Южная Корея 12 страница

Капитан тоже был обрадован моему появлению – в прошлом переходе мы успели подружиться. В общем, я остался на судне до его отхода. Пока экипаж смотрел мои записи, я беседовал с людьми, ел русскую пищу, плавал в бассейне – в общем, отдыхал душой и телом. И хотя болезнь давала о себе знать, переносить её было легче. Из бесед с людьми я узнал, как контейнеровоз, стоящий на линии Ванино- Корсаков- Пусан, попал в эти воды. Оказывается, его зафрахтовало Россвооружение и, загрузив пушками, отправило к берегам Африки. Сюда они зашли за попутным грузом и назавтра с комбикормом для Вьетнама должны уходить из порта, а оттуда к родным берегам. Узнав об этом, я попросил капитана взять меня на борт в качестве пассажира, на что он ответил, что самостоятельно не имеет права принять такое решение – требуется разрешение судовладельца. Но сам он не против, поэтому сегодня же даст телеграмму.

Несмотря на выходной, мы всё же надеялись, что разница во времени сыграет в нашу пользу и до отхода судна мы получим положительное решение. Увы, так не случилось, и за полчаса до отплытия я в сопровождении третьего механика покинул гостеприимное судно с пакетом, полным продуктов и со ста долларами в кармане, которые мне выделил капитан. Однако благополучно покинуть порт, в который я проник нелегально, мне не удалось. У охранников вызвал подозрение мой вид, и они потребовали у моего спутника, чтобы он пригласил сюда капитана или чифа (первого помощника) с моим паспортом (паспорта моряков хранятся на судах). Третий механик, который должен был выйти со мной за ворота, чтобы потом вернуть пропуск владельцу, был озадачен: что делать будем? И так как индусы не понимали нашу речь, мы решили, что немного протянем время, потом он вернётся на судно, которое вот-вот отчалит, а я тут сам разберусь. Он ушёл «за начальством», и вскоре я услышал прощальный гудок, после чего рассказал охране правду о себе. Те помурыжили меня около часа, пугая тюрьмой, но затем отпустили с миром.

Я пошёл к остановке автобуса, думая для успокоения: всё хорошо, что Бог даёт. Зато теперь я осмотрю Индию, потому что у меня есть деньги на возвращение. Но что греха таить, я хотел в то время оказаться на Сахалине. Возле следующего входа в порт (их около двадцати) я встретил ещё одну группу моряков, на этот раз украинских. Мы разговорились, и они пригласили меня на борт, чтобы я показал им видеозаписи. Памятуя о сегодняшних неприятностях, я не захотел больше проходить нелегально, поэтому выписали мне временный пропуск за десять долларов – охрана подрабатывает таким способом.

Несколько часов погостив у украинцев, чьё судно шло в Арабские Эмираты, я поехал попрощаться с гостеприимными священниками, решив сегодня же отправиться в дальнейший круиз по Индии. Следующей остановкой на моём маршруте стал штат Гоа, который мне посоветовал посетить один добрый человек. Его я встретил перед отъездом из Бомбея, он возглавляет здесь российское морское представительство. Гоа – в прошлом португальская колония, поэтому отличается от других частей Индии, где владычествовали англичане. Но привлекает сюда многочисленных туристов не это, а возможность позагорать и покупаться в чистом море, а также поесть относительно дешёвые блюда из морепродуктов, доставляемых из окружающих рыбацких деревень.

Пляжи и отели здесь тянутся на сто километров, так что выбор большой. Я облюбовал себе местечко в пяти километрах от железнодорожной станции, рядом с рыбацкой деревушкой, где не так много туристов из-за запаха сохнущей повсюду рыбы. Мне этот запах знаком ещё по Вьетнаму и Филиппинам и не кажется таким уж неприятным. К тому же я имел возможность наблюдать и снимать быт рыбаков, что интереснее, чем валяться на пляже, подобно сохнущей рыбе. Я оставлял палатку в тени пальм под охраной хозяина магазинчика по продаже сувениров, а сам на весь день уходил на осмотр окрестностей. Пробыл я в этом приятном месте пять дней, пока не почувствовал, что здоровье опять вернулось ко мне, а первое время я уставал уже после пятнадцати минут интенсивной тренировки.

Для нагрузки я часто помогал вытаскивать на берег рыбацкие суда, что они делают ежедневно. Должен сказать, что это нелегкая задача, хотя они и подкладывают катки из стволов пальмы. Лодки бывают как большие, так и маленькие, и все снабжены противовесами, не дающими ей опрокинуться, а внизу полукруглый киль с балластом. Ещё рыбакам, на чьих лодках нет двигателя, приходится немало потрудиться, пока выгребешь от берега против волны. Ну а когда лодки с уловом причаливают к берегу, то выгружать рыбу выходит вся деревня, таская ее в корзинах на голове. Рыбу сначала сортируют на берегу, а потом уже уносят в тень на переработку. Самую маленькую, с мизинец, сушат не потроша и не присаливая, а ту, что покрупнее, вначале подсаливают, а уж затем сушат. Подвергаются сушке также и скаты до метра в диаметре, предварительно их разрезают на полосы, отчего они приобретают вид цветка, где хвост выглядит стеблем. Тунец же считается ценной рыбой, и его сразу разбирают по окружающим ресторанчикам.

Познакомился здесь я не только с рыбаками, но и с туристами из других стран, которые едины во мнении, что Индия – идеальная страна для отдыха. Впечатление портят только надоедливые побирушки, а здесь их почти нет – то ли воспитание португальское действует, то ли полицейские, которые следят за порядком на пляже. Но, конечно, оставлять вещи без присмотра стоит лишь в том случае, если ты решил подарить их аборигенам. За день до отъезда я встретил на пляже группу русских, прибывших сюда отдыхать за 500 километров с металлургического комбината, где они работают. Они приезжали на выходные отдохнуть и купить мясных и рыбных продуктов, которых в их городке не найти.

В этот же день я встретил еще одну немолодую супружескую пару. Они оказались кришнаитами и настоятельно рекомендовали мне посетить Майпур, что неподалеку от Калькутты, где находится храм Искон.

В нем собираются на фестиваль кришнаиты из многих стран, я в свою очередь пригласил их вместе посетить храм Саи Бабы, куда назавтра намеревался отправиться на поезде. Мне нужно было побывать в деревне Путтапарти, где в это время года святой принимает паломников. Я должен был передать ему дискетку с книгой и открытку, которые мне дали два разных человека – дискета с Украины, а открытка из Ростова-на-Дону. Я обещал по возможности выполнить это поручение. Об этом святом еще раньше мне говорила в Томске ведущая теленовостей, которая брала у меня интервью.

Саи Баба.

Памятуя пословицу "нет пророка в своём отечестве", я решил взглянуть на пророка, которого обожествляют многие россияне, хотя тот находится в далекой Индии. В общем, мы вместе с кришнаитами поехали в город Бангалор. Из Бангалора, который является столицей одноименного штата, мы направились в деревню Путтапарти, для чего пришлось ехать сначала на поезде до станции Дхармаваран, а затем ещё час на автобусе. Когда мы приехали на место, то меня удивило, что этот посёлок городского типа (по российским понятиям) называется деревней. Вот по дороге сюда мы проезжали действительно деревни с размеренным деревенским укладом. Здесь же живут за счёт туристов, приезжающих со всех концов света, чтобы лицезреть «бога на земле». Я не знал пока, почему многие люди из других стран обожествляют его, но у индусов, особенно у жителей этой деревни, были все основания причислить Саи Бабу к святым. Он родился и прожил здесь 75 лет. За эти годы деревня превратилась в место паломничества, что, конечно же, приносило деньги, на которые построены школа, музыкальный колледж, больница, больше похожая на дворец, стадион, музей всех религий и т.д. Все социальные учреждения, что я перечислил, являются одними из лучших в Индии и в то же время бесплатными. Там может учиться или лечиться любой бедняк. Говорят, в здешней больнице поставили в сердце дорогостоящий германский шунт одному человеку из России. По рассказам, Сатья Саи Баба уже в детстве мог творить чудеса, так как в него переселилась душа индийского святого, который умер за 9 лет до его рождения. Имя того святого было тоже Саи Баба.

На горе, где нынешний Саи Баба почувствовал свою магическую силу, растёт дерево желания, на которое туристы вешают записки со своими тайными мечтами. История этого дерева звучит так. Однажды маленький Саи вместе со своими сверстниками побежал наперегонки к вершине горы. Прибежав первым, он захотел пить и подумал: вот бы на этом дереве росли яблоки. И тут на дереве появилось румяное яблоко. Подбежавшие дети удивились – откуда оно? Он рассказал. Тогда детям захотелось, чтобы Саи Баба попросил у дерева их любимые фрукты. И по его желанию эти фрукты появились, как в нашем мультике про грибной дождик. Так как сопка с деревом является наивысшей точкой и хорошей обзорной площадкой, то я поднялся туда. Сверху деревня с протекающей рядом рекой и рисовыми чеками выглядела совсем маленькой, несмотря на трёхэтажные дома. Даже не верилось, что на маленькой территории ашрама в это время находилось три тысячи паломников. Уходя с вершины, я тоже повесил на дерево записку, хотя понимал, что ни дереву, ни Богу эта задача не по силам – надо, чтобы все люди пожелали того же. Я написал: "Пусть побыстрее наступит время, когда все люди будуд счастливы". Разумеется для этого мало всем повесить подобные записки, Надо

в меру своих сил изменить этот мир, заботясь в первую очередь не о себе, а о других.

Когда из бесед с людьми я больше узнал об учении Саи Бабы, то понял, что именно желанием помочь людям продиктованы его деяния.

Конечно, он обладает отличными организаторскими способностями и большой энергией, поэтому ему многое удалось сделать, но главная его слуга в том, что многие люди, побывавшие здесь, по-другому начинают смотреть на мир.

Мне также понравилось то, что он не старается переориентировать людей на какую-то другую религию. Если с ним беседует христианин, то Саи Баба говорит, что надо быть хорошим христианином, для чего нужно глубже изучать Библию и не позволять, чтобы католиков натравливали на протестантов. Если ты буддист, то постарайся быть грамотным в этом деле и так далее. Этой же цели – укреплению человека в вере, которую он исповедует, служит музей всех религий, где можно узнать много интересного об их возникновении и развитии. Однако многие из приехавших сюда паломников считают, что Саи Баба – Бог, сошедший на землю. Это видно по их лицам, когда он идёт проходом между рядами, и счастливчики, которые по жребию попали в первые три ряда, могут передать ему письма с просьбами или пожеланиями, или даже попасть на интервью (собеседование).

Попавшие на интервью утверждают, что когда Баба кладёт руку на голову, благословляя, то на них нисходит благодать – чувство ни с чем не сравнимое.

В интервью я не нуждался, а вот просьба о передаче дискеты и открытки вынудила меня участвовать в жеребьёвке. А так как я везучий, то с первого раза попал в третий ряд. И когда Баба проходил мимо, я вышел и протянул эти вещи. Но он их не взял, а лишь прикоснулся рукой, что окружающие меня люди объяснили как благословление.

Даже вблизи, с пышной шевелюрой чёрных волос, Саи Баба выглядит не старше шестидесяти. И только походка выдавала его возраст. Всё время, пока Баба идёт по устеленным красными коврами проходам, между сидящими по-турецки на мраморных полах людьми, звучит приятная тихая музыка. Огромный зал с колоннами и плоским потолком разделён на две половины – мужскую и женскую, где за порядком следит охрана мужского и женского пола соответственно. В зал можно войти только через металлоискатель. Фото- и видеоаппаратура не пропускается. Войти можно в любой одежде, но на мужскую половину принято ступать в штанах и рубахе белого цвета, которые можно приобрести за стенами ашрама.

Ашрам – это огороженная территория с одним выходом, на ней находятся музей, храм, столовые, а также жилые и подсобные помещения. Каждый прибывающий регистрируется через компьютер, и ему предоставляют жильё по средствам. В двух- шестиместных номерах со всеми удобствами одно место стоит 50 рупий, а в шедах, где в одном помещении спит до ста человек, – всего 10 рупий ($0.2). В шедах, которых здесь около двадцати, селят отдельно мужчин и женщин, а индусы живут обычно отдельно от европейцев. В шеде, где я поселился, стояло штук пять палаток, остальные же спали кто на полу, кто на раскладушках, но обязательно под анти москитными сетками. Мне повезло: один парень съезжал и оставил мне свою раскладушку, а сетка у меня была.

Шеды снабжены душами и туалетами в достаточном количестве. А в индусской столовой можно сытно поесть за 10 рупий, так что за день, с учётом трёхразового питания и платы за жильё, я тратил не больше одного доллара. За пять дней пребывания в ашраме я познакомился со многими людьми, в том числе и русскими, которых было здесь не меньше 20%. В основном это люди из Москвы и Питера, где есть туристические компании, специализирующиеся на доставке паломников в Индию. Есть здесь люди из Австралии, Англии, Америки, Испании и т.д. Но основная масса, около половины, – индусы. Здесь все живут в основном по 10-15 дней, но есть такие, которым не хватает и нескольких месяцев. Во время пребывания в ашраме людям не рекомендуется есть мясо и, конечно же, на территории нельзя пить и курить. Два раза в день собираются в храм на молитву, и два раза – попеть баджины и помедитировать. В остальное время люди ходят в музей, участвуют во встречах с интересными людьми, бродят по сувенирным лавочкам, где продаются портреты Саи Бабы, литература о нём и труды его самого.

В общем, люди уезжают отсюда довольными – они получили то, зачем сюда прибыли. Вот только не понимаю тех, кто приехав в Индию на пару недель, уезжают отсюда, нигде, кроме деревни, не побывав. Я уехал из Путтапарти за три дня до большого праздника – рождения Золотого лингама, ради которого многие сюда приезжают. Но я в это время уже был в Калькутте, которая давно манила меня.

Хотелось побывать в местах, где проходили события, описанные в книге "Наследник из Калькутты". Много воды утекло по полноводной Ганге (оказывается, эта река имеет у индусов женское имя, а не мужское, как на наших картах), но всё так же люди купаются и стирают в её мутных водах, несмотря на то, что по ней плывут трупы священных животных, а иногда и не до конца сгоревшие при кремировании останки людей. В Ганге много серебра, поэтому вода обладает антисептическими свойствами, но надо быть совершенно не брезгливым человеком, чтобы чистить зубы, стоя по колено в воде, когда рядом кто-то мочится в эту же реку. А какой-нибудь йог промывает внутренности, всасывая с помощью специальных упражнений воду через задний проход, а затем выпуская её обратно.

Калькутта

Когда я ехал на поезде в Калькутту, то собирался искупаться в Ганге, но по прибытию раздумал и вошёл только по колено. Я прибыл в этот огромный город под вечер и решил сначала съездить в Майпур, а после, вернувшись, осмотреть Калькутту. Сев на поезд местного сообщения, я за три часа в переполненном вагоне доехал до станции Новадвин. Затем по тёмным узким улочкам долго шёл до причала, от которого на противоположный берег Ганги регулярно ходят моторные лодки. В лодку вмещается человек двадцать, и когда она наполняется, лодочник заводит мотор. Мерно стучит двухтактный двигатель, нарушая полночную тишину, и лодка в темноте скользит по глади реки, а я сижу на борту, свесив ноги в воду, и любуюсь звёздным небом. Кроме меня в лодке ещё двое европейцев, но они в кришнаитских одеяниях, – значит, находятся здесь не первый день или работают. Выйдя на берег, эти ребята сели в велорикши, поджидавшие пассажиров, и уехали в храм Искон, который находится в двадцати минутах ходьбы от берега, как они мне сказали.

Я с удовольствием прогулялся по тёмной улочке, изобилующей отстроенными храмами, и к полуночи вошёл на территорию Искон- Темпела. В это время большинство его обитателей уже спали, и, осмотревшись, я решил заночевать на плоской крыше одного из трёхэтажных жилых корпусов, закрепил сетку от москитов и заснул. А наутро оказалось, что неподалёку спал ещё один любитель ночёвки под звёздами – пожилой индус, который пригласил меня в гости в Калькутту.

Делая утреннюю зарядку, я наблюдал сверху за жизнью людей, которые здесь находились. На ухоженной территории размещалось несколько корпусов гостиничного типа, среди цветников и фонтанов ходили люди в кришнаитских одеяниях. Распорядок дня здесь примерно такой же, как и в ашраме Саи Бабы, но больше свободы. Нигде нет охраны, и можно пользоваться фото- и видеоаппаратурой. Но, как оказалось, я зря этому обрадовался, так как у меня закончилась плёнка. Я рассчитывал купить её здесь, но это оказалось непосильной задачей, хотя я и потратил на это полдня, съездив в соседний городок Кришнапагар. Поэтому не сумел зафиксировать в своём видеодневнике довольно интересные ежедневные обряды, особенно воскресные. В эти индусские обряды приезжающие сюда европейцы привнесли свой темперамент, поэтому их исполнение приобрело неповторимый колорит. Это трудно описать словами. В общем, люди во время богослужения находятся примерно в таком состоянии, как зрители рок- концерта. Под воздействием громких песнопений и дыма благовоний люди постепенно входят в раж, танцуя с явным удовольствием. Во время таких молитв человек расслабляется, но не надо думать, что только этим ограничивается учение.

Русских и в Майпуре не меньше 20 процентов. Это говорит о том, что людям необходимо во что-то верить, и, не отыскав идеала у себя на родине, они пытаются найти его в другом месте, не понимая, что Бог есть любовь, и его надо искать в своём сердце. Хотя, несомненно, что в таких местах, как Путтапарти и Майпур, можно встретиться с людьми, которые помогут в этом поиске. Но ведь и в России есть немало подобных мест.

Я пробыл в Майпуре два дня и отправился в гости в Калькутту. Меня хорошо приняли – хозяин оказался богатым человеком, его жена прекрасно готовила индийские кушанья, и мы провели вечер за приятной беседой. На примере обращения свекрови со своей невесткой я понял, что не всё, что пишется в путеводителях, – правда. А пишется там следующее: когда в Индии образуется новая пара, то на маму жениха в полиции автоматически заводится так называемое "дело двух лет". Это связано с тем, что невестка, живя в доме у мужа, полностью должна подчиняться его матери. И часто изнуренная непосильной работой, голодом и побоями невестка умирает, а сын не имеет права ничего сказать против матери. Когда я спросил об этом у хозяев дома, то они ответили мне, что это имеет место в низших кастах.

Наутро хозяин дома устроил мне неплохую экскурсию, посадив на туристский автобус, который за восемь часов объезжает весь город, знакомя туристов с достопримечательностями. Экскурсия мне понравилась, несмотря на то, что большее время автобус тратит на простои в уличных пробках. Наверное, из-за пробок в Калькутте популярны пешие рикши, которых я не видел в других городах. Такой рикша, в отличие от велорикши, может провезти тележку с пассажирами и по тротуару.

В Индии также ходит шутка: «каждый калькуттский водитель такси обязательно попадает в рай, так как после поездки в такси пассажир начинает верить в Бога». Действительно, ездят они здесь очень лихо на своих эмбасадорах. Эта машина индийского производства очень популярна и используется как высшими чиновниками, так и в качестве такси. Но в первом случае она белая, а во втором жёлтая или чёрная с жёлтым верхом.

За время экскурсии мы побывали в нескольких храмах, парках и музеях. Музеи весьма интересны, а храмы поражают своей красотой. В них всегда есть люди, пришедшие сюда поклониться божествам. Священнослужителей здесь встретишь очень редко, люди сами выполняют нехитрые обряды, зажигают курительные свечи или поливают кокосовым молоком статуэтки бога плодородия, пожалуй, самого популярного в этой части Индии. Ещё очень любим индусами Ганеш – человек со слоновьей головой, его надо обойти по кругу несколько раз, и, остановившись перед ним, подёргать себя за уши скрещёнными на груди руками, при этом подпрыгивая. Для Индии характерно, что человек может поклоняться сразу нескольким богам, исключение составляют лишь мусульмане.

Восьмичасовая экскурсия закончилась посещением зоопарка. А чтобы увиденное покрепче запечатлелось в памяти, за время экскурсии я попробовал в уличных забегаловках несколько калькуттских блюд и напитков. Не мною первым замечено, что запахи лучше всего воскрешают воспоминания, так же, как и вкус некогда отведанного блюда или напитка. Конечно же, одних суток мало, чтобы осмотреть такой огромный город, особенно в тех местах, куда тебя никакой туристический автобус не завезёт. Ещё в Дели один русский сказал мне: "Калькутта ещё тот гадюшник". Однако у меня не было времени на посещение кварталов, которые он подразумевал под этим словом, и к тому же, в других городах я имел удовольствие бывать в подобных местах. Вернувшись в дом моего нового друга, где меня поджидали мой рюкзак и ужин, я поблагодарил гостеприимных хозяев. Они подвезли меня к причалу, откуда паром доставил меня к железнодорожному вокзалу. Этот вокзал самый шумный и многолюдный из всех виденных мною ранее. Но, к счастью, поезд отправился без задержки, и уже через 20 минут я в шумном переполненном вагоне покинул вокзал, и через 28 часов был в столице.

От столицы к границе Пакистана.

Дели встретил меня цветами на деревьях (к счастью, дерево "смерть европейцев" ещё не зацвело) и улыбками детей в русском посольстве. Они, как и я, были рады этой встрече, я ведь не планировал сюда вернуться. Торгпредство опять предоставило мне жильё, а один его работник – очень добрый человек – помог мне с транспортом, благодаря чему я оформил визы в Иран и Пакистан за три дня.

Время пролетело незаметно, дни были наполнены хлопотами. Вечерами у меня гостили дети, или я был в гостях у их родителей. Оставив на память школе кассету с записями странствий по Индии и со всеми попрощавшись, я отправился знакомой дорогой к границе Пакистана.

В поезде я познакомился с сикхами, а так как раньше с ними почти не общался, то принял предложение человека моего возраста сойти с поезда, не доезжая границы часа четыре, осмотреть город, в котором он живёт, заночевать у него, это будет приятно ему и его семье.

Этот человек раньше часто бывал за границей, хотя не богат, а сейчас с ним вместе ехали ещё три человека, по виду крестьяне, с посохами. Эти пожилые люди тоже бывали в других странах в качестве паломников.

Родственники сикха, особенно молодёжь, к которым он водил меня до полуночи, действительно прыгали от радости при моём появлении. Не знаю, все ли сикхи такие, либо только его родственники – очень эмоциональные, весёлые и доброжелательные, как дети, хотя и излишне шумные. За три часа мы обошли ближайшие кварталы, посещая родственников и друзей в магазинах, лавках, отелях и домах. Все они меня чем-нибудь угощали. Напоследок мы зашли в сикхский храм, на чём осмотр ночного города завершился. А в шесть утра хозяин проводил меня на поезд. В эту ночь я не выспался, но рад, что напоследок открыл для себя ещё одну страничку Индии. Раньше я знал только, что сикхи носят чалму, а теперь знаю, что чувства у них опережают мысли, роящиеся под этой чалмой. Кстати, молодёжь заменила чалму другим головным убором – с шишкой впереди, под которой скрывается пучок волос, ведь по их религиозным убеждениям, растительность на человеке нельзя ни стричь, ни брить. Мальчики с детства собирают волосы в пучок спереди, обматывая его белой тряпицей, отчего издали кажутся девочками с бантиками.

Попрощавшись с гостеприимной Индией, я отправился знакомой дорогой к границе Пакистана. Его территорию я пересёк за трое суток, и ещё на день задержался в городе Кветта, где с большим трудом нашёл по адресу своего бывшего попутчика. Город мне понравился. Среди безжизненных гор утопал в цветущих абрикосовых и яблоневых садах двух- трёхэтажный город. Этот вид открылся мне с окраины, куда я вскарабкался на полукилометровую гору и здесь отыскал своего друга. Мы погуляли с ним по окрестностям, народ в этот день отмечал мусульманскую пасху. Пасха – не пасха, а обычаи чем-то схожи. Яйца здесь выбирают так же, проверяя на прочность постукиванием по зубам, а разбив, забирают яйцо себе. Люди здесь приветливые и гостеприимные, но есть и вороватые. В базарной толчее у меня из кармашка рюкзака вытащили зубную пасту и щётку.

Перейдя границу в посёлке Тафтан, где меня ещё помнили таможенники, я на попутке добрался до города Захедан, где четыре месяца назад расстался с Валентиной, и, выйдя на пустынную дорогу, стал голосовать.

Здесь у меня впервые за годы путешествий попытались отобрать видеокамеру. Вот как это случилось. Когда я снимал на видео город, ехавшие навстречу на мотоцикле ребята предложили подвезти меня до поста ГАИ, но я отказался, так как сидеть на двухколёсном мотоцикле втроём, да ещё со станковым рюкзаком тесновато. Вскоре мотоциклисты вернулись, но уже втроём, по виду они были пакистанцы или афганцы.

Я не придал этому значения, они опять предложили мне сесть, но я поблагодарил и пошёл дальше. Они уехали, но минуты через три опять вернулись, и мотоцикл у них заглох возле меня. Они жестами попросили у меня отвёртку, чтобы отрегулировать карбюратор, и я наивно подал им свой мачете. Двое за моей спиной сделали вид, что крутят регулировочный винт, а третий попросил посмотреть в камеру. В таких странах, где видеокамеры в диковинку, многие просят взглянуть в её глазок, и я предоставляю им это удовольствие, не снимая камеру с руки, иначе они норовят нажать на красную кнопочку.

В этот раз поступил так же, но пока один смотрел в глазок, двое других подошли сзади, и я почувствовал на шее прикосновение металла. А тот, который смотрел в камеру, рукой потянул её к себе. Не знаю, почему, но я совсем не испугался. Спокойно взявшись левой рукой за достаточно длинную рукоятку мачете, я вывернул руку незадачливого грабителя. Увидев в моей руке нож, все трое отпрянули, но чтобы закрепить успех, я скинул с плеч рюкзак и сделал вид, что достаю из него что-то.

Ребята не стали дожидаться, пока я это достану, быстро заскочили на "сломанный" мотоцикл и уехали. Я тоже не стал искушать судьбу и остановил проезжающий большой автобус, в котором заведомо надо платить. Но, не скройся я отсюда вовремя, ребята могли бы вернуться с оружием. Добравшись до поста ГАИ, я понял, что был прав, уехав с места происшествия. Мне объяснили, что пешком здесь лучше не ходить – слишком близко граница.

Узнав, что у меня проблемы с деньгами, полицейские бесплатно на автобусе отправили меня до следующего города в сторону границы с Туркменией, через которую я решил возвращаться в Россию. Если бы у нас с Туркменией сохранился безвизовый режим, я был бы избавлен от хлопот, но сейчас пришлось заплатить за визу $25.

Посольство Туркмении находится в Тегеране, но есть консульство в городе Мешхеде, что в шести часах езды от границы. От Захедана до Мешхеда я добрался за двое суток. Были праздники, и мне пришлось звонить в Тегеран и договариваться, чтобы меня приняли в здешнем консульстве. Получив визу и осмотрев довольно интересный город, я наутро с последними четырьмя долларами в кармане отправился в город Кочин, что в 80 километрах. Этот отрезок пути я проезжал уже затемно, о чём по дороге неоднократно жалел, – даже в свете фар было видно, как красивы горы.

Конец маршрута

К границе я подъехал в 23 часа, но виза у меня начиналась с 23 марта, так что час мне пришлось подождать. За это время я познакомился с челноками из Ашхабада – симпатичными, весёлыми и компанейскими туркменками. Они везли домой яблоки, киви, апельсины, болгарский перец и капусту. Я помог одной из них загрузить товар в "Газель", за что они бесплатно довезли меня до Ашхабада. На протяжении сорока километров они с водителем с гордостью рассказывали о своём городе, о том, что свет и газ у них в Туркмении бесплатные, плюс к этому килограмм соли на человека в месяц тоже, а дехкане (крестьяне) почти не облагаются налогами, и отношения между туркменами и русскими хорошие. Так что русские отсюда почти не уезжают, а вот чтобы вновь приезжим получить гражданство, надо прожить здесь десять лет. В городах и посёлках спокойно, преступность маленькая, в общем, все довольны жизнью. И всё благодаря Туркменбаши, что в переводе означает предводитель туркменского народа. Я порадовался за людей, но, честно говоря, подумал, что, возможно, всё так хорошо только для столичных жителей. Как ни странно, я ошибся: за четыре дня пребывания в Туркмении я увидел, что в основном все люди довольны жизнью. На мой взгляд, в городах, особенно в столице, слишком много портретов президента и слишком часто его превозносят по радио, телевидению, то есть культ личности чувствуется с первого взгляда.

Но возможно, дело не в конкретной личности, а в психологии людей этой страны. С двух часов ночи до девяти утра я проспал на садовой скамейке в одном из парков, завернувшись в палатку. И судя по тому, что ночью меня не разбудили ни хулиганы, ни милиция, сделал вывод, что в столице Туркмении проживают законопослушные граждане. В парке, где я оказался, было оживлённо: по дорожкам спешили на работу и учёбу люди, женщины в униформе подстригали кусты и подметали аллеи. Такая же работа шла по всему городу. Вначале я думал, что это субботник, но оказалось, таким образом здесь решают проблему безработицы.