Палец у виска

Я не таким уж крепким был

орешком,

тебе не подходил

наверняка.

Я помню,

как со скрытою насмешкой

ты покрутила

пальцем у виска.

Да, жизнь твоя не удалась,

я знаю,

в глазах недоуменье

и тоска.

Я не злорадствую,

я просто вспоминаю

твой палец

револьвером у виска.

* * *

Я — как сломанная пружина,

ты — как высохшая слеза,

и глядят сквозь меня чужие

и такие родные глаза.

Ах, глаза твои!

Умирали

за такие глаза испокон.

Что ж теперь они словно вобрали

всю печаль древнерусских икон?

И задумчивей «Лунной сонаты»

ты на жёлтые смотришь дожди,

словно это они виноваты,

что так сумеречно в груди.

Ну да полно, не хмурься,

родная,

Вместе мы эту боль переждём,

и войду я к тебе,

как к Данае,

золотым притворившись дождём.

***

Ты застыла вчера перед дверью,

словно стрелка у красной черты.

Ты, наверное, слишком поверила

в эти огненные цветы.

В них таилась невнятная тайна,

но глаза рассказали: беда!

Он словами не смог, он цветами

попытался ослабить удар.

В доме замерло всё, онемело.

Только б ложку в стакане унять.

Ты одна понимала медленно

или просто боялась понять.

Лишь когда он ушёл в чёрный вечер,

дом сковала вселенская стынь,

а цветы на окошке отсвечивали,

непонятные, как латынь...