2015-06-14
378
Замок Крегора неоднократно упоминался в присутствии Кимберли, но почему-то она представляла себе нечто гораздо менее внушительное и, уж конечно, не настолько древнее. В большинстве замков есть старинные части: высокая круглая башня, оставшаяся с давних времен, центральный зал, маленькая, но крепенькая часовня – но в них есть и современные пристройки, так хорошо устроенные, что первоначальные замковые строения едва различимы за множеством дымовых труб, орнаментальных острых крыш и лепниной, представляющих новейшую архитектуру.
Крегора оказалась совершенно непохожей на такие замки. Если за ее высокими каменными стенами и было нечто современное, то издали увидеть это было невозможно. Взору Кимберли открылись две громадные башни квадратного сечения, увенчанные зубчатыми стенами и башенками, и – Боже правый! – даже подъемный мост и решетка! Неужели эти штуки все еще работают спустя столько веков?!
Когда первое изумление прошло, Кимберли нашла, что Крегора – чрезвычайно внушительное здание, эффектно расположенное высоко над большим озером, извилистые берега которого уходили вдаль, напоминая реку. На противоположном берегу поднимались холмы и горы, создававшие необычайно красивый фон для замка. Среди них были разбросаны редкие крестьянские домики, а вдали высился еще один замок, хоть и не такой большой, как Крегора.
В это время года зелени не было, но увенчанные ледниками горы и крутые холмы представляли собой великолепное зрелище, по-настоящему впечатляющее. У Кимберли просто дух захватило от восторга.
Лахлан пристально наблюдал за ней, пытаясь понять, какое впечатление на нее произведет Крегора, и прочитал чувства Кимберли по ее лицу. Довольный, он улыбнулся и сказал:
– Добро пожаловать домой, милочка.
– Эта твоя горная Шотландия – суровая, но довольно красивая страна, правда?
– Ты это заметила, да? – ответил он с нескрываемой гордостью.
– И твоя Крегора тоже.
– Да, она очень красива.
– Но тут есть камины? Теплые одеяла? Грелки? Последнюю часть пути они ужасно мерзли – все-таки двигались на север, – так что ее озабоченность была вполне объяснима, хоть она, конечно, немного дразнила его.
Лахлан рассмеялся:
– Не тревожься, Ким, я тебя согрею – и всех крыс разгоню.
– Приятно слы… Крыс?!
– Ну… может, только немного мышек… Прищурившись, она всмотрелась в его лицо, проверяя, не подшучивает ли он в свою очередь над ней. В конце концов замки славятся такими обитателями. Но, с другой стороны, мыши есть в любых жилищах, которые не содержатся в порядке.
– Если у тебя там действительно бегают мыши, обещаю, что вскоре им придется искать себе новое место жительства, – решительно сказала она, блеснув глазами.
Лахлан улыбнулся своим мыслям. Надо отдать должное Уиннифред: та прекрасно управляла замком. Он никогда не видел, чтобы она что-то делала, но в то же время все в Крегоре шло как по маслу. Несса, взяв на себя те же обязанности, предпочитала проводить время на псарне, играя с любимыми собаками, или уходила охотиться на куропаток. Постепенно замок пришел в упадок, хоть гордость и не позволяла ей в этом признаться.
Вспомнив о своей неукротимой кузине, Лахлан спросил:
– Я тебе говорил про Нессу?
– Кузину, которая решила, что влюблена в тебя, и требовала, чтобы ты женился на ней, а не на мне? – ответила она. – Про эту Нессу?
Лахлан покраснел от гнева.
– Который из этих чертовых дурней все тебе рассказал?
Кимберли улыбнулась:
– Представь себе, оба, но не вместе, а по очереди. Было довольно забавно, когда Джиллеонан принялся рассказывать мне совершенно то же самое, что до него уже поведал Ранальд.
– Я бы и сам тебе все рассказал, – недовольно проворчал он.
– Да, вижу. Но они считали, что оказывают тебе услугу, так что у тебя нет причин на них сердиться. Они хотели уверить меня в том, что ты относишься к этой девушке только как к сестре. Кажется, они тревожились, как бы я не начала тебя ревновать или не сделала еще какую-нибудь глупость. – Кимберли хохотнула. – Как будто я ревнива!
Лахлан ухмыльнулся, вспомнив тот день на пруду, когда они катались на коньках: тогда ее ревность видна была во всей красе… Как и его.
– Надеюсь, Несса обуздает свое упрямство и опомнится, когда познакомится с тобой, – искренне проговорил он. – У вас нет причин враждовать. Я хотел бы, чтоб вы подружились.
Чтобы подружились две женщины, любящие одного и того же мужчину. Вряд ли…
Кимберли вдруг напряженно застыла, крепко зажмурив глаза. Нет, надо гнать от себя такие мысли. Она может получать удовольствие, смеяться с ним, постараться быть ему хорошей женой – да, да, да! Но сердце ее должно оставаться нетронутым. Если она его полюбит, ей захочется взаимности, его вечной любви… А этого она не получит.
Такие мысли испортили ей настроение как раз в тот момент, когда они по подъемному мосту подъезжали в замку, но она постарается снова правильно посмотреть на отношения с Лахланом, притворяясь, что все обстоит именно так, как ей хотелось бы, – иначе с мужем никогда не будет согласия.
Утром они отправили известие, назвав приблизительное время своего приезда в Крегору. Возвращения хозяина замка ожидали уже несколько дней, так что внутренний двор за высокими внешними стенами был заполнен Макгрегорами, пришедшими со всей окрестности, чтобы приветствовать Лахлана и взглянуть на его англичанку-жену. Народ оказался шумным. Несмотря на страшный холод, некоторые мужчины были в шотландских юбках; сине-зелено-черный узор традиционной шотландки Макгрегоров повторялся в нарядах мужчин, женщин и детей.
Отвечая на теплые приветствия и добрые пожелания, Кимберли и Лахлан нескоро добрались до дверей огромного зала, который и ожидала увидеть, пройдя через гигантские двойные двери, она с радостью увидела, что замок Крегора, внешне оставшийся нетронутым, внутри подвергся полной перепланировке.
То, что когда-то было центральным залом, превратилось в гостиную, столовую, бильярдную и еще несколько комнат, которые она рассмотрит на досуге. Они были разделены толстыми деревянными стенами. Вскоре Кимберли узнала, что весь камень внутри замка был покрыт деревом для тепла, а оно, в свою очередь, обшито деревянными декоративными панелями или оклеено обоями.
Кимберли уже присмотрела идеальное место для напольных часов своей матери – в просторном холле. Бросив быстрый взгляд в столовую, мимо которой они прошли, она увидела, что там отсутствует буфет для фарфора, так что китайская мебель, которую уже должны были доставить в замок вместе с ее остальным имуществом, придется как нельзя кстати.
– Так, значит, вот она?
Кимберли не заметила, как сзади к ним подошла молодая женщина, но сразу же догадалась, что этот презрительный тон должен принадлежать Нессе Макгрегор. Лахлан их познакомил, и Кимберли убедилась в том, что не ошиблась.
Несса была миниатюрным созданием: Кимберли обнаружила, что смотрит на нее сверху вниз, оказавшись выше на целых шесть дюймов. Она была необыкновенно хороша собой: длинные черные волосы, уложенные в простую косу, и огромные серые гневные глаза. Тонкая, как тростинка, она держалась по-королевски, несмотря на свой крошечный рост и хрупкое сложение.
После приветственных слов, на которые она не ответила, и быстрого презрительного взгляда в сторону Кимберли девушка обратилась к Лахлану:
– Ну, она должна быть богаче королевы, потому что красивой ее уж точно не назовешь! Да она просто великанша! О чем только ты думал, Лахлан, когда женился на такой дурнушке?
Это было сказано громко, во всеуслышание; несколько десятков людей, которые следом за ними вошли в замок, замолчали. Кимберли ахнула, щеки ее ярко покраснели: впервые она испытала на себе женскую злобу. Несса улыбнулась, довольная произведенным эффектом.
Улыбка не сходила с ее губ, пока Лахлан не прорычал:
– Ах ты, ведьма! Она прекрасна, а ты – просто слепая, если этого не видишь! И никакая она не великанша, как раз лучше подходит для меня. А если ты так не считаешь, то только потому, что сама ростом с ребенка!
Слова явно попали в цель, потому что Несса сразу же закричала:
– Какой я ребенок, если достала деньги, которые тебе были нужны! Не надо было жениться на этой проклятой англичанишке из-за ее денег!
– Дело в том, Несса, что я просил эту леди стать моей женой, считая ее беднее церковной мыши. Тебе не пришло в голову, что я ее полюбил? Не смей больше называть ее англичанишкой, у нее отец такой же шотландец, как ты и я!
– Кто он?
– Не важно, кто…
– Ага, так я и думала, – с ухмылкой прервала она его. – Это просто ложь, чтобы ее тут приняли, но этого не будет.
Лахлан стал чернее тучи и сурово проговорил:
– Так теперь я еще и лжец? Если хочешь знать, то он – Айен Макферсон… – Окружающие хором ахнули; он обвел их взглядом, добавив:
– Я не хочу, чтобы об этом говорили за стенами Крегоры. Я предпочел бы, чтобы герой легенд нас не навещал.
Тут все закивали головами, и это, похоже, заставило Нессу замолчать. Лахлан злился из-за того, что она своей ревностью испортила ему возвращение, смутила Кимберли, которая по-прежнему казалась расстроенной и краснела.
Кимберли не расстроилась – она пришла в ужас.
Никакая ревность не могла оправдать такого подлого поведения, этих слов, рассчитанных на то, чтобы ранить как можно больнее. Неужели она должна будет терпеть подобные нападки при каждой встрече с Нессой? Ну уж нет!
Лахлан встал на ее защиту. Он сделал это не в первый раз – видимо, таков его характер. Но в данном случае дело было в том, что она – его жена. Он не мог не заступиться за нее в присутствии всей своей родни. Он даже солгал, сказав, что любит ее. Нет… не солгал, ведь он выбрал форму вопроса, намекая на многое, но ничего не говоря прямо.
Однако Несса живет в замке. Будут моменты, когда Лахлана рядом не окажется и защитить ее будет некому. А Кимберли не представляла, сколько оскорблений она сможет выдержать, не отвечая на них. Надо полагать, скоро она это узнает.
