О маленьких лягушках

«Вы, конечно, знаете, что в нашей стране обозвать лягушкой – это всё равно что назвать подлецом из подлецов… И все же его назвали лягушкой с намерением убить». (Акутагава Рюноскэ)

«Межпрофессиональный Союз Трудящихся» ранее именовал себя Московской Организацией Конфедерации Революционных Анархо-Синдикалистов. После вступления в него «либертарного коммуниста» Магида и революционность, и анархия из названия исчезли. Газета «Автоном» была – изданием Федерации Анархистов Кубани. В результате сотрудничества с московскими «либертариями» она превратилась в «журнал радикальной альтернативы и сопротивления». Московский активист Александр Литинский раньше считал себя анархистом. Теперь он пишет буквально следующее: «Причисляем ли мы себя к «анархистам» (либертариями мы себя стопроцентно считаем), это вопрос …дискуссионный. Мне лейбл «анархисты» кажется бессмысленным и вот почему: а) Анархистами за последние 150 лет себя называли очень разные люди. Так что говорить о едином анархизме или хотя бы общий целях - нереально... Ладно, я могу в принципе назвать себя анархо-коммунистом, но это-то как раз не важно. б) Слово «анархия» загажено настолько, что «отмывать» его просто нет смысла. Легче придумать новое слово (например, мы остановились на «автономия»). Это сэкономит кучу сил и времени… Анархическая революция нам не грозит ни сегодня, ни завтра, ни через 10 лет». Сам же Магид утверждает следующее: «важно отметить, что дискуссии в «анарходвижении» есть ни что иное, как бултыхание в крошечном болотце, где тон задают преимущественно одни и те же люди. По-моему, как раз, лучше быть маленькой лягушкой в большом болоте, чем большой лягушкой в маленьком болоте. Поэтому, лично меня, несравненно больше интересуют дискуссии и проблемы, существующие в обществе, и, в последнюю очередь, проблемы анархо-движения. Скучно. …Автономистское движение в Германии, например, находится сейчас в состоянии глубочайшей депрессии. Иначе и не могло быть, так как «анархизм образа жизни» есть худший из видов сектантства. Дискуссиям грош цена, они ни к чему не ведут, а в итоге каждый все равно остается при своем мнении. Иного и быть не может - например, взгляды людей, участвующих в данной рассылке зачастую абсолютно не совместимы. Нет никакого «российского анархо-движения», которому следовало бы решать свои проблемы, и никогда не было, слишком по-разному анархисты понимают анархизм». При этом Магид себя, разумеется, не относит к анархистам, по самонаименованию он: «либертарий». Очевидно, именно как свидетельство оной «либертарности» в соединении со своеобразным советским чувством юмора следует понимать следующий текст: «О лемурах. Однажды мой знакомый, польский анархо-капиталист спросил меня, что произойдет с ним и его сторонниками в случае либертарной трансформации общества. Т.е., если вы останитесь (так в тексте – Р.) в меньшинстве и твердо решите сохранить рыночные отношения и собственность? Да, сказал он. Поколебавшись, я ответил, что придется выселить их на какой-то отдаленный остров в океане. Там им следует позволить иметь сельское хозяйство (пусть сделают себе деньги из пальмовых листьев и продают друг другу кокосы и бананы). Но, разумеется, им будет запрещено иметь промышленность, иначе они все нам загадят. Воздух-то общий) Да и где вы видели, как говорил один из героев Роберта Шекли, чтоб атомною бомбу собирали из кокосовой скорлупы? Даже название есть для этой колонии готовое - Новый Новый Свет. А, впрочем, пусть называют друг друга и свою землю как хотят. Конечно, остров они все равно загадят, при любом раскладе, ведь у них там вслед за конкуренцией, пойдут войны, возникнут враждебные друг другу группировки, появится рано или поздно что-то вроде государства (кто-то всегда должен координировать рыночную стихию и следить за тем, чтоб конкурирующие люди-атомы друг друга не истребили). Ну что ж, не убивать же их, раз они такие. Хотя, жалко растительность и всяких разных диких зверей. Лемуров, например» (Магид). Здесь необходим небольшой комментарий. «Анархо-капиталист» – это отнюдь не капиталист, в той или иной степени симпатизирующий анархизму. Большинство польских «анархо-капиталистов» – это как раз рабочие, шахтёры Силезии (в отличие как от польских, так и от российских анархо-коммунистов, в основном относящихся к числу студентов либо интеллигенции). «Анархо-капиталистами» же они называются потому, что полагают вполне естественным существование в анархическом обществе – частной собственности, наёмного труда с эквивалентной ему платой и свободного обмена (в то же время безусловно выступая против власти и государства). Теперь – по существу. Чувство юмора – конечно, великая сила. Однако нам представляется, что предложенный Магидом метод борьбы с идеологическими противниками – пожизненная административная ссылка с установлением гласного надзора – рассматривается им совсем не в качестве юмористической. Замечательным образом в этом маленьком тексте проявляется тоталитарно-репрессивная психология нашего «либертария»: и его страх перед инакомыслящим меньшинством, которое, даже никак не претендуя на власть, всё же воспринимается как несущее угрозу; и его патологическая приверженность принципам демократии (репрессировать кого-либо можно только тогда, когда предполагаемая жертва остается в меньшинстве); и готовность применять превентивное насилие; и претензия на власть («им следует позволить» – «им будет запрещено»); и совершенно уже государственническая ориентация на то, что различие в общественных и правовых укладах представляет из себя проблему, с необходимостью требующую территориального размежевания.

Возникает вопрос – почему оказалось возможным, что именно среди анархистов преимущественно процветают «таланты» указанного соловецкого баснописца, регулярно делающего авторитетные ссылки на Хайдеггера, Чернова, Горца, Михайловского – а в отношении составляющих анархо-коммунистической концепции Кропоткина бросающего презрительно: «Чушь и бред!»? Как могло случиться, что – не без влияния Магида! - идеологические установки сразу нескольких анархических групп в отношении Кавказской войны сформировались не в соответствии с традиционной ориентацией против угнетения (см., например у того же Бакунина: «Мы хотим полной воли для всех народов, ныне угнетенных империей, с правом полнейшего самораспоряжения на основании их собственных инстинктов, нужд и воли» («Наша программа», цитируется по указ. выше книге, с.401), а за счет причудливого синкретизма, слияния либерально-пацифистской, космополитической, классовой и шовинистической составляющих? До какого состояния, действительно, дошло «несуществующее» анархическое движение, если некоторые его участники с подачи определенных «либертариев» позволяют себе поливать грязью находящихся в тюрьмах товарищей - и даже заявлять, что действующий президент «лучше» находящихся в заключении революционеров? И почему-то «маленькая лягушка» не торопится откочевывать в столь любезное ей большое болото, усиленно внушая наиболее прокоммунистическим по своим декларациям анархистам мысль о том, что никакого «единого анархизма» существовать не может. Добро бы еще, когда бы это делалось из общереволюционных побуждений! Ничего подобного: по утверждению Магида, «либертарная революция нам не грозит и через 100 лет». Забавно то, что в письме, на которое он отвечает, речь шла о революции анархической, но для Магида это слово очевидно выглядит неблагозвучно, поэтому даже и здесь им осуществляется небольшая идеологическая диверсия. Но, может быть, нашему маленькому «либертарному движению» вообще никакие революции не нужны? Не отсюда ли – и широковещательные филиппики в адрес Гевары, и энциклики, клеймящие большевизм, и анафема национально-освободительным движениям, и едва ли ни доходящая до солидарности с властями ненависть к НРА? И кто-то ещё после этого обвиняет в сектантстве «анархистов образа жизни»! А пропаганда, направленная на изоляцию анархистов от неанархических революционных и протестных движений и противопоставление одних анархических организаций другим – это к сектантству как бы отношения не имеет?

Однако не будем уподобляться поэту «истинного социализма» Карлу Беку, по поводу которого тот же Энгельс в своё время заметил: «его упреки Ротшильду превращаются в самую низкую лесть, он прославляет могущество Ротшильда так, как этого не мог бы сделать самый угодливый панегирист. Ротшильд должен был себя поздравить, наблюдая, в виде какого гигантского пугала отражается его маленькая личность в мозгу немецкого поэта». Предпосылкой для появления жирных маленьких лягушек является определенная концентрация сырости. Изначально недостаточно критическое отношение к неанархическим организациям, внутренняя идейная невыдержанность, случаи использования анархистами авторитарно-коммунистических либо либеральных лозунгов и методов, выдвижение явно неанархических по своему характеру и содержанию требований, попытки приписать к числу «своих» движения и исторических деятелей, в действительности никогда анархистами не являвшихся – весь этот спектр «анархического ревизионизма», появившись ещё в 1988 году, одновременно с возрождением анархического движения, продолжает существовать до настоящего времени. В результате чего само понятие анархизма приобретает достаточно размытый характер. Присутствует это практически у всех анархических групп. Разница лишь в том, что кто-то пытается с этим положением бороться (с переменным успехом), а кто-то, напротив, подобные «отклонения от нормы» сознательно культивирует (к этим последним, мы полагаем, следует относится особенно бережно, поскольку деятельность каждого такого человека исключительна и уникальна). Но вот с борцами за преодоление анархического аморфизма для нас дело обстоит существенно сложнее. Отчасти потому, что мы сами время от времени вынуждены браться за эту роль. Отчасти же – потому, что нас такая роль совершенно не привлекает. Однако – «свято место пусто не бывает». Коль скоро анархисты затрудняются в решении вопросов собственной самоорганизации, у них с необходимостью появляются помощники в решении этого действительно немаловажного вопроса. В данном случае сама историческая ситуация, надо полагать, вызвала явление «либертарного» мессии – и он был с радостью встречен, допущен в «круг избранных» и приступил к исполнению ответственной организационно-идеологической работы.

В завершение же разговора о маленьких лягушках, причинах их появления и способах от них избавиться в свою очередь расскажем притчу. Как-то в 20-х годах тоталитарные комсомольцы организовали диспут с не уничтоженными ещё в лагерях толстовцами и по ходу дела обратились к ним с вопросом: «Как же вы, толстовцы, можете быть пацифистами? А вот если у вас, извиняемся, вши заведутся - так это значит, что вы их и давить не станете?» – «Нет, не станем – отвечали им толстовцы, – Потому что для того, чтобы вошь не завелась, мыться чаще нужно». И всё бы хорошо, ответ очень даже правильный и остроумный – но, увы, людям свойственно попадать в ситуации, когда отмываться от вылитого на них дерьма затруднительно. Нам-то ещё ничего – а вот каково было толстовцам в лагерях? Так вот очень даже неприятное дело входит: помещают, понимаете ли, человека, в место лишения свободы, а вошь – она тут как тут. И от неё творимое начальством зло очевидно усугубляется. До того ли, чтобы сохранять пацифизм или дожидаться победы мировой революции? В самый бы раз, по призыву старика Гёте: «К ногтю – и кончен бал!»