Часть 6. Острая боль, щелчок, что-то рвется

Острая боль, щелчок, что-то рвется. Что-то в спине. Как будто ноготь ледяного великана рассекает хребет. Ноги подкашиваются, опрокинув тело на кровать. Мир темнеет. Он успевает услышать выстрел, шум падения тела. Пол летит навстречу, но руки – сильные и надежные – подхватывают его. Он знает это лицо, знает так же, как собственное. Зеленые глаза. Он будет скучать по ним.

Дин что-то говорит ему, произносит слова, которые он не в силах услышать. Все словно в вате. Мир уже потерял звук, то теряет, то возвращает резкость, будто не получается настроить фокус на камере. Дин подтягивает его ближе, и его подбородок утыкается в плечо брата. Утешение. Ладонь прижимается к его спине, пытается не дать ему рассыпаться, пластырь на смертельной ране.

Мэри стоит перед ним. Она красива, господи, мама так красива. Сэм бы потянулся к ней, если б только мог двигаться. Потом все меняется. Ее глаза вспыхивают желтым, и все горит, все тонет в пламени. Ее плоть тает, кости обугливаются. Она умирает прямо перед ним, распятая над колыбелью собственного ребенка.

Мать горит, горит и кричит. Сэм пытается заговорить с Дином, пытается сказать ему, но тело не подчиняется. Короткое замыкание, кто-то обрезал провода, все нервы и сухожилия. Всё ломается, и Дин силится что-то ему сказать. Зеленые глаза. Вот последнее, что он видит перед тем, как взрывается лампочка.

------------

Потом кто-то включает свет, переключает дорожку. Сэм дышит. Он жив. Он жив, и нужда вернулась, эта нужда в брате. Он медленно открывает глаза и смотрит вниз. Таращится на собственное тело. Господи, как много крови, красная река, залившая раны. Сэм таращится на брата и свое тело. Нарастает звук, как будто добавили громкости, и кто-то выкрикивает его имя. Дин цепляется за пустую оболочку и кричит имя Сэма.

На плечо опускается ладонь и поначалу почти не ощущается. Он поворачивается и видит перед собой мужчину. Его лицо слеплено из углов, деревянная рамка, обтянутая кожей. Сэму кажется, что он способен разглядеть форму черепа. Ему все равно. Ничто не важно. Он снова поворачивается к брату.

– Здравствуй, Сэм Винчестер, – голос самоуверенный, так говорят те, кто знает, что высшей власти над ними нет. – Я Смерть. Пора тебе идти со мной.

Дин приваливается к кровати, обмякшее тело Сэма лежит у него на коленях, голову Дин подпирает ладонью. На его лице выражение, которое Сэм не может точно определить, не может назвать или измерить. Точно не может. Должно быть, оно означает потерю.

Внезапно перед ним появляется женщина, красивая – со светлыми волосами и точеным лицом. Смерть отдергивает руку.

– Лилит. Что ты здесь делаешь?

Не обращая внимания на Смерть, женщина обращается к Сэму:

– Ты должен пойти со мной.

– Ты не можешь его забрать.

– Его ждет трон.

– Сперва я должен увести его. Потом он сделает выбор.

– Нет времени. Азазелю он нужен сейчас.

– На кону куда больше, чем ваши ничтожные политические махинации.

Голоса стихают, Сэм не разбирает, о чем они спорят. Он проскальзывает мимо женщины – Лилит – и садится на корточки рядом с братом. Взгляд Дина мечется по комнате, минует Сэма, как будто его здесь нет, как будто его никогда не было. Пустое тело, покинутый брат. Сэм протягивает руку и смотрит, как пальцы проходят сквозь кожу Дина. Кажется, изо рта вырывается звук, всхлип, может быть, но он не уверен. Зеленые глаза смотрят сквозь, и Сэма никогда здесь не было.

– Я могу помочь тебе вернуть брата.

Голос медом льется в ухо. Лилит, пристальный взгляд и улыбка полумесяцем. Она кладет ладонь на колено Сэму, и та не проваливается в призрачную кожу.

– Делай, как я говорю, и у тебя снова будет Дин, – она машет в сторону нависающего над ними Смерти. – Он не может обещать тебе этого, но я могу.

– Сэм, послушай меня, – голос Бога или, может, чего-то более могущественного: Сэм слышит, как из слов Смерти утекает время. – Она заберет тебя в Ад. Если ты пойдешь с ней, пути назад не будет, но со мной у тебя останется выбор.

– Ох, Сэм, не отрицай, – ногти скользят по коже, словно ножи, вознамерившиеся достать душу. – Ты всегда знал, что тебе не место на Небесах, – у Лилит белые глаза: радужка и зрачки соскоблены начисто. – Ты всегда знал, что в итоге окажешься в Аду, – она наклоняется ближе и прижимается губами к его уху. – И потом, что за Рай без Дина?

Зеленые глаза невидяще смотрят в стену. Пустой Дин, пустая жизнь. Сэм делает свой выбор.

------------

В доме Бобби имеются две свободные кровати – всегда. С братьями Винчестерами никогда не бываешь уверен, когда они заглянут в следующий раз. Он слышит рокот «Импалы» еще до того, как видит ее, и Бобби знает автомобили, а этот конкретный лучше, чем любой другой. Детали скрипят, «Импала» кашляет: она ехала слишком долго. Дин загоняет свою Детку на дорогу. Что-то не так.

Когда Бобби выходит на улицу, Дин уже выбирается из машины. Бобби никогда не видел его таким, никогда не видел, чтобы Дин выглядел таким потерянным, как будто вообще вокруг себя ничего не осознает. Потом он замечает тело на заднем сиденье, не спящее, неподвижное. Волнистые каштановые волосы, которые Бобби помнит еще с тех лет, когда Сэм был достаточно низким, чтобы Бобби мог положить ладонь ему на макушку. Сэм.

Он подбегает и тянется помочь, но взгляд Дина останавливает его. Если в Дине когда-нибудь и была жизнь, теперь она ушла. Глаза у Дина мертвые, запавшие и пустые: пустошь за зелеными радужками. Палит солнце, но у Бобби по спине пробегает дрожь. В братьях Винчестерах не осталось жизни.

------------

Тело неподвижно лежит на кровати. Легче думать о нем вот так – тело, как будто Сэма тут никогда не было. Мэри распята на потолке над сыном, ее плоть скукоживается. Дин хочет рухнуть, чувствует себя так, будто его пнули в живот. Он хочет свернуться в комок, чтобы защитить мягкую сердцевинку, о существовании которой знал лишь Сэм.

Было тяжело ехать к Бобби с Сэмом, распростертым на заднем сиденье так, будто он всего лишь спит, всего лишь видит сны. Дин все время разворачивался к нему, всё ждал ощущения тяжести брата на себе. Было так тяжело ждать – нуждаться в том, чего никогда не будет.

– Дин, как ты? – Бобби стоит в дверях у него за спиной, ни разу не взглянув на замершую на кровати фигуру, будто Сэма там никогда не было. – Тебе нужно поесть.

Вопрос едва касается сознания. Это неважно. Ничего неважно.

– Я в порядке.

– Ты не думал…

– Нет, – его голос громыхает и шипит, словно расплавленная порода из-под земли. – Тронь его, и я тебя убью.

Какой-то его части неудобно за эти слова, жаль видеть, как Бобби отшатывается. Он в некоторой степени сожалеет, но это правда. Дин каждым сантиметром, каждым мускулом, каждым атомом жаждет убийства. Всё, что он хочет – прикончить этот мир, нагромоздить тела грудой и рвать поверхность Земли, пока Сэм не вернется к нему. Они еще пожалеют, что оставили Дина без брата.

Мэри разворачивается пустыми глазницами к нему, и Дин кивает ей:

– Не беспокойся, мам. Я убью их всех. За Сэмми.

Ключи от «Импалы» все еще у него в кармане, а кровь Сэма на его руках. Он не смотрит на Бобби, уходя, не хочет видеть выражение на лице единственного друга. Солнечный свет скользит по лобовому стеклу, и на момент автосвалка доверху забита трупами.

------------

Темно, на Сэмовом существовании задернуты шторы. Но он понимает, что здесь кто-то есть, чувствует присутствие, которое ощущается, как тепло тела. В темноте рядом с ним что-то есть.

– Сэмюэль Винчестер.

Если голос Дина был забвением, то этот – проклятие. Сэм бы испугался, если б мог вспомнить как.

– Я всегда знал, что Азазель отыщет для меня хорошего преемника, но Винчестер?

Звучит смех, веселый, как будто кто-то смеется над трупом, будто кто-то трясет мертвую герань.

– Кто ты? – он удивлен, что голос по-прежнему работает.

– Ты знаешь, кто я, Сэмюэль.

– Сатана?

Полувопрос кажется смешным в ту же секунду, как срывается с языка. Сатана? Это просто идеология, общественная концепция, чудовище под кроватью.

Существо смеется снова, его смех похож на белые комнаты с мягкими стенами и смятение при виде окровавленных рук.

– Это всего лишь имя, которое вы мне дали. Я Люцифер, ангел. Твои люди любят винить меня во всех своих проблемах.

– Зачем я тебе?

– Сэмюэль Винчестер, – голос меняется, сглаживается, силится звучать… человечно. – Как ты смотришь на то, чтобы стать Королем Ада?

В темноте, где все воспоминания и мысли – стремительные пенные воды, грозящие потопить его, Сэм широко ухмыляется:

– Верни мое тело.

------------

Очень тихо ехать по дорогам ночью, когда уличные огни вспыхивают по сторонам, словно удары сердца в темноте. Очень тихо, когда никого нет на соседнем сиденье. «Импала» никогда не была такой большой без двух братьев, расположившихся внутри нее. Дин специально наезжает на зеркальные рефлекторы, испещряющие дорогу, чтобы услышать другой звук, кроме собственного дыхания. Он включает AC/DC на максимальную громкость, убеждает себя, что так ему лучше. Нет никого, кто бы мог подпевать вместе с ним.

Потом Мэри поднимает крик. Дин гадал, когда она вернется. Ее тело распялено на капоте, распятая мученица, привязанная к американской мечте. Она горит, и частички ее тела остаются на дороге. Дин концентрируется на белых линиях, пытается не замечать крики. Все ощущается бессмысленным, тщетным. Наверное, он ведет машину навстречу смерти. Наверное, за следующим поворотом он свалится с края мира. Он молчаливо просит, чтобы так и случилось.

Короткая стрелка минует 12 к тому времени, когда он достает всё необходимое. Перекресток пуст, звезды сияют над ним, словно пулевые отверстия в ночном небе. Рефлекторы холодно подмигивают ему, взгляды из миров, куда никто, кроме него, не желает попасть. Земля легко крошится под лопаткой. Столько людей заключали здесь сделки с дрожащими руками и недоверием. Здесь продано столько душ.

Она появляется спустя считанные секунды. Она красива, и возможно, в другом месте и в другое время Дину бы она понравилась. Призрачные пальцы отслеживают шрамы на его коже, напоминают о ночах, в которых лишь брат заполнял время до рассвета. Ее глаза вспыхивают черным и прогоняют воспоминания. Дин один и не знает, почему всё еще дышит.

– Дин Винчестер.

Ее голос словно кислота и мед, капает густо, как глицерин. Крики Мэри слегка приглушаются, так что Дин слышит слова.

– Мне следовало бы догадаться. Твой братишка взял выходной внизу, и ты бежишь следом. Как мило.

Под ее каблуками хрустит гравий, под ее каблуками башни, похожие на небоскребы. Она останавливается перед Дином. Он понимает, что должен ощущать влечение к ней, должен ощущать тепло, но чувствует лишь пустоту. Какой-то гигант вычерпывал его до сих пор, пока у Дина Винчестера не осталось ничего. Ее мягкий розовый язычок мелькает между алых губ.

– Я так понимаю, ты здесь, чтобы продать душу за драгоценного мертвого Сэмми.

Его пальцы обхватывают ее шею, хоть он и не помнит, чтобы двигался. Мэри хихикает между воплями, ткань ее ночной рубашки касается его кожи.

– Не называй его так.

Он бездумно наклоняется ближе, между ними считанные сантиметры, чует нотки серы в ее затрудненном дыхании. Она кивает так горячо, как только может, ее глаза отчаянные, будто все еще человеческие. Отпустить ее невероятно сложно. Ночь полнится громким дыханием, и Дин почти видит дым.

– Ты донес свое мнение, – ее голос тихий и хриплый. – Нет нужды портить это симпатичное тело.

– Отдай его мне.

Она оправляет платье, разглаживает несуществующие морщинки.

– Бери, что хочешь, просто верни его мне.

Она колеблется перед тем, как ответить, прикусывает губу белыми зубками:

– Не могу.

Кольт оказывается в его руках еще прежде, чем затихают слова. Мэри в его голове отчаянно визжит: «Постой! Постой!»

– Отдай его мне.

В его голосе забвение, ущелье, куда исчезают люди, чтобы их забыли. Не осталось ничего человеческого, ничего из того, кем был Дин. На момент ее маска соскальзывает, и в глазах появляется дикий ужас.

– Я не могу этого сделать, но могу сказать, как добраться до него.

Щелчок предохранителя кажется ударом грома.

– Чертовы Винчестеры, – шипит она. – Просто выслушай меня! Ни один демон не в состоянии вернуть твоего брата. Не оттуда, где он сейчас. Но я могу рассказать, как найти его. Могу провести тебя туда, не убивая.

– Как?

– Ну разумеется, – нервный смешок. – Я тебе скажу, и ты меня убьешь. Вот еще.

– Почему я должен верить тебе?

Она неуверенно улыбается:

– Потому что тебе придется сделать кое-что для меня взамен.

– Что?

Лунный свет заливает Кольт серебром. С молнией в руке Дин на момент становится Зевсом против титанов.

– Что мне надо сделать?

– Ты пойдешь и повидаешься с Королем Ада.

Ее глаза сверкают чернотой, и Дин представляет царство мертвых тел. Воображает кровавые реки и тысячи сгорающих вопящих душ. Мэри рядом с ним смеется.

– Прокатимся.

------------

Люцифер устраивает Сэму экскурсию по Аду.

Повсюду трупы: обезглавленные, расчлененные, утопленные и четвертованные. Везде люди – мертвые, умирающие, а может, они никогда и не были живыми. Их так много: грешники, лжецы, воры, преступники. Убийцы с черными сердцами, конвульсивно подергивающимися, словно боль на электрическом стуле. Воздух полнится криками тех, кто растянут на дыбах, висит на цепях, вверх ногами и шиворот навыворот. Сэм улыбается. Преисподняя – просто галерея человеческих расстройств.

------------

Вайоминг, они в Вайоминге. Логично, думает Дин, и, должно быть, говорит это вслух, потому что демон на сиденье Сэма смеется. Он сдерживается, чтобы не придушить ее. Она говорит, что ее имя Руби. Говорит, что ее послал Сэм. Говорит, что помогает ему. Говорит, что дверь в Преисподнюю находится в Вайоминге, и только Дин способен открыть ее. Дин отвечает, если она не заткнется, он ее заставит.

Они минуют руины, и Дину, странное дело, кажется, что он помнит это место. Обугленное дерево и извилистые рельсы. В центре разрухи одинокая церковь, нетронутая и заброшенная. Да, Дин помнит это, помнит священника, что стоял на коленях и молился Богу, который не ответил. Помнит ладонь брата на своей руке, помешавшую спустить курок. Потом городок в огне, пылающие машины, заполонившие дороги, словно аварийное освещение, призванное указать горожанам выход. Мэри на заднем сиденье хихикает, быстро улыбается, а потом снова принимается вопить.

Спустя десять минут Руби просит остановиться. Фары «Импалы» пронзают полуночную тьму и подсвечивают резные кованые ворота. За ними кладбище, и Дин закатывает глаза. Вход в Ад на кладбище. Оригинально. Наверное, он и это говорит вслух, потому что Руби кивает и сообщает, что это, разумеется, оригинально, потому что кладбище тут со времен рассвета человечества, осёл.

Дину хочется сказать ей, в какое место она может засунуть свое заявление, но на первых надгробиях значится «Адам» и «Ева», и дат на них нет. Первая мысль: неплохо бы позвонить Бобби. Он смотрит на телефон: семь пропущенных. Ладонь Мэри ложится на его руку, кожа скручивается в невидимом пламени.

Телефон едва успевает позвонить, прежде чем на той стороне берут трубку. В голосе Бобби сквозит беспокойство и что-то, почти похожее на страх. Тело Сэма пропало. Оно просто исчезло, и Бобби нигде не может его найти. Уже и местоимения сменились: «оно» вместо «он». Дин уверяет единственного друга, что всё будет хорошо. Неважно, где тело Сэма, потому что Дин собирается вернуть его. Дин собирается позаботиться о своем маленьком братишке.

– Он больше не маленький, – голос Бобби кажется старше, чем Дин помнит, как будто в считанные часы промелькнула вечность. – Ты – всё, что у меня осталось, сынок. Скажи, что ты не собираешься натворить глупостей.

Дин предпочитает не упоминать ни Дьявольские Ворота, ни Руби, ни то, как далеко он зайдет, чтобы снова почувствовать кожу Сэма. Их единственный друг, нельзя терять его. Всё будет хорошо.

– Ну наконец-то, – вздыхает Руби, когда Дин прячет телефон. – Я и не знала, что Дин Винчестер – такая девчонка.

Он не утруждает себя ответом, просто поднимает взгляд на мавзолей в центре кладбища. Он кажется маленьким, слишком маленьким для того, чтобы быть входом в Преисподнюю. В середине двустворчатой двери вырезан небольшой круг с серебряной пентаграммой внутри. Дин подходит ближе и в центре звезды видит еще один круг, черную выемку, будто на него таращится глаз демона.

– Кольт открывает ворота, – пальцы Руби тянутся к пистолету на бедре Дина.

Он останавливает ее, сжимает пальцы, пока суставы не начинают хрустеть. Когда он отпускает Руби, та отшатывается, но только на секунду. Даже в тусклом лунном свете легко разглядеть энтузиазм на ее лице.

Ствол Кольта идеально входит в выемку, и Дин гадает, где оборвалась жизнь Сэмюэля Кольта. Внезапно второго шанса больше нет. Песочные часы опустели, и время кончилось. Пентаграмма раскрывается, вращается быстрее, чем Дин способен уследить. За дверью вращаются колесики и шестеренки, древние механизмы пробуждаются от дремы.

– Двигай! – ему на плечи укладываются руки и дергают его назад, толкают за надгробие, на котором выгравировано лишь «Х»: Руби стоит над ним, и в ее глазах светится что-то, подозрительно смахивающее на голод. – Демоны за этой дверью тысячелетиями ждут возможности выбраться, – она бросает на Дина быстрый взгляд и широко улыбается. – Первое, что они захотят, уютный теплый мясной костюмчик.

С оглушительным звуком двери распахиваются настежь. Руби вытягивает руку, и Кольт шлепается ей на ладонь. Руби молча роняет пистолет Дину на колени, а в небо над ними устремляется черный дым. Звезды исчезают одна за другой. Дым не рассеивается, просто продолжает висеть в воздухе. В первый раз за долгие годы у Дина по спине бегут мурашки. Бестелесные зрители на гладиаторском поединке.

– Пойдем, – Руби шагает к Дьявольским Воротам, двери которых висят на петлях.

Дин следует за ней, стараясь не обращать внимания на зависшую над ними черную пелену. Оранжевое свечение струится из глубин мавзолея, подсвечивая грубые каменные стены огнем. Дину кажется, заглядывать в Ворота – все равно, что смотреть в пасть гигантского дракона, в чьем брюхе не угасает пламя.

– И что теперь? – спрашивает он.

В черных глазах Руби пляшут оранжевые точки, когда она заглядывает внутрь.

– Будем прыгать.

Дин открывает было рот, чтобы расхохотаться, но не успевает. Руки снова хватают его за плечи и толкают. Словно Алиса в кроличью нору, охотник и демон падают в Ад.

------------

Люцифер оставляет его с другим демоном, желтоглазым. Сэм моментально забывает его имя. Они сидят около беспомощной повешенной души, и Желтоглазый рассказывает Сэму историю его жизни с другой точки зрения. Мальчик с демонской кровью, выросший, дабы стать королем. Он никогда не нуждался в чьих-либо указаниях, не то что остальные «претенденты». Сэмюэль Винчестер и его брат – демонам не пришлось помогать им нести Ад на Землю.

Желтоглазый рассказывает ему о Мэри, о ее распятии, о том моменте, когда демон отдал ее огню. Это больно, больнее, чем думал Сэм – потребность в Дине. Когда Дин с Сэмом, Мэри тоже здесь, со смехом и ласковыми словами. Вскипает гнев, и Сэм хочет убить демона, знает, что способен на это с демонической кровью, бегущей по венам. Может, он еще и не знает, как использовать свои способности, но всё когда-нибудь случается впервые.

Желтоглазый продолжает говорить, несведущий, ничего не замечающий. Сэм не убивает его, не убьет, пока еще нет. Со стороны Сэма нечестно убивать его без Дина, Дин бы обиделся, и Сэму необходим брат. Желтоглазый рассказывает о плане, о его «судьбе», но Сэм не слушает. Сэм вспоминает, как горели городки, кричали люди, кровь застывала на руках и пальцы впивались в бедра.

Когда он выдергивает себя из воспоминаний, Желтоглазого уже нет рядом.

------------

Они находят его тело. Сэм не знает, как выглядел до того, как вернулся в тело, и не уверен, что хочет это знать. Когда он смотрит на Ад собственными глазами, демон, которая принесла его тело, по-прежнему здесь. Ее зовут Руби. Она, кажется, симпатичная: светлые волосы, гладкая кожа. У нее острый взгляд, а язык еще острее. Пожалуй, Сэму она нравится.

Кто-то переодел его тело, и Сэм беспокоится по этому поводу, но тут Руби поспевает с объяснениями. Это одежда для коронации, униформа нового короля. Свободная рубашка и мягкие штаны, жаловаться не на что. Сэм хватает Руби за руки прежде, чем она успевает уйти, обхватывает длинными пальцами ее тонкие запястья. Ее глаза расширяются – черные дыры в человеческом теле, костюме для бессмертных. Сэм говорит, что она ему нравится, что он не причинит ей вреда. Вскинув бровь, она отвечает, что он не в ее вкусе, слишком человек.

Он смеется, запрокинув голову. Он что угодно, но только не человек. Сэм говорит, что она ему нравится, что она должна кое-что для него сделать. Розовый язык, мелькнув, нервно облизывает губы. Наконец, она кивает. Он просит ее пойти и найти его брата. Отыскать Дина Винчестера и доставить его в Ад.

Руби поворачивается, но Сэм не отпускает ее, пока еще нет. Он наклоняется вперед, пока воздух между ними не становится одним на двоих, пока он не начинает ощущать серу в ее дыхании.

– Отыщи способ привести его сюда живым. Только попробуй его убить, и я удостоверюсь, чтобы ты прочувствовала, каково это – быть человеком.

Когда его пальцы соскальзывают с ее запястий, на коже уже наливаются цветом синяки.

------------

Земля под ногами Дина расчерчена трещинами, как старая кожа морщинами, но твердая, надежная. Он жив и, похоже, в Аду. Каменная дорожка, на которой он стоит, подвешена в воздухе, извивающийся и петляющий хвост голема, который держится лишь на полном отсутствии физических законов. Внизу, сколько глаз хватает, пространство, где должна быть Земля, заполнено огнем. Языки пламени танцуют, потрескивая, пощелкивая, в считанных сантиметрах от кожи.

И повсюду люди, души, почти скелеты. Каждого поддерживают цепи, что тянутся от впившихся в плоть крюков. Металлическая паутина, протянутая в черной пустоте Преисподней, массовое истребление, раскинувшееся над головой. Пальцы Дина инстинктивно смыкаются на рукояти ножа за поясом. Жажда жестокости пронизывает его тело, но тут же мысли, как всегда, обуревает потребность в Сэме, потребность, которая удерживает его кости воедино.

– Добро пожаловать в Ад, – на лице Руби снова голодное выражение, взгляд мечется от одного тела к другому. – Давай я проведу тебе экскурсию.

– Нет, – Дин вжимает лезвие ей под подбородок; охотник и демон, они стоят среди осужденных, и кровь капает им под ноги. – Отведи меня к Сэму.

------------

Его усаживают на трон, сделанный из давно разложившихся тел. Далеко внизу горит бессмертный огонь, всегда голодный, всегда ждущий. Впереди демоны, сотни, а то и тысячи. Море одноцветных глаз, наблюдающих, выжидающих, голодных. Ему на голову возлагают костяную корону, сочленения и сегменты впиваются в череп, как тёрн и шипы.

Они создали новую религию. Они создали нового бога.

В толпе беспокойство. Демоны поворачивают головы, отводят взгляды. В толпе кто-то пробирается к нему. Силуэт превращается в тело, которое Сэм знает лучше собственного. Избитое, покрытое синяками, он знает каждый шрам, каждый сантиметр кожи. Сэм двигается и сам не помнит как. Демоны смотрят пристально, в молчании. Сэм обнимает брата и клянется, что никогда не отпустит его. Новый бог, старая религия. Они корабль и якорь, счастливо затерянные в море.

------------

Такое ощущение, что они проталкиваются сквозь толпу демонов вот уже несколько часов. Руби ведет его, обещает, что осталось немного. Часы спустя толпа, наконец, расступается. Часы спустя – наконец-то, наконец-то – Дин видит перед собой брата. На постаменте из трупов Сэм сидит на костяном троне. На голове его костяная корона, и это восхождение на престол, празднество, коронация младшего братишки Дина.

И Сэм, Сэм жив и прекрасен, и он – бог, король. Он – правитель обреченных в империи крови, боли и смерти. Сэм – император нагромождения мертвых тел, король Ада.

Времени для восхищения и поклонения не остается. Младший брат оказывается перед Дином, и его обхватывают смехотворно длиннющие руки. В мире есть только Сэм, Сэм, Сэмми. Ноги касаются земли, стрелка компаса указывает на север, моря успокаиваются. Они снова ускользнули в тень, за край карты. Сэм весь состоит из углов, волос и мягкой кожи. Дин – из ослабевших ног и белозубой улыбки. Под ботинками хрустят кости, и Дин думает, что это и значит быть спасенным.

Сэм что-то говорит ему, захлебываясь от волнения. Дин заставляет себя слушать, расшифровывать фразы. Сэм рассказывает ему о мальчишке с демонской кровью, замене Сатаны, власти Ада. Сэм рассказывает ему о Дыбе, и о демонах, и повторяет снова и снова:

Я нашел того, кто убил маму. Я нашел его, Дин, можно мы его убьем? Я хочу увидеть, как он кричит. Давай убьем его, Дин.

На ответ нет времени. Кольт в руке Дина, и Сэм направляет его в цель.

Вон, вон тот, желтоглазый демон.

Дин не видит Мэри, но, наверное, она смотрит. Джон тоже. Как это называется? Катарсис. Винчестерам нужен катарсис.

Рука Сэма ложится на Динову, их указательные пальцы встречаются на спусковом крючке. Король Ада и его брат. Их сердца громко стучат вместе, идеально в унисон. Они чувствуют это биение, слушают обратный отсчет. Три. Два. Один. Король Ада и его любовь. Они стреляют.

Желтые глаза пляшут в буре молний. Месть, искупление. Сэм целует Дина, и они сливаются воедино, братья, которых невозможно разлучить. Шнурок амулета путается в ладони Сэма, Дин впивается пальцами в мягкую кожу.

И это… Кажется, это и есть спасение.

КОНЕЦ

июль-август 2014