Введение. Понятие девиантного, или отклоняющегося от нормы, по­ведения сопряжено прежде всего с понятием «норма»

Понятие девиантного, или отклоняющегося от нормы, по­ведения сопряжено прежде всего с понятием «норма».

Определений нормы существует много, только в меди­цинской литературе их около двухсот. Норму определяют как идеал, условное обозначение объективно существующе­го явления, среднестатистический показатель, максималь­ный вариант, «равновесие» со средой, функциональный оп­тимум и т. д.

Однако общепризнанного определения нормы на сегодня нет.

История развития взглядов на соотношение нормы и пато­логии в психиатрии представляет собой прежде всего исто­рию борьбы идей дискретности и непрерывности, причем по­следние с годами приобретают все большие права гражданства.

На заре психиатрии существовало только два полярных понятия: помешательство (отсутствие здоровья) и здоровье (отсутствие помешательства). Затем выделилось конститу­циональное направление, появилось учение о неврозах, пси­хопатиях, патохарактерологическом развитии личности, за­ложившее основу «малой» психиатрии. Но пространство, лежащее между психической нормой и психозами, все еще представляло собой terra incognita и нуждалось в дальнейшем исследовании.

Лучше других это понимал П. Б. Ганнушкин. «Не мудрено поэтому,— писал он еще в 1908 г. в статье «Постановка вопро­са о границах душевного здоровья», — что та промежуточная полоса, которая отделяет душевное здоровье от душевной бо­лезни и которая в то же самое время и соединяет друг с дру­гом эти две формы человеческого существования, оказывает­ся необычайно широкой, а две границы, которые отделяют ее — одна от здоровья, другая от болезни,— оказываются крайне неустойчивыми и крайне неопределенными».

Сейчас появились такие понятия, как факторы риска, предболезнь, кризисные состояния, ситуационные реакции,

акцентуации характера и т. п., которые находятся между нор­мой и патологией, не будучи в то же время ни тем и ни дру­гим. К этой же группе следует отнести и понятие «девиантное поведение».

Границы «нормального» поведения столь же относитель­ны, как и границы здоровья или «нормального» характера. Здесь снова уместно вспомнить слова П. Б. Ганнушкина о том, что «соединение двух таких терминов, как «личность» или «индивидуальность», с одной стороны, и «норма» или «средняя величина» — с другой, грешит внутренним противо­речием; это есть соединение двух по существу совершенно не согласных друг с другом терминов».

Поведение человека детерминировано обществом. Поэто­му для установления границ нормального поведения нужны не только биологические, но главным образом социальные критерии, так как именно они являются важнейшими средст­вами регуляции поступков индивидуума.

Норма поведения — понятие междисциплинарное, а это привносит дополнительные трудности, поскольку в каждой области знаний (например, в этике, педагогике, социальной психологии, праве) выработаны собственные критерии нор­мы, нередко противоречащие друг другу.

Непрерывность перехода от нормы к патологии, отсутст­вие четких границ между ними приводит некоторых авторов и даже целые направления (например, экзистенциализм) к выводу о том, что говорить о нормальном поведении, так же как и о «нормальном» характере или психическом здоровье, вообще не имеет смысла. Другая крайность — введение жест­ких моральных, социальных, психологических и прочих кри­териев, сводящих понятие нормы поведения до уровня шаб­лонов и лишающих поступки их индивидуальности.

Ключ к пониманию нормального, так же как и отклоняю­щегося от нормы, поведения нужно искать не в противо­поставлении и взаимоисключении этих двух позиций, а в их диалектическом единстве. С одной стороны, норма и патоло­гия как стороны диалектического противоречия непосредст­венно переходят друг в друга, а с другой — «любое состояние живой системы является либо нормальным, либо патологиче­ским» (В. П. Петленко, 1982).

Еще одну важную проблему, которую приходится решать, когда речь заходит о девиантном поведении, представляет со­бой соотношение социального и биологического в человеке. Принципиальная позиция большинства представителей оте­чественной клинико-психологической школы заключается в том, что социальные явления могут быть познаны только с позиций комплексного - биопсихосоциального подхода. Но это нисколько не умаляет роли биологических факторов в формировании таких форм девиантного поведения, как пьянство, правонарушения, бродяжничество, сексуальные перверсии или самоубийства.

Сейчас принято выделять три основные группы факторов, влияющих на формирование поведения человека: социаль­ные, психологические и биологические. Однако поиски пря­мых корреляций девиантного поведения либо только с соци­альной средой, либо только с биологическими особенностями индивидуума не дают положительных результатов.

Перенос центра тяжести в изучении поведения человека в область социального или биологического ничего не меняет по существу, так как проблема лежит вне плоскости этих по­нятий, «на новом и более высоком уровне их диалектическо­го единства — в сознательной человеческой деятельности» (В. Н. Кудрявцев и соавт., 1986).

И, наконец, еще один вопрос. Входит ли изучение откло­няющихся форм поведения в компетенцию психиатра? Не яв­ляется ли все нарастающая тенденция к психиатрическому анализу девиантных форм поведения своеобразной «экспан­сией» психиатрии (Bonneville, 1974, и др.) в области знаний, к ней не относящихся, желанием усмотреть признаки психи­ческих расстройств там, где их на самом деле нет, и объявить человека, совершившего суицид или правонарушение, умали­шенным?

На этот далеко не новый, но очень острый в наши дни во­прос лучше других ответил в свое время П. Б. Ганнушкин. В известной работе «Психиатрия, ее задачи, объем, препода­вание», написанной более чем полвека назад, он высказал мысль о том, что в социальной жизни участвует большое количество людей, «находящихся на границе между психи­ческой болезнью и психическим здоровьем». Эти люди

совершают различные поступки, правонарушения, оценивать которые с точки зрения только педагога или юриста было бы неправильно. Здесь необходимо участие психиатра.

Предлагаемое читателю учебное пособие не претендует на исчерпывающий анализ всей проблемы девиантного поведе­ния у подростков. В нем рассматриваются только отдельные, в основном клинико-психологические ее аспекты.

Многие вопросы, затронутые в учебном пособии, носят не­сомненно дискуссионный характер, поэтому авторы с благо­дарностью примут все замечания и советы, способствующие дальнейшему изучению и пониманию проблемы.

Психологические особенности подростков

Психологические особенности подростков в определенной мере обусловлены спецификой психических процессов, кото­рые отличаются от психических процессов как детей, так и взрослых. Так, в подростковом возрасте конкретно-образное мышление, характерное для детей, все больше уступает место абстрактному. Мышление становится более самостоятель­ным, активным, творческим. Если подростков младшего воз­раста, как и детей, больше увлекает предметность, внешние проявления, то для старшего подросткового возраста гораздо интереснее сам процесс мышления, все то, что требует само­стоятельного обдумывания.

Характерные черты подростков — пытливость ума и жадное стремление к познанию, широта интересов — сочетаются, одна­ко, с разбросанностью, бессистемностью в приобретении знаний. Свои новые умственные качества подростки обычно направля­ют на те сферы деятельности, которые их больше интересуют. Последнее особенно важно при анализе умственных способно­стей «трудных» подростков. Уровень интеллекта, определенный обычными методами, у юных правонарушителей обычно ниже среднего. В то же время при решении практических жизненных задач в среде подобных им сверстников они нередко проявляют незаурядную смекалку и находчивость. Поэтому суждение об интеллекте «трудного» подростка, основанное только на сред­них показателях, без учета его специфической жизненной ситуа­ции и интересов, может оказаться ошибочным.

Подростковый возраст характеризуется выраженной эмоциональной неустойчивостью, резкими колебаниями

настроения, быстрыми переходами от экзальтации к субде­прессивным состояниям. Бурные аффективные реакции, осо­бенно часто возникающие в ответ на замечание о «недостат­ках» внешности подростка или при попытке «ущемить» его самостоятельность, подчас, с точки зрения взрослых, кажутся неадекватными.

Пик эмоциональной неустойчивости у мальчиков прихо­дится на 11-13 лет, у девочек — на 13-15 лет. В старшем подростковом возрасте фон настроения становится более ус­тойчивым, эмоциональные реакции — более дифференциро­ванными. Бурные аффективные вспышки нередко сменяют­ся подчеркнутым внешним спокойствием, ироническим отношением к окружающим. Склонность к самоанализу, рефлексии нередко способствует возникновению депрессив­ных состояний.

Подростки по сравнению с детьми более целеустремлен­ны, настойчивы, однако эти качества часто проявляются од­носторонне.

Для подросткового возраста характерно попеременное проявление полярных качеств психики: целеустремленность и настойчивость сочетаются с импульсивностью и неустойчи­востью, повышенная самоуверенность и безапелляционность в суждениях сменяются легкой ранимостью и неуверенно­стью в себе, потребность в общении — желанием уединиться, развязность соседствует с застенчивостью, романтизм, мечта­тельность, возвышенность чувств нередко уживаются с сухим рационализмом и циничностью, искренняя нежность, ласко­вость могут быстро сменяться черствостью, отчужденностью, враждебностью и даже жестокостью (Г. Е. Сухарева, 1974; А. Е. Личко, 1983, 1999 и др.).

Проблема формирования личности подростка — одна из наиболее сложных и наименее разработанных в возрастной психологии. И. С. Кон (1979) обоснованно подчеркивает, что, говоря о личности подростка, «мы должны постоянно иметь в виду не только хронологический возраст или фазу развития изучаемого индивида, но также: 1) общие свойства культуры и общества, к которым он принадлежит; 2) его социально-эко­номическое положение; 3) историческую ситуацию, в кото­рой происходит его развитие, и особенности его поколения

(когорты); 4) его пол и 5) его индивидуально-типологические свойства».

Наблюдения показывают, что переход от детства к взрос­лости бывает тем труднее, чем значительнее различаются тре­бования, предъявляемые обществом к ребенку и к взрослому. Во многих экономически слаборазвитых странах эта разница в требованиях невелика, а потому переход от детства к зрело­сти происходит исподволь, плавно, малозаметно. В то же вре­мя в большинстве цивилизованных стран требования к нор­мам поведения детей и взрослых не только более высоки, но, главное, очень противоречивы. Так, если ребенок бесправен и от него требуется максимум покорности, то от взрослого, на­оборот, максимум инициативности и самостоятельности, ре­бенка ограждают от вопросов секса, в то же время в жизни взрослых он играет важную роль и т. д.

Личностные качества неодинаковы у подростков, живу­щих в большом городе и в деревне, учащихся в школе и рабо­тающих на производстве.

Понятия о норме поведения у современных подростков иные, чем у их сверстников, взрослевших в годы гражданской или Великой Отечественной войн. Психологи часто говорят о «среднем», или «типичном», подростке, но «среднестатисти­ческого», «нормального» подростка вообще не существует, точно так же, как нет двух одинаковых подростков.

Таким образом, возрастная психология, наряду с этно­культурными, социально-экономическими и историческими характеристиками общества, в котором формируется человек, должна учитывать дифференциально-психологические и прежде всего половозрастные и индивидуально-типологиче­ские особенности подростка.