Почему поэт уходит из политики

Пока большевики решали проблему формирования субъекта будущей революции, Маяковский разворачивал «свою лодку» от политической борьбы в сторону искусства, и вовсе не по причине своего идейного охлаждения к политике. Наоборот. Он уходил из сферы прямой политики, чтобы начать делать революцию немедленно, не дожидаясь Октября 1917 года, и именно в искусстве, ибо там бытие нового рождается еще до политических переворотов, что поэт не мог не почувствовать. И Маяковский, конечно, это прочувствовал, не случайно он устремился в художественное творчество, опережая и предвосхищая своей поэзией грядущие социальные потрясения. Маяковский отказывается от политических форм борьбы, но не от Революции, а от столбовой, прямой дороги в нее: он ищет свой - личный путь в Историю, который позволил бы ему творить Революцию не на общей, а на личностной основе, т.е. как личностный акт в соответствии с его универсальной формулой «Я сам».

Я сам инициирую те или иные идеи - сам осуществляю - сам за них отвечаю.

Так Маяковский начал поиск принципа непосредственно-личностного и художественно-творческого созидания будущего (авторский принцип творчества), выбрав ту форму своего участия в Революции, которая несла бы в себе принцип личной, персональной ответственности за результат, включая и славу, и тернии40. Одним словом, поэт хотел делать историю личностно - на авторской основе с ее принципом персональной этики, то есть по тем же законам, по которым творится искусство, - на конкретно-всеобщей основе. Кстати, а не есть ли это принцип коммунистичности?

Но этот личностный принцип творчества поэта даже его единомышленниками часто расценивался именно как индивидуалистический, вызывая немалую критику:

«Маяковский поднялся над выдвинувшей его богемой до чрезвычайно значительных творческих достижений. Но стержень, по которому он подымался, индивидуалистический»41. И далее Троцкий продолжает: «Поэт слишком виден... не революция борется с препятствиями, а Маяковский... поднимает заведомо пустые гири - поэт делает революцию в индивидуальной форме»42. А дальше еще более резко: «По отношению к величайшим явлениям истории он усваивает себе фамильярный тон. И это в его творчестве и самое невыносимое, и самое опасное»43.

Это личностное отношение поэта к миру нередко воспринималось как проявление особого рода фамильярности (хотя Маяковский не был таковым ни в жизни, ни в творчестве), вызывая еще более жесткую критику. Эта критика тем важнее и интереснее, что здесь сталкиваются взгляды единомышленников: революционеров от политики и культуры. Противоречие этого столкновения состоит в том, что политические революционеры в этом вопросевыступают от имени класса (пролетариата), который в России тогда находилсяеще в состоянии своего становления, а Маяковский - также от имени всеобщей движущей силы революции (пролетариата), но уже как всеобщего класса и потому уже снявшего в себе принцип классовости.