Доктор приступает к исследованиям

Карл Иваныч, заручившись одобрением и поддержкой ВУ, сподобился на исследование «феномена И».

Пригласив ученика к себе в кабинет, напоил того лимонадом и накормил мороженым, после чего осторожно, для проформы справившись о его отметках и любимых предметах, приступил к расспросу.

- Скажи, пожалуйста, Ванечка, а доводилось ли тебе раньше… гм… быть свидетелем таких проявлений со стороны собственной натуры? – Карл Иваныч про себя чуть поморщился оттого, что употребил несколько витиеватый оборот речи, но быстро расценил его как вполне приличествующий интеллигентному представителю докторского сословия и остался, в общем-то, доволен.

- Каких именно, Карл Иваныч? – Мальчик с наивностью искреннего непонимания широко и открыто посмотрел на врача.

Тот улыбнулся деликатно и уточнил:

- А таких, свидетелями, которых мы стали при твоем столкновении с Иваном.

- Дак, ведь я с ним не сталкивался. – Розовея щеками, заверил ученик.

- Да-да, конечно, Ванечка, ты с ним не сталкивался. Физически. Но ты на него посмотрел, и он упал. Ванечка, ты посмотрел на него так, что мне потом пришлось полчаса приводить его в чувство.

- Неужели же тому причиной стал мой взгляд?

- А что тебе самому показалось в тот момент?

- Который?

- Тот самый, когда глаза ваши встретились, и ты глядел на него в упор.

- Н… не помню.

- Вспомни, Ванечка, это очень важно. Да и Виктор Умбертович просит тебя.

- Виктор Умбертович? Но Виктор Умбертович меня не просил.

- Я фигурально выражаюсь, Ванечка, фигурально. Ведь я, можно сказать, по поручению Виктора Умбертовичас с тобой разговариваю. – Доверительно и располагающе соврал врач, про себя сославшись на то, что применил профессиональный прием.

- Ага, понимаю. – С видом полной готовности к сотрудничеству кивнул Иван.

- И чудненько. – Довольно резюмировал Карл Иваныч, потирая друг о дружку (…). – И чудненько. Так вот, прошу тебя, голубчик, вспомни, что ты ощущал тогда, когда вы с Иваном стояли друг напротив друга. Не спеши и не волнуйся.

Мальчик простодушно пожал плечами, подобным жестом сообщая, что он ничуть не спешит и не волнуется.

- Я… я… Карл Иваныч… - протянул Ванечка…

- Да-да, продолжай. – Подхватил и ускорил ванечкину интонацию доктор.

- Я… ничего такого не помню, ну, в смысле необычного. Только вот…

- Что, Ванечка, что только вот? – Всколыхнулся разгорячившийся доктор.

- Мне показалось, что (…) который (…) головастики.

Карл Иваныч подпрыгнул на месте, приподнятый силой собственного ликования и волнения. Он, конечно, тут же вспомнил собственноручную запись в амбулаторной карте, в которой обратил внимание на тех же головастиков в зрачках пострадавшего, что и указаны были свидетелем, а в то же время и главным действующим лицом происшествия.

17. Документ исчез!

Карл Иваныч сделался в движениях быстрым

и порывисто переместился к столу,

чтобы взглянуть на ценный документ,

но того на месте не оказалось.

Школьный врач засуетился по ящикам, однако, его действия касательно востребованной бумаги, оказались тщетными. «Как же так?! Я хорошо помню, что положил ее на правый верхний угол стола»! Тем не менее, карты там не было.

В данной школе Карл Иваныч проработал (…) без малого лет, и следует признать, что подобных инцидентов за все время его неукоснительно безупречного и бережного возделывания нивы здравоохранения никогда не случалось. Подобный факт могли без обиняков подтвердить все – от ВУ до сторожа Евсеича – Карл Иваныч отличался отменной аккуратностью и документацию свою всегда содержал в образцовом порядке, за что даже неоднократно удостаивался похвалы со стороны важных и строгих комиссий, в чьи обязанности входило инспектирование деятельности школьного эскулапа.

Между тем, карта бесследно исчезла.

«Может быть, ученик своим свежим и острым взором углядит ее»? – Смекнул Карл Иваныч в надежде и поспешно обернулся к Ивану, но обнаружил лишь пустое кресло. Его подопечный столь же скоропостижно исчез.