Глава 38. – Какого черта вы здесь делаете?

– Какого черта вы здесь делаете? – требовательно спросил Хэмильтон Кингсли. Он поднялся из-за стола, лицо у него покраснело от раздражения. – Нам не о чем говорить. Убирайтесь отсюда, Чавес!

Хэнк пропустил эти слова мимо ушей.

– Нам есть о чем поговорить, сеньор.

– Месть? Мне следовало бы догадаться.

– Нет, – ответил Хэнк. – Я решил забыть о том, что делали со мной ваши люди.

– Почему?

– Как вы можете видеть, я выздоровел, – ответил Хэнк спокойно. – Я беспристрастный человек и признаю, что ваши действия были оправданы.

– Более чем оправданы. Если бы я знал тогда то, что узнал позднее…

– Это не имело значения ни тогда, ни сейчас, сеньор. Вы ведь могли добиться моего ареста, но не стали этого делать. Отсюда я могу заключить, что и вы решили забыть обо всем.

– Это не мой выбор, мистер, – холодно ответил Кингсли.

– Тогда чей?

– Так захотела Сэм.

– Почему?

– Если бы я знал! – Кингсли пришел в возбуждение. – Да и какое вам до этого дело? Вы свободны и получили, что хотели.

Хэнк нахмурился. И Кинсгли, и его друг Лоренсо думали, что он должен быть полностью удовлетворен. Никому из них не приходило в голову, сколь важно для него понять, почему Саманта приняла его сторону.

– Вы говорите, сеньор, что выполнили желание дочери, не спрашивая о причинах. Мне трудно в это поверить.

Хэмильтон с отвращением посмотрел на Хэнка.

– Она сказала, что земля значит для вас больше, чем для нее. Она думает… вы достаточно натерпелись. Глаза у Хэнка сузились.

– Так, значит, все-таки жалость…

– Жалость? – Хэмильтон рассмеялся. – Вы не знаете моей дочери.

– Тогда я хочу увидеть Саманту.

– Нет, – жестко ответил Хэмильтон. Хэнк спокойно посмотрел на него.

– Она развелась со мной? Хэмильтон устало опустился на стул.

– Нет.

– Тогда я имею право видеть ее.

– Но только не в моем доме. Чтобы вам было все ясно, Чавес, вас сюда никто не звал. Скажите о вашем деле и убирайтесь.

На скулах Хэнка заходили желваки. Перед ним была каменная стена, и он очень хорошо это понимал.

– Я приехал оплатить мой вексель, – сказал Хэнк и положил на стол чек.

Хэмильтон с изумлением взял чек.

– Я думал, что никогда не увижу его. Недавно разбогатели?

– По существу, да.

Хэмильтону показалось, что в словах Хэнка прозвучал сарказм.

– Мои рудники? Не так ли? Боже! Вы расплачиваетесь со мной моими же рудниками.

– Нет, сеньор, медные рудники едва оправдывают свое содержание. Я разбогател на колорадском серебре.

– Наткнулись на богатую жилу?

– Так сказал мой партнер.

– В общем-то меня это не волнует, – сказал Хэмильтон. – Вы, Чавес, обладаете способностью выкарабкаться из любого дерьма и после этого благоухать как роза. Вы ведь добились всего, чего хотели?

Хэнк с трудом сдерживал гнев. Каменная стена росла на глазах.

– Верните мой вексель.

– Разумеется. – Хэмильтон выдвинул ящик стола, порылся в нем и положил бумагу на стол. – Больше у вас нет дел ко мне, Чавес. Вы можете считать себя мужем моей дочери, но такую женитьбу я не признаю. Не приходите больше.

– Я ухожу, сеньор. Не могли бы вы сказать Саманте, что я приезжал сюда и хотел встретиться с ней?

– Скажу, но это не имеет ровно никакого значения. Она не хочет видеть вас. – Он сухо усмехнулся. – Последний раз, когда она упомянула ваше имя, то сопроводила его проклятием. Нет, Чавес, у нее действительно нет никакого желания встречаться с вами.

Хэнк повернулся на каблуках и пошел к двери. Гнев его рос по мере того, как он подходил к Эль Рею. Саманта была где-то здесь, но для него недоступна. Он только хотел поговорить с ней. Неужели они думают, что он опять похитит ее? Боже, ведь она его жена! И не сделала ничего, чтобы развестись с ним – пока ничего не сделала…

– Ваша лошадь, сеньор.

– Gracias.

Хэнк сел в седло, но не уезжал. Он огляделся, посмотрел на дом, где, вероятнее всего, была Саманта. Может быть, она поехала на прогулку?

– Вы напрасно ждете ее, сеньор.

Хэнк пристально глянул на старого мексиканца.

– Что ты имеешь в виду?

– Разве вы не приехали сюда повидаться с Сэм?

– Я приехал заплатить долг, – холодно ответил Хэнк.

– Есть много путей платить долги. Ради одного этого вы бы не поехали.

– Кто ты?

– Мануэль Рамирес. Я был с хозяином еще до приезда его дочери. Нет ничего в этой семье, чего бы я не знал.

– Значит, ты знаешь, где Саманта?

Конечно, как и то, что вы сеньор Чавес, ее Скажи мне, Мануэль, разве ты не согласен, что у мужа есть право видеть жену?

– Конечно, – ответил Мануэль и добавил:

– Если она хотела выйти за него замуж. Хэнк нахмурился.

– Черт побери, я только хотел поговорить с ней.

– Зачем, сеньор? Вы вообще не хотели жениться на ней и сказали, что не возражаете против развода.

– Черт возьми! – выругался Хэнк. – Откуда ты знаешь?

– Сэм много рассказывала моей жене и дочери, пока была здесь.

Хэнк посмотрел на Мануэля внимательно и негромко спросил:

– Ты даже знаешь, почему она помогла мне той ночью?

– Si. Я знаю и это. Но вы можете услышать ответ только от нее.

– Как же мне это слышать, если я не могу ее увидеть…

Мануэль пожал плечами и промолчал. В ярости Хэнк дернул поводья и собрался уезжать. Но что-то в словах Мануэля вдруг поразило его, и он остановился.

– Ты сказал, пока она была здесь? – спросил он. – Значит, сейчас ее нет? Мануэль ухмыльнулся.

– Вы поймали меня. А мне показалось, что вы не поняли.

– Где она?

– Она была несчастлива здесь и уехала на несколько месяцев. Вам придется долго ехать, чтобы повидаться с ней.

– Куда?

– Туда, где она родилась.

– Она в Англии? – спросил пораженный Хэнк…