Раскаянье Ивана

Иван по прибытии домой, плашмя обвалился на диван, лицом бороздя обветшалое покрывало, вышитое розочками, и забылся.

Медсестра с физруком припугнувшейся матери кратко изложили, как научил врач, что отроку сделалось дурно по причине перехода последнего в иной возраст, а действительные факты происшествия сокрыли.

«Ну да ладно, так тому и быть». – Понимающе вздохнула мать и участливо предложила работникам школы чаю с вареньем. Те вежливо от угощенья отказались и тут же откланялись.

Мать поспешно заперла дверь, после чего вернулась к безмолвному сыну и не без легкой укоризны в голосе вымолвила:

- Ой, Иван, Иван, чего ты опять набедокурил?

Паренек внезапно приподнялся с кровати и выпрямился:

- А что я, маменька? Я вовсе и не ожидал такого поворота событий.

- Ну, зачем ты полез к нему?

- Дак ведь в том самом пирожке камень и был!

- А ты не поспешай, дурень. Сколько раз я тебе говорила – никогда не действуй норовом. Вон твой отец Nikolaus – он сызмальства камни растворяет, а и то не позволяет себе никакой самонадеянности. Подождать надо было. Чай, не знаешь разве, что ожидание – это оборотная сторона нападения?

- Но, маменька! Когда же было ждать то? Ведь он уже вот-вот был готов пожрать пирожок!

- Ну и чего ты добился? – Скептически скосилась мать. – Пирожок оказался пожран, а ты завалился бесславно.

- То, может быть, сказывается испытующее влияние Сатурна. – Ответил сын.

- Ладно тебе, Сатурна. – С едва заметной усмешкой, но по-доброму вымолвила мать. – Иди умойся и выпей чаю с вареньем.

Иван, плетью изгибаясь, поплелся в ванную, а мать, тем временем, подошла к телефону, бегло пробежалась по клавишам своими белыми, выстиранными пальцами и устало застыла у аппарата. Наконец, дождавшись отклика абонента, встрепенулась и сдержанно-сухо произнесла:

- Витриол.

Какое то время в раздумчивости постояла у аппарата и положила трубку.

Между тем, из ванной уже помытый и приглаженный, вышел сын и доверчиво, как бы раскаиваясь в содеянном, посмотрел на мать. Та смягчилась, сделалась ласковой и сказала:

- Ладно, Ванечка, что сделано, то сделано. Пошли чаевничать. Только, сыночка, прошу тебя, не доводи свою бедную мамочку. Я простая прачка. В поте лица своего радею с утра до ночи. Хоть иногда жалей меня.

- Прости, мама. – Чистым голосом вымолвил отрок и навстречу матери раскрыл свой посветлевший, прояснившийся взор.