Текстуальная продуктивность

Франц. production textuelle. Термин, введенный Ю. Кристевой (Kristeva:1969b, с. 75), близкий по своему смыслу && шизофреническому дискурсу Ж. Делеза и Ф. Гваттари. Под текстуальной продуктивностью Кристева понимает «потен­циальную бесконечность» поэтического языка, рассматриваемого как одно из средств той децентрирующей семиотической практи­ки, которая борется против «господствующего идеологического дискурса», подрывая его попытки «рационального самооправда­ния» (легитимации). Этот «семиотический механизм текста» трак­туется Кристевой как проявление действия бессознательного, при­дающего «поэтическому языку» якобы революционный характер. Текстуальная продуктивность «поэтического языка» на уровне сознания творящего субъекта приобретает то же свойство, что и политическая революция: «Первая делает для субъекта то, что вторая внедряет в общество» (Kristeva:1974, с. 14).

Для М. Фуко сама концепция о якобы присущих тексту «деконструктивной критики» и особой «текстуальной энергии», проявляющейся как имманентная «текстуальная продуктивность», приписывание языку особой автономности по отношению ко всем историческим и социальным системам («рамкам референции», по его терминологии), является одной из форм «идеологии», которая препятствует развитию познания.