Глава 3. Это становилось смешным: мы не могли ни на ком остановить свой выбор

Это становилось смешным: мы не могли ни на ком остановить свой выбор.

— Мир начинался с Адама, — сказала Анаис, — кто вам нужен еще?

Я знал, что Адама трогать тоже нельзя. Ни Адама, ни Еву. Ни Иисуса. Лолит? Или как там её — Лилит? Начать, так сказать, с ab ovo?

— Не уверен, — сказал я.

Анаис посмотрела на меня так, словно я стал преградой на ее пути в церковь.

— Гермес Трисмегист, — тихо проговорил Юра.

Все слышали. И промолчали.

Сегодня известно, что Ной, пускаясь на ковчеге в свое спасительное плавание по волнам Мирового потопа, прихватил с собой и останки Адама. И теперь эти останки (его ребро, крохотный обломок кости, который мы еще не успели идентифицировать), с огромным трудом добытые той памятной экспедицией к Ноеву ковчегу, что до сих пор покоится на склоне Арарата, эти самые его останки, хотя и были в наших руках, я не решался пустить их в дело. Геном Адама был перенесен в стволовые клетки, жизнеспособностью которых Юра не мог нарадоваться.

— Не зря Бог все-таки создал Адама по своему образу и подобию: клетки светятся божественным светом! Их просто распирает от счастья! — восторгалась Ксения. — Начнем?

Но внутренний голос проорал мне: «стоп!», и я не двинулся с места. Почему? Я даже не пытаюсь искать ответ на этот вопрос. Может быть, потому, что в каждом человеке, жившем и все еще живущем на этой Земле, есть частичка того Адама, нашего пра-пра-пра-родителя, и Адама, и Евы. Все мы из одного яйца, одной красной человеческой крови и кровь эта священна. Честно признаться — я просто не решался нарушить существующий все эти миллионнолетия порядок вещей. Жора с Юрой тоже были на моей стороне.

— Тогда кто-то из шумерийцев, — произнесла Нана, истолковав мое молчание, как похороны Адама, — Гильгамеш, или кто там еще? Если вам не нравится Хаммурапи.

И снова никто не откликнулся на ее призыв.

Мы шли уже по пятому кругу.

— Тину же, — говорит Лена, — взяли бы Тину!

Я только улыбнулся.

— Вы что ж, боитесь Адама, трусите?! — воскликнула Анаис.

Смешно было это слышать: никакого страха мы давно не испытывали. Мы просто перестали бояться.

— Для Адама у нас есть только кусок буро-рыжей глины, — заявила Николь, — из него ничего не получится.

— De nihilo nihil (Из ничего — ничто, лат.), — с ухмылочкой буркнул Вит и добавил: — le mort saisit le vif (Мертвый хватает живого, фр.).

Что касается клонирования Адама или Иисуса, интуитивно мы понимали: сюда нельзя. Пока нельзя. До тех пор, пока у нас не появится уверенность в том, что риск наш будет оправдан.

— Риск? — спрашивает Лена.

— Смелость здесь была неуместна.

— Гермес Трисмегист, — повторил Юра.

Все слышали и снова промолчали. Жора спросил:

— Кто такой этот твой Трисмегист?

Юра, улыбнулся и не сказал ни слова. Он не понимал, зачем Жора о нём спрашивает. Ведь Жора просто бредил Трисмегистом! Трисмегистом и Тиной! Он иногда даже путал их.

— Как же их можно спутать? — спрашивает Лена.

— Их-то? Запросто! Они же как две капли…

— Рыжие? — спрашивает Лена. — Волосатые?..

— Как две капли, — говорю я.

Лена только улыбается.

— С Тиной он как-нибудь сочетается? — зачем-то еще раз спросил Жора.

— Как-нибудь, — кивнул Юра, — соприкасается…

И снова загадочно улыбнулся.

Мы все притихли, ожидая решения.

Даже Света не насиловала нас своим Переметчиком.

— Позвони Юльке, — говорит Лена, — у неё там что-то…

— А где она?

— В Гоа, где же ещё?

С этим Гоа надо что-то делать! Решительно надо! Юлька совсем потерялась… Морские черепахи, скаты, барракуды… акулы… Да-да — даже акулы! Она их приручает. А ещё ей надо преуспеть в конкани, в маратхи… Каннада, урду… Спрашивается — зачем? Мало ей хинди? Совсем потерялась! Сперва Аня, затем Юлька с Тинкой…

Потерялись.