Глава XXVi

Елизавета и Фальстаф. - "Виндзорские проказницы". - Прозаический и мещанский тон пьесы. - Эльфы. Тотчас после "Генриха V" Шекспир написал комедию "Виндзорскиепроказницы", по-видимому, на рождество 1599 г. Сэр Томас Люси, которому поэтотомстил в этой пьесе, умер в 1600 г. Трудно предположить, чтобы Шекспирстал издеваться над своим врагом тотчас после его смерти. Нет никакогосомнения, что пьеса написана не по собственному побуждению, а по требованиючеловека, желания которого были равносильны закону. Самые веские внутренниепричины говорят в пользу предания, что эта комедия возникла по приказаниюкоролевы Елизаветы. На заглавном листе древнейшего издания in-quarto (1602)сказано: "Эта пьеса играна часто труппой почтенного лорда-камергера, вприсутствии ее величества и в других местах". Через целое столетие (1702)Джон Деннис, издавший переделку этой пьесы, пишет: "Я прекрасно знаю, чтоэта пьеса заслужила одобрения одной из самых великих королев, когда-либосуществовавших на земле. Эта комедия была написана по ее приказанию и под ееруководством, и королева так жаждала увидеть ее на подмостках сцены, чтодала автору только двухнедельный срок". Несколько лет спустя Роу пишет(1709): "Королеве так понравился оригинальный характер Фальстафа, что онаприказала Шекспиру вывести его еще раз в одной пьесе и изобразитьвлюбленным". Так передают историю возникновения "Виндзорских проказниц".Пьеса доказывает блестящим образом, насколько Шекспир выполнил данное емуприказание. Конечно, старая королева Bess не обладала большим критическим чутьем,иначе она не высказала бы желание увидеть Фальстафа влюбленным. Она понялабы, что это патологический абсурд. Она сообразила бы также, что фигураФальстафа закончена раз навсегда, и что ее повторение положительнонемыслимо. Правда, в эпилоге к "Генриху IV" (не принадлежащем, быть может,перу Шекспира) поэт обещал продолжение этой "истории", где Фальстаф"запотеет до смерти". Но это продолжение не явилось ни в "Генрихе V", таккак Шекспир превосходно чувствовал, что Фальстаф сыграл свою роль до конца,ни в "Виндзорских проказницах", так как Фальстаф не умирает, и комедия вовсене служит продолжением прежнего сюжета. Напротив, пьеса воспроизводит одиниз более ранних эпизодов, вырванный, кроме того, из исторической рамки иперенесенный в современную поэту эпоху, причем намеки на последнюю такпрозрачны, что в пятом действии говорится прямо о "нашей лучезарнойкоролеве, царящей в Виндзорском дворце". Не без внутреннего сопротивления подчинился поэт варварскому требованию"лучезарной" королевы и выполнил его, насколько сумел. Ему пришлосьиспортить гениальную фигуру Фальстафа и унизить растолстевшего рыцаря допошлого старого шута, падкого до денег, вина и женщин. Он воскресил вместе сним всю его веселую компанию, умершую незавидной смертью: Бардольфа,Пистоля, Нима и миссис Куикли; вложил в уста Пистоля бесподобную фразу, чтожизнь подобна устрице, которую он раскроит своей шпагой, перенес из второйчасти "Генриха IV" судью Шеллоу, поставил его в менее дружественныеотношения к герою и присоединил к нему чрезвычайно комическую фигуру егоплемянника Слендера, который является при своей глупой самоуверенности и всвоем духовном убожестве как бы первым эскизом фигуры сэра Эндрю Эгчика в"Двенадцатой ночи". Шекспир был поставлен в необходимость доставить развлечение королеве иее двору, не увлекавшимся отвлеченными идеями, не умевшим ценить красоты,отличавшимся сухой практичностью и любившим грубые шутки. Подобно тому, как простые лондонские горожане находили большоеудовольствие видеть, как на сцене изображалась жизнь вельмож, так точнокоролеве и ее двору хотелось познакомиться с будничной жизнью горожан,заглянуть в их комнаты, подслушать их разговоры с пасторами и врачами,получить некоторое представление о том богатстве и довольстве, которыерасцветали под самыми окнами летней королевской резиденции в Виндзоре,присмотреться к степенной важности и прислушаться к игривым шуткамкраснощеких, пышущих здоровьем мещанок. Основной тон пьесы был, такимобразом, уже заранее указан. Ни в одной из шекспировских пьес он неотличается таким прозаическим, мещанским духом. Пьеса "Виндзорскиепроказницы" является единственным произведением поэта, написанным почтиисключительно прозой, и единственной его комедией, где действие происходиттолько в Англии, и где рисуется жизнь третьего сословия. Эта пьесанапоминает во многих отношениях мольеровские фарсы, написанные также дляувеселения государя и его двора. Однако в высшей степени характерно, чтоШекспир и здесь не хотел ограничиться изображением будничной жизни, а вплелв конце пьесы, как во "Сне в летнюю ночь", хороводы и пение фей. Правда, этиэльфы только переодетые дети и девушки, но все слова и стихи, произносимыеими, дышат истинной поэзией эльфов. Создавая "Генриха V", Шекспир наловчился употреблять юмористическийанглийский жаргон, испещренный валлийскими словами и искаженнымигаллицизмами. Он понимал, что такого рода комизм найдет благодарную публикупри дворе, где обращали особенное внимание на чистоту произношения. Занятыйтеперь этой случайной и спешной работой, Шекспир решил воспользоватьсятолько что вновь приобретенным талантом и создал, таким образом, дведобродушно-забавные фигуры, валлийского пастора Хьюга Эванса, в лицекоторого он, быть может, увековечил одного из школьных учителей родногоСтрэтфорда, и французского врача Каюса, этого балаганного шута,произносящего все шиворот-навыворот. Так как работа была спешная, то в пьесе встречаются неточности инедоразумения в определении времени. В четвертой сцене третьего действиямиссис Куикли отправляется к Фальстафу с приглашением на новое свидание - навторой день после обеда. Однако, когда она является к нему в следующейсцене, оказывается, что уже наступило утро третьего дня. Но, с другойстороны, пьеса выиграла от этой поспешности - в быстроте драматическогодвижения. Здесь нет тех эпизодов, на которых поэт любит обыкновенноостанавливаться так долго. Тем не менее, Шекспир слил в этой пьесе три самостоятельных действия:ухаживание Фальстафа за двумя веселыми мещанками, миссис Форд и миссисПейдж, и все вытекающие из неудачного rendez-vous события; затем,соперничество из-за руки прелестной Анны Пейдж между глуповатым доктором,жалким Спендером и юным Фентоном и, наконец, комическую дуэль междуваллийским пастором и французским врачом, придуманную и устроеннуювиндзорским шутником трактирщиком. Шекспир создал здесь, сверх обыкновения, почти всю интригу. Но онзаимствовал сцену, когда Фальстафа прячут в корзине с бельем, из сборникаФиорентино "Il Pecorone", где молодая женщина прячет таким же путем своеговозлюбленного (Шекспир воспользовался этой книгой, как мы видели, уже для"Венецианского купца"). Если Фальстаф посвящает во все тайны своих намеренийи во все подробности своих свиданий именно мужа той особы, за которойволочится, то поэт взял эту черту из другой итальянской новеллы,принадлежавшей перу Страпаролли и появившейся за десять лет в английскомпереводе Тарльтона в его сборнике "Новости из чистилища" под заглавием "Двапизанских любовника". Не все подробности интриги одинаково удачны. Если, например, переодетый Бруком мистер Форд подкупает Фальстафапредоставить ему ту женщину, за которой он ухаживает вместе с этим последним(т. е. собственную жену), то это довольно грубая и неправдоподобная черта.Затем тот же Форд выражает свою ревность слишком грубо, наивно и неуклюже.Главный же недостаток заключается в том, что сама сущность интриги иморальная тенденция пьесы превратили умного и продувного Фальстафа в такогодурака, что его постоянные поражения не доставляют никакого удовольствия. Онне знает того, что ему бы следовало знать. Он совершает все новые и всеболее и более невероятные нелепости. Он глуп, когда пишет двум женщинам,живущим в небольшом городке и заведомо знакомым друг с дружкой, двасовершенно одинаковых письма. Он невероятно недальновиден, позволяя себяувлечь три раза подряд в одну и ту же грубо расставленную ловушку.Приходится предположить, что он чудовищно влюблен в свою собственнуювнешность, но тогда в нем трудно узнать прежнего, иронизирующего над самимсобой Фальстафа исторических драм. Он, далее, невыразимо наивен, если непитает никакого подозрения к мистеру Бруку, который в качестве единственногоего поверенного только и мог его выдать мужу. Наконец, он не только детскилегковерен, но положительно непохож на прежнего здравомыслящего Фальстафа,если принимает переодетых детей, которые ночью в парке жгут и щиплют его, занастоящих эльфов. Лишь изредка в нем вспыхивает старая веселость и старое остроумие. Онобращается к Шеллоу, Пистолю, Бардольфу и т. д. с четырьмя или пятьюрепликами в старом духе. Он комичен, когда восклицает после того, как былброшен вместе с грязным бельем в воду, что не желал бы утонуть, "потому чтовода раздувает человека. А что за фигура вышла бы из меня, если бы меня ещераздуло!" Он в высшей степени юмористичен, когда говорит в конце пьесы (V,5): "Я убежден, что дьявол не желает моего грехопадения, боясь, чтобы сало,которым я наполнен, не зажгло весь ад". Но что значат эти вспышки всравнении с тем неиссякаемым родником шуток и острот, бившим в грудиистинного Фальстафа! Пьеса похожа в гораздо большей степени на фарс, чем все остальныекомедии Шекспира, включая сюда также "Укрощение строптивой". В ней малокрасивых и поэтических мест. Прекрасна супружеская чета Пейдж, эти честные идобрые представители английского среднего сословия, и молодая парочка,Фентон и Анна, которая появляется, правда, только в одной сцене, нопривлекает зрителей своими качествами. Анна Пейдж - симпатичная, молодаямещанка из эпохи Шекспира, одна из тех простых, здоровых женских натур,которые в XIX столетии воспевал Вордсворт. Фентон, названный довольнонеправдоподобно бывшим товарищем принца Генриха и Пойнса, искренно любитАнну, хотя чистосердечно признается в том, что сватался за нее, собственно,из-за приданого. Но Шекспир, знавший так хорошо цену деньгам, не упрекаетего за эту черту, которую мы подметили уже в характере жениха Грациано,созданного несколькими годами раньше. Истинной поэзией дышит только одна коротенькая сцена в последнемдействии, где появляются феи. Шекспир отдыхал здесь от той прозы, до которойего унизил навязанный извне сюжет. Вы слышите в этой сцене запах смолистоголесного воздуха, вьющегося ночной порой над большим виндзорским парком.Вообще, самое драгоценное в "Виндзорских проказницах", - это крепкий ароматанглийской почвы, которым пропитана вся пьеса. Если она производитвпечатление, несмотря на свои недостатки, естественные в произведении,написанном на заказ, то именно благодаря тому, что поэт остался, сверхобыкновения, в пределах своей родины и в рамках своего столетия. Вот почемуон дал нам такое яркое представление о жизни тогдашнего третьего сословия,отличавшегося здоровьем, честностью и деятельной энергией, которых не моглизатушевать никакие балаганные шутки.