Наличие

Франц. presence. Один из ключевых терминов понятийного аппа­рата Дерриды, который критикует учение о «смысле бытия вооб­ще как наличия со всеми подопределениями, которые зависят от этой общей формы и которые организуют в ней свою систему и свою историческую связь (наличие вещи взгляду на нее как eidos, наличие как субстанция/сущность/существование (ousia), времен­ное наличие как точка (stigm e) данного мгновения или момента (nun), наличие cogito самому себе, своему сознанию, своей субъек­тивности, соналичие другого и себя, интерсубъективность как интенциональный феномен эго)» (Derrida:1967a, с. 23). Утверждение Дерриды о «ложности» этого учения может быть представлено как продолжение и углубление критики Хайдеггером основных постулатов Гуссерля, и в то же время, повторим, осмысление соб­ственной позиции Дерриды было бы вряд ли возможным без и вне проблематики, разработанной Гуссерлем.

Еще для раннего Гуссерля была характерна критика «натуралистического объективизма» (хотя в то же время он вы­ступал и против скептического релятивизма), которому он проти­вопоставлял призыв вернуться «к самим предметам», как якобы обладающим «открытым», «самообнаруживающимся бытием». При этом он ориентировался на традицию картезианства с его тезисом об очевидности самопознания и, что более важно, само­сознания. В этой связи и лозунг «к самим предметам» предполагал «возврат» сознания к «изначальному опыту» (что абсолютно не­мыслимо и неприемлемо для Дерриды), получаемому в результате операции «феноменологической редукции», или «эпохе», которая должна исключать все нерефлексивные суждения о бытии, т. е. отвергать «эмпирическое созерцание», расчищая, тем самым, путь к «созерцанию эйдетическому», способному постичь идеальные сущности предметного мира вещей, мира явлений, или феноменов.

Впоследствии Гуссерль попытался переформулировать прин­цип «самоочевидности сознания» как смыслополагание интенциональной жизни сознания, передав способность наполнять смыслом эмпирический и психологический опыт людей трансцендентально -

[140]

му субъекту как якобы обладающему обобщенным, интерсубъек­тивным знанием общезначимых истин, т. е. фактически обладаю­щему «трансцендентальным сознанием».

Именно этот момент гуссерлианской философии и стал глав­ным предметом критики Дерриды, отвергающего как постулат об «имманентной данности» (в терминах французского ученого — «презентности-наличности») бытия сознанию, так и принцип од­нозначного конституирования и преобразования «жизненного ми­ра» (т. е. «универсального поля различных форм практик», по Гуссерлю) в мир «истинный», как бы туманно и неопределенно ни формулировал его немецкий философ.

Если Гуссерль для Дерриды до известной степени воплощает то современное состояние традиционной европейской философии, которое очертило круг вопросов, ставших для Дерриды предметом критического анализа, то отношения Дерриды с Хайдеггером го­раздо сложнее. Хайдеггер в значительной мере создал методоло­гические предпосылки дерридеанского анализа. И это связано прежде всего с его критикой «метафизического способа мышле­ния», который он пытался переосмыслить. Отрицательное отно­шение Дерриды к «презентности-наличности» как основе метафи­зического мировосприятия генетически соотносится с критикой Хайдеггером традиционного европейского понимания мышления как «видения», а бытия — как постоянно присутствующего перед «мысленным взором», т. е. в трактовке Дерриды как «наличного».

Хайдеггер последовательно выступал против абсолютизации в понимании бытия временного момента его «настоящего бытова­ния», его «вечного присутствия», что несомненно предопределило и позицию Дерриды в этом вопросе. Однако, если попытка Хайдеггера осуществить деструкцию европейской философской тра­диции как «метафизической» (см. об этом у П. П. Гайденко: Гайденко:1963) встретила у Дерриды полное сочувствие и понима­ние, то другая сторона деятельности немецкого философа — его стремление найти путь к «истине бытия» — совершенно не совпа­ла с глобальной мировоззренческой установкой Дерриды на реля­тивистский скептицизм. И именно в этом плане и наметилось их основное расхождение, обусловившее упреки в непоследователь­ности и незавершенности «деструкции метафизики», предъявлен­ные Дерридой Хайдеггеру. За этим стремлением немецкого уче­ного во всем увидеть «истину» теоретик постструктурализма как раз и усматривает рецидив метафизического подхода.

К этому можно добавить, что интенциональность, столь важ­ная для Гуссерля и Хайдеггера, была переосмыслена Дерридой в

[141]

типично постструктуралистском духе как «желание», иными сло­вами, как подчеркнуто бессознательная, стихийная и в конечном счете иррациональная сила.

Несомненно, что критика Дерридой понятия наличия связана с его гносеологическим нигилизмом, с отрицанием любых критериев истины, в том числе и такого феноменологического критерия, как «очевидность».