло нос из-за сравнительно крупного обломка чёрт-те-чего – ну прямо как в компьютерной игре «Звёздные битвы галактик», этакая глупейшая стрелялка. Пискнула связь – как-то задушенно, пойманной мышкой. Безличный кибернетический голос задолдонил занудно:
– Неизвестный корабль… назовите себя… неизвестный корабль…
– Ядрёна бомба… может, хватит ваньку валять?! – рявкаешь, не сдержавшись, на всё пространство-время; от души отпускаешь затрещину ни в чём не повинной кнопке обратной связи. – Моего корабля он, видишь ли, не признал! мы что, в «штирлица» играть сюда прилетели?!
– Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав. – Раздражающую технобубнилку сменяет спокойная ирония Аррк Сета – вот уж что способно взбесить по-настоящему! – Право, Шейла, обижаетесь на невинную шутку опытного конспиратора. Что-то будет, когда приступим непосредственно к делу?
– Какое там, к дьяволу, дело?!
– Вот такое. Извольте!
Монитор видеофона расцветает слишком чёткой картинкой аррк-сетова центропоста… Вселенная перед глазами корчится в предсмертной конвульсии, как под крепким ударом Звёздного Молота; мир-антимир, возможность-невозможность, реальность-вероятность – коллапсируют в единый хаос кровавых ошмётков…
Не это ли чуяла спиной и пониже, Молодая Волчица? да ещё пыталась, дура цивилизованная, заглушить верные свои волчьи инстинкты – голосом веры в род человеческий!
Любуйся теперь, как…
…Аррк Сет, ухмыляясь пренагло, держит перед собою ребёнка, сжимая ему горло болевым захватом – нешуточным, взрослым. И вторая рука праздности не предаётся: поигрывает перед лицом ребёнка лучевым мечом.
Очень даже знакомый меч. С ярко-золотым «лезвием». Меч Наставника Эндомаро. Которым он, верно, в жизни не воспользовался, и о котором тысячу раз успел позабыть за пятьсот лет, но который по уставу полагается всякому владеющему Силой… Сообразил ведь, суратов сын, чью игрушку можно стибрить с наименьшим риском для здоровья!
И ребёнок – девчонка, козявка – увы, ещё более знакома.
Вот это уже неладно… лучевые мечи, посредством коих выясняют отношения почти исключительно владеющие Силой, обычным телекинезом не вырубишь, больно хлопотно.
– Не советую, – сразу же, хладнокровно предупреждает Аррк Сет, – телепортироваться ко мне в центропост, в надежде сорвать все мои коварные замыслы одним упреждающим ударом. Не угодно ли – заметить причину того, что вы так и не обнаружили меня, пока я не счёл нужным?
Осторожненько, локотком ткнул куда-то вниз, в пульт управления. Тьфу, пропасть! как сразу не разглядела ещё один слишком знакомый предмет (слона-то я и не приметил!) – лилово-красный, прозрачный, светящийся изнутри кристалл с добрый кулак величиной?!
Хеттский рубин. Мощнейший изо всех возможных аккумулятор энергии. И – вечное пугало владеющих Силой…
Какими только правдами-неправдами его раздобыл, террорист хренов?!
Скверный расклад… теперь, даже издали – попробуй-ка, возьми под контроль мозги хоть корабля, хоть пилота! Видит око, да зуб неймёт.
А самому-то Аррк Сету – соображаешь вдруг – непосредственная близость камешка как с гуся вода. Выходит, вовсе и не способен он ко владению Силой? просто блефовал, морочил всем голову вплоть до сего дня? Да что теперь-то сетовать. В данный момент он куда больше выигрывает от своей слабости, чем ты – от своей Силы!
Прям-таки тихо млея от осознания собственной предусмотрительности-проницательности, Аррк Сет суживает обсидиановые глаза-лезвия.
– Итак, приберегите Силу, – резюмирует внушительно. – В ближайшем будущем она ох как понадобится… всем нам троим.
– Что… вы ещё задумали?..
Тут только к тебе возвращается дар речи; каждое слово раздирает грудь, горло, нёбо толчёным стеклом – утончённая пытка. Ещё хорохорилась, дубина: надеру, мол, задницу некоему неугомонному экс-узурпатору! Унести бы свою собственную – а паче чаяния, Дисину, – из такой-то передряги!
– Неужто не догадались до сих пор? – Знакомый, незабываемый смех – негромкий, властный, циничный… мурлыкающее обаяние суперзлодея. – Светлое Небо свидетель: ничего не имею лично против вашей воспитанницы, Шейла, да и против вас тоже. Но как иначе было убедить вас, что я человек серьёзный?
– Короче! – Громыхнула, надо полагать, не столь внушительно, как хотелось… как бы не жалко даже.
И ответно, каким-то красноватым, диковатым огоньком полыхнули глаза Аррк Сета: отблеск ритуального костра на жертвенном ноже. Недавний смех перерос в молчаливую, торжествующую хищную ухмылку. Всё, к хаосу дипломатические уловки; все карты на стол – единым порывом.
– Так вот, дражайшая Шейла, мои несложные требования: извольте вернуть меня туда и в тогда, откуда изъяли. Девчонку и вот эту церемониальную игрушку (неуловимый кивок клинком лучевого меча) я вам отдам со спокойной совестью, сразу по прибытии. Рискну предположить, для Империи то и другое представляет куда меньшую ценность, чем для вас; значит, эффективным оружием в предстоящей войне эти вещи мне не послужат. А вот катерок и рубин, с вашего позволения (издевательский поклон), как чистосердечный дар Конфедерации, я пожалуй оставлю себе. Нужно ведь подготовить достойный ответ императору, коего вы осчастливили столь же щедро! И – на том расстанемся друзьями, разойдёмся как в море корабли… надеюсь – навсегда.
– И это всё? – Ох, малоубедительная попытка скроить хорошую мину при плохой – из рук вон – игре!
– Чего ж вам боле? – Изогнутая луком левая бровь – ещё один, многократно отрепетированный дипломатический жест. – Не сочтите неблагодарным. Подлечили, приветили – век не забуду, никогда не обижу; но хорошего понемножку. Ибо разные у нас пути-дороги в жизни, и цели-средства разные, – стоит ли смешивать грешное с праведным. Мне покушаться на устои вашей Конфедерации? – увольте! я честолюбец, но не самоубийца. Но, со своей стороны, надеюсь и на ваше благоразумие. Потому – ультиматум раз навсегда: больше не желаю вас знать, со всеми вашими миротворческими миссиями, в моей реальности! будь она хоть трижды Реализованной Вероятностью!
Сталью закалённого клинка – упрямой, неподатливой! – исподволь прорезался голос волка, готового глядеть в лес вопреки всему и вся. Эх, вас бы сейчас сюда, Эндо, Хейти сотоварищи, с вашей непреложной верой во всемогущую силу перевоспитания! Дудки, не исправить горбатого без посредства могилы… даже здесь, в Конфедерации.
– Полагаю, вы уже поняли, – на выдохе – отзвуком, эхом прежнего лязга – заключил Аррк Сет, – что отныне вы так безнаказанно не вмешаетесь в мои планы. Теперь (ещё один красноречивый взгляд на рубин) в курсе я, чем встретить-осадить вашего владеющего Силой брата. Найдите себе объект для приложения гуманизма в своём секторе вселенной – коль скоро без спасения цивилизаций жить не можете. Нам и так неплохо, а потому оставьте нас в покое. И если вздумаете ещё раз искушать судьбу – не жалуйтесь, что я вас не предупреждал.
Вышибить этого прохвоста обратно сапогом под зад, по его же собственному желанию? Согласно известному бартеру: «Верни моё имущество, возьми своё могущество!»? На миг подобная мысль приносит невероятное облегчение. Гори они там все синим пламенем – имперцы, «союзники», удельные князьки, выскочки-плебеи, военные флоты, Звёздные Молоты… за бредни всякого беллетриста отвечать – никакой Силы не напасёшься! Коль уж творец предопределил творению обрушиться в тартарары – чему быть, тому не миновать. И не с нашим свиным рылом… Радуйся, если удастся выхватить из общей мясорубки Дису (да ещё, может, Джава да Сэру с Тельдриком, сколько б ни отбрыкивались!), и унести ноги в родную, тихую-мирную-незыблемую Конфедерацию.
Впрямь – чего ж вам боле?!
Если б не одна закавыка: не чересчур сильная, многократно подтверждённая опытом уверенность в таланте Аррк Сета – что до красивого вранья с кристальностью во взоре. Одно неверное движение, решение, действие, – и ты погубишь Дису, Молодая Волчица. Ещё раз утратить, из-за собственной дурости, всё, что дорого в жизни?!
Собери себя по частям, чёрт возьми! и перезагрузи свою матрицу!
– Как насчёт предоставить гарантии (с трудом находишь силы для ответной ледяной иронии), что вы не собираетесь приковать нас с Дисой к первым же ракетам, которые вам угодно будет выпустить по имперскому флоту? С вашим-то своеобразным чувством юмора…
– Гарантии, вот как? Ах да, совсем забыл: я ведь напрочь лишил вас возможности проникнуть в мои мысли… какая досада!
Опять холодный, журчащий смех; теперь в нём – тень какого-то изощрённого, палаческого упоения.
– Разве, зная меня, вы ещё не получили всех возможных гарантий, леди Шейла? Что мне ваша смерть – перед шансом насладиться бессилием Пришелицы Ниоткуда? швырнуть ей, как подачку, эту никчемную беспризорницу, и заставить уползти с поджатым хвостом? Признайтесь же, достойная этшивин, – мурлыкнул по-тигриному, – не я ли посадил вас, и в вашем лице всю сверхгуманную гордыню Конфедерации, в колоссальнейшую галошу со времён Тёмного Координатора Снегирёва?!
Вот тут он и перегнул палку, дипломат от Бога Аррк Сет, плохо прощающий обиды. Впал в соблазн сказать «гоп» несколько раньше прыжка… в чём ты с изумлением и убедилась в следующий момент. Прежним огоньком – крысиным, беспризорным – взорвались совсем потускневшие было глаза Дисы: сперва почти перевоспитанной, затем полузадушенной.
Столь неприкрытые оскорбления в адрес Наставницы Шейлы, и Наставника Эндо, и всего, что стало самым дорогим в жизни, подарив ей цель и смысл?!
Все дети трущоб плохо прощают обиды.
– Шелли-и!.. – отчаянным писком вытолкнула пигалица. – Твои уроки гамбы!..
Недоумённо хлопаешь глазами – ничего умнее не придумала! Презрительно усмехнулся Аррк Сет (приняла, мол, одна козявка элиффянское гражданство!); болевой захват его поневоле ослабел на какой-то миг… вполне достаточно для трущобного крысёнка. Немыслимо извернувшись – что было силы, что было жестокости он вонзил острые зубки в запястье крысолова!
Какие там уроки гамбы? какая, к хаосу, спортивная этика?! Тёмная кабацкая свалка, где нет запрещённых приёмов – есть работающие на победу.
Едва не подпрыгнув, дико взвыл Аррк Сет, безупречный стоик. Диса вывернулась, как угорь; хлопнулась прямо на пульт; сама взвизгнула, когда обжигающий лазерный клинок лизнул-таки её лицо. Лишь на миг мелькнула на мониторе прежняя-подзабытая мордашка: нездоровая багровость кожи, дикие глаза, окровавленный рот, ожог на щеке…
И – драгоценная добыча, рубин, накрепко затиснутый в кулачке… секунда-другая – и только дробный топоток пяток, шустро смазанных салом: к выходу из центропоста, в крысиный лабиринт коридоров…
Так, Аррк Сет ещё завывает красным зверем, не столько от боли, сколько от досады, и кровь хлещет фонтаном из разодранной артерии… а телепатический доступ к его кораблю уже разблокирован! После отчаянной выходки Дисы – вправе ли ты ловить ворон?!
Судорожный, с полной выкладкой, импульс воли… есть контакт! Чуть опомнясь, Аррк Сет срывается было в бессмысленную погоню за беглянкой… герметическая дверь центропоста запирается наглухо перед самым его носом.
Вот так. Крысолов превратился в крысу – всё течёт, всё меняется! – и крысоловка захлопнулась.
Оставь надежду, всяк сюда входящий… дошло, Твоё Узурпаторское?!
– Сеанс окончен, достойный этшивел террорист. – На всякий случай поясняешь вслух; голос заржавленно скрипит от небывалой концентрации статического бешенства. – Благодарю за внимание. Бросайте вашу… виновата – чужую … церемониальную игрушку, и за мной литым креном – получать заслуженный фитиль! С гвоздями!
Всё ещё не в силах поверить, что очередная тщательно разработанная, гениальная стратегическая комбинация пошла сурату под хвост – Аррк Сет отшвыривает бесполезную «игрушку» (корпус смотри не разгерметизируй!). Бросается обратно к пульту, лихорадочно шарит по кнопкам… ни одна система не реагирует – какое разочарование!
– Забудьте о противометеоритной пушке. – Позволяешь половодью злорадства прорваться первой, несильной струёй. – Мои молекулы, развеянные по всей галактике, вряд ли вернут вас к обожаемым вашим фанатикам. Не так ли?
– Второй раз связываюсь с конфедератами – и второй раз изувечен… – Почти безучастно Аррк Сет следит, как его кровь заливает приборы на пульте; смуглое лицо мало-помалу сереет, и колени заметно подкашиваются. – Перетяните мне рану, что ли… уделите кроху от щедрот всемогущества…
– Каков нахал! погодите, ещё я до вас доберусь – так царапиной не отделаетесь!
Пытаешься грозиться, хотя у самой поджилки дрожат, после такого-то напряга. Махнув рукой – где наша не пропадала! – устало берёшься за рычаги управления. И с мрачной мстительностью замечаешь, как Аррк Сет в обмороке сползает по пульту на пол.
Все дети трущоб плохо прощают обиды… верно, Твоё Узурпаторское?
15.
– …Испугалась, малыш?
Очень, видно, подмывало Дису: увернуться от неловкой, виноватой ласки. Выдать небрежно: «Вот ещё!», или: «Видала, как я его?!», или ещё что-то донельзя фарфаронистое, псевдобывалое. Однако – призналась со всей откровенностью, каковая и есть настоящая солидность:
– Ага. Перетрусила здорово.
И, шмыгнув носом, добавила:
– За тебя в основном, Шейла. А потом… так уж захотелось, чтоб войны у нас таки не было. Зря ты, что ли, старалась?
Пичуга, пичуга! тоже туда же – решать глобальные проблемы под дамокловым лучевым мечом. С трудом сглотнув шерстистый ком в горле, Шейла впервые взяла на себя смелость: притянуть к себе неподатливую головёнку-растрёпку.
Одна ты у меня во всех реальностях-вероятностях, ершистая, близкая, тёплая… пропадай пропадом все на свете войны, если не сумею оградить тебя от любой напасти!
– Ну, полно, Шейла… – смущенно, полуразборчиво бурчит Диса, не делая всё ж попыток отстраниться. – Впервой мне, что ли?
– В последний. – Клятва непарадная, но твёрдая.
Оказать первую помощь Дисе – тут же, в коридоре у двиг-отсека, где её разыскала – труда не составило: слегка прочистить пережжённые-закупоренные сосуды на шее, убрать всякие следы ожога на лице. Что до моральной травмы… удивительно, в первом телепатическом приближении ничего подобного не обнаружилось. Может, получила сатисфакцию сполна, в буквальном смысле отведав крови своего обидчика? Во всяком случае, не мешает ещё, чтоб Эндо расследовал-побеседовал подробнее. Он, в конце концов, Дисин официальный и обожаемый Наставник.
А террориста-любителя – так и вовсе с самого начала, со спокойной совестью сбыла она с рук, как гнилой товар. На попечение Эндо, вызванного срочно, и Хейти, на всякий случай дождавшегося её на прежнем месте.
Кивайте сколько угодно на атавизмы в сознании, да на хронический недостаток человечности, достойные этши, – неподходящее у неё сегодня настроение, чтобы возлюбить и возжалеть врага своего, который не ведает, что творит. Зато до сих пор остаётся загадкой, как это она за весь обратный полёт ни разу не поддалась искушению: втихаря вышвырнуть оного врага, вконец охлявшего от потери крови, в мировое пространство, да сделать вид, что так и было.
Может, впредь умнее станет… через реинкарнацию-другую.
Ветерок срывает несколько капель с ближайшего садового фонтана, игриво бросает в лицо. Вот кстати: поостудил кровожадные помыслы… не до конца.
– Ты сейчас – к нему? – Диса подхватывает её мысль (впервые! бальзам на раненую душу!)
– Да, малыш. – Руки сами собой выпускают угловатые детские плечики из объятий. – Прости – без тебя. Настоящие взрослые разговоры – не всегда приятны и полезны.
– Зна-аю… и не напрашиваюсь, кроме шуток. Лучше пойду, оляпку нашу понаблюдаю… вдруг «побеседовать» удастся.
Тряхнула, кнопка, курчавым недоразумением шевелюры (шалопут-ветерок, лучший детский парикмахер, по-своему причесал её и вплёл самоцветы водяных капелек). Опять сверкнула взглядом неисправимым, беспризорным.
– Вот не допущу его больше к нашему нуль-приводу, – грозится совсем по-детски: мол, ты мне больше не дружок, не садись на мой горшок! – Пускай знает.
– Ты бы теперь вообще держалась от него подальше, – серьёзно-заботливо предупредила Шейла. – Сама понимаешь.
– Угум. – Солидный кивок. – Не больно-то и хотелось… Ну что, пойдёшь вливание делать?
Очень Шейла надеялась, что ответная гримаса получилась у неё не слишком каннибалообразной. Как-то абстрактно даже жаль тебя, Узурпаторское… скоро, ох скоро не рад будешь, что и на сей раз твою шкуру спасли! Уж я-то сумею устроить тебе форменный ад, даже по эту сторону от черты! сама такого удовольствия хлебнула всласть, искушена…
– Только вы все, того… не слишком его шпыняйте. – Диса, видно, тоже рассудила по выражению лица взрослой подруги, что позавидовать злополучному террористу-экстремисту-шантажисту трудно. – Он же – большой… и даже уже немножко старый. И потерял в нашем мире куда побольше, чем я, к примеру. Насколько ж ему паршивей?!
Доверительное прикосновение к плечу… и, кажется, к разуму тоже. Уголья мстительного чувства шипят и гаснут один за другим, изнемогая в неравном поединке с щемящей гордостью.
Спасибо тебе, Диса. За твои успехи в науке человечности. Сама уже можешь давать уроки разным всезнающим, всемогущим и всеглупейшим.
– Торжественно обещаю: до смерти не калечить. – Вот, и чувство юмора, хоть самого избитенького, прорезалось: добрый знак. – Сам он достаточно шишек набил, честолюбец несчастный. Ну, разве что выдам ата-та по попке, в целях воспитания.
С совсем уже хорошей, невымученной улыбкой, очень ласково землянка прижала пальцем кончик Дисиного носа-курноса.
– И не говори, что – непедагогично.
16.
Ну-у… всё точно так, как она и предполагала.
В собственной её гостиной открыто импровизированное заседание Совета Чести и Права в миниатюре. То бишь: Координаторы, Старейшины и галактическая общественность благополучно отсутствуют, не подозревая ни о чём. Присутствуют же – собственно обвиняемый (в одном экземпляре), бледноватый, помятый, как с креста снятый и непреложно убеждённый: мол, наше дело – правое, ваши отмазки – левые. Честное слово, не увидишь – не поверишь, что возможно вот этак развалиться в комфортабельном кресле с видом Эгмонта на эшафоте! А судьи кто (в двух экземплярах)? Обманувшийся Наставник – и обманутый друг. Оба, соответственно, удручены, подавлены, разочарованы и через край полны осознания собственных ошибок.
Чёрт-те что за ситуация.
– Если уж было тебе так тяжко, Аррк, – вот как раз в данный момент не укоряет, но едва не умоляет Хейти, – почему не рассказал нам начистоту, не обратился за помощью? Зачем было ребёнка травмировать?
До чего договорились! Пожалеть одного фашиста-маньяка – которому, видите ли, скучно в пресном благополучии – да отпустить его на все двенадцать векторов? гуляй-де, затевай всегалактическую бойню в своё удовольствие?!
Великий гуманист Хейтсо Хаффла!
Не-е-ет, достойные этши! несмотря на урок всепрощения, преподанный Дисой, – пора появиться на сцене и твёрдой рукой прекратить этот чёртов абсурд, несколько перераспределив расстановку сил!
– Та-ак… – с видом Немезиды Шейла воздвиглась в дверном проёме. – Все традиционные маски венецианского карнавала в сборе. Семь нянек и дитя без глаза. Что ж, достойные этши: финита ля комедия? Подводим итоги? или – итоги подводят нас?
– Шелли, не горячись. Аррку без того тошно…
Здорово живёшь! её, значит, друг Хейти упрекать способен!
Зато охотно потакает всякому капризу душки узурпатора… о времена, о нравы!
– Сейчас, кажется, я разгорячусь по-настоящему. – Нешуточную угрозу свою Шейла подкрепляет парой шагов вперёд и скрещёнными на груди руками. – Аррку тошно, бедняжечке… зато если б его афёра удалась, всем его сородичам пришлось бы куда как весело! Ты его физиономию наглую видишь? если сейчас кого и стошнит – меня разве что.
– И – приговор мне? – Даже севший, потускневший голос Аррк Сета сочится ядом так, что любо-дорого. – Деконструкция личности? урановые рудники? или рациональнее обойтись одной стенкой и парой пуль?
Что я говорила? нагло издевается! Вовсю поглощён известным силовым упражнением: расселся на коллективной шее Содружества – и качает права.
Погоди, Узурпаторское, дай раскрутиться как следует! Такую тебе жёлтую жизнь устрою – дёрнешь на рудники своим ходом, пешком по космосу!
Немедленно. Вчера. В позапрошлом веке.
– Вот, Шелли, как Аррк на тебя неадекватно реагирует, – продолжает от души сопереживать узурпаторское незадаче Хейти. – Сколько раз тебе повторяли: постоянно колоть человеку глаза его прошлыми ошибками – значит, устранять резню резнёй.
Приехали. Ещё полшага – и умозаключим, что разнесчастный, высокосознательный, глубокораскаянный, по макушку полный доброй воли к сотрудничеству Аррк Сет бросил всё разумное-доброе-вечное и лупанул к прежним тёмным интрижкам только из-за её, Шейлы, беспочвенного параноидального брюзжания. Воистину, все беды – от сварливых жён!
Продолжайте, продолжайте гладить его по шёрстке! он вам не таких ещё дел наворочает. А мы на своём стоим: лучший метод воспитания шкодливых щенят – за шиворот и носом в лужу.
– Меня, признаться, больше заинтересовал странный характер твоей раны, юный Аррк. – Пушистый Эндо, как бы между прочим, совершенно риторически, мурлыкающе переводит чересчур накалившуюся дискуссию на посторонние вроде бы пустяки. – Находясь на разных катерах – каким чудом вы, молодые люди, исхитрились схватиться врукопашную? Аррк подробностей не разглашает.
– Это Диса его схватила – зубами. (Ох, следовало б и ей смолчать… понеслась душа в рай! Подробности? – нате кушайте!) Что, собственно, девчонке оставалось, когда к горлу ей приставили лучевой меч – кстати, Наставник, ваш собственный, после верну! – а мне преградили доступ рубином, уж не знаю откуда краденым? Ловко зафинтил, изобретатель велосипеда, Леонардо Недовинченный! достойный ученик Гэл Тафита!
Уфф!.. уже и неведомого здесь аррк-сетова придворного палача-учёного вспомнила да вздрогнула. Может, хватит?
– Так обязательно – разглашать чужие личные тайны, по секрету всему свету? Законами Конфедерации это – одобряется?
Сквозь привычный аррк-сетов сарказм на миг проступает вдруг – в голосе, в лице, в мыслях, во всём существе – смертельная усталость. От чего именно утомился? – от потери крови? унижения? или – связываться с нею, всякий раз бесплодно?
Или… невозможное, невероятное, непроизносимое?!
