Единая наука или два региона?

Вопрос о единстве научного знания остаётся достаточно спорным. Если сравнивать гуманитарные и естественные науки пошагово по при­писываемым им пунктам отличия, то окажется, что мы не сможем ука­зать общепризнанного решающего критерия отличия. Мнения исследо­вателей по поводу ведущего критерия расходятся, т.к. относительно каждого пункта можно указать на определённое сближение этих наук в новейшее время.

Так, касаясь специфики метода, мы увидим в гуманитарных науках достаточно противоречивую тенденцию — отстаивание собственной методологической автономии и одновременно продолжающееся усвое­ние уроков естественно-научной парадигмы.

Цель естественных и гуманитарных наук тоже не может быть сегодня окончательно определена как однозначно генерализирующая или инди­видуализирующая. Многим гуманитарным дисциплинам свойственна приверженность в качестве идеала к обобщающим теориям, позволяю­щим провести далеко идущие генерализации, объяснить с единых пози­ций разнообразие феноменов. Естественные же науки в последний период; наоборот, интенсивно занимаются проблемой неповторимого, случайного, индивидуального. Они изучают необратимые события, в ко­торых существенно задействован фактор асимметричного времени.

Что же касается предмета и функций научного знания в сравниваемых регионах науки, то следует отметить, что естественные, науки тоже стали заметно тяготеть в последние десятилетия к изучению объектов, отмечен­ных изначальным присутствием человека. Это касается в первую очередь исследований сверхсложных объектов (экологических, технических, информационных), предпринятых в рамках синергетического подхода. Усиливается и смысложизненная значимость естественно-научных исследований. Однако складывающаяся тенденция сближения естественно-научного и гуманитарного знания не должна вызывать у нас слиш­ком радужных ожиданий и принятия желаемого за действительное. До провозглашаемого сегодня многими синтеза наук в реальности пока очень далеко.

Вероятно, есть необходимость бы говорить о различии гуманитарного и естественного знания, скорее по совокупности их традиционно сло­жившихся конкретных различий, чем исходя из какого-то решающего признака. Что же касается противоположного вопроса — вопроса о том, сходятся ли эти два региона на каком-то общем знаменателе — то наибо­лее правдоподобной является та идея, что общим знаменателем всех наук естественным образом является рациональность в широком смысле сло­ва. Действительно, науки могут быть раздроблены и оторваны сколь угод­но друг от друга, однако охватывающий их фундаментальный контекст рациональности, т.е. рационального изучения возникающих перед нами проблем, продолжает оставаться почвой универсального, хотя и не дирек­тивного единства. (Хотя, как мы говорили в § 4.5, сегодня сама тема ра­циональности остаётся для многих под вопросом; и пока это так, для них остаётся под вопросом и единство наук, да и само научное предприятие в целом.)

Дискуссии вокруг гуманитарных наук

Сложность гуманитарно-познавательного замысла обнаруживается в тех многочисленных дискуссиях, которые постоянно сотрясают сооб­щество гуманитариев. Споры касаются проблем самоопределения гума­нитарной науки и размежевания с естествознанием, будущего социально-гуманитарных дисциплин, их познавательного идеала и смысла, роли гуманитарного познания в общественных процессах и т.п. Среди самых известных тем — дилемма понимания и объяснения и проблема ценност­ной нейтральности гуманитарных наук.

В самих по себе дискуссиях гуманитариев нет ничего плохого. Столк­новения сторон лишь показывают, что гуманитарные науки продолжают развиваться, и вырастающие на их пути сложности как раз являются при­знаком поступательного движения. В научных дискуссиях часто не выра­батывается однозначного решения, но достигается обогащение познания, более ясное видение его проблем и особенностей.

Так, в 1961 г. был начат многолетний т.н. спор о позитивизме в немец­кой социологии. Среди его участников с одной стороны были К. Поппер и X. Альберт, с другой — Т. Адорно и Ю. Хабермас. Попперианская пози­ция состояла в требовании научности, методологизма, критической рацио­нальности в гуманитарных науках. Франкфуртцы же (Т. Адорно и К). Ха­бермас) обращали внимание на цели и возможности самого гуманитарного познания, подчёркивали ограниченную постижимость социальных фено­менов и ограниченность чисто технологического подхода к обществу, когда лишь разрабатываются средства, но не обсуждаются нормы и цели, т.е. требовали расширенной и «деликатной» рациональности. Спор о по-

зитивизме послужил прояснению сложностей социальных исследований и способствовал дальнейшему ходу рационального развёртывания гума­нитарных наук.

Итак, несмотря на часто встречающиеся преувеличенные утвержде­ния о том, что гуманитарной науки не существует, следует отметить, что гуманитарное знание имеет уже достаточно длительные традиции, и его дискуссионность не столько признак незрелости, сколько показатель сверхсложности самого человека и области социально-гуманитарных явлений.