2015-05-22
558
Теперь мы намерены показать, какого рода процессы обеспечивают срабатывание релевантных той или иной ситуации установок, по каким законам актуализируются именно те установки и фиксированные формы поведения, которые отражают приобретенный человеком ранее опыт решения типичных (типовых) для него задач. Отчасти мы описали эти процессы выше (см. 3.4.1.), правда, в аспекте возникновении фиксированных установок в онтогенезе. Для этого были введены понятия прототипной ситуации и прототипной схемы, описаны факторы, способствующие фиксации смыслового опыта в системе установок (напомним их, дополнив разъяснениями, помогающими лучше понять формирование характера):
1. Острота переживания ситуации (сила аффекта). Чем сильнее аффект, тем сильнее ситуация и ее содержание ассоциируется с актуализированными потребностями (мотивами) – устанавливаются первые смысловые связи (часто самые затем глубокие).
2. Субъективная (жизненная) значимость решаемых задач: «лишь при условии, что мотив имеет особую ценность для личности, актуализируемая им смысловая установка генерализуется применительно к различным ситуациям, превращается в характерологическую черту личности» [ Асмолов 2007, с. 386 ]. На доличностном этапе развития ребенка значимость и потребностные приоритеты во многом определяются структурой ситуации, решающую роль в которой играют отношения со взрослыми. Поэтому основы характера, формирующиеся в первые два-три года жизни, во многом содержат в себе смысловые акценты, выставленные окружающими людьми.
3. Регулярность повторения одних и тех же ситуаций (задач), превращение их в типовые. Постепенно складываются категориальные структуры сознания (психики), способные описывать прожитые ситуации, создаются эмпирические типологии жизненных ситуаций, настраиваются (калибруются) критерии их распознавания. На ранних этапах закладки характера категориальные структуры во многом закладываются на основе конструктов, которые чаще использовались в родительской семье ребенка или в ином его микросоциальном окружении.
4. Повторное использование тех же способов решения типичной задачи. Как общую закономерность, В.М. Аллахвердов [ 2000 ] описал действие «защитного пояса сознания», благодаря которому повышается вероятность повторного использования раз опробованных приемов. Кроме того, в той мере, в которой использованные средства решения некой задачи действительно дают необходимый эффект (пусть и не лучший, но все же приемлемый), по механизму положительного подкрепления они получают дополнительную поддержку со стороны мотивационных структур (как правило, минуя собственно личностные процессы). Кроме того, репертуар доступных ребенку способов решения задач во многом заимствуется у окружающих, поэтому в характер в первую очередь включаются паттерны взаимодействия, принятые в непосредственном окружении данного ребенка. Окружающие же затем еще и регулируют (поощряют или подавляют) используемые ребенком модели поведения.
5. Отношение человека к произошедшему событию и своим действиям. Согласно принятому определению отношения (см. 3.1.1.), речь идет об актуализации набора мотивов, который порождает уникальную для данной ситуации и данного человека мозаику смыслов. В ней остаются запечатленными установленные субъектом связи между:
а) особенностями прожитой ситуации,
б) релевантными ей элементами мотивационно-потребностной сферы человека, обладающими реальной на тот момент побудительной силой и
в) действиями самого человека, которые позволили добиться того или иного эффекта.
В результате создается нечто вроде сложной матрицы соответствия между ситуацией, актуализированными мотивами и предпринятыми человеком действиями.
6. Отношение человека к своему отношению (занятая позиция). Благодаря такому мета-отношению личностные структуры получают доступ к структурам характера, становятся способными обеспечить над ними контроль. Мета-отношение – это средство, благодаря которому сложившийся в доличностном возрасте характер затем может быть преобразован в инструментальное оснащение личности.
Напомним, что вычленить данные процессы удалось во многом благодаря идеям К. Хорни, высказанным в работе «Наши внутренние конфликты». Там они выступали в качестве механизма фиксации психической травмы. Они же дают представление (пусть и с небольшой доработкой в описании) о том, как происходят любые фиксации (как в норме, так и при деформациях). Но поскольку психика не терпит расточительности (особенно в норме), эти же процессы представляют собой и механизм порождения характера. Таковыми они становятся при возникновении сверх-устойчивых фиксаций и транс-ситуативных генерализаций. Если какой-то поведенческий рисунок оказался в силу действия указанных факторов в особенном приоритете, и он стал использоваться в большинстве жизненных ситуаций, мы можем назвать его чертой характера: вспыльчивостью, замкнутостью, агрессивностью, ласковостью и т.п. Т.е. это результат избыточно частого (не всегда адекватного) использования одного (типичного для данного человека) вида поведения – средства решения жизненных задач. (Потому он и charaktēr, что в древнегреческом означало не только печать и чеканку, но еще и царапину, вмятину, отметину. Первым это обстоятельство отметил Теофраст (Феофраст), который впервые употребил слово «характеры» в названии своей работы. Больше это слово ни разу в его тексте не встречалось, но все 30 описанных им характеров были негативными с точки зрения окружающих: льстивость, пустословие, неотесанность, угодливость, болтливость, крохоборство, суетливость, ворчливость, бахвальство и т.п.)
Чтобы сформулировать динамическое определение характера, нам надо еще дать описание актуалгенеза применительно к характеру, так же, как это было сделано для личности (см. 1.4.1. и 1.4.3.). «Работа» характера может быть понята и распределена по фазам следующим образом.
1. Семантическое кодирование ситуации. В каждой жизненной (чаще социальной) ситуации, в которой оказывается человек, в автоматическом режиме срабатывает механизм категоризации – запускается процесс оценки ситуации с точки зрения потребностей человека: опасна ли, полезна ли, что может дать, какие трудности ожидаются, какие ресурсы потребуются и т.п. Для этого осуществляется поиск в рамках той категориальной системы, которая описывает всевозможные (в образе мира данного человека) типы ситуаций.
Применительно к разным сферам жизни такие категориальные системы описывают их с большей или меньшей точностью. В психосемантических исследованиях (В.Ф. Петренко, А.Г. Шмелев, Келли и др.) было показано, что категориальные системы разных людей порой очень сильно различаются, поскольку содержат в себе описание опыта действования в значимых для человека ситуациях в течение всей его жизни. Свернут этот опыт, как уже было показано выше (см. 3.4.1.), в прототипные схемы, которые, собственно, и являются средством создания и организации категорий – типов ситуаций (потому они и названы прото-типными, т.е. «образующими тип»).
Проверка ситуации на соответствие прототипу, которая в большинстве случаев занимает меньше секунды, позволяет человеку распознать тип ситуации, определить ее семантический (смысловой) код. Этот код содержит в себе, во-первых, упрощенное схематическое, т.е. освобожденное от несущественного сенсорного содержания, описание ситуации (например, «опять мама ругается» или «соберись, дружище, надо поработать!»). Во-вторых, набор релевантных мотивов, которые, собственно, и определяют смысл ситуации и ложатся в основу отношения к ней. И, в-третьих, репертуар возможных действий – как правило, тех, которые уже показали ранее свою пригодность. (Напомним, они далеко не всегда давали лучшее решение, а лишь субъективно приемлемое).
Полученный ситуацией семантический (смысловой) код тут же вызывает соответствующее ему эмоциональное состояние. А точнее, актуально переживаемые эмоции это и есть презентация субъекту смысловой значимости данного события (ее семантического кода). Как правило, это те же эмоции, которые характеризовали и прототипную ситуацию, и те, что входят с ней в одну категорию, т.е. составляют общий с ней тип ситуаций.
2. Поправка на реальность. Как только ситуация определилась (получила семантический код), человек производит ее «привязку к местности», как сказали бы архитекторы[8]. Как и при строительстве дома, определение типа ситуации недостаточно для того, чтобы начать действовать в ней. Теперь в права вступает принцип реальности. Благодаря этой фазе человек обеспечивает возможность гибко настроиться на ситуацию. Если это ситуация «опять мама ругается», то резонно выслушать ее слова (или не слушать, если на то нет внутреннего предписания), найти аргументы (если схема требует вступить в полемику) или наметить пути ухода (если схема предписывает избегать столкновений) и т.п.
Кроме того, набор актуальных мотивов также вносит свои коррективы. Например, для ситуации «соберись, дружище, надо поработать!» может оказаться необходимым побеспокоиться о том, чтобы отложить другие дела, договориться о переносе сроков выполнения, отложиться встречи и т.п. За каждым решением стоит свои обязательства, свои намерения, т.е. мотивы, поэтому в данную ситуацию человек включается с поправкой на них.
Если характер у человека слишком «харáктерный» (т.е. представляет собой существенную «вмятину»), то на этой фазе подстройка под реальность будет выполняться хуже, человек ведет себя так, как будто продолжает жить в прототипной ситуации, навязывая реальности свойства той давно прошедшей. Так, обидчивый человек (черта характера – обидчивость) будет склонен обижаться везде, где для этого есть хотя бы малейший повод, а при большей выраженности этой черты и там, где этот повод только угадывается (домысливается согласно требованию прототипной схемы).
В результате внесенных поправок ситуация приобретает обновленный семантический код, который используется затем на следующей фазе развертывания поведения. Наверное, излишне говорить, поскольку читатель это и сам понимает, что первые две фазы циклично сменяют друг друга (с циклом в несколько секунд или даже в доли секунды), обеспечивая одновременно и извлечение опыта, и учет требований актуальной ситуации (реальности).
3. Операционально-техническая подготовка поведения. Семантический код, который получила наличная ситуация (в той или иной степени подогнанный под ее реальные особенности), одновременно используется для извлечения из матрицы соответствия заложенных в нее способах поведения, показавших свою полезность для данного типа ситуаций. Набор стратегий, зарезервированных для каждого типа ситуаций, может быть как очень маленьким (тогда мы имеем менее гибкий характер), так и большим. Стратегии, релевантные идентифицированной ситуации, актуализируются в автоматическом режиме, включая все необходимое для них ресурсное обеспечение.
Так, если готовится возмущенный крик (на фоне уже испытываемых эмоций), то всплывают привычные для этого фразы, занимается необходимый разворот корпуса, складывается выражение лица, строится дыхание, организуется энергетическое обеспечение (гормональный выброс) и многое другое, что было освоено когда-то в прототипной ситуации, а затем отработано во многих подобных. Набор задействованных ресурсов, как правило, индивидуален для данного человека, и все они имеют тенденцию (в силу фиксации и инерции) актуализироваться автоматически, не только без контроля со стороны сознания, но чаще всего совершенно вопреки ему. Внешне они проявляются в моторике и вегетативных реакциях, а также находят свое отражение в физиологических процессах. На этой зависимости построены получившие широкую известность приемы диагностики состояний и намерений человека по его внешним проявлениям.
4. Поведенческая реализация. Что касается внешнего поведения, то оно в гораздо большей степени подчинено сознательному контролю, поэтому в норме из актуализированного арсенала средств человек отбирает и реализует в поведении лишь то, что сообразуется с условиями текущей ситуации. При этом в поведение вносятся необходимые изменения и уточнения, необходимость которых обуславливают не столько особенности ситуации, сколько занятая человеком позиция – отношение к ситуации, за которым стоит все богатство (или убожество) его как личности. Если человеку приходится вносить значительные изменения, то значительная часть подготовленных стратегий подавляется, чтобы не допустить их воплощения в поведении. Так «складывается ситуация противоборства между личностью и характером» [ Асмолов 2007, с. 386 ]. Из этого обстоятельства можно вывести несколько важных для нас моментов:
· в поведении человека всегда можно обнаружить проявления активности системы смысловых установок человека, содержащей смыслы, накопленные им в течение своей жизни;
· характер и личность хоть и тесно связаны между собой, но все же не тождественны друг другу;
· в жизни человека имеется период, когда перед ним встает необходимость овладеть своим характером, подчинить его себе.
Понимая процессы, составляющие онтогенез и актуалгенез характера, мы получаем возможность, с одной стороны, осмысленно ставить задачу анализа (диагностики) и формирования характера у детей. А с другой стороны, более адресно и экологично строить на этой основе приемы преобразующего воздействия, нацеленные на помощь нашим клиентам и заказчикам в их стремлении внести изменения в свой характер.
