Наиболее распространенные свойства мединских айатов и сур. 7 страница

Полагаем, что надобно напомнить этому ученику, что его учи­тель Блашер объяснял значение слова «Икра'» («Прочитай») как «Анзир» («Испугай!») и «Уд'у» («Призови»), то есть «Напугай людей и призывай их.», но ученик, более горячий в силу моло­дости своей, использует свидетельство, которое сам учитель уже считал неприемлемым». Следует отметить, что поскольку ученик не желал отрицать мнения своего учителя о знакомстве Пророка (С) с чтением и писанием, то в своей докторской диссертации, на­писанной под его руководством, он пошел еще дальше в сторону преувеличения, уклонясь от верного пути.

Верность или ошибочность предположений относительно вла­дения или невладения Пророком Аллаха (С) грамотой, навыками чтения и письма, надеемся, прояснится более или менее после прочтения нижеследующей части нашей беседы.

Пророк ислама (С) был неграмотным. Вескими доказатель­ствами неучености Пророка Аллаха (С) являются знамения Свя­щенного Корана, хадисы и бесчисленные исторические известия, из которых мы приведем несколько наиболее значимых приме­ров:

1. Айат: «ал-Лазина йаттабиуна-н-набиййа-л-уммийа, ал-лази йаджидунаху мактубан индахум фи-т-Таурати ва-л-Инджиль...»[362] («Кто следует Посланнику сему, необразованному, неученому Пророку, которого они находят записанным у них и в Торе и в Инджиле»). В толковании этого айата изложено множество мне­ний, которые в большинстве своем говорят о том, что Пророк Аллаха (С) не был знаком ни с чтением, ни с письмом.

Некоторые комментаторы и ученые-богословы ясно говорят, что слово «уммий» обозначает человека, не умеющего ни читать, ни писать. Другие утверждают, что слово «уммий» происходит от слова «уммат» («община»), то есть идолопоклонники, которых знали и иудеи, и христиане.[363] Поэтому слово «уммий» в данном айате выражает лишь то, что Пророк Аллаха (С) сам происходил из массы простого народа, преимущественно не владевшего грамо­той, не знакомого с чтением и письмом. Однако некоторые счи­тали, что под понятием «уммат» подразумевались просто арабы, не умевшие ни читать, ни писать, а Пророк (С) был выходцем именно из их среды. Другие, правда, полагают, что слово «уммий» произведено от арабского слова «умм» («мать»), и в этом контексте оно означает, что Пророк (С) как не мог при рожде­нии от матери обладать способностью читать и писать, так и в период пророчества не мог ни читать, ни писать.[364] Были и иные ученые, предполагавшие, что слово «уммий» восходит к эпитету города Мекки («Умм ул-кура» – «Мать городов»), имея в виду, что Пророк был уроженцем этого города. Несомненно, что население Мекки в преобладающем большинстве не умело читать и писать.

2. Айат: «Ва ма кунта татлу мин каблихи мин китабин ва ла та-хуттуху би йаминика, изан лаартаба-л-мубтилун».[365] («Ты до него не прочитал ни одного Писанья, не обозначил ни одной буквы собственной рукой, - иначе бы в сомнение пришли все те, кто его ложью нарекает»). Этот айат прямо и ясно говорит, что Пророк Аллаха (С) до нисхождения Священного Корана ничего не читал и, вообще, не был знаком с чтением и никогда ничего не писал.

Покойный Сайид Муртаза Аллам ул-худа говорит: «Настоя­щий айат свидетельствует, что Пророк (С) до своего призвания на пророчество не умел писать, но после начала его пророчества мы вполне можем допустить, что он научился и читать, и писать, то есть мы вправе допустить это, равно как и то, что и после начала, и в процессе своей пророческой миссии он тоже не мог читать и писать. То есть мы не можем заявлять что-то категоричное в обоих случаях. Содержание этого айата говорит, скорее, о негра­мотности Пророка (С) до пророчества, а не после него. Причина, указанная в айате, подтверждает неумение Пророка (С) читать и писать до его пророчества, ибо, в противном случае, его против­ники и недоброжелатели могли бы найти повод усомниться в его пророческой миссии, будь он грамотен и если владел бы чтением и письмом. Однако если он обрел грамоту после начала проро­ческой миссии, то это не давало никакого повода для сомнений его недругам. Быть может, Пророк ислама (С) овладел навыками чтения и письма после начала своей пророческой деятельности благодаря Джабраилу.[366]

Проблема неграмотности Пророка Аллаха (С) до его проро­чества не из тех, которую после начала пророческой миссии он непременно должен был бы устранить. Он продолжал жить в соответствии с условиями того времени и среды, в которой рос и воспитывался, а когда достиг зрелого возраста, у него уже не было возможности осваивать чтение и письмо. К тому же Всевышний Господь, избрав его на пророчество и возложив на него эту историческую и судьбоносную миссию, низведя ему От­кровение, избавил его от этой необходимости. Хотя сам Пророк (С) с чрезвычайной настойчивостью и упорством стремился-разжечь в душах и сердцах людей своей эпохи великую страсть и жажду к знаниям, к овладению искусством письма и чтения. Это наглядно видно в его речах и проповедях в Медине, ког­да он призывал всех мусульман обучать своих детей, давать им разнообразные знания. Мы помним, что после победы в сраже­нии при Бадре по повелению Пророка (С) каждому грамотному пленнику было вменено в обязанность обучить грамоте, чтению и письму по десять детей мусульман, что служило гарантией их освобождения из плена.

Исходя из этого не было никаких препон к тому, чтобы Пророк Аллаха (С) сообразно важным историческим переменам, проис­ходившим в его эпоху, к концу своей жизни проявил интерес к изучению грамоты, чтения и письма. Конечно, можно понять, что целью его при этом не могло быть достижение каких-то высот в искусстве овладения ими. Быть может, этот интерес был вызван и реализован в силу различных условий и обстоятельств. Поэтому в некоторых суннитских и шиитских хадисах овладение Пророком (С) умением чтения и письма к концу жизни не предполагается делом столь уж далеким от истины.

3. Третьим доказательством (из числа коранических айатов) не­учености и необразованности Пророка Аллаха (С) в начале его пророческой миссии могут служить нижеследующие два айата:

а) «Лакад манна-л-Лаху ала-л-му'минин из ба'аса фихим Ра-сулан мин анфусихим йатлу алайхим аййатихи ва йузаккихим ва йуаллимухум-л-китаба ва-л-хикмата, ва ин кану мин каблу лафи залалин мубин»[367] («Аллах уже явил свое благоволенье верным, назначив им Посланника из них самих, кто им знамения Его чи­тает и очищает их, Писанию и мудрости их учит, хоть пребывали они прежде в явном заблужденье»). Покойный ат-Табарси в своем комментарии на этот айат пишет: «Всевышний Бог тем и облагоде­тельствовал правоверных, что избрал из их же числа Пророка, то есть Пророка неученого, не умевшего, как и они, читать и писать, дабы знали они, что его мощь – это ниспосланное Откровение и Небесные Божественные законы.[368]

б) айат: «Хува-л-лази баса фи-л-уммийина Расулан минхум йат-лу алайхим айатихи ва йузаккихим ва йуаллимухум ал-китаба ва-л-хикмата, ва ин кану мин каблу лафи залалин мубин».[369] («Он средь невежд избрал Посланника для них, кто им Его знамения толкует, чтобы очистить их и обучить Священному Письму и мудрости Господней»). Тот же ат-Табарси в истолковании настоящего айата пишет, что Всевышний послал Пророка (С) к неуче­ному народу, из которого он и сам происходил, при этом не умел читать и писать.[370]

И в других коранических айатах прямо или косвенно, а иног­да вскользь и намеком говорится о неучености Пророка (С) ко времени начала его пророческой миссии и далее на протяжении всей его жизни, но чтобы не растягивать эту нашу беседу, мы не станем их приводить. Существует, как уже говорилось, множест­во различных хадисов, прямо указывающих на необразованность нашего Пророка (С), но для более широкого ознакомления с ними отошлем уважаемых читателей к сборникам хадисов, толковым словарям и комментариям.[371]

4. Четвертым доказательством научености Пророка (С) являет­ся полная осведомленность его близких, сподвижников и друзей о состоянии его здоровья, укладе и образе жизни, человеческих качествах, свойствах и особенностях характера, интересах и ув­лечениях. Эти близкие и друзья Пророка (С) впоследствии рас­сказывали обо всех сторонах его жизни столь много и подробно, что эти рассказы представили историкам возможность составить многотомные книги под названием «Житие Пророка», в которых отражены даже самые мелкие и, казалось бы, совершенно незначительные детали его жизни. Но среди всего этого изобилия све­дений в этих книгах ни словом не упоминается о том, что Пророк ислама (С) умел читать и писать. Разве это обстоятельство не мо­жет служить веским и неопровержимым доказательством необра­зованности Пророка (С)?

5. Еще одним доводом неучености и необразованности Про­рока ислама (С) является его горячее стремление к тому, чтобы ниспосылаемое ему Откровение фиксировалось в письменном виде, его рьяное усердие к верному воспроизведению и сохра­нению Священного Корана посредством записи или удержания в памяти. Следовательно, для сохранения Корана использовалось два средства: письмо и человеческая память. В случае невозмож­ности использования одного из этих двух средств нередко Пророк (С) сам диктовал айаты чтецам Корана, одновременно требуя от своих помощников и писарей записывать их. Если поблизости не оказывалось писарей, он сам старался запоминать их наизусть. Таким образом, если бы Пророк (С) владел умением писать, то в случае отсутствия писаря он сам мог бы записывать нисходящее Откровение. Однако в многочисленных повествованиях о жизни Пророка (С) нет даже намека на подобного рода ситуацию. Поэ­тому, когда вдруг средь глубокой ночи ему вдруг нисходило Откровение и рядом не оказывалось, разумеется, ни одного писаря, он прибегал к помощи своей феноменальной памяти. Кстати, на эту тему существует огромное число хадисов, из коих проистекает следующее: во-первых, Пророк Аллаха (С) повторял айаты про себя. Абдуллах ибн Мугфиль рассказывал: «В тот день, когда Пророк (С) одержал победу над мекканцами и взял Мекку, он, сидя верхом на коне, читал про себя суру «Аль-Фатх»; во-вторых, как мы еще увидим в других разделах настоящей книги, Пророк (С) декламировал айаты Корана своим близким. Анас рассказывал: «Пророк Аллаха (С) как-то говорил Убайю ибн Ка'абу: «Всевыш­ний Господь повелел мне прочесть тебе Коран»; в-третьих, близ­кие Пророка (С) нередко читали Коран пред ним ему самому. Ибн Мас‘уд говорил: «Пророк (С) как-то велел мне: «Почитай мне Ко­ран». Я удивился: «Почитать тебе? Ведь Коран ниспослан тебе самому!» Он молвил: «Да, почитай мне Коран». И я прочел Про­року (С) суру ««Ан-Ниса’» (Женщины)»; в-четвертых, кроме всего этого, Пророк (С) читал Коран Джабраилу (Мир ему!), а Джабраил читал Коран Пророку (С). Ибн Аббас рассказывал, что Пророк Аллаха (С) в щедрости и благодетельности был наидобрейшим и добродетельнейшим из людей, и особенно непревзойденным в этом во время месяца рамадан, то есть в тот месяц, когда каждую ночь к нему спускался Джабраил (Мир ему!) и навещал его. Эти посещения происходили в каждую ночь рамадана и продолжались до оконча­ния этого месяца. И за это время Пророк (С) полностью прочи­тывал ниспосланные ему айаты Корана.[372]

В хадисе, приписываемом её светлости Фатимат уз-Захре (Да упокоит её Аллах!), рассказывается, что она однажды поведала: «Пророк как-то поделился со мной: «Джабраил (Мир ему!) каж­дый год показывал мне и обсуждал со мной правила чтения Ко­рана. А в этом году мы уже дважды вместе прочитали Коран. Я считаю это знаком приближения моей смерти».

Во всяком случае и как бы то ни было, исторические данные свидетельствуют об одном реальном обстоятельстве в жизни Пророка ислама (С) – его незнакомстве с письмом и чтением, ибо в противном случае, ему не было бы нужды прибегать к помощи памяти, к чтению и запоминанию Корана наизусть. Он бы запи­сывал Коран, и ему не было бы никакой необходимости повторять его изустно с тем, чтобы достоверно сохранить его в памяти.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Писание Священного Корана

Писание Корана при жизни Пророка ислама (С) В ходе нашей предыдущей беседы на тему «Введение к писа­нию Корана в эпоху Пророка ислама (С)» мы говорили, что одним из непременных условий сохранения и оберегания Корана от вся­ких ошибок, извращений и искажений было его записывание. Мы также отмечали, что Пророк Аллаха (С) придавал огромное зна­чение и уделял пристальное внимание записи Откровения. При его жизни и во время его призвания на пророчество в Мекке про­живало небольшое число грамотных людей, знакомых с письмом и чтением, и некоторых из них Пророк (С) выбрал и пригласил к себе для записывания Откровения.

Прежде чем приступить к нашей беседе о писании Корана и Откровения во времена Пророка ислама (С), необходимо напом­нить, что ученые-приверженцы Сунны, основываясь на содержа­нии хадиса, переданного со слов самого Пророка (С), убеждены в том, что во времена Пророка (С) писцы не писали ничего, кроме записывания Корана и в соответствии с указанием самого Про­рока (С) воздерживались даже от письменной фиксации хадисов. Рассказывают, что Пророк (С) потребовал: «Ла тактубу анни гай-ра-л-Кур’ана шайан, ва ман катаба анни гайра-л-Кур’ани шайан, фалйамхуху»[373] («Не пишите из моих сказываний ничего, кроме Корана. А тот, кто запишет с моих слов что-либо, кроме Корана, пусть уничтожит его»).[374] Шиитские же ученые убеждены в том, что и при жизни Пророка (С) люди записывали хадисы, мотиви­руя это отсутствием каких-либо препон и запретов.[375]

Однажды Пророк (С) с целью бережного сохранения коранических текстов, независимо от того, что они хранились в его памяти или памяти других людей, распорядился записывать их. Тех, кто занимался записыванием коранических текстов, называ­ли «куттаб ул-вахйи» («писцы Откровения»), число которых, по подсчетам мусульманских ученых и группы востоковедов, дости­гало сорока трех или сорока пяти человек, и в их обязанность, возложенную на них Пророком (С), входило только записывание с его слов текста айатов и сур Корана.[376]

Вот имена некоторых из тех, кого именовали «куттаб ул-вахйи»:

1- Али аби Талиб;

2- Абубакр ибн Кухафа;

3- Умар ибн Хаттаб;

4- Усман ибн Аффан;

5- Зайд ибн Сабит;

6- Убай ибн Ка'аб;

7- Зубайр ибн Аввам;

8- Абу Суфйан;

9- его сын Муавия ибн Абу Суфйан;

10- Йазид ибн Абу Суфйан;

11- Саид ибн Ас ибн Умайя и его сыновья:

12- 13 Абан и Халид;

14- Ханзала ибн Раби‘ аль-Асади;

15- Муайкиб ибн Абу Фатима ас-Садуси;

16- Абдуллах ибн Аркам аль-Азхари;

17- Шурахбиль ибн Хасана;

18- Абдуллах ибн Раваха;

19- Тальха ибн Убайдуллах;

20- Са'ад ибн Абуваккас;

21- Амир ибн Фухейра;

22- Абдуллах ибн Абусарах;

23- Сабит ибн Кайс;

24- Ала ибн аль-Хадрами;

25- Халид ибн аль-Валид;

26- Амр ибн аль-Ас;

27- Мугира ибн Шу'ба;

28- Хузайфа ибн Иман;

29- Хувайтиб ибн Абдулазиз аль-Амири;

30- Фатима ас-Садуси;

31- Ала ибн Акаба;

32- Джухей ибн ас-Салт;

33- Хасин ибн Нумайр (Хасан ибн Нумайр);

34- Аркам ибн Абу Аркам;

35- Хатиб ибн Амр;

36- Абу Салама ибн Абдулашхаль;

37- Мус'аб ибн Умайр;

38- Абдуллах ибн Джахш;

39- Абдуллах ибн Зайд;

40- Мухаммад ибн Салама аль-Ансари.[377]

Первые писари Откровения в Мекке и Медине. Ученые гово­рят, что самым первым человеком, записывавшим Коран в Мекке, был Абдуллах ибн Саад ибн Абусарах, а самого первого писаря От­кровения в Медине звали Убай ибн Ка'аб. Поэтому они пишут, что первым из курайшитов, кто стал секретарем Пророка (С) в Мекке, был Абдуллах ибн Са'ад ибн Абусарах, отступившийся в начале от веры, но потом вновь перешедший в ислам после завоевания Пророком (С) города Мекки. А в Медине первым, на кого была возло­жена обязанность записывания Откровения, был Убай ибн Ка'аб, выполнявший в Медине эту работу задолго до Зайда ибн Сабита.[378] В периоды отсутствия Убайя ибн Ка’аба в Медине эту обязанность исполнял Зайд ибн Сабит.[379] Однако на основании преданий и исто­рических сведений ученые делают вывод, что наиболее успешным в записывании Откровения на начальном этапе пророчества был Али ибн Абуталиб, а вслед за ним – Зайд ибн Сабит и, может быть, потому, что оба они раньше и дольше других были рядом с Проро­ком (С).[380] Доктор Абдуссабур Шахин пишет: «Али ибн Абуталиб (Мир ему!) – сын дяди Пророка (С) принял ислам еще в юном воз­расте и в большинстве событий и сражений за веру находился бок о бок с ним, был его помощником и соратником. Он вошел также при жизни Пророка (С) в число собирателей и составителей Корана, знавших его наизусть, и был одним из его писцов.[381]

Не следует забывать, что Убай ибн Ка'аб тоже являлся одним из наиболее успешных писцов Корана, ибо хранил в памяти огромное число коранических текстов, на что указывает ат-Табари: «Этот Коран находился в разрозненном виде на руках у различ­ных лиц по одному-два айата, по одной-две суре, или чуть ме­нее или более того. Но ни у кого не было больше, чем у Убайя ибн Ка’аба, ибо он постоянно сопровождал Пророка (С) и находился в его услужении. И всякий раз, когда нисходило Откровение, будь то ночью или днем, он всегда его записывал. Другие помощники не всегда пребывали при нем неотрывно...»[382]

О Зайде ибн Сабите со слов Хариджи ибн Зайда также пи­сали, что некие люди явились к нему и попросили поведать им какой-нибудь рассказ о временах жизни Пророка (С). Зайд ибн Сабит сказал: «Ну что мне рассказать о временах Пророка (С)? Мы были соседями, и каждый раз, когда нисходило Откровение, он звал меня и я записывал его».[383]

Повествуют также, что когда снизошел айат «Ла йастави-л-ка'идуна мин аль-му'минин гайру улийа-з-зарар ва-л-муджахиду-на фи сабили-л-Лахи»[384] («И меж собой не сравнятся из веру­ющих те, кто сидит у домашних очагов и не несет потерь, и те, кто на пути Господнем все силы отдает, добро свое и жизнь.»), Пророк (С) велел: «Скажите, чтобы пришел Зайд и захватил с со­бой доску, перо и лопатку». Когда Зайд явился, Пророк (С) велел: «Пиши: «Ла йсатави-л-каидуна» («И меж собой не сравнятся»)[385]

Этот короткий рассказ и остальные ему подобные предания показывают, что упомянутые три личности, то есть Али ибн Абу-талиб (Мир ему!), Убай ибн Ка'аб и Зайд ибн Сабит, по причине постоянного нахождения рядом с Пророком (С) занимали выда­ющееся место и играли наиважнейшую роль в деле письменного увековечения Божественного Откровения и сохранения коранических текстов. В последующих главах настоящей книги мы еще поговорим об этом и приведем более наглядные примеры и до­казательства правоты наших суждений на эту тему. Кстати, даже Ибн ан-Надим – автор известного «Аль-Фихриста», в одном из его разделов, озаглавленном «Составители Корана в эпоху Пророка (С)», первым называет имя Али ибн Абуталиба и только затем перечисляет другие имена.[386]

С другой стороны, некоторые писцы Откровения не только вы­зывали неудовольствие Пророка (С), но и по каким-то неведомым нам теперь причинам, заслужили его неприязнь и даже отвращение. Факты, которые будут приведены ниже, охарактеризуют нам отдельных из них, отличившихся безответственностью и халат­ной беспечностью. В числе таких можно назвать имена Муавии ибн Абу Суфйана и Абдуллаха ибн Са'ада ибн Абусараха. Так, о Муавии пишут: «Ибн Махджуб со слов Имама аль-Бакира рас­сказывал: «Когда Муавия в присутствии Пророка (С) записывал Откровение, он мечом, который держал в руке, показал на торс Муавии и молвил: «Если кто-нибудь доживет до того дня, когда этот человек станет вдруг эмиром и предводителем людей, то он заслужит того, чтоб разрубить этот торс мечом».[387]

Об Абдуллахе ибн Са'аде ибн Абусарахе, одном из писарей Откровения, аль-Маджлиси пишет: «Со слов Кысса (вероятно, Кысс ибн Са'ида) передают, что айат «Ва ман азлама мимман ифтара ала-л-Лахи казибан, ав кала увхия илаййа, ва лам йувха илайхи шайну, ва ман кала саунзилу мислама анзала-л-Лаху»[388] («И есть ли нечестивее того, кто ложь возводит на Аллаха иль говорит: «Дано мне Откровение от Бога», – тогда как не было оно ему дано? Или того, кто говорит: «Я низведу для вас подобное тому, что свыше вам Аллах низводит») ниспослан об Абдуллахе ибн Са'аде ибн Абусарахе – молочном брате Усмана. Абдулла был одним из тех, кто принял ислам, прибыв в Медину.[389] Поскольку он обладал красивым почерком, то был принят в число писцов Откровения.

Затем аль-Маджлиси со слов ас-Садука (Да будет доволен им Аллах!) пишет: «Что касается Муавии, то люди несколько за­блуждались, принимая его за благочестивого человека, ибо знали его как одного из писцов Откровения, но это занятие не придает никому какого-либо преимущества или превосходства над други­ми людьми, и в этом смысле нет никакой разницы между Муавией и Абдуллахом ибн Са'адом ибн Абусарахом, ибо, несмотря на то, что оба были писцами Откровения, они принадлежали к числу лицемеров эпохи Пророка (С). Например, Абдуллах сам заявлял: «Саунзилу мисла ма анзала-л-Лаху» («Я низведу для вас подоб­ное тому, что свыше вам Аллах низводит»). К тому же он искажал ниспосылаемое Откровение в том смысле, что когда Пророк (С) говорил ему: «Пиши: «Ва-л-Лаху гафурун рахим», он писал: «Ва-л-Лаху азизун хаким». Или когда он диктовал ему «Ва-л-Лаху азизун хаким», тот писал «Ва-л-Лаху алимун хаким». Пророк Ал­лаха (С) дознавался, что Абдуллах искажает его слова, но тем не менее говаривал: «Он – единственный», то есть он – один и пото­му не в силах создать помеху. Потому-то и Абдуллах нередко бахвалился перед людьми, что Мухаммад (С) даже не догадывается о том, что происходит. Он, мол, диктует одно, а я пишу другое, но в то же время он нахваливает меня: «Он – один такой, он – единс­твенный». Если его слова таковы же, какие пишу я, то я, значит, и сам могу создавать айаты, подобные тем, что ниспосылает ему Бог. Вследствие поведения Абдуллаха Господь предостерег свое­го Пророка (С) от этого нечестивца вышеупомянутым айатом «И есть ли нечестивее того, кто ложь возводит на Аллахa. Или того, кто говорит: «Я низведу для вас подобное тому, что свыше вам Аллах низводит», который он ниспослал в порицание ему.

Когда Абдуллах услышал порицающий его выходки айат, он тут же исчез и откуда-то издалека тайком стал высмеивать и порочить Пророка (С), после чего Пророк (С) отдал относительно него такое распоряжение: «Тот, кто найдет и изловит Абдуллаха ибн Са'ада, – даже если для этого он будет вынужден сорвать оболочку и заве­су Ка'абы, – должен убить его». Таким образом, Пророк Аллаха (С) данным распоряжением объявил его своим кровником» (мах-дур уддамм)».

Рассказав эту историю, ас-Садук далее поясняет: «Дело в том, что когда Благородный Пророк (С) говорил об Абдуллахе, что он – один такой и единственный, хотя тот искажал в записи айаты От­кровения, он имел в виду, что тот не ведает, что творит, ибо чтобы он ни писал и как бы он ни искажал Божественное Откровение, оно не писалось в том виде, в каком хотел он, а писалось так, как дик­товал его Пророк (С). Имея в виду это, Пророк (С) говорил: «как бы вольно или невольно ни намеревался Абдуллах извратить текст, он не мог добиться своего, так как Откровение записывалось в том виде, в каком его диктовал я сам. Если Абдуллах как-то умудрялся искажать текст, то все равно Джабраил (Мир ему!) выправлял его и уведомлял меня о его злонамеренных искажениях».[390]

Исходя из изложенного, злонамеренность Абдуллаха ибн Са'ада ибн Абусараха по отношению к Священному Писанию ни­как не могла отрицательно воздействовать на коранический текст, ибо были и другие, заслуживающие полного доверия писцы От­кровения, добросовестность и благочестие которых не вызывали сомнений и которые записывали эти тексты одновременно с ним. Кроме того, что искажения, корыстно допущенные Аблуллахом, в тексте выявлялись и исправлялись благодаря самому Открове­нию, так еще записанный им текст сличался и сопоставлялся с текстами, записанными иными писцами Откровения. Р.Блашер ставит по данному поводу вполне резонный вопрос: насколько достоверны эти записанные коранические тексты или насколько можно верить им и полагаться на них? То есть если мы вполне можем верить части писцов Откровения, то что мож­но сказать об Абдуллахе ибн Са'аде ибн Абусарахе, кроме лишь того, что он был вероотступником и обвинялся в том, что вместо «азизан хакиман» писал «гафуран рахиман».[391]

Во-первых, следует сказать, что Абухаййан несколько иначе истолковывает в своей книге обвинение, выдвинутое против Абдуллаха.[392] Однако это обвинение в адрес Абдуллаха – единственное в истории записания Корана, и оно не может компрометиро­вать тексты, записанные другими писцами. Тем более что всякая замена, пропуск, излишество, изменение букв или ошибки, до­пущенные при написании Откровения, тщательно проверялись самим Пророком (С) и Джабраилом (Мир ему!) и устранялись ежегодно. Другие писцы Откровения тоже сравнивали друг с другом записанные коранические тексты и исправляли ошибки и разночтения.

Вопрос, поставленный Р.Блашером, из которого он хотел, ви­димо, сделать далеко идущие выводы, беспочвен, и с учетом вы­шеизложенного не может породить какие бы то ни было сомнения в верности фиксирования коранических текстов. К великому сожалению, ранее упоминавшийся его ученик Мустафа Мандур, по-своему интерпретируя историю об Абдуллахе, делает неожи­данно другой вывод, но в отношении Пророка (С). Он говорит: «По всей вероятности, Пророк (С) и не догадывался о том, что при записывании Абдуллах подменивал слова в Коране».[393]

Прежде чем возразить Мустафе Мандуру, уместно было бы отметить, что источником рассказа об Абдуллахе ибн Са'аде ибн Абусарахе для него, наверное, послужили сведения, приведенные на третьей странице книги «Аль-Масахиф» Ибн Абудауда, хотя, надо сказать, что упомянутый рассказ в данной книге никакого отношения к Абдуллаху не имеет и, вообще, его имя в ней даже не упоминается. Этот рассказ, совершенно отличающийся от рас­сказа, изложенного в книге аль-Маджлиси, Ибн Абудауд переда­ет в следующей форме: «Хаммад ибн Салама со слов Сабита, а тот со слов Анаса ибн Малика поведал нам, что некий человек записывал для Пророка (С) текст Откровения. Когда Пророк (С) продиктовал ему «сами'ан, басиран», тот написал «сами'ан, алиман», а вместо «сами'ан, алиман» написал «сами'ан, басиран», хотя человек этот читал и знал наизусть суры «Аль-Бакара» и «Ал Имран». А это значит, что прочитавший эти две суры прочитал большую часть Корана.

После этого события тот человек перешел в христианскую веру и впоследствии говорил, что я, мол, находясь при Мухаммаде (С), писал все, что мне вздумается.

Анас ибн Малик также рассказывал, что человек тот покинул этот мир и его предали земле, однако земля не приняла его и вы­бросила наружу. Его захоронили еще раз, но вновь земля отказалась его принять. Со слов Абу Тальхи Анас говорил, что он, де­скать, видел его тело, валявшееся на земле.[394]

Очевидно, что в этом рассказе, который может быть вымыш­ленным и подложным, имя Абдуллаха ибн Са'ада ибн Абусараха вовсе не упоминается.

Хотелось бы также напомнить Мустафе Мандуру, что ухищ­рения Абдуллаха в общем-то длились недолго, и, как видно из предания, переданного Абухаййаном, проделки имели место всего несколько раз, что подтверждается и историком аль-Балазури. К тому же изменения, вводившиеся Абдуллахом, были совершен­но незначительны и не могли в принципе отрицательно повлиять на содержание и смысл айатов. Тем более что эти его проделки в любом случае очень скоро обнаруживались и разоблачались. По­этому подобного рода эпизоды не должны и не могут вызывать каких-либо сомнений в истинности и верности запечатления Ко­рана в письме писцами Откровения.

Выдающийся ученый, каким был Маджлиси, выдвигает очень интересную версию о выборах Муавии и Абдуллаха ибн Са'ада ибн Абусараха в качестве писцов текстов Откровения. Посколь­ку среди безбожников, неверующих и язычников господствовало такое заблуждение, что Пророк ислама (С) сам сочиняет коранические айаты, увязывая их содержание с тем или иным событием или происшествием, то Пророк (С) пригласил этих двоих, при­надлежавших к лицемерам, то есть объявлявшим себя мусульма­нами, но скрыто придерживавшимся язычества, для записывания Откровения, дабы им открылась истина о том, что эти айаты нис­посылаются Всевышним и обладают особым стилем и опреде­ленной специфичностью, и любое их изменение в нем не укрыва­ется от взора. Так, он обнаружил, что не все писцы Откровения были добросовестными и честными, как, например, Пречистый Салман и Абузар, но были среди них и такие, как Муавия и Абдуллах, которых Пророк (С) включил в число писцов Открове­ния, дабы правдивость и истинность его призыва открылась всем с еще большей силой.[395]

Во всяком случае и при любых обстоятельствах проблема пи­сания Корана во времена Пророка (С), исходя из сведений авто­ритетных источников, была чистым и праведным делом, к кото­рой не могла примешаться скверна. Следует сказать и о том, что по велению Пророка по одному экземпляру записанных текстов Корана писцы оставляли в его доме, а по одному экземпляру хранили у себя.[396]

О записании Корана во времена Пророка (С) существует бес­численное множество рассказов и легенд, представлявших собой своеобразные вехи и эпизоды в истории создания Корана. И что­бы не растягивать нашу беседу на эту тему, мы приведем два ис­торических примера.

Представители, направляемые Пророком (С) к народам других регионов в качестве учителей Корана и религиозных миссионе­ров, имели с собой экземпляры Корана. История принятия Умаром ислама, происшедшая после того, как он увидел в доме своей сестры листок, исписанный айатами Корана,[397] ставит проблему записания Священного Писания впереди или в самое начало про­рочества Благочестивого Пророка (С).