Картина 28

Cцена изображает арену Центрального стадиона в Токио. Трибуны заполнены зрителями, среди которых множество теле- и прочих репортеров. На поле разминается невысокий пожилой японец

в кимоно, расписанном иероглифами. Это ОЯМА. Он дробит кирпичи ребром ладони, отбивает горлышки у летящих бутылок, голыми руками расправляется с несколькими десятками людей, вооруженных ножами и палками. Подъезжает фургон, из него выпускают разъяренного быка. Ояма убивает его прямым ударом в лоб. Трибуны ликуют. Появляется ГРАФ. Он в безразмерных джинсах «Lee», при Ботинках, Коленках и в Розовом Вязаном Колпачке. На трибунах наступает тишина. Поле моментально пустеет. На нем остаются Граф, Ояма и бледно-зеленый от страха ПЕРЕВОДЧИК. Ояма удивленно глядит на Графа, затем что-то говорит Переводчику.

ПЕРЕВОДЧИК (испуганно косясь по сторонам): Господин Ояма приветствует Вас у себя на Родине и выражает удивление по поводу Вашего юного возраста и неподходящей одежды.

ГРАФ (обиженно): Это почему же это неподходящей?! (угрожающе сопя) Ща по морде получит, так не будет про юный возраст вякать!

Переводчик, с трудом подыскивая слова, переводит речь Графа. У Оямы суживаются глаза, в них на мгновенье появляется жестокое выражение. Он бросает переводчику несколько слов.

ПЕРЕВОДЧИК: Господин Ояма готов начать поединок.

ГРАФ (мрачно): Ща он у меня Ботинка отведает, чурка косоглазая!

Переводчик испуганно оглядывается на Ояму и, не переводя, убегает на трибуны. Звучит гонг. Ояма кланяется и встает в стойку.

ГРАФ (мрачно): Ишь, съежился! Не-е, меня на жалость не возьмешь! Давай, начинай по-нормальному. (себе, тихо) Не вякай, Граф!

ОЯМА (по-японски): Кумитэ рэй!

Подпрыгивает и, в полной уверенности, что снесет противнику голову, бьет свою страшную

йока-гири. К его удивлению, Граф стоит живой и невредимый.

ГРАФ (удивленно): Ого, как ты умеешь! Мне бы так...

Ояма проводит серии быстрых и точных ударов, прыгает вокруг Графа и через него, нанося при этом

страшные удары руками и ногами. Граф, как зачарованный, стоит и смотрит на него во все глаза.

ГРАФ (восхищенно): Ну ты, мужик, силен! Здорово у тебя получается! (заискивающе)

А меня так научишь? Я тебя за это убивать не буду!

Ояма, отчаявшись, отскакивает назад, на мгновенье замирает, затем со страшным криком «Кия!!!» бьет Графа кулаком в висок, вкладывая в этот удар всю силу первого каратеиста мира. От его крика половина публики падает замертво, остальные в панике бегут к выходам.

ГРАФ (почесывая в ухе, злобно): Ишь, раскричался! Значит, не хочешь учить? В кандидаты захотел?! Ну и получай...

Засучивает рукава, начинает сучить ножками и делает замах для удара Каунтдзуки.

Заметив это, Ояма одним прыжком отскакивает метров на пять и встает в стойку.

Граф, не сходя с места, машет рукой. Это - Каунтдзуки. Ояма опрокидывается назад,

хлопается затылком оземь и замирает. Ветер играет концами его черного пояса. Ояма мертв.

ГРАФ (прослезившись): Хороший мужик был... А как орал! Впрочем, я громче умею. (истошно верещит) НЕ ВЯ-А-КА-А-АТЬ!!!

Остатки зрителей падают замертво. Трибуны стадиона рушатся.

ГРАФ: Эй, «Форд»!

Слышатся звуки негритянской песни «My Sweet Lady Jane». Появляется «ФОРД». Его толкает мускулистый гигант. Это - ГИДРОАКУСТИК. Он издает звуки работающего мотора, а также затягивается сигаретой «Marlboro».

ГИДРОАКУСТИК: Пш-ш... Ух-х! Чух-чух-чух! Ту-ту-у... Уф-ф!!. Ой.

Граф залезает на «Форд» и садится по-турецки.

ГРАФ: Дай затянуться.

Гидроакустик дает, Граф затягивается и кашляет. Гидроакустик, тяжело вздыхая, укатывает «Форд» за кулисы.