И организованность добра

Мы видим, как марионетки танцуют на миниатюрной сцене, перекещаются туда и сюда, влекомые своими веревочками, и следуют сценарию, определя­ющему их скромные роли. Мы учимся понимать логику этого театра, и ока­зывается, что мы и сами уже участвуем в представлении. Мы занимаем свое место в обществе и тем определяем позу, в которой повисаем на невидимых струнах. На мгновение мы действительно верим, что мы — марион;тки. Но затем мы замечаем существенную разницу между театром марионеток и нашей собственной драмой. В отличие от марионеток, мы можем прервпъ свой танец, осмотреться и обнаружить движущие нас механизмы. За этим поступ­ком скрывается первый шаг к свободе.

Питер Бергер, социолог

Весьма вероятно, что вы сталкивались с такой ситуацией: кто-то из ваших родственников, коллег, друзей или знакомых неожиданно и незаметно увлекся какими-то слишком оригинальными для него иде­ями; регулярно проводит время в некоей группе, о которой рассказы­вает не очень охотно; с неоправданной стремительностью отказывает­ся от прежних интересов, увлечений, дружбы, общения, жизненных целей, привычек и буквально на глазах превращается в незнахомую, отчужденную личность.

Этот человек приобретает «стеклянный» взгляд и механические интонации в голосе при попытках поговорить с ним о происходящем и через некоторое время либо переходит в состояние некоего «парал­лельного существования», либо вообще исчезает из вашего окруже­ния, расставаясь с семьей, работой, прежним образом жизни.

Если вы психолог, психотерапевт, психиатр или социальный работник, то вам почти наверняка приходилось выслушивать родствен­ников вышеописанных людей и, опираясь на традиционные подхо­ды, пытаться классифицировать это либо как обычный внутрисемей­ный конфликт из-за «оригинального личностного роста» кого-то из детей или других членов семьи, либо как симптомы каких-то психопа­тологических процессов, либо как личные проблемы тех, кто непо-

Предисдовие научного редактора + 25

средственно к вам обратился. К сожалению, во многих случаях значи­тельно больше шансов, что перед вами — картина последствий де­структивного контроля сознания и зависимости от авторитарной или даже тоталитарной группы.

Российские читатели и специалисты впервые имеют возможность ознакомиться сразу с новейшим трудом Стивена Хассена, одного из известнейших и опытнейших американских консультантов-психологов по проблеме, обозначающейся как «контроль сознания и деструктив­ные культы». Эти феномены, на мой взгляд, представляют собой наиболее последовательные и организационно оформленные прояв­ления более широкого явления — психологического насилия. Ис­тория исследований контроля сознания и деструктивных культов в американской психологической науке и практике насчитывает, по сути дела, уже полвека и по известным причинам была почти неизве­стна в России до 90-х годов. Но и сейчас ознакомление российской публики и профессионалов с этими актуальнейшими наработками на­талкивается на подспудное и даже явное сопротивление — мне прихо­дилось выслушивать прямые угрозы в свой адрес после анонсирования некоторых переводов. Угар «черных» да и сомнительно «белых» по­лит- и пиар-технологий, мания магических методов манипулиро­вания клиентами, амбиции СМК/СМИ по подчинению себе мозгов соотечественников — все это тоже создает не самую благоприятную атмосферу для честного, научно обоснованного обсуждения основа­ний и границ социально-психологического воздействия на личность и общество. Надеюсь, что этот перевод проложит путь не менее цен­ным и жизненно необходимым для российской науки и системы пси­хологической помощи изданиям как классических, так и современных работ корифеев этой темы — Роберта Лифтона, Маргарет Сингер, Филипа Зимбардо, Джолиона Веста, Фло Конвэй и Джима Зигель-мана, Майкла Лангоуни и др.

Первая книга Стива Хассена «Борьба с культовым контролем со­знания», заканчивалась словами Эдмунда Берка: «Каждая победа зла обязана тому, что значительное число добрых людей ничего не дела­ет». Сам Стив, несомненно, относится к той части добрых людей, чьи энергия и интеллект полностью отданы поиску эффективных ме­тодов воспрепятствования злу. И эта энергия оказалась настолько сильна и широка, что нашла отклик в России еще в 1992 г., когда Хассен был приглашен в Москву провести 5-дневный семинар для психологов и психотерапевтов. Мне не довелось в нем участвовать, но благодаря моей коллеге Вере Целиковой, прошедшей этот семи­нар, я узнал и о Стиве, и о его первой книге.

26+ С. Хассен. ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЮ НАСИЛИЯ

Перевод 30 стр-го дайджеста совершил буквально переворот

и моей профессиональной жизни. Я открыл для себя не только прак­тически неизвестную в России область психологической теории и практики, но способы решения актуальнейших проблем психологи­ческого насилия. Крах тоталитаризма в нашей стране, к сожалению, не привел к последовательной и серьезной «работе над ошибками» в виде системы просветительских и организационных антитоталитарис­тских мер, схожих с денацификацией Германии после второй ми­ровой войны. Это привело как к бурному вторжению зарубежных неототалитарных групп и движений, так и обильному «цветению» до­морощенных деструктивных культов. Опыт гражданского общества США, столкнувшегося с неототалитаризмом почти 30 лет назад и прошедшего большой путь в понимании и терапии этого недуга, по­казался мне вполне адекватным новым российским реалиям.

Знакомство с Карен Истер, руководительницей одной из кризис­ных психологических служб в штате Нью-Йорк, и Интернет позволи­ли мне связаться с Американским семейным фондом, ведущей обще­ственной организацией по исследованию деструктивных культов, которая также занимается разработкой профилактических и терапев­тических мер против злоупотребления контролем сознания. Трансат­лантическая цепочка выглядела так: Карен по телефону консультиро­валась в АСФ, какие книги и работы мне нужно в первую очередь прочитать и перевести, затем она же эти книги заказывала и пересы­лала мне; я их читал и с помощь моей сестры Ирины переводил, что­бы сделать доступными для огромного количества российских семей, потерявших в тоталитарных сектах своих детей и близких и метавшихся в поисках хоть какой-то полезной информации и помощи. «Борьба с культовым контролем сознания» попала ко мне не менее сложным пу­тем: ее прислал Дима Ивахненко из Киева, который, в свою очередь, получил ее от известной в США антикультовой организации CAN (Cult Awareness Network). Дальнейшие организационные и издательс­кие перипетии могут составить солидную и во многом любопытную главу, которую я бы начал со встречи с Михаилом Чураковым (ныне гендиректором издательства «Прайм-Еврознак»), а закончил бы встре­чами со Стивом в США во время своей прошлогодней стажировки. Но я ограничусь этой краткой зарисовкой, чтобы хоть эскизно пока­зать, как возникали, пересекались и замыкались друг на друга тонень­кие ниточки инициативы и неравнодушия.

Не так давно я впервые прочитал у Росса и Нисбетта в «Человеке и ситуации» про канальные факторы, т. е. такие аспекты ситуации,

Предисловие научного редактора + 27

которые могут казаться незначительными, но оказывают очень суще­ственное влияние на успех или провал сознательных социальных изме­нений и инноваций. Прежде всего у меня возникла ассоциация с теми американцами и россиянами, которые не оглядываются на ограни­ченность своих личных ресурсов и возможностей и не страшатся мас­штабов проблемы психологического насилия, а просто делают все возможное, чтобы справиться с этой бедой и помочь другим.

А проблема злостной и изощренной манипуляции человеческой психикой, психологического насилия, избавлению от которого по­священа данная книга, действительно почти необъятна и сверхакту­альна. Я не буду пересказывать содержание этой работы, пусть оно говорит само за себя. Важнее, как мне кажется, сформулировать тот широкий и фундаментальный контекст, который придает книге Хас-сена более существенное значение, чем только решение конкретной проблемы психологической помощи. Этот контекст — проблема со­циально-психологической экологии.

До сих пор тему экологии культуры и человеческой души в основ­ном развивали философы, культурологи или естествоиспытатели ти­па В. Вернадского. Социально-психологические процессы последних десятилетий XX в. и опыт столкновения с массовой трансформацией личности и психологическим насилием на протяжении всего уходяще­го столетия (коммунизм, фашизм, деструктивные культы) ставят эту проблему в разряд первоочередных как для психологической теории, так и для психологической практики.

Понимание ценности и хрупкости биосферы привело к возникно­вению «зеленого» экологического движения и соответствующего на­правления государственной и международной политики. Понимание сложности и ценности тысячелетиями наработанных аспектов соци-опсихосферы и ее экологии находится пока в зачаточном состоянии. На этом обстоятельстве беззастенчиво спекулирует огромная армия шарлатанов-парапсихологов, «био-поле-энерго-экстрасенсоро-тера-певтов» и просто психопатов с нездоровой фантазией, вроде Рона Хаббарда, Секо Асахары и им подобных. Не меньше проблем создают и плохо контролируемые «информационные загрязнения» социальной среды, резкие изменения условий и способов коммуникации, в связи с чем психологи начинают говорить об информационных психологи­ческих заболеваниях.

Возникла парадоксальная ситуация: темы «промывания мозгов», «зомбирования», «психологических войн», манипулирования созна­нием через СМК/СМИ, вообще «информационно-психологических

28 + С. Хассеи. ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО НАСИЛИЯ

воздействий» давно и устойчиво являются одними из самых популяр­ных у широкой публики, политических и общественных деятелей, представителей многочисленных псевдонаук, сомнительных популя­ризаторов «от психологии», но только последние два-три года были опубликованы действительно серьезные труды с результатами под­линно научных экспериментов и с настоящими профессиональными концепциями¹.

И лишь издательство «Прайм-Еврознак» решилось выпустить в свет работу, основанную на наиболее дискутируемой и встречающей ожес­точенное сопротивление концепции контроля сознания и деструк­тивных культов. Изложение этой концепции и определения терминов даны в первых же главах, и, как наверняка убедится читатель, речь идет не о каких-то экзотических, неизвестно откуда взятых взглядах и фактах, а о честном и последовательном применении современной социальной психологии к реальным жизненным проблемам. Мне же хочется в завершении своего предисловия дать несколько важных штрихов к указанной проблеме².

Способность человека к самодеструктивному поведению и погру­жению в иллюзорные миры связана с отсутствием у него жесткой, генетически предопределяемой программы жизнедеятельности и при­вязки к специфической экологической нише. Эта исходная фун­даментальная свобода человека позволила ему вырваться из царства животных, но одновременно возложила тяжелейшую ношу согласо-

¹ Из российских работ я бы отметил монографию Е. Л. Доценко «Психоло­гия манипуляции» (М.: ЧеРо, 1997), а также неординарную работу М. Л. Покрас­са «Залог возможности существования. Четвертая категория психологии» (Сама­ра: Издательский Дом «Бахрах», 1997), которая, на первый взгляд, не имеет прямого отношения к обсуждаемой теме, но только на первый взгляд. Перевод­ные работы см.: Зимбардо Ф., Ляйппе М. Социальное влияние. СПб., 2000; Мил-грэм С. Эксперимент в социальной психологии. СПб., 2000; Росс Л., Нисбетт Р. Человек и ситуация. Уроки социальной психологии. М., 1999; Чалдини Р. Пси­хология влияния. СПб., 1999.

² Дополнительную информацию как о концепции контроля сознания и де­структивных культов, так и методах помощи жертвам этих явлений можно найти в специальном выпуске «Журнала практического психолога» «Психология дест­руктивных культов и терапия культовой травмы» (М., 2000, № 1-2) и в ряде других номеров этого журнала, а также в книге К. Джиамбалво «Консультирование о выходе: Семейное воздействие. Как помогать близким, попавшим в деструктив­ный культ» (Нижний Новгород, 1995). Оба издания являются библиографичес­кой редкостью, т. к. вышли тиражами по одной тысяче экземпляров. Часть моих статей и отрывков из переводов, а также многие другие материалы по этой теме доступны на сайте www.people.nnov.ru/volkov.

Предисловие научного редактора + 29

ванного конструирования и поддержания особой экологической сис­темы — социума с его культурой и цивилизацией. Это, в свою оче­редь, создало настолько сильную и тотальную психологическую зави­симость людей друг от друга, что ею сравнительно легко можно пользоваться как в конструктивных, так, к сожалению, и в любых других целях. Начало индустриальной эксплуатации этих своеоб­разных социоэкологических ресурсов примерно в середине прошлого столетия совпало и с резким ростом в развитых странах тех групп, ко­торые позднее получили определение в качестве «деструктивных куль­тов».

Проблема деструктивных культов, таким образом, заключается не только и не столько в них самих, сколько в тех глобальных социально-психологических процессах, индикаторами которых они являются, хотя и в патологической форме. Современная многочисленность и массовость деструктивных культов связана с возникновением очень широкого люфта в механизмах социализации и в правилах и нормах «социального конструирования реальности» (воспользуюсь здесь заго­ловком книги П. Бергера и Т. Лукмана «Социальное конструирование реальности»¹). В силу этого задача определения правил и норм соци­ально-психологической экологии приобретает в настоящее время ха­рактер не только проблемы академической или узкопрофессиональ­ной, но и проблемы национальной безопасности, а также глобальной социальной проблемы.

Борьба за права человека позволила личности выбраться из-под тотального диктата тех или иных социальных групп, появилась широ­кая возможность перехода из группы в группу, смены не только рода занятий, но и самого образа жизни, мировоззрения и ценностей. В результате обострилась конкуренция групп между собой за привлече­ние в свои ряды новых приверженцев. Такая мобильность личности создала благоприятную почву не только для индивидуального разви­тия, но и для попыток асоциальных личностей создавать новые тота­литарные группы и движения, обслуживающие их патологические комплексы. Это не только идеологическая или политическая пробле­ма, это социоэкологическая и психологическая проблема.

Феномен деструктивных культов выявляет, прежде всего, нераз­работанность и незакрепленность ряда существенных правил социаль­ного взаимодействия. Деструктивные культы предполагают не просто

¹ См.: Бергер П., Лукман. Т. Социальное конструирование реальности. М.: Медиум, 1995.

30 + С. Хассен. ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО НАСИЛИЯ

изменение некоторых правил, а весьма существенное изменение са­мой сути и смысла наличной социальной реальности. Тут возникают проблемы не только недостаточности средств правового, администра­тивного или гражданского (негосударственного) регулирования, но и дефицита теоретических концепций, терминологии, отсутствия со­гласованности многих важных принципов научного анализа подобных явлений.

Если выражать эту проблему на языке социальной психологии и к тому же в терминах, не получивших общепризнанного толкования, то деструктивные культы демонстрируют попытку, используя плюра­лизм и толерантность современного общества, навязать господство своей «реальности» посредством нарушения множества основных пи­саных и неписаных правил человеческого общежития. При этом они изначально отвергают все существующие возможности диалога, по­скольку исходят из постулата неразумности и невменяемости всего не­культового мира. «Социальная реальность» в данном контексте — это постоянное создание и воссоздание человеком себя и всей системы социальности, которая и существует только как непрерывный процесс взаимодействия людей по разделяемым ими правилам и взаимно при­нятыми способами, в отличие от природной реальности самой по себе, включающей человека только как биологическое существо с при-родно-экологическими последствиями его деятельности.

В этом отношении в деятельности культов можно выделить два аспекта:

+ манипулятивное перемещение человека без его осознанного со­гласия из «основной реальности» в «культовую реальность». Это аспект прав человека, личности. + деятельность, направленная на тотальное замещение «основной ре­альности» «реальностью», основанной на культовой доктрине. Это аспект социально-психологической экологии, прав социума. При этом отнюдь не исключаются и иные формы насилия, они включаются в гораздо более изощренную систему, в которой стано­вятся непременным дополнением и страховкой (в смысле «орудие страха») социально-психологических средств агрессии.

Деструктивные культы обустраиваются именно в том аморфном поле, которое создается отказом общества и государства от многих по­зиционных ограничений (деидеологизация, демократия, плюрализм, свобода и права человека, уважение прав меньшинств) и отсутствием сильной и организованной системы, гарантирующей соблюдение наи-

Предиаювие научного редактора + 31

более важных принципов и правил социально-психологического вза­имодействия.

Любой деструктивный культ вырастает на почве «основного обще­ства»¹, «основной реальности», педалируя и концентрируя вроде бы мелочные и привычные грани повседневной реальности: стереотипы доверия, подчинения, взаимообмена, иллюзии простых и быстрых решений, гипноз слов, титулов, иных знаков. Это позволяет до­биться того, что человек становится врагом самому себе при соответ­ствующей организации взаимодействия и воздействия окружающей его группы. Как писал М. К. Мамардашвили, человек способен ос­таваться самим собой только тогда, когда он постоянно преодолевает себя, превосходит (трансцендирует) себя, в том числе наперекор об­стоятельствам и влиянию других людей. При организованном же чрезмерном социальном (групповом) давлении способность человека к самостоятельному поведению подвергается неоправданной перегруз­ке. Тот факт, что большинство людей относительно быстро покидают ряды культов, свидетельствует прежде всего о том, что эти «дезерти­ры» пока могут находить поддержку своего противостояния культам в «основном обществе» и в его здоровых группах, а не о том, что они лично обладают такими сильными чертами характера. При этом редко кто из них громко «хлопает дверью», большинство предпочитает неза­метно отстраняться от участия в культе.

Активной сферой противодействия деструктивным культам должно быть образование и просвещение, все остальные институциональные формы социализации, а также система коммуникации и информиро­вания, т. е. СМК — средства массовой коммуникации (телевидение, радио, Интернет, печать). Теоретическая и практическая психология должны дать ясную и обоснованную систему критериев деструктивно-сти, разработать инструменты и технологии профилактики, терапии и реабилитации культовой травмы, чему и посвящена данная книга.

В заключение еще раз подчеркну, что социально-психологическая экология, экология третьего тысячелетия, не сводится только к про­блеме деструктивных культов. Она значительно шире и включает весь спектр проявлений психологического насилия и вреда, возникаю­щего в результате информационных и психологических воздействий. Особенно актуальным является регулирование СМК/СМИ именно с

¹ Понятие «основное общество» применяется в данном случае для различения общества как большой группы и радикально противостоящих ему групп, в первую очередь деструктивных культов. В американской литературе есть соответствующее понятие «mainstream society».

32 + С.Хассен. ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО НАСИЛИЯ

точки зрения непосредственных и отдаленных психологических по­следствий тех способов искажения и подачи информации, которые в них сегодня преобладают.

Не менее злободневно и просвещение граждан о разнообразных методах манипулирования и контроля их сознания со стороны бизне­са, политических и государственных деятелей и соответствующих организаций, а также вооружение гражданского общества эффектив­ными инструментами и технологиями для обеспечения здоровой со­циально-психологической среды, о чем с оправданной озабоченнос­тью пишет Стив в конце своей книги. Я рад предуведомить, что следующий наш совместный с издательством «Прайм-Еврознак» про­ект _ издание перевода книги Э. Пратканиса и Э. Аронсона «Эпоха пропаганды» — во многом решает эти насущные задачи.

Вместе с известным ироническим мудрецом Ежи Лецем желаю чи­тателям: «Быть собственным министром внутренних дел!».

И до новой встречи!

Евгений Волков, психолог, переводчик,

доцент Нижегородского университета.

Февраль 2001 г., Нижний Новгород