Дмитрий Спивак. Многообразие религиозного опыта (к столетию публикации книги У. Джеймса)

В 1902 году, мысленно переоценивая и суммируя концептуальные положения лекционного курса по проблемам естественной религии, прочитанного им в Эдинбургском университете, равно как припоминая и подводя итоги многочисленных обсуждений со слушателями, американский психолог Уильям Джеймс завершил текст небольшой монографии и издал ее под заглавием “Многообразие религиозного опыта”. Книга вызвала интерес у специалистов, а также широкой читательской аудитории и была переведена на важнейшие европейские языки.

С запозданием на восемь лет, в 1910 году, в Москве, под редакцией и с предисловием С.В.Лурье, было опубликовано и русское издание книги Джеймса. У нас ему также были суждены широкое распространение и благодарная аудитория. В 1992 году, сразу же после решительных преобразований, трудами издательства “Андреев и сыновья”, уже в новой России, было незамедлительно издано репринтное воспроизведение старого издания1; за ним в свой черед последовали другие переложения и переводы, полные либо частичные. Началась новая жизнь старой, однако, как с каждым годом выяснялось, в своих основных чертах отнюдь не устаревшей книги.

К упомянутым основным чертам следует прежде всего отнести отказ Джеймса от обсуждения онтологии религиозного и мистического переживания, сопровождаемый переносом внимания к проблемам его психологии. В силу этого принципа теология doctoris seraphici двадцатого столетия была целиком построена в рамках психологической науки. Отталкиваясь от этого принципа либо учитывая таковой, развивая и преобразуя его следствия, строили вплоть до настоящего времени свое понимание религиозного, мистического или духовного опыта многочисленные теоретики, придерживающиеся самой разнообразной ориентации – от бихевиористской до трансперсональной.

Можно заметить, что сходства и различия между различными школами и направлениями при этом затрагивают не столько строгую формулировку принципа психологизма или границ его применения, сколько структуру сознания и модусы его изменений – или, как сейчас стали говорить, “картографию сознания в ее статике и динамике”2 – основные черты которой уже непосредственно определяют контуры исследовательских программ и стратегий.

За пестрой и многообразной картиной последних несколько уже потускнело и стало стираться то понимание религиозного сознания, его состояний и изменений, которое было бегло, а в некоторых аспектах даже довольно подробно и тщательно разработано самим У. Джеймсом. Что может быть естественнее, чем вернуться к страницам “эдинбургского курса” лекций на пороге второго столетия его существования, перелистать старые страницы и восстановить в памяти вехи, расставленные при освоении новой области знаний самим ее первопроходцем. Восстановление – или, скорее, припоминание таковых – входит в число первоочередных целей настоящей работы.