Здесь и теперь

Если и существует понятие, которое ассоциируется с гештальт-терапией до такой степени, что иногда становится ее лозунгом, то этим понятием является «здесь и теперь». Но я ду­маю, что смысл этого понятия был понемногу изменен по срав­нению с его первоначальным значением. Это не правило, ко­торое надо было бы втолковывать клиенту, а инструмент для работы, находящийся в распоряжении терапевта. Действитель­но, речь никоим образом не идет о том, чтобы считать, что прошлое не интересно и что будущее — всего лишь фантазия; вопрос в том, чтобы сконцентрировать внимание пациента на том, что «именно теперь ты вспоминаешь» или что «именно теперь ты предвосхищаешь события». Это воспоминание, ко­торое приходит теперь, освещает настоящее новым светом, так же как настоящее освещает воспоминание, пришедшее ему на­встречу.

Если экспериментирование может открыть доступ к неко­торым решениям и к осуществлению творческих контактов, то произойти это сможет только в настоящем. Незавершенные ситуации прошлого, если они могут найти завершение в на­стоящем, конечно, не встретят ни соответствующих партнеров, ни соответствующих временных обстоятельств, но в «теперь» они смогут помочь создать модальности контакта, которые изменят опыт клиента. Действительно, большая часть перво­начальной проблематики страдания, изложенной клиентам и, связана с устаревшим характером их способов отвечать на си­туации. Центрация на «теперь» предполагает обновление функ­ции «Оно» ситуации, а значит — иное осмысление характерис­тик ситуации в их проприоцептивных и перцептивных составляющих, в выработке творческого приспособления к но­вому.

Именно на этом основании Перлз мог сказать, что «ничего не существует, кроме настоящего», зная, что это настоящее со­держит в себе прошлое и будущее. Таким образом, не всегда не­обходимо совершать возвращение в прошлое, потому что оно здесь заключено в опыте, который происходит на наших глазах (Perls, 1969; Энрайт, 1994).