Первые фиксированные установки

В первом триместре беременности физиологические события таковы, что их можно истолковать как отстаивание эмбрионом своего эволюционного права на жизнь. Но можем ли мы предполагать появление у эмбриона фиксированных смысловых установок? Так, если в работе с клиентами всплывает тема нежеланного ребенка, то нам необходимо понять, каким образом возможна передача родительского отношения будущему ребенку. Если бы у нас была возможность доказать, что эмбрион обладает психикой, мы бы могли допустить и возможность возникновения фиксированных смысловых установок. А поскольку на первых неделях беременности он, скорее всего, находится на допсихическом уровне развития, то еще требуется доказать, что фиксированные смысловые установки возникать и на этом уровне отражения. Следовательно, вопрос пока остается открытым, мы лишь констатируем, что принципиальная возможность образования фиксированных установок не может быть исключена.

Но с 9-й недели беременности уже можно судить о наличии у плода первых поведенческих реакций, поэтому начиная как минимум с этого момента резонно начать отсчет накопления индивидуального опыта (разумеется, в тех видах активности, на которые плод уже способен). На этом сроке беременности перед будущей матерью стоит необходимость решить задачу поиска оптимального соотношения между «симбиозом» и разделением с ребенком. Эту же задачу вынужден решать и плод. Следовательно, первой переменной, по которой возможны фиксации, выступает «симбиоз – самостоятельность».

Если в рамках пренатальной общности (семья, в которую включен и плод) сформировалось отношение к беременной как к ребенку, то возникает смысловая тенденция (крен, «аномалия», установка) к тому, чтобы мать и плод чувствовали себя как бы единым существом. Эта смысловая установка может быть зафиксирована, если в дальнейшем к беременной, а затем и к кормящей матери будет сохраняться подобное отношение (сработает критерий повторяемости). Если и сама будущая мать, а затем и кормящая, проявит склонность к инфантильным эмоциональным реакциям, то это также будет усиливать фиксацию (благодаря аффективному подкреплению). Следовательно, мы видим, что даже сравнительно ранние этапы эмбрионального развития могут породить фиксированные смысловые установки, если сработает достаточное количество факторов фиксации (см. 3.4.4.). При этом носителем (субстратом, хранителем) таких установок некоторое время является не один только плод, а как минимум совместно с матерью. Окружающие также в известной степени способны послужить «группой поддержки».

Следующий «перевал», который требуется преодолеть плоду, это определить свои возможности (очень пока недифференцированно, как физиологическое переживание «смогу – не смогу»). Содержательные сомнения возникают у матери, а ребенок вовлекается в этот процесс через состояние. Для ребенка эти сомнения представляют прототипную ситуацию, в которой надо найти свою линию реагирования. В любом случае ребенок зафиксирует себя на каком-то участке шкалы «Мой потенциал: смогу – не смогу». Какого рода будет фиксация, во многом зависит от мамы.

Первое влияние – это ее эмоциональное состояние (и порождающие его смыслы). Если мама много сомневается, тревожится из-за возможных проблем, на решение которых у нее может не хватить сил, то это состояние порождает соответствующий гуморальный фон, который вызывает подобное состояние и у ребенка. Ощущение изматывающей неопределенной тревоги может стать для него преобладающим. Если же мама активно занимается возникающими проблемами, готовится к предстоящим трудностям, и полна готовности решать их, то и ребенок получит соответствующее «гуморальное питание». (В частности, хорошим средством снятия тревог является, как уже отмечалось, «гнездование»: подготовка жилища для жизни будущего младенца).

Второе мамино средство – это внимание к потребностям плода. Если мама сможет чутко реагировать на «управляющие» сигналы ребенка, помогать ему, то у него будет накапливаться ощущение, что его активность не напрасна, что его усилия приносят результаты. Это, в свою очередь, придает уверенность в том, что мир податлив к воздействию, что перспектива в целом позитивна. Такие ощущения имеют для плода смысл свидетельств уверенности в себе и доверия миру. Как видим, задолго до вербального оформления психические конструкты уже создают структуры, которые затем будут оказывать влияние на принятие решений в качестве фоновых и бессознательно очень глубоких побуждений.

А теперь представьте возможные сочетания маминых состояний и качеств:

1) сильно тревожащаяся о своих проблемах, но не чуткая к потребностям плода;

2) относительно беспечная, и все же чуткая к потребностям плода;

3) тревожная и чуткая (очень вероятное сочетание);

4) беспечная и не чуткая (высоковероятное сочетание).

Разные сочетания будут оказывать разные эффекты на ребенка: нагнетать неуверенность (1), умеренно поддерживать чувство уверенности ребенка (3), хорошо поддерживать его (2), пренебрегать трудностями (4).

А теперь давайте учтем еще возможные социальные влияния: напряженная или доброжелательная атмосфера в семье, хорошее или скудное материальное обеспечение, особенности питания и многое другое. Мы получим очень скромное представление о том, сколько различных условий могут оказать прямое или (чаще) косвенное влияние, склонив чашу весов то ближе к уверенности плода в благоприятном прогнозе относительно своих возможностей, то в сторону безысходности.

Вероятно, можно ожидать, что в пренатальный период появляются и другие фиксации, но нам требуется не перечислить все возможные, а показать процесс их преобразования в характер. Поэтому проследим его на уже указанных фиксациях.

Если, скажем, тенденцию к фиксации получили установки на «симбиоз» и тревогу («боюсь, что не смогу»), то прохождение родов будет переживаться сложно. Вероятность фиксаций будет выше на фазе БПМ-2 (подавленность и безысходность), поскольку острее будет переживаться утрата «океанического чувства единства» с лоном матери, характерного для БПМ-1. Кроме того, свежее ощущение безысходности соединится с уже имеющимся чувством беспомощности и слабости. Если же, наоборот, тенденцию к фиксации получили установки на отделение и уверенность в себе, то прохождение этапов родов (при прочих равных условиях) будет пережито с меньшими травмами и с менее жесткими фиксациями. Хотя таковые все же будут, учитывая чрезвычайный характер перегрузок, которые испытывает ребенок в ходе родов.

У новорожденного возможностей для фиксации становится больше, укажем наиболее вероятные из них.

Многие авторы, а сторонники психоанализа в особенности, особое значение придают не только отношениям младенца с матерью в целом, но и его взаимодействию с материнской грудью. Мы выше (см. 4.4.2.) уже заложили возможность использовать основные достижения этой традиции тем, что придали, вслед за З. Фрейдом и Э. Эриксоном, акту кормления особую роль. Прототипическая суть этого акта состоит в том, что он выступает образцом (шаблонном) для восприятия-оценки-взаимодействия с миром в целом – получение всего необходимого от других людей. Все, что вовлекается в фундаментальную прототипическую схему, подвергается фиксации в силу: а) высокой аффективной заряженности кормления и поддержки (холдинг – см. 4.5, начало), б) частого повторения одного и того же события, в) позитивного подкрепления в соответствии с принципом удовольствия, свойственного простому и легкому миру, в котором живет младенец.

В очень упрощенном виде покажем, как особенности этого взаимодействия, фиксируясь в установках («застывая», «кристаллизуясь»), превращаются в черты характера человека. Для простоты разберем некоторые сочетания темпераментных особенностей младенца и свойств материнской груди.

У ребенка слабый тип нервной системы; у матери щедрая и удобная грудь. С таким типом ребенок быстро утомляется, ему часто требуется отдых. Грудь же у мамы отдает молоко быстро и много, а сосок такой, что его удобно захватывать и удерживать во рту. Ситуация, в которую он попадает несколько раз в день, хорошо подходит его темпераментным особенностям, благоприятствует им: немножечко пососал, успокоился, чуть отдохнул, снова продолжил. Если еще и мама оказалась понимающей и терпеливой, то постепенно складывается позитивный прогноз, что мир всегда будет идти ему навстречу, все можно будет получить легко. Так начинают закрепляться поведенческие стратегии «подождем, дождемся» и «надо только попросить». О характере такого человека когда-нибудь скажут «спокойный», «терпеливый».

Если же мама оказалась нетерпеливой, торопливой или суетной, то ей может показаться, что делающий передышку ребенок уже наелся, и она положит его обратно в колыбель. Очень скоро ребенок проголодается и начнет беспокоиться и плакать. Мать, возможно, снова торопливо и невнимательно к нуждам ребенка покормит его. И весь цикл повторится… Так закладывается тенденция к беспокойству и плаксивости как будущим чертам характера. Разумеется, чтобы стать устойчивыми индивидуальной особенностями, эти тенденции потребуют своего дальнейшего закрепления (фиксации). Здесь необходимо еще раз подчеркнуть, что беспокойство матери переходит в беспокойство ребенка через особенности организации кормления.

У ребенка сильный тип нервной системы; у матери щедрая и удобная грудь. В таком сочетании ребенок быстро и легко напьется молока, высосет все, а активность еще не выработана. Ее остаток ребенок направит на мать: начнет покусывать, дергать, бесцельно двигаться и т.п. Любящая и спокойная мать с радостью это время подержит ребенка на руках, пока он выработает всю энергию, дождется, пока он начнет засыпать, и лишь тогда отправит его в колыбель. Если у ребенка закрепится соответствующее поведение, то о нем можно будет сказать как о жизнерадостном и любознательном человеке. Если же матери недостает терпеливости (или же в силу жизненных обстоятельств она торопится заняться другими делами), то она регулярно будет пытаться уложить ребенка в колыбель, не дождавшись его засыпания. Нерастраченную энергию младенец выплеснет в неудовольствие, в негодование, стремясь вернуть обратно предмет своего вожделения – состояние полной ресурсной обеспеченности (за счет мамы, разумеется). Так мама закладывает тенденцию к гневливости и недовольству, а также к эгоистической настойчивости – как будущим чертам характера. Здесь тоже беспокойство матери переходит в беспокойство младенца, но это уже другое качество: не плаксивость, а требовательность.

Ребенок, однажды научившись достигать желаемого результата криками и плачем, и дальше будет склонен действовать подобным способом. Ведь если цель и способ себя показали в одном типе ситуаций, то возникает тенденция использовать такой же способ и для других ситуаций. Транс-ситуативная генерализация как раз и определяет черту характера.

У ребенка сильный тип нервной системы; у матери «жадная» и неудобная грудь. Если грудь выделяет молоко плохо, а сосок трудно захватывается, вся энергия темперамента пойдет на то, чтобы справиться с проблемной грудью (порой чуть ли не расправиться с ней). Ребенок вынужден будет в буквальном смысле слова добывать себе пропитание, «выгрызать» его. Очевидно, что формируется тенденция к настойчивости и упорству (будущие черты характера). Здесь уже не так важны особенности характера мамы, поскольку особенности груди запустили напористую стратегию выжимания, которая быстро фиксируется и с возрастом генерализуется на широкий класс задач: так же будут отбираться игрушки у детей, так же экспансивно будут устанавливаться отношения, возможно, усваиваться знания и т.п.

У ребенка слабый тип нервной системы; у матери «жадная» и неудобная грудь. В таком случае питание будет даваться младенцу нелегко. Если маме не удастся компенсировать возникающие трудности, ребенок будет ежедневно получать уроки беспомощности перед непреодолимыми трудностями. А если у него уже имеется фиксация на БПМ-2, и в утробе матери он часто оказывался в состоянии изматывающей неопределенной тревоги, то такое неблагоприятное сочетание будет способствовать пессимистическому отношению к миру, беспомощности, угнетенности.

Внимательная и заботливая мама постарается компенсировать недостаток молока, будет заблаговременно сцеживать молоко, а затем докармливать ребенка, добавлять искусственное питание и т.п. Тревожная мать может полностью перейти на искусственное вскармливание, создав комфортные условия – удобную соску с «щедрой» дырочкой, мгновенный доступ к бутылочке и т.д. Так можно даже сформировать у ребенка склонность к иждивенчеству, не предполагающему способности совершать усилия.

Другая же мать сделает у соски для кормления «неудачную» дырочку, чтобы ребенку пришлось все-таки прилагать усилия для высасывания молока, будет давать ребенку время передохнуть и снова предлагать ее. Тогда даже у энергетически слабого ребенка можно сформировать настойчивость и оптимальную стратегию достижения результата (сделай, сколько сможешь, подожди, перегруппируйся, и продолжай делать дальше).

Как видим, молодым мамам не помешала бы помощь более опытных и квалифицированных окружающих. Взаимодействие с младенцем является также благодатным предметом профессиональной работы психологов. Мы можем какое-то время понаблюдать, как мама ведет себя с ребенком, и спрогнозировать, опираясь на обсуждаемые здесь зависимости, какой она формирует у ребенка характер. Если родителей устраивает вероятная перспектива, то достаточно вместе с ними уточнить представления о том, как они будут продолжать выбранную линию. Если же перспектива формируемого характера родителей не устроит, то можно поработать с ними в следующих направлениях. 1. Понять, почему родители стали на путь именно такого взаимодействия с ребенком, что и как потребуется им изменить в себе и в поведении, чтобы быть способным более конструктивно воспитывать детей. 2. Обсудить, какой характер они бы желали видеть у своего ребенка, аргументы в пользу такого видения, на какое участие своего ребенка они при этом рассчитывают, какие возможности они оставляют своему ребенку по дальнейшему изменению своего характера. 3. Дать рекомендации по тому, какими путями может быть выстроено формирование тех или иных черт характера.

Предвижу возражения некоторых моих коллег, которые ратуют за то, чтобы ребенок сам выбирал себе жизнь (и, в частности, характер). Но для того мы столько времени и посвятили разграничению личности и характера, пониманию того, как устроены реализующие их процессы, чтобы понять, что свобода становления может иметь место в основном по отношении к личности (и то не безусловно). Тогда как характер – инерционную, бессубъектную и фиксированную систему установок – можно осознанно формировать, закладывая в него конструктивные, экономные и экологичные средства решения жизненных задач. По крайней мере, это справедливо до подросткового возраста. Дальше наши дети сами – если пожелают – возьмутся за изменение своего характера. Но поскольку потом им это будет сделать гораздо сложнее, родителям есть резон позаботиться о том, чтобы снабдить детей удобными инструментами, которыми они, уже как личности, смогут распорядиться по своему усмотрению.