Честное равенство возможностей и чисто процедурная справедливость

Сейчас я хочу прокомментировать вторую часть второго принципа, теперь понимаемого в качестве либерального принципа честного ра­венства возможностей. Его не нужно в этом случае путать с понятием карьер, открытых талантам. Не нужно и забывать, что поскольку он связан с принципом различия, его следствия совершенно отличны от либеральной интерпретации взятых вместе двух принципов. В част­ности, я хочу далее показать (§ 17), что этот принцип нельзя обвинить в том, что он ведет к обществу, где главную роль играют заслуги. Здесь я хочу рассмотреть несколько другие вопросы, особенно вопрос отношения принципа к идее чисто процедурной справедливости.

Однако сперва я хотел бы заметить, что причины требований открытых положений не сводятся только, или в основном, к эф­фективности. Я не утверждал, что должности должны быть открыты, если на самом деле каждый выигрывает от такого устройства. Вполне можно улучшить ситуацию каждого приписыванием определенной власти и выгод положениям, вопреки тому, что при этом некоторые группы будут исключены из них. Хотя доступ к должностям при такой ситуации будет ограничен, вероятно, они все же смогут привле­кать сверхталантливых людей и поощрять лучшее исполнение работы.

Но принцип открытых положений запрещает возникновение такой ситуации. Он выражает убеждение, что если бы некоторые места не были открыты всем на честных основаниях, те, кому они не достались, имели бы право чувствовать себя несараведливо обойденными, даже если бы они выиграли от больших усилий тех, кому эти места позволено занимать. Их жалобы были бы оправданы не только потому, что эти люди были лишены внешнего вознаграждения должностью, но и потому, что они были лишены возможности внутренней само­реализации, которая является результатом искусного и истового ис­полнения общественного долга. Они в этом случае были бы лишены одной из основных форм человеческих благ.

Я говорил, что базисная структура есть первичный субъект спра­ведливости. Конечно, любая этическая система осознает важность базисной структуры как субъекта справедливости, но не все теории одинаково расценивают эту важность. В справедливости как честности общество интерпретируется в качестве кооперативного предприятия во имя взаимной выгоды. Базисная структура — это публичная система правил, определяющих схему деятельности, которая приводит людей к совместным усилиям для произведения большей суммы выгод и приписывания каждому признаваемых требований в дележе про­дукта. Человек опирается на то, что публичные правила говорят ему по поводу его действий, а правила зависят от того, что он делает. Получающееся распределение есть результат выполнения требований, определяемых тем, что человек решает делать в свете этих законных ожиданий.

Эти рассмотрения предполагают идею долевого распределения (dis­tributive shares) как чисто процедурной справедливости¹⁴. Интуитивная идея заключается в таком устройстве социальной системы, когда результат справедлив независимо от того, каким бы он конкретно ни был, по крайней мере, пока этот результат находится в допустимых рамках. Чисто процедурная справедливость лучше всего понимается через сравнение с совершенной и несовершенной процедурной спра­ведливостью. Для иллюстрации первой рассмотрим простейший случай честного дележа (fair division). Некоторое число людей должно раз­делить торт: если предположить, что честный дележ — это поровну, то какая процедура, если таковая имеется, даст такой результат? Если оставить технические детали в стороне, очевидное решение состоит в том, чтобы торт делил один человек и получал бы свой кусок последним, в то время как другим позволено было брать свои куски до него. Он делит торт поровну, так как на этом пути ему гарантирована наибольшая из возможных долей. Этот пример ил­люстрирует две характерные особенности совершенной процедурной справедливости. Первая: имеется независимый критерий того, что такое честный дележ, критерий, определяемый отдельно и до про­цедуры, которая за этим следует. Вторая: возможно изобрести такую процедуру, которая наверняка даст желаемый результат. Конечно, здесь делаются определенные предположения, например, что выбран­ный для дележа торта человек может делить поровну, и что он захочет самый большой из возможных вариантов кусок, и пр. Но

мы можем игнорировать эти детали. Существенно тут то, что есть независимый стандарт для решения того, какой результат и какая процедура, ведущая к этому результату, считаются справедливыми. Довольно ясно, что совершенная процедурная справедливость редка, если вообще возможна, в случаях, где большую роль играет прак­тический интерес.

Несовершенная процедурная справедливость представлена уголов­ным судом. Желаемый результат тут заключается в том, что подоз­реваемый должен быть провозглашен виновным, если и только если он совершил проступок, в котором обвиняется. Судебная процедура оформлена так, чтобы установить истину в этом отношении. Но кажется невозможным изобрести такой закон, чтобы соответствующие правила в его рамках всегда вели к правильному результату. Тео­рия суда проверяет, какие процедуры и правила свидетельствования и т. п. наилучшим образом приспособлены для целей, совместимых с другими целями закона. Разумно ожидать от самых различных видов слушаний дел в суде при различных обстоятельствах, что все они приведут к правильным результатам, если не всегда, то, по крайней мере, в большей части случаев. Суд есть пример несовер­шенной процедурной справедливости. Даже если строго следовать закону и вести дело честно и правильно (с соблюдением норм), мы можем получить неверный результат. Невиновный человек может быть провозглашен виновным, а совершивший преступление окажется на свободе. В таких случаях мы говорим о судебной ошибке: неспра­ведливость есть результат не человеческой ошибки, но результат случайного стечения обстоятельств, которые одерживают верх над за­коном. Характерной особенностью несовершенной процедурной спра­ведливости является то, что в то время как есть независимый критерий правильности результата, не существует возможной процедуры, ко­торая наверняка вела бы к нему.

В противоположность этому чистая процедурная справедливость получается тогда, когда нет независимого критерия правильности результата: вместо этого имеется правильная или честная процедура, такая, что результат, каким бы он ни был, скорей всего правилен или честен, при условии, что процедуре следуют правильно. Ситуация иллюстрируется азартными играми. Если некоторое число людей вов­лечено в честное пари, распределение денег после последней ставки честно, или, по крайней мере, не нечестно, каким бы оно ни было. Я предполагаю здесь, что честное пари — это такое, где имеется нулевое ожидание выигрыша, где пари заключаются добровольно, никто не жульничает, и так далее. Процедура заключения пари честна, и люди следуют ей свободно, при условии, что пари честно. Таким образом, сопутствующие обстоятельства определяют честную процедуру. Результатом серии честных пари может быть любое рас­пределение наличности, которая составляла исходную сумму денег у индивидов. В этом смысле все эти конкретные распределения равно честны. Отличительной особенностью чисто процедурной справедли­вости является то, что процедура определения справедливого резуль­тата должна осуществляться реально, поскольку в этих случаях нет

независимого критерия, по которому некоторый результат может быть объявлен справедливым. Очевидно, что мы не можем объявить опре­деленное состояние дел справедливым только потому, что оно дос­тигнуто честной процедурой. Это завело бы слишком далеко и поз­волило бы считать почти всякое распределение благ справедливым или честным, так как оно могло оказаться таким же, как в честном ведении азартной игры. Честен или нечестен конечный результат пари — определяется тем обстоятельством, что это результат многих раундов честной игры. Честная процедура переносит эту честность на результат только в том случае, если эта процедура осуществляется на деле.

Следовательно, для применения понятия чисто процедурной спра­ведливости к долевому распределению необходимо установить и бес­пристрастно проводить в жизнь справедливую систему институтов. Только учитывая сопутствующие обстоятельства справедливой базис­ной структуры, включая справедливую политическую конституцию и справедливое устройство экономических и социальных институтов, можно сказать, что требуемая справедливая процедура существует. В части второй я опишу базисную структуру, которая имеет необ­ходимые особенности (§ 43). Ее различные институты объясняются двумя принципами справедливости и связаны с ними.

Роль принципа честных возможностей заключается в том, чтобы гарантировать системе кооперации характер чисто процедурной спра­ведливости. Бели такой гарантии нет, распределительная справед­ливость не может быть предоставлена сама себе, даже в ограниченной степени. Практическое преимущество чисто процедурной справед­ливости заключается в том, что больше нет необходимости иметь в виду бесконечное разнообразие обстоятельств и изменяющиеся отно­сительные положения конкретных личностей. При этом избегается проблема определения принципов, призванных совладать с чудовищ­ной сложностью, которая возникла бы, если бы такие детали были существенными. Ошибочно фокусировать внимание на различных относительных положениях индивидов и требовать, чтобы каждое изменение, рассматриваемое в изоляции, было само по себе спра­ведливым. Оценке подлежит устройство базисной структуры, и оценка эта должна делаться с общей точки зрения. До тех пор пока мы не готовы критиковать базисную структуру с точки зрения существенного репрезентативного человека в некотором конкретном положении, мы не должны жаловаться на нее. Таким образом, принятие двух прин­ципов составляет понимание того, что значительное количество ин­формации и многие сложности повседневной жизни не являются существенными в деле социальной справедливости.

В чисто процедурной справедливости распределения преимуществ не оцениваются в первом приближении прямым сопоставлением до­ступного запаса выгод с данными желаниями и потребностями изве­стных индивидов. Выделение (allotment) произведенных товаров осу­ществляется согласно публичной системе правил, и эта система опре­деляет, что производить, сколько производить и какими средствами. Она также определяет законные притязания, удовлетворение которых

и дает результирующее распределение. Таким образом, в этом виде процедурной справедливости правильность распределения основана на справедливости схемы кооперации, из которой оно возникает, и на решении по притязаниям индивидов, вовлеченных в процесс. Нельзя судить о распределении, не учитывая системы, результатом которой оно является, или того, что чистосердечно делают индивиды в свете установленных ожиданий. Если задать общий вопрос о том, является ли одно распределение определенным индивидам с извест­ными желаниями и предпочтениями данного запаса товаров лучшим или худшим по сравнению с другим распределением, тогда ответа на этот вопрос просто нет. Концепция двух принципов не интер­претирует первичную проблему распределительной справедливости (distributive justice) как проблему справедливости выделения благ (allocative justice).

В противоположность этому выделительная справедливость приме­няется, когда данное количество благ должно быть разделено среди определенных индивидов с известными желаниями и потребностями. Выделяемые вещи не производятся этими индивидами, а сами ин­дивиды не находятся ни в каких отношениях сотрудничества. Так как нет априорных притязаний на распределяемые вещи, естественно разделить их согласно желаниям и потребностям или даже макси­мизировать чистый баланс удовлетворений. Справедливость стано­вится видом эффективности, если не предпочитается равенство. Под­ходящим образом обобщенная выделительная справедливость ведет к классическому утилитаристскому взгляду. Как мы видели, эта докт­рина приравнивает справедливость к благожелательности беспристра­стного наблюдателя, а последнюю, в свою очередь, к наиболее эф­фективному устройству институтов для преследования наибольшего баланса удовлетворений. Суть состоит в том, что утилитаризм не рассматривает базисную структуру как схему чисто процедурной справедливости. Утилитарист имеет, по крайней мере, в принципе, независимый стандарт для оценки всех распределений, а именно, производят ли они наибольший чистый баланс удовлетворения. В теории утилитариста институты представляют более или менее не­совершенные устройства для достижения этой цели. Таким образом, при заданных желаниях и предпочтениях и их развитии в будущем цель государственного деятеля заключается в установлении таких социальных схем, которые будут наилучшими приближениями к уже существующей цели. Из-за подверженности этих устройств неизбеж­ным ограничениям и помехам повседневной жизни, базисная струк­тура есть случай несовершенной процедурной справедливости.

Я на время предположу, что две части второго принципа лек­сически упорядочены. Таким образом, мы имеем одно лексическое упорядочение внутри другого. Преимущество специальной концепции состоит в том, что она имеет определенную форму и предлагает определенные вопросы для исследования, например, при каких пред­положениях, если таковые вообще имеются, должно быть выбрано лексическое упорядочение. Нашему исследованию придается опреде­ленное направление, и оно больше не ограничено общими местами.

Конечно, эта концепция долевого распределения является большим упрощением. Она изобретена для того, чтобы яснее охарактеризовать базисную структуру, которая использует идею чисто процедурной справедливости. Как бы то ни было, мы должны попытаться найти простые концепции, которые в ансамбле дали бы разумную концепцию справедливости. Понятия базисной структуры, занавеса неведения, лексического порядка, положения наименее преуспевшего, как и по­нятие чисто процедурной справедливости, являются примерами таких концепций. Нельзя ожидать, что каждое из них будет работать само по себе, но будучи собранными вместе, они служат достаточно хорошо. Было бы чрезмерным ожидать, что существует разумное решение всех или наиболее естественных моральных проблем. Вероятно, только для некоторых из них можно найти удовлетворительное решение. В любом случае, социальная мудрость состоит в таком оформлении институтов, при котором непреодолимые трудности не возникают достаточно часто, а также в принятии простых и ясных принципов.