Картезианский разрыв с авторитетом

Принимая во внимание сам предмет политической социологии, следует на­помнить, не вдаваясь в теорию, два обстоятельства: появление современной на­уки стало возможным благодаря разрыву с авторитетом традиции ради автори­тета разума. «Великий картезианский разрыв» знаменует собой тот момент, ког­да возникла возможность истинного знания, независимого от традиции (или культуры, что в данном случае равнозначно). Время до и после Декарта отмече-

¹ Все доводы взяты из работы Карла Поппера «Предположения и опровержения. Рост научно­го знания».

Социология, политическая социология, политическая наука

но прерыванием связи между знанием и авторитетом: субъект науки, как его конструирует Декарт, требует права проверять ценность традиции и культуры'. Освободившись от «подчинения» своим наставникам, Декарт, из «разнообразия нравов», столь же обширного, сколь и разнообразие «мнений философов», де­лает вывод, что все, в чем нас «убедили посредством примера и обычаев», может быть подвергнуто сомнению. Можно сказать, что те, чья жизнь отличается от нашей, «не являются по этой причине ни варварами, ни дикарями, а многие из них обладают таким же или даже большим разумом», что изменение моды мо­жет сделать смешной и экстравагантной одежду, которой раньше все восхища­лись. Таким образом, мы должны отделять процесс познания истины от соци­ального контекста, от давления властителей, от обычая и авторитета и пользо­ваться «свободой мыслить». Любое знание не сводится к культурным условиям его возникновения, а может от них освободиться. Можно также утверждать, что знание культуры не обязательно зависит от условий его формирования. Следует тем не менее отметить, что в области политической науки этот подход, который можно назвать позитивистским, существовал уже у греков и что картезианский разрыв проявляется в естественных науках с большей силой, нежели в других областях. В результате противоречия между мнением (доксой) и «наукой» у гре­ков были поставлены под вопрос основания политических связей, произошло построение политических моделей, где стремление нравиться наибольшему числу лиц не мешало критической мысли и где, несмотря на казнь Сократа, традиции могли быть оспорены, а их соблюдение подвергнуто сомнению. Бесспорно так­же, что расцвет научного разума на основе утверждения субъекта науки, кото­рый ослаблял насколько возможно влияние его психологической и социальной субъективности на процесс познания, отразился и на социальных науках, пред­ложив им образцы научности.