Мессианский комплекс

Поскольку подростки хотят стать взрослыми, у них появляется стремле­ние поскорее занять свое место в их сообществе, частично приняв их идеи, идеалы и способ выражения себя. Постепенно они начинают считать себя равными взрослым и судят их той же меркой, что и себя. Они начинают ве­сти «взрослые разговоры», прежде всего на запретные темы, судить о пра­вильности супружеских отношений, подразумевая родителей. Мальчики со­ревнуются в физической силе с отцами, стараясь побороть их на армрест­линге.

Вхождение в мир взрослых поначалу носит чисто подражательный харак­тер. Юноши перенимают походку вразвалочку, манеру чертыхаться и спле­вывать на пол, даже курить и пить водку «как взрослые». Об игре в азартные

игры и говорить нечего. Это самая распространенная форма времяпрепро­вождения, особенно в городских подвалах и подворотнях.

Юноши и девушки, только еще освоившие азы нравственных требований и не постигшие их глубины, стараются выносить моральные оценки не толь­ко отдельным взрослым, но и всему обществу взрослых. Эти оценки имеют две особенности. Во-первых, они очень категоричны и резки, в них только да и нет. Во-вторых, они проводятся с позиций желаемого или идеального. Они еще не знают, насколько сложно устроено реальное общество, зато зна­ют, как его надо переделать. Подростки отталкиваются от некоего идеала, созданного воображением или позаимствованного из книг.

Эта способность подростков сравнивать то, что есть, с тем, что могло бы быть, превращает их в бунтарей-идеалистов. Сравнив возможное с реаль­ным, они осознают, что действительность далека от идеалов, и немедленно становятся в позу негодующих критиков. Взрослых они осуждают за то, что те не смогли за свою жизнь создать более достойного, более цивилизован­ного и гуманного общества.

Желание переделать мир по своему усмотрению, совершить революцию и бороться за социальную справедливость, видя в том особое свое предназна­чение, в психологии называется мессианским комплексом. Он состоит в при­писывании себе важной роли в спасении человечества и представляет собой детскую или возрастную болезнь становящегося духа, которой должны пере­болеть практически все — мальчики в большей степени, а девочки в меньшей. Только не все рассказывают об этом либо не осознают, что приключилось.

С мессианским комплексом тесно связан так называемый подростковый синдром, который, по мнению И.С. Кона⁷, включает в себя: а) недостаток историчности («все, что происходило до нас, не имеет никакой ценности»): б) максимализм («все или ничего»); в) негативизм («все устроено плохо и его надо изменить»). Революционный идеализм и мессианский комплекс, по его мнению, были присущи русской молодой интеллигенции как в период боль­шевистской революции 1917 г., так и в эпоху демократических преобразо­ваний 1990-х гг.

Чаще всего мессианский комплекс не выходит за пределы словесных диспутов и споров с друзьями, но иногда выливается, как у молодых рево­люционеров, в создание подпольной организации. Таким людям присущ политический идеализм и утопические идеи перестройки общества.

В то же время, когда подростки увлекаются политическим идеализмом, они становятся защитниками угнетенных. Способность сочувствовать чу­жим страданиям появляется у юных именно потому, что в их собственных душах постоянно идет брожение. Из-за своей психологической незащищен­ности подростки легко отождествляют себя со слабыми, бедными и угнета­емыми жертвами эгоистического общества. Таким образом, их восприятие социальной несправедливости отражает личную внутреннюю борьбу.

Только позднее, говорят психологи, уже в юности, молодые люди начи­нают связывать свои идеалы с конкретными действиями, соизмерять свои возможности, не парить в облаках. Они становятся более понимающими, терпимыми и полезными.

⁷ Коп Igor S. Identity crisis and postcommunist psychology // Symbolic Interaction. 1993. Vol. 16. N 4. P. 395-405.

Подростки проходят через этап, когда они приписывают неограничен­ную силу своим мыслям. Отсюда мечты о блестящем будущем или об изме­нении мира с помощью идей.

Юноша становится взрослым, когда он поступает на настоящую работу. Именно тогда он превращается из идеалиста-реформатора в человека, стре­мящегося к реальным достижениям.

У многих, если не у большинства подростков понятие личности идентично понятию взрослости. Стать личностью и стать взрослым для них, еще не раз­бирающихся во всех перипетиях этого явления, означает часто одно и то же. Школьники-подростки, а тем более юноши и девушки тянутся к тем, кто

обращается с ними, как со взрослыми. К сожалению, наша школа пока не дает им такой возможности. Традиции шко­лы ориентируют учителей обращаться со всеми школьниками как с детьми. Тогда навыки общения со взрослыми старшие школьники получат за ворота­ми своей школы. Именно здесь они приобретают и осознание своей соб­ственной взрослости. Родители, в отли­чие от школьных наставников, тоньше чувствуют у своих детей психологию возмужания, а потому гибче реагируют на изменения в их поведении. Однако реальные родители не могут преодо­леть барьер собственного superego и поэтому вынуждены подходить к своим по взрослевшим детям с позиций принятых в обществе стандартных стерео­типов: это можно, а то нельзя⁸.

Известный психоаналитик, дочь 3. Фрейда Анна Фрейд, подробно иссле­довавшая становление взрослости у подростка в своей знаменитой книге «Психология "Я" и защитные механизмы» (1936), писала о том, что подро­стки исключительно эгоистичны. Они считают себя центром Вселенной и единственным предметом, достойным интереса. Они убеждены, что горят желанием до конца отстаивать и бороться за свои идеалы и, в то же время, ни в один из последующих периодов своей жизни не отчаиваются на такую преданность и самопожертвование. С одной стороны, подростки с энтузи­азмом включатся в жизнь общества, а с другой — страстно стремятся к оди­ночеству. Они колеблются, подчеркивает Анна Фрейд, между слепым под­чинением избранному ими лидеру и вызывающим бунтом против любой и всяческой власти. Они эгоистичны и материалистичны, аскетичны и в то же время распущенны, они ведут себя то этично, то бесцеремонно. Их настро­ение колеблется между сияющим оптимизмом и самым мрачным пессимиз­мом. Иногда они трудятся с неиссякаемым энтузиазмом, а иногда медли­тельны и апатичны.

Большинство подростков буквально раздирает огромной силы желание казаться взрослыми. Их возмущает все, что подчеркивает, будто они все еще остаются детьми. Когда, например, подростка видят вечером в пятницу с

Ладанов И.Д. О педагогической доктрине психоанализа (как стать взрослым?)// Управление пер­соналом. 1998. № 5. С. 43-48.

мамочкой и папочкой, то чувство унижения, которое он переживает, порой становится невыносимым. Самое любопытное, что ребенок в данной ситу­ации не стыдится своих родителей, его смущает соотношение ролей: роди­тели — малое дитя.

Подросток, как мы выяснили, разрывается между двумя мирами — ми­ром детей и миром взрослых. По своему характеру, привычкам, неокрепшей нравственности и несформировавшемуся мировоззрению он еще, конечно же, ребенок, но по своим претензиям, часто очень взрослым суждениям, житейскому опыту, умению зарабатыЁать деньги он нередко выглядит как вполне взрослый человек. А самое главное — взрослым он стремится казать­ся по своей жизненной интенции. Подросток это, пожалуй, единствен­ ная возрастная группа, которая больше других стремится попасть в другую ка­тегорию. Взрослые не стремятся стать стариками, молодежь — взрослыми. Дети вполне довольны собой и наслаждаются безоблачным периодом. Но подросток тянется к самостоятельности и независимости.