Глава 1. Истоки 4 страница

Специалисты по детскому развитию, однако, не считают, что постоянство темперамента означает, что ничего нельзя сделать, чтобы изменить характер и склонности человека по мере того, как он растет и развивается. Наоборот, они утверждают, что крайне важно внимательно наблюдать за склонностями ребенка, чтобы он смог получить соответствующее его типу воспитание и руководство и стал бы развиваться в таком направлении, которое обеспечит его здоровый рост и самореализацию. Упомянутые выше исследования тюрем показали, что, как мы и могли бы предположить, среди их обитателей наблюдался высокий процент людей с агрессивными наклонностями, которые проявились из-за преобладания определенных гормонов, таких как тестостерон, и недостатка других, типа серотонина. Короче, клинически доказано, что темперамент связан с определенной моделью работы желез внутренней секреции, и без правильного понимания этого факта могут возникать серьезные личные и социальные проблемы.

Существование таких горячих разногласий указывает на один из центральных принципов работы Гурджиева: идеология и вера составляют одно из наиболее опасных условий человеческого существования. Поскольку мы по привычке принимаем наши любимые иллюзии за сознание, которое мы могли бы в противном случае развить через наблюдение, мы увековечиваем несправедливость под именем справедливости, неравенство под именем равенства, притеснение под именем свободы, и все миллиарды абсурдностей, которые мы переживаем во всех аспектах нашей жизни.

Родни Коллин определяет проблему понимания следующим образом:

«...сегодняшняя наука, без принципов, идет к еще более неэффективной специализации и материализму, а с другой стороны, религиозные и философские принципы, не связанные с научным знанием, которое характеризует наш век, могут привлечь только немногих... Итак, те, кто хочет применять оба метода, я надеюсь, дадут достаточно доказательств читателю, чтобы он мог попытаться пересечь брешь между миром повседневных фактов и миром великих законов — для себя лично»[17].

Сознание может быть развито в отдельных человеческих существах. Оно не может принадлежать никакому множеству, будь то группы, религии, академические дисциплины или политические движения. Обоснованность любой системы может быть определена только вами.

Глава 4. ЧЕТЫРЕ ФУНКЦИИ

Гурджиев классифицировал людей в соответствии с типом разума, который у них преобладает, и учил, что одна из основных причин отсутствия в нас целостности состоит в том, что у нас не один, а как бы четыре различных мозга. Эти четыре мозга соревнуются друг с другом, чтобы получить больше энергии, и каждый ратует за то, чтобы быть истинной личностью человека, внутри которого он функционирует. Каждый из этих разумов называет себя «я» и пытается говорить от имени всего человека.

Гурджиев в своем описании объединил двигательную и инстинктивную функции и называл людей, которые обычно действуют в соответствии с этими функциями, человеком № 1. Эмоционально центрированных людей он назвал человеком № 2, а интеллектуально центрированных, тех, которые оперируют концепциями и идеями, — человеком № 3. Эти три типа представляют собой человеческие существа в их естественном состоянии[18]. (Интересно отметить соответствие между этими тремя типами и тремя психологическими типами Шелдона.) Все три находятся на одном и том же уровне механичности. Они не понимают друг друга, видят мир совершенно по-разному и действуют из совершенно различных побуждений.

Эти четыре низшие функции, или типа разума, в соответствии с которыми действуют люди, — это то, что у нас имеется вместо сознания. Эти функции могут действовать без участия внимания, и обычно так и бывает. Поскольку большинству мыслей, ощущений и действий внимание не уделяется, то они не оставляют следа в памяти. К концу каждого определенного дня, недели или всей жизни человек осознает, что какие-то события, должно быть, происходили, но поскольку он при этом не присутствовал — не уделял им внимания, когда они происходили, — то он их и не помнит. Если человек работает на шестом этаже здания и каждый день пользуется лифтом, то он предположит, что в какой-то день он, должно быть, ехал в лифте. Но он этого не помнит — он отсутствовал во время поездки в лифте, потому что был занят каким-то прошлым или воображаемым будущим событием.

Иногда, когда присутствует особенно сильное отождествление с каким-то внешним или внутренним стимулом, внимание уделяется, но это внимание контролируется объектом — например, когда мы очень голодны и нам приходится ждать в очереди, пока нас проведут за столик в ресторане. Наше внимание захватывается запахом и видом еды, когда ее приносят другие, и какие-то туманные впечатления об этом событии будут сформированы. И лишь изредка внимание может контролировать своим усилием сам человек. В этом последнем случае это будет началом, тем зерном, из которого может развиться сознание.

Четыре функции — это инстинктивная, двигательная, интеллектуальная и эмоциональная. Инстинктивный разум — это тот, который поддерживает жизнь организма. Он контролирует различные системы тела, кровообращение, пищеварение, борется с болезнями или инфекцией, заведует дыханием, обменом веществ — всем множеством тонко взаимосвязанных процессов, которые поддерживают нормальное движение жизненной силы в здоровом теле или пытаются вернуть его в норму в больном организме. Инстинктивный центр также получает чувственные ощущения, и не только зрительные, слуховые, вкусовые, обонятельные и осязательные, но и ощущения тепла или холода, влажности, веса и так далее. Этот центр управляет энергиями тела. Инстинктивный разум может обеспечить огромные количества энергии в случае опасности и также может позволить телу перейти в первое состояние (сон. — Прим. перев.), когда нужно восстановить запасы энергии.

Двигательный ум управляет изученными движениями. Он сходен с инстинктивным мышлением, но отделен от него. Если есть какое-то сомнение в том, управляется ли какая-либо деятельность инстинктивным или двигательным мозгом, подумайте о том, сможет ли это делать новорожденный ребенок. Если да, то эта деятельность инстинктивна. Если же это что-то такое, чему ребенок должен учиться, то за это отвечает двигательный ум. Например, инстинктивный ум умеет сосать, но двигательному уму надо учиться держать бутылочку, а потом и чашку с ложкой. После того, как двигательный мозг научился определенным движениям, даже таким сложным, как водить машину, он может выполнять эти движения без участия внимания. Например, ребенку очень трудно научиться завязывать шнурки, но когда он этому научится и выполнит эти действия сотни раз, он будет делать это, даже не замечая, что делает.

Интеллектуальный ум — это тот, который мы и считаем собственно умом. Хотя это только один из типов разума, которым обладают люди, и развивавшийся последним, самый хрупкий и ненадежный, мы все же именно его называем «умом». Это ум, работающий с идеями и концепциями, словами и числами. Это ум, который отличает людей от других животных, давая им способность манипулировать символами.

Эмоциональная функция — это та, при помощи которой мы связываемся с другими людьми и проводим эстетические различия. Там, где интеллектуальная функция производит слова, эмоциональная функция дает образы. Эти два ума пользуются разными типами символов, и им трудно общаться друг с другом.

Каждый из этих четырех типов разума имеет положительную и отрицательную половины, хотя это деление совершенно различно для разных функций. Для инстинктивного центра это контраст между комфортом и дискомфортом, удовольствием и болью. Для двигательного центра это контраст между движением и покоем. Для интеллектуального центра парными противоположностями являются «да» или «нет», «истинно» или «ложно». И для эмоционального центра контраст заключается в различии между «нравится» и «не нравится», любовью и ненавистью.

Каждый из центров может — и обычно так и происходит — работать «в одиночку», без связи с другими центрами, даже когда они действуют одновременно. Рассмотрим такой пример. Молодая женщина идет по улице. Ее кровь циркулирует, она дышит, ее волосы и ногти растут, — короче, все процессы тела идут как всегда. Она идет. Ее левая нога выносится вперед одновременно с правой рукой. Затем вес переносится на левую ногу, тело движется вперед, правая нога переносится вперед, в то время как правая рука возвращается назад и вперед выносится левая рука. Она не ощущает, где ее ноги и руки на данный момент и как они двигаются относительно друг друга, как не ощущает, что в ее желудке переваривается ленч. Она может не знать названия улицы, по которой идет, и не смотрит на других людей, если не считать минимума внимания, требующегося для того, чтобы не натолкнуться на них. Она расстроена. Она только что рассталась с приятелем в книжном магазине, где они поссорились. Чтобы избежать чувства разочарования и боязни остаться одной, если он ее бросит, она думает о том, сколько денег она получит в день зарплаты. Она думает, что получит достаточно, чтобы хватило на свитер, который видела вчера в магазине. В уме она подсчитала еще, сколько ей потребуется на еду и лекарства для матери.

Если вы остановите ее и спросите, сознательна ли она, то она ответит «да», потому что ее идея сознательности, как у большинства людей, состоит в том, что если она не находится в первом состоянии (сне), то она сознательна. И в этот момент, удивленная вашим вопросом, она несомненно будет более сознательна, чем до того, как вы ее остановили. Но до этого — что она сознавала? Ассоциативную деятельность мышления, то есть мысли о том, сколько она получит и сколько сможет потратить, вряд ли можно расценить как сознательность. Сейчас у нее еще нет денег, она не находится также поблизости от тех предметов, на которые она может их потратить или не потратить. Она, по сути дела, представляет собой четыре функции, действующие независимо, и ничто за ними не наблюдает и не осознает их.

Четыре низшие функции похожи на машину в машине, причем каждая работает на своем собственном топливе и со своей скоростью. Часто они действуют неэффективно, попадаясь друг у друга на пути, вмешиваясь в работу друг друга и стараясь делать то, для чего они не предназначены. Эта молодая женщина, например, использует свои подсчеты, хватит ли ей денег на красивый свитер, для того чтобы избежать чувства страха и горечи, которые испытывает ее эмоциональный центр. Она стремится избежать чувства неуверенности в том, действительно ли ее приятель ее любит. Другими словами, она использует один центр для того, чтобы избежать осознания другого центра. А поскольку она не обращает внимания на окружение, то она вскоре может споткнуться о поребрик, который окажется выше обычного.

У каждого человека преобладает одна из функций. Это называется центром тяжести, через который человек обычно воспринимает мир и взаимодействует с ним. Ни одна из функций не имеет преимущества перед другими, ни как средство восприятия, ни в отношении шансов человека развить сознание. У каждой есть своя правильная работа. Каждая, будучи доминирующей функцией, изменяет физически и психологически тип сущности человека. Тип тела человека весьма отделен от функций, действующих в нем. Каждый тип имеет все четыре низшие функции, и каждый человек чаще всего действует из одной из этих функций. Важно держать это в уме, когда стараешься определить тип человека.

Инстинктивно центрированные люди склонны быть более плотными, несмотря на их тип тела. Те, чей центр тяжести находится в двигательном центре, более стройны и, в то же самое время, мускулисты, тогда как интеллектуально центрированные люди часто худощавы и не особенно сильны. Эмоционально центрированные люди склонны быть полными и округлыми. Эти различия затрагивают, хотя бы до некоторой степени, внешний вид конкретного типа сущности. И, конечно же, центр тяжести — это неотъемлемая часть сущности.

В каждом человеке не только четыре отдельных типа разума, но каждый из этих разумов имеет три четких подразделения. Они различаются в соответствии с количеством внимания, необходимым для того, чтобы это подразделение действовало. На нижнем уровне осознания — который и осознанием-то не является — находится двигательно-инстинктивная часть каждого из центров, которая называется механической частью. Каждый из четырех центров обладает механической частью, которая может быть главным образом двигательной или главным образом инстинктивной, но в любом случае действует без участия внимания.

На следующем уровне каждого из центров находится эмоциональная часть. Эта часть действует с участием внимания, но это внимание захвачено объектом и отождествляется с этим объектом. Ничему другому внимания почти не уделяется. Эмоциональные части центров функционируют тогда, когда этот центр взял контроль в свои руки и зафиксировался на каком-то определенном проявлении. У человека, катающегося на «американских горках», все внимание захвачено ощущением движения и очень мало внимания уделяется чему-то другому. Это проявление эмоциональной части двигательного центра. Очень голодный человек, перед которым ставят горячую пиццу, все внимание уделит еде. Это действует эмоциональная часть инстинктивного центра, потому что внимание захвачено объектом, в данном случае свежей пиццей.

Высшим уровнем каждого центра является интеллектуальная часть, которая выполняет познавательные функции, являющиеся специальностью данного центра. В интеллектуальных частях центров внимание удерживается при помощи усилия. Сам человек контролирует и направляет внимание. Способность держать внимание под контролем — это то, что мы имеем в качестве отправной точки в наших попытках стать более сознательным. Когда мы действуем из интеллектуальной части центров, мы гораздо больше осознаем не только то, чему мы уделяем наше внимание, но и окружающую обстановку и особенно те усилия и энергию, которые требуются для того, чтобы держать внимание под контролем. Любой, кто готовился к зачету, когда ему больше хотелось бы пойти на море и заняться серфингом, или кто менял замок во входной двери, когда ему хотелось посмотреть футбол по телевизору, действовал в соответствии с интеллектуальной частью интеллектуального и двигательного центров. Интеллектуальная часть центра пробуждается путем удержания внимания на необходимом виде деятельности.

В каждой части каждого центра есть еще более тонкие деления. Все три уровня каждого из центров делятся, в свою очередь, на механическую, эмоциональную и интеллектуальную части. Это можно проверить, но для того требуется много наблюдений в течение длительного времени. Для наших целей будет достаточно наблюдать три главных деления каждого из центров.

Когда во второй главе мы обсуждали карты Таро, мы упомянули, что можно использовать эти карты для передачи информации о четырех функциях и их частях. Эзотерические идеи часто должны были передаваться через символы в периоды господствования религии или правительства, враждебных им. Успенский полагал, что карты Таро были способом сохранения этого знания в средние века, когда церковь преследовала любого, говорившего подобные вещи, как еретика.

Существует или нет эта связь между Таро и системой Четвертого Пути, обычная колода игральных карт может быть использована как стенографическая система для обозначения различных функций и их частей. Это делает легче обсуждение и классификацию наблюдений, так как намного легче сказать, например, «пять бубей», чем «механическая часть эмоциональной части интеллектуального центра». В образе игральных карт представлено множество идей о центрах. Каждая карта имеет две половины — негативную и позитивную. (Это будет достаточно подробно обсуждено, когда будут обсуждаться конкретные центры и их части.)

Туз для каждой масти представляет центр в целом. Туз крестей — это инстинктивный центр, туз пик — двигательный центр, туз бубей — интеллектуальный центр, а туз червей — эмоциональный центр. Три фигуры каждой масти представляют три раздела каждого центра. Например, валет крестей представляет механическую часть инстинктивного центра, дама крестей — эмоциональную часть, а король крестей — интеллектуальную часть. То же самое и для остальных центров: валет — механическая часть, дама — эмоциональная часть, а король — интеллектуальная часть.

Как уже говорилось, карты с цифрами используются для представления более тонкого деления частей центров. Двойка, тройка и четверка — это механическая, эмоциональная и интеллектуальная части валетов, или механических частей центров. Пятерка, шестерка и семерка — это механическая, эмоциональная и интеллектуальная части дам, или эмоциональных частей. Восьмерка, девятка и десятка — это механическая, эмоциональная и интеллектуальная части королей, или интеллектуальных частей центров.

Каждая из четырех функций по-своему воспринимает мир и реагирует на него, и у каждого человека есть центр, в соответствии с которым он (или она) чаще всего действует. Этот преобладающий разум, называемый «центром тяжести» человека, похож на окно, из которого он смотрит на мир. Глядя на одну и ту же сцену и обладая одними и теми же возможностями наблюдения, люди с различными центрами тяжести обычно испытывают совершенно различные переживания. Одна из наиболее известных эзотерических историй — «История о слепых и о слоне» — иллюстрирует эту истину. Представим себе четырех человек, каждого с различным центром тяжести, сидящих в переполненном ресторане. Инстинктивно центрированный человек прежде всего заметит еду, оценит ее качество, достаточно ли она горяча и достаточно ли ее по количеству. Он также заметит, что в зале слишком жарко или слишком холодно и удобны ли стулья.

В то же время двигательно центрированный человек замечает совершенно другие вещи. Он замечает расположение столов, далеко ли они друг от друга, и легко ли официантам маневрировать между ними с подносами. Он заметит, что помощник, убирающий грязную посуду, испытывает трудности, так как ставит большие тарелки на маленькие, и затем будет смотреть, как тот, пытаясь войти в качающую дверь, из которой выходят официанты, чуть не устроит столкновение.

Эмоционально центрированный человек сосредотачивается на поведении людей в зале. Он услышит часть разговора, ведущегося за соседним столом, и поймет, что мужчина с женщиной препираются, хотя они и говорят очень тихо. Он заметит, что сидящий между ними их маленький сын выглядит очень несчастным. В то же самое время этот эмоционально центрированный человек пытается поддерживать беседу, которую начала за столом его интеллектуально центрированная жена, хотя предмет беседы ему не кажется особенно интересным.

Эта интеллектуально центрированная женщина обсуждает недавно прочитанную ею статью о соотношении биржевых курсов валют с политической нестабильностью в развивающихся странах. Ее двигательно центрированный собеседник автоматически кивает, а ее эмоционально центрированный муж внимательно на нее смотрит, хотя его внимание, на самом деле, поглощено разговором за соседним столом. Ее инстинктивно центрированная подруга будет то и дело послушно поднимать взгляд от тарелки, так что эта женщина так и не поймет, что ее никто не слушает. Она, вероятно, и сама себя не слушает.

Поскольку наш центр тяжести для нас — это реальность, это тот способ, которым мы смотрим на мир, и способ, которым, как мы считаем, будет наиболее разумно реагировать на переживания, то нам без посторонней помощи трудно видеть, что на самом деле представляет собой наш центр тяжести. Вот почему нашему самонаблюдению может очень помочь работа с другими людьми, так же заинтересованными в том, чтобы развить большее понимание и более высокий уровень сознательности. И вот почему жизненно важно работать под руководством учителя, который достиг этого понимания и высшего уровня и имеет опыт помощи ученикам в прохождении того же процесса. Поскольку другие люди видят мир по-другому, мы, путем сравнивания наблюдений, можем быстрее достичь понимания собственной субъективности, чем если бы мы работали в одиночку. Чем больше мы будем освобождаться от того мнения, что наш способ восприятия мира является единственным или, в любом случае, единственно правильным, тем больше мы продвинемся. Однако это очень трудный процесс, так как мы сделали огромный психологический вклад в свою собственную версию реальности, и мы защищаем ее, автоматически полагая, что не прав любой человек, который видит вещи не так, как мы.

Для того чтобы определить центр тяжести другого человека, я считаю полезным попросить его рассказать о своей жизни, если позволяют время и обстоятельства. Поскольку наше внимание обычно фокусируется на тех аспектах наших переживаний, которые относятся к нашему центру тяжести, и поскольку именно внимание создает след в памяти, то большинство людей, рассказывая о своей жизни, раскрывают свой центр тяжести. Если мы представим себе, что три разных человека рассказывают одну и ту же историю жизни, то вы можете услышать следующие варианты.

«Я родилась на базе ВВС, когда мой отец служил в Германии, но когда мне исполнилось три года, мы переехали на Филиппины. Когда мне было пять, мы переехали в Калифорнию, и там я пошла в школу. Я помню большой желтый автобус, который подбирал меня у угла моего дома и вез в школу...» Достаточно минуты, чтобы, послушав такой рассказ, прийти к выводу, что ее центр тяжести находится в двигательной функции.

«Когда я родилась, мои родители были уже старше среднего возраста, так что я оказалась единственным ребенком. Мне было одиноко, и я всегда хотела, чтобы у меня были братья и сестры. Я боялась того, что люди будут принимать мою мать за мою бабушку, — я хотела, чтобы она была такой же молодой и красивой, как матери моих друзей. Она была немкой, и ее акцент меня тоже тревожил. Больше всего я сожалею о том, что я не понимала, как трудно было моей матери справляться со всеми проблемами, когда она жила в чужой стране с дочерью, которая ее стыдилась...» После нескольких таких предложений вы придете к выводу, что слушаете эмоционально центрированного человека.

«Я родился в семье военного, так что наслушался достаточно авторитарных доктрин дома. Когда я пошел в школу, я встретил там окружение, воспитанное на идеях Дьюи и Пиаже, — это некое подобие снисходительно настроенных по отношению к ребенку теорий; и я совершенно запутался. Думаю, что эта возможность увидеть их практическое применение и возбудила во мне желание изучить различные психологические теории...» Здесь вы имеете, разумеется, интеллектуально центрированную версию той же истории.

В качестве иллюстрации приведены крайние примеры, но часто действительно бывает ясно, какая из функций записала львиную долю впечатлений, которые данный человек получил в детском возрасте. Я не дала иллюстрации рассказа инстинктивно центрированного человека, потому что эта функция не проявляется обычно с такой ясностью. Возможно, у инстинктивно центрированного человека больше воспоминаний в форме образов, связанных с ощущениями, но они не так часто выражаются, как впечатления других центров. Инстинктивный центр можно, в порядке гипотезы, считать центром тяжести, если рассказ о жизни не указывает явно на одну из других функций.

В попытках определить собственный центр тяжести может быть полезно систематически стараться рассказывать себе историю собственной жизни — но не механически ворошить прошлое, воссозданное отождествлением, а использовать направленное и контролируемое внимание, чтобы реконструировать свои воспоминания. Стараясь смотреть на себя объективно, как на персонаж в собственном фильме, сопротивляясь механическому желанию судить или сожалеть, восхвалять или обвинять, вы можете наткнуться на множество полезных наблюдений, которые укажут на то, в соответствии с какой функцией вы действуете большей частью. Представленное в последующих главах более детальное рассмотрение четырех низших функций может помочь вам определить, какие способы восприятия мира вам наиболее знакомы.

Глава 5. ИНСТИНКТИВНЫЙ УМ

Иинстинктивная функция, или разум, — это разум животного, разум, общий для людей и для других членов животного мира. Это крайне могучий ум, который может возобладать над всеми другими типами разума, когда возникают обстоятельства, угрожающие выживанию организма. Поддержание жизни — это первоочередная задача этого центра, и он непреклонен в выполнении этой своей обязанности, хотя и не знает о своем конечном поражении.

Инстинктивный центр не любит находиться под наблюдением и употребляет разные уловки, чтобы избежать внимания как со стороны других людей, так и со стороны других центров, функционирующих в том же самом теле. Как любое животное, этот центр чувствует себя спокойнее, когда он скрыт, и беспокоится, когда знает, что за ним наблюдают. Когда мы еще маленькие, нам говорят, что неприлично пристально глазеть на кого-то, когда мы взрослеем, мы осознаем, что долгий взгляд понимается как акт враждебности. И все же нам хочется смотреть на других, чтобы знать, что они делают, как выглядят, — особенно если в них есть что-либо странное. С любопытством, похожим на навязчивую идею, мы смотрим на несчастные случаи, потому что инстинктивный центр понимает, что другой член нашего вида получил травму, и хочет знать об этом. Нам хочется смотреть на инвалидов и уродов, и, даже если мы не покупаем газеты, посвященные сенсационным уродцам и ужасным извращениям, мы тем не менее прочитываем заголовки в этих газетах, стоя у газетного ларька. Мы чуть ли не немеем от страха, когда у нас возникает необходимость общения с жестоко изуродованными людьми, потому что наш собственный инстинктивный центр занят выяснением причины этой беды и озабочен тем, не может ли такое произойти с ним.

Гурджиев называл инстинктивный центр «волком» и предупреждал, что волка надо кормить. Инстинктивные нужды можно игнорировать только до тех пор, пока этот центр не заберет контроль в свои руки и не разрушит усилия других центров. Важно наблюдать и начать понимать инстинктивную функцию, иначе мы не будем обладать точной информацией о своих ограничениях. Другие центры склонны не принимать во внимание инстинктивный центр и поэтому воображают, что мы способны на гораздо большее, чем это есть на самом деле. Мы обладаем конечным запасом энергии, и этот запас должен постоянно пополняться при помощи еды и сна. Другие центры обычно недооценивают количество внимания, которого требует инстинктивный центр.

Двигательный центр, например, любит путешествовать, исследовать новые места. Пройтись с рюкзаком по Уралу — это перспектива, которая привела бы в восторг двигательный разум. Но когда вы окажетесь на Урале, то инстинктивный центр будет воспринимать действие внезапных дождей, жужжащих и кусающих комаров, несварение желудка, вызванное непривычной едой и водой, боль в мышцах и исцарапанных ногах после нескольких дней путешествия. Через четыре — пять дней после начала этой идиллии проверьте, какая из четырех функций требует максимального внимания и энергии.

Или: эмоциональный центр может быть уверен, что нет ничего такого, чего он не сделал бы для любимого человека, когда тот в беде. Проверьте это после двух-трех дней постоянного, днем и ночью, сидения рядом с больным близким человеком, когда у вас ни минуты нет для себя, вам некогда поесть что-нибудь горячее, и когда вы спите не более, чем по полчаса урывками время от времени. Другой пример: интеллектуальный центр уверен, что мы ни за что на свете не предадим свою веру, свои принципы, свои убеждения. Но то, что мы знаем о боли, может убедить нас в том, что мы вряд ли сможем оказаться сильнее тех, кто сломался под давлением пыток.

Инстинктивный центр во многом похож на другие типы разума человека и во многом не похож. Как и у других типов разума, или центров, у него есть положительная и отрицательная половины. Положительная половина центра регистрирует ощущения правильной жизнедеятельности, здоровья, удовольствия и всего, что полезно для организма. Отрицательная определяет опасное, нездоровое, болезнетворное и болезненное. Как и другие центры, инстинктивный центр осознает, что такой же центр действует в других людях, и в других он может осознать даже больше, чем они видят в себе (это бывает с людьми, являющимися целителями от природы). Этот центр также делится на три части, в зависимости от внимания, требующегося для функций этого центра, и направления этого внимания.

Инстинктивный центр отличается от других центров тем, что он не только требует энергии для своей работы, но до определенной степени контролирует энергию, отпускаемую другим центрам. Например, когда мы заболеваем, когда у нас температура или грипп, инстинктивный центр заберет себе большую часть энергии, поставляемой другим центрам. Пока болезнь не будет побеждена, иммунная система будет управлять всей имеющейся в организме энергией. У человека не будет желания двигаться, говорить с друзьями, читать или думать о каких-либо идеях. Нормальное функционирование других центров разума будет приостановлено, пока не будет преодолена болезнь. Поэтому хронически больные люди редко бывают приятными в общении или интересными для окружающих, потому что в борьбе за выживание их инстинктивный разум сведен до животного.

Инстинктивный центр — самый трудный для наблюдения, потому что, как уже упоминалось, он не хочет, чтобы за ним наблюдали. Мы все склонны больше осознавать инстинктивные привычки других людей, чем свои. Мы замечаем, когда другие неправильно едят, не так ведут себя за столом, обладают неприятными привычками кашлять или вздыхать, слишком много времени проводят в ванной и так далее. Чем ближе наши контакты с другими, особенно с теми, с кем мы делим жилое или рабочее пространство, тем сильнее мы осознаем их инстинктивные проявления, о которых они могут не иметь ни малейшего понятия. Требуется длительное и напряженное наблюдение, прежде чем мы сможем осознать собственные инстинктивные привычки так же, как осознаем привычки работающего за столом напротив нас человека.