ДЕТИ-«ТЮФЯКИ» И ДЕТИ-«КАТАСТРОФЫ». В руках у него был законченный рисунок

В руках у него был законченный рисунок. Интересно, давно ли он там стоит?! — В другую — нет. Я к этой привык. К ребятам, к столовке, вообще. Или меня уже выгнали?

— Нет, Филипп, тебя еще не выгнали, — спокойно и вразумительно сказала я. — И мы с мамой сделаем все возможное, чтобы этого не случилось и в будущем. Ты поможешь нам?

— А что я могу? — Филипп флегматично пожал толстыми плечами.

— Многое, поверь, многое можешь.

— Ну, если вы говорите, тогда конечно, — странно, но мне показалось, что в голосе «тормоза» Филиппа проскользнула насмешка.

До этой секунды я еще сомневалась. А вдруг мы с психиатром и Груней ошибаемся, и там действительно — умственная отсталость? Я обнадежу людей, а потом окажется, что все напрасно... Но вот эта едва уловимая насмешка... Умственно отсталые дети почти не воспринимают юмора и тем более не продуцируют его сами. Напротив, гиподинамические дети часто бывают весьма ироничны, только это очень трудно заметить.

— Сначала я Филиппа протестирую на коэффициент интеллекта, — сказала я Груне, рассматривая между тем рисунок Филиппа. На рисунке была изображена совершенно девчоночья принцесса в кринолине, с пышной прической. Принцесса стояла у доски и держала в руке мел. На доске было написано: «Филька — дибил».

— «Дебил» пишется через «е», — машинально поправила я, несколько ошеломленная увиденным (думаю, что все читатели догадались: принцесса на рисунке — это фиалковоглазая учительница).

— Я им говорил, что через «е», — спокойно сказал Филипп. — Но они не слушают.

— Кто — они? Одноклассники?

АКЛЮЧЕНИЕ В поисках выхода

— Ага.

— А ты не обижаешься?

— Не-а. Чего обижаться? Я же, если разозлюсь, убить шшу. Большой я. Мне злиться нельзя.

Р — А другим тебя дразнить, оскорблять — можно? I' —Кирьке Пахомову можно. Он маленький совсем п слабый, и отец у него пьет, потому — злой. Я его в про-рШюм годе один раз стукнул, когда он у Маши пенал гаополам сломал, так его Валька с Ромкой домой под руки 1 увели. Разве ж так дело?

I — Филенька, а ты мне про пенал не рассказывал! — рсунулась Груня.

т — А чего б ты волновалась, — разъяснил Филипп. — |Анна Павловна тогда хотела тебя вызывать, но Кирька, [Когда уходил, сказал: не надо, я сам виноват! Она и не Вшзвала. Так он хороший, Кирька-то, злой только. Так м пускай дразнится, с меня убудет, что ли? |F Эпизод с хорошим злым Кирькой сразил меня окон-Рйгтельно. Положительно, этот Филипп явно стоил того, §»обы за него бороться. И мы стали бороться. | Первое, что я выяснила у Груни при следующей Встрече (уже без Филиппа), нет ли в школе другой, не ИФредовой учительницы. Выяснилось, что таковая, к Кистью, имеется. Уже очень пожилая пенсионерка Ва-■рентина Степановна ведет третий «в» класс. Никаким ■©веском ее уроки не обладают, «прогрессивные» роди-■рели стремятся отдать своих детей к другим педагогам, по репутация у.нее хорошая. Добрая, заботливая ба-ЮВушка.

ft'. — Как раз то, что нам надо! — возликовала я. |г Далее был протестирован Филипп. Интеллект маль-1здка, как и следовало ожидать, оказался вполне нор-гмальным, по некоторым субтестам даже несколько луч-шита, чем я ожидала. После обработки результатов тестирования я написала пространную бумагу для Валентины кСтепановны, заляпала ее всеми печатями, которые суме-гяа отыскать в родной поликлинике, вооружила готовой