Обучение 2 страница

— Что? Когда? — Я был поражен.

— Через две недели.

— Так скоро?

— Я был приставлен к тебе всего на год. Срок ис­текает через две недели.

Я не находил слов, все смешалось. Мысли неслись огромным потоком, не задерживаясь.

— Николай, все, что от меня требовалось, я дал тебе, большего я не могу сделать для тебя. Все, что могу предложить, — это дружба. Я... — он осекся, но быстро справился с волнением и продолжал: — Я привязался к тебе, как ни к кому ранее. Ты стал для меня все равно что сын. Я за тебя столько пере­живал...

— Я знаю, Учитель. И очень признателен тебе во всем. Но что будет со мной после твоего ухода?

— А что должно быть? Твоя жизнь вошла в нор­мальное русло. Ты будешь жить. Просто жить...

— Один...

— Не думай так и не говори так. У тебя есть дру­зья — Николос ли, я ли или Евгений и Нелли. Ты не одинок!

— Да, ты прав, Учитель, но я... — Я не закончил фразу. По глазам Учителя я понял, что не стоит за­девать эту тему. Большего он мне сказать не мог. Он уже сказал однажды: «Жди. Просто жди. Она при­дет сама».

Я снова вспомнил о Тамаре. Снова меня снедали боль и тоска одиночества. Да, у меня были знакомые и Бен... Воспоминание о нем не принесло облегчения. Бен тоже был далеко от меня.

— Учитель, — обратился я к нему, — а что значит для человека дата — «год»?

— Это объясняется очень просто, — задумчиво начал Учитель. — Прежде всего год для души — ин­тервал времени, чтобы освоиться со своим положе­нием, свыкнуться с новым состоянием. Это время дается еще и на то, чтобы определиться с выбором места жилья. Конечно, у каждого свой путь. Кто-то все обустраивает быстро. У кого-то на это уходят го­ды... — Учитель погрузился в раздумье и несколько позже продолжил: — Но самое основное, за год мож­но заслужить лучшей участи или же ухудшить свое положение. Вот с тобой как было? Ты помнишь Вайнера на руднике?

— Да, конечно, помню.

— С ним произошел уникальный случай. Он из осужденных на пожизненное выполнение повинно­стей, пока не износится и не перестанет существовать как энергия, был возрожден... Он возвращался к воз­рождению, и невольной причиной этому стал ты.

— Учитель, но ведь я ничего не делал. Это он про­явил ко мне сострадание!

— Я же говорил тебе, что ты не осознавал, что де­лал доброе дело. Ты был к нему снисходителен, про­явил особое внимание, это растрогало его душу, и он очнулся от глубокого состояния заторможенности на собственном «Я».

— Но я об этом ничего не думал и даже не мог предположить...

— Вот именно, ты действовал по велению души, не задумываясь, что тебе это принесет. Сам случай раскрыл перед тобой огромные просторы: ты осво­божден от выполнения двадцатилетних повинностей на руднике. Тебе дана возможность входить во Все­ленское хранилище знаний (иными словами — в Банк Космической Информации). А когда-нибудь — я не буду определять точный срок — ты выполнишь очень важную миссию на Земле для людей. Но на­ходясь еще здесь.

Учитель снова замолчал. Он загадочно улыбался, а его глаза озарились внутренним светом радости. Я еще никогда не видел его таким.

Время, данное Учителю на общение со мной, тая­ло. И вот настал день прощания. Конечно, мы не рас­ставались, а лишь удалялись друг от друга. Теперь Учитель не был для меня Учителем. Он стал мне дру­гом, почти отцом...

В тот день я, как обычно, был на занятиях в Си­ноде. Но мои мысли безотчетно неслись к родным, к тем, кто жил на Земле. Я ощущал как бы их при­сутствие рядом со мной. И мне уже не надо было ничьих объяснений, я мог сам себе объяснить это состояние. Они вспоминали меня, много обо мне го­ворили, а я чувствовал, воспринимал, улавливал их мысли и разговоры обо мне. Я подумал, что хорошо вот так обходиться без чьей-либо помощи, но мне стало и немного грустно от того, что это означает и разлуку с тем, к кому я привязался, — с Учителем. Я находился в состоянии прострации. И в таком со­стоянии вернулся домой из Синода. Учитель ждал меня. Этот вечер мы коротали вдвоем. Учитель сам приготовил ужин, сам накрыл на стол. Сегодня все делал он, я же был гостем у себя в доме. Надолго запомнился мне этот вечер.

— Сегодня я возвращаюсь домой, — говорил мне Учитель, — смотри не делай глупостей, пускаясь в
неизвестных направлениях. Конечно, я понял, что он имел в виду мои поиски Тамары. Мне не хотелось торжество этих минут ом­рачать воспоминаниями о ней, и я заговорил о дру­гом.

— Скажи, Учитель, что ты будешь делать теперь?

— Пока не знаю. Мне надо доложить о ходе собы­тий с тобой. Что скажут мне по этому поводу, тоже не знаю. Если сразу не буду приставлен к кому-ни­будь Учителем, то немного отдохну. Поработаю в сво­ем садочке, я его подзапустил. Надо клумбы привес­ти в порядок, арыки дальше прочистить. Да и так дел хватит.

— Учитель, кому ты должен доложить о проде­ланной работе?

— Кому? — улыбнулся Учитель и ответил: — То­му, кто стоит надо мной. Опережая твой вопрос: «Кто это?», отвечу: «Апостолу Павлу».

— Да, не удивляйся. Вселенная живет и развива­ется по своим законам. Не мне говорить тебе про это. Ты прекрасно знаешь сам.

— Учитель, я согласен с тобой. Но ты никогда не рассказывал о себе. Почему?

— Я не должен был об этом говорить. Теперь мож­но. Пока Учитель ведет кого-то, он не должен расска­зывать о себе ничего, потому что люди бывают раз­ные. Есть открытые и доверчивые, а есть — коварные и хитрые. Молчание о себе — это как бы залог, что сказанное тобой не будет использовано против тебя же самого.

— Учитель, я всегда обращался к тебе так. Но у тебя ведь есть имя?!

— Да, конечно, есть. Мое имя Беотриче Домиано. Если хочешь, можешь называть меня по име­ни — Беотриче, или просто Био. Так зовет меня Николос, да и не только он. Николай, ты можешь спра­шивать все обо мне, что тебя интересует. Я отвечу.

— Учитель, — снова назвал я его так, — как ты стал Учителем? Почему?

— О, это долгая история. Но сегодня весь вечер наш, я расскажу тебе ее. Все началось очень давно. Мое начало шло от кедрового дерева. Был собран большой запас энергии. Первую жизнь на земле я прожил хорошо, что называется, достойно. Через ка­кое-то время я решил снова идти на Землю, чтоб под­няться в развитии выше, но... Я сломал себе жизнь сам. В общей сложности я поменял девять тел, пре­жде чем достиг этого положения, а ведь мог после второй жизни иметь то, что имею теперь.

— Учитель, кем ты был на Земле?

— Кем? О! Что я только ни прошел! От парижских трущоб до тибетских монахов.

— Сколько времени это все продолжалось?

— Более восьми веков.

— Учитель, ты сам выбрал себе эту работу?

— Не совсем сам. Мне это было предопределено Свыше; я шел к этому долго и очень мучительно. У меня было все, но во благо добра я отказался от все­го, что имел, оставив лишь самое необходимое — я получил право именоваться Учителем.

— Как долго ты Учитель?

— Не задумывался над этим. Мне кажется, что со­всем немного, хотя по времени два века — это солид­ный срок. Николай, ведь когда время летит, его не замечаешь, а когда счастлив, то не считаешь часов. Время — величина постоянная, это лишь мы движем­ся сквозь него то быстрее, то медленнее.

— Учитель, тебе нравится эта работа?

— Несомненно! Это работа, в которую необходи­мо вкладывать всего себя без остатка. Только отда­вая все, что имеешь, и видя результат своей работы, можно найти удовлетворение в ней.

— Учитель, ты живешь совсем одиноко. Тебя это не тяготит? — Я задал этот вопрос вкрадчиво, не зная, как он отнесется к нему.

— Нет, Николай, меня это не тяготит. Во имя Све­та и Добра я отрекся от всего, что имел, и не сожа­лею. Когда-нибудь я вернусь еще раз на Землю, что­бы обрести Любовь и пребывать здесь в радости, на­слаждаясь полнотою бытия. Но как скоро во мне созреет подобное желание, не знаю.

— Учитель, а как ты находишь себе учеников?

— Я не ищу их, мне их указывают.

— Учитель, а трудно быть Учителем?

Если самоотвержен, то нет, но не любой может достичь этого звания, его получают личности очень сильные. Не подумай, что я пытаюсь возвысить себя над другими, вовсе нет. Но это действительно так, ведь от Учителя требуется очень многое, что может выполнить лишь сильный духом и волей. Кроме то го, надо обладать обширными познаниями, чтобы че­му-то научить другого.

В этот вечер мы вспоминали мой путь испытаний. Подолгу обсуждали какие-то детали. Расходиться со­всем не хотелось. Но вот Учитель после небольшой паузы в разговоре встал и, как-то странно глядя на меня, сказал:

— Мне пора, Николай. Я не хочу прощальных слов, мы не расстаемся, а лишь на какое-то расстоя­ние удаляемся друг от друга. Где и как меня найти, ты знаешь, объяснять не надо. И знай: что бы ни случилось, ты можешь приходить ко мне в любое время. Чем смогу, всегда буду рад помочь тебе. Не провожай меня, не надо. До встречи, Николай.

— До встречи, Учитель! — эхом отозвался я.

Часть 2

Эта книга послана с небес людям. Каждый на Земле должен прочесть её – книгу о Мире, где всех нас рассудят и дадут кров и жизнь вечную.

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ I ЧАСТИ КНИГИ

Николай Осеев, житель Саратова, малоизвестный поэт, переживает ужасную потерю — его горячо лю­бимая невеста, Тамара, скончалась после непродол­жительной болезни. Николай утратил смысл жизни, и ему остается лишь верить и надеяться, что «там» Тамара его будет ждать и они наконец навсегда вос­соединятся.

А через несколько лет, в 1851 году, Николай тра­гически погибает под колесами конного экипажа.

Дальше происходит необычное: Николай вдруг осознает, что он умер, но... и обрел новую ранее не­знакомую ему жизнь. Он наблюдает со стороны за тем, как суетятся люди вокруг его изувеченного те­ла. Тело понесли в дом к Николаю, а он — живой, но другой — последовал за скорбной процессией. Нико­лай стал свидетелем собственных похорон; он видел печаль своих близких, но не имел возможности уте­шить их — люди на Земле не видели и не слышали его. Так продолжалось девять дней.

Внезапно Николай почувствовал чье-то присутст­вие рядом с собой. Это оказался его Учитель — пред­ставитель Иного мира, посланный к Николаю, что­бы разъяснить ему его новое состояние и помочь в трудном путешествии в мир Иной. Николай становится Путником — так в Том мире называют тех, кто готовится стать жителем Небесной страны и проходит испытания.

И вот Николай отправляется в путь — в мир Иной. Что удивительно, здесь все почти так же, как и на Земле: дорога, по которой он идет, пейзажи, окружающие его — леса, реки, поля. И здесь так же живут люди. Николай знакомится в дороге с добры­ми жителями Небесной страны — с женщиной по имени Марта и ее сыном Беном, со старцем Николо-сом. Они радушно принимают его и многим помога­ют.

Но на пути в мир Иной Николая подстерегают и опасности: слуги Князя Тьмы пытаются помешать ему достичь цели, искушая, обманывая, угрожая.

И все же Николай с честью прошел все испыта­ния и наконец предстал перед судом Всевышнего. Ему был показан весь его земной путь, все плохое и хорошее, что он совершил в той жизни. После ис­полнения повинностей Николаю было определено место в Небесной стране. Так он обрел новую уди­вительную жизнь.

Николай построил себе дом в чудесном уголке Не­бесной страны, поступил учиться в Синод Духовного Образования, он окружен близкими людьми и добры­ми друзьями. Он счастлив.

И лишь одна вещь омрачает его новую жизнь: Ни­колай мечтает о встрече с Тамарой, своей земной воз­любленной. Но все, кого он расспрашивает о ней, — Учитель, Николос, новые друзья — не могут да и не желают помочь Николаю отыскать Тамару, которая тоже живет где-то здесь — в Небесной стране. Какая-то неведомая тайна мешает их встрече...

БЕН

С уходом Учителя для меня начался но­вый этап жизни, где я полностью был предоставлен себе. За время общения с Учителем я успел войти в размеренный ритм повсе­дневности. И после его ухода я почувствовал пусто­ту. Мне его не хватало. Чтобы хоть как-то уйти от ощущения пустоты, я усиленно занялся учебой, и за короткий срок, в полгода, я прошел два курса обуче­ния. То есть я поднялся на шестой уровень Синода. Это значило, что по собственному желанию я могу прекратить занятия. Необходимые знания я приоб­рел. Таково положение Синода.

Внутренне я не хотел оставлять учебу. У меня все больше и больше возрастал интерес постичь «запре­дельное», то есть то, что мне еще неизвестно. Но уси­ленные занятия измотали меня, я хотел немного от­дохнуть.

После сдачи последнего экзамена я пошел к Ли­ге. Только она могла разрешить этот вопрос. Посту­чав в двери и дождавшись приглашения: «Можешь войти», — я вошел в комнату Лиги. Она была задум­чива и, казалось, вне настроения. И вообще было странным, что у входа к ней никого не было: обычно дежурил кто-нибудь и докладывал ей о приходе учеников и по какому поводу. Я хотел уйти, извинив­шись за вторжение.

— Я, наверное, не вовремя, зайду после. — Я был готов выйти, но Лига остановила меня:

— Николай, проходи.

Меня удивило, что она знает меня по имени. Ведь в Синоде столько учеников! Я же видел ее за все это время дважды, не считая дня зачисления в Синод.

Должно быть, я вопросительно посмотрел на нее, думая, откуда она знает мое имя, на что Лига отве­тила:

— В Синоде много учеников, но таких, как ты, — единицы. Да, тебя это удивляет. Но то, что рассчи­тано на годы, ты прошел меньше чем за год. Ну да ладно, — вздохнула она и продолжила: — Ты о чем-то хотел поговорить? Я слушаю тебя.

— По положению Синода, я могу по своему жела­нию прекратить занятия после шестого уровня обра­зования?

— Да. Но тебе было бы нелепо бросать учебу, — Лига была удивлена моим вопросом.

— Я не хочу оставлять учебу. Но в последнее вре­мя я много занимался и устал. Я хотел бы какое-то время отдохнуть. Такое возможно?

Пока я говорил, Лига напряженно смотрела на ме­ня и, вздохнув с облегчением, сказала:

— Только и всего-то? Я думала, мне придется уго­варивать тебя не оставлять занятий в Синоде, а ты просишь только отдых. Конечно, можешь отдыхать. Сколько захочешь. А когда решишь вернуться к за­нятиям, тебе надо будет поставить в известность ме­ня. И все.

— Если б я решил оставить занятия в Синоде, ме­ня бы просили остаться? Почему?

— Потому что тебе надо учиться дальше и Синод для тебя — не предел.

— Как это не предел?

— Кроме Синода Духовного Образования сущест­вует еще и Синод Вселенских Истин. Тебе надо будет учиться и там.

— Зачем, разве Синода Духовного Образования недостаточно?

— Нет. Немного позже ты поймешь почему. А те­перь ты можешь заняться всем, чем пожелаешь. А когда решишь вернуться в Синод, придешь ко мне. До встречи, Николай.

— До встречи, — ответил я и вышел.

Я не знал, куда мне идти. На крыльце Синода я задержался, размышляя, куда же мне податься. Мысль пришла сама собой: «Учитель». И вот я уже стою у домика Учителя, но входить не хочу. Я знаю, что он пуст. Ждать, когда вернется Учитель, жела­ния нет. И тут как бы со стороны я слышу: «Нико­лай, если я тебе нужен, я у Николоса. Приходи». Я удивился: никого рядом не было, а звучал голос Учителя, как если б он стоял где-то рядом, невиди­мый мной. Я прислушался, и вновь прозвучала та же фраза, слово в слово. Тогда я отправился к Николо-су. Учитель был там, и он очень обрадовался моему появлению.

— Николай, не думал, что ты так скоро будешь искать со мной встречи. Как ты нашел меня?

— Я был у тебя дома.

— Тогда понятно, — перебил меня Учитель, что бывает очень редко с ним, — ты получил сообщение, которое я оставил специально для тебя.

— Как это делается? — спросил я.

Это несколько сложно, но вполне возможно. Для этого надо силою мысли запечатлеть фразу, что само по себе несложно. А вот удерживать информацию сложнее. Надо постоянно, где бы ты ни был, удерживать в памяти эту фразу.

— Учитель, а эту информацию может получить любой?

— Нет. Только тот, кому она предназначена.

— Это здорово! — Восхищение мое было велико.

— Конечно, это очень удобно, — согласился Учи­тель.

Пока мы разговаривали с Учителем, из дома во двор вышел Николос.

— А, Николай, — воскликнул он, — рад тебя ви­деть.

— Мне тоже приятно быть снова в твоем доме, — ответил я.

Здесь все было ближе и дороже мне, чем в собст­венном доме. Здесь жили люди и воспоминания, ко­торые мне были дороги. А мой дом был пуст. Попри­ветствовав Учителя и Николоса, я прошел в сад, ту­да, где благоухали цветы, а потом к пасеке. Я долго сидел возле улья, наблюдал за насекомыми, их мо­нотонное жужжание действовало на меня успокаи­вающе. Пчелы опускались на леток и через неболь­шое отверстие заползали в улей. На задних лапках некоторых пчел были желто-оранжевые мешочки. Как объяснил мне Николос, это пыльца с цветов в пе­реработанном пчелами виде, ее называют перга, или хлебина. Для пчел это источник питания.

Я сидел, глядя на пчел, и размышлял об этих уди­вительных созданиях, когда услышал, что меня зо­вет старец Николос.

— Пойдем в дом, а то мне одному невесело что-то.

— Одному? А Учитель? — спросил я.

— А что Био? Он сказал, что скоро вернется, и ушел. Он часто так внезапно уходит и так же внезап­но появляется.

— Куда он уходит? — поинтересовался я.

— Не знаю, он редко говорит о подобных исчезно­вениях. А я не спрашиваю. У него своя жизнь, своя работа, причем очень неспокойная работа. К тому же мы знаем друг друга достаточно хорошо и к больше­му не стремимся. Зачем? Если и так можно жить.

— Это верно... Николос, а Учитель тебе ничего обо мне не говорил? — спросил я старца вкрадчиво.

— Он говорил о тебе многое. Что ты имеешь в виду?

— Николос, мой больной вопрос: «Тамара».

— Николай, Био говорил тебе, что она придет к тебе сама. Жди.

— Но сколько можно ждать! — воскликнул я в сердцах.

— Ровно столько, сколько это необходимо, — спо­койно ответил старец. — Пойми, Николай, — продол­жил он, — всему свое время. Зачем забегать вперед прежде, чем что-то должно произойти? Ты лучше о себе расскажи. Как у тебя учеба в Синоде?

— Я пока решил не учиться, отдохнуть хочу. — Николос смотрел на меня с интересом, но молчал, он ждал, пока я все объясню сам. И я заговорил сно­ва. — Понимаешь, Николос, я устал. Устал и хочу от­дохнуть. Я завершил шестой уровень Синода. Ты зна­ешь, что по положению я могу оставить учебу в нем, но не буду этого делать. Я продолжу учиться, Лига одобрила мое решение.

— Ты прав, Николай, тебе действительно надо от­дохнуть. За полгода ты прошел шесть уровней Сино­да, прекрасно! Ты теперь можешь быть свободен не­сколько лет, прежде чем вернуться к учебе снова.

— Несколько лет? — удивился я.

— Да. Несколько лет.

— Но я не думал так долго отдыхать. Я просто хо­чу попутешествовать. Ведь такое возможно? Я еще пока не решил, куда именно мне идти. Если позво­лишь, несколько дней хочу провести у тебя.

— Ты же знаешь, что мой дом всегда открыт для тебя. Сколько пожелаешь, можешь жить у меня. И мне будет веселее.

— Николос, извини, но почему ты всегда один? Это не тяготит тебя?

— Я знал, что рано или поздно ты задашь этот во­прос. Здесь нет никакой тайны. Я расскажу. Это сей­час мой дом пуст, а прежде все было иначе. Я жил с любимой и был счастлив. Да и сейчас я не одинок, хоть и нет ее рядом со мной.

— Как же так, Николос?

— У меня есть все необходимое. И нет необходи­мости возвращаться на Землю. А Мэри... — он вздох­нул. — Мэри необходимо было это. Она очень много­му научилась здесь, и, чтобы подняться в совершен­стве на достигнутый уровень, ей было необходимо пройти ряд испытаний, что возможно только в теле. Поэтому я сейчас один, но она вернется ко мне.

— Как долго ты уже один?

— Время относительно. Она живет сейчас в не­большом городке. Ей семнадцать лет. Я знаю, что скоро она выйдет замуж. Большой любви к мужу у нее не будет. Родив двух детей-погодков, она потеря­ет мужа и больше не будет ни с кем искать встречи, всецело посвятив себя детям — двум прекрасным сы­новьям. А потом мы соединимся вновь.

Старец Николос замолчал, размышляя о чем-то своем, и я не нарушал хода его мыслей. Так в молча­нии мы допили чай с сотовым медом. Старец все пре­бывал в состоянии прострации, я же тихо убрал со стола посуду и вышел во двор. Зайдя в глубь сада, я нашел знакомую мне скамейку возле небольшого сто­лика. День клонился к вечеру, и в саду стал посви­стывать соловей. Вслушиваясь в его пение, я погру­зился в свои мечты и воспоминания. Как долго я пре­бывал в задумчивости — не знаю. Я очнулся от легкой прохлады, тянувшейся от реки за садом, ко­гда уже почти совсем стемнело.

Несколько дней я провел в доме старца Николоса, всецело отдаваясь работе в саду с цветами. Я ус­тавал и под вечер буквально валился с ног, но отды­хал душой. В работе я находил удовлетворение, и спокойствие возвращалось ко мне.

Я решил путешествовать и выполнил свое наме­рение, но прежде всего я решил посетить Бена. И по­лучилось это вот как. Однажды вечером в разговоре Учитель поинтересовался:

— Николай, где бы ты прежде всего хотел побы­вать?

— Где? Я еще не знаю. Но мне очень хочется уви­деть Бена, если это возможно.

— Отчего бы и нет? Думаю, что это допустимо. А ты знаешь, где его искать?

— Нет, Учитель, но, думаю, силою желания я смогу его найти. — И тут я вспомнил поиски Тама­ры, все пронеслось перед глазами, и я содрогнулся от этих воспоминаний, затем продолжил: — Только не знаю, разумно ли это.

— Конечно, разумно.— Учитель осекся на полу­слове, видимо подумав о том же, что и я.

— Когда ты хочешь отправиться в путь? — спро­сил старец Николос.

— Думаю, завтра, — улыбаясь, ответил я, — мне не терпится увидеть Бена, посмотреть хочется, как сильно он изменился. Где живет и чем занимается. Думаю, он тоже будет рад встрече.

— Несомненно, он обрадуется, — отозвался старец Николос, — и ты развеешь свою грусть.

На следующий день я отправился в гости к Бену. Силою желания я перенесся туда, где должен был на­ходиться Бен. Я внимательно осмотрелся. Место бы­ло совсем незнакомо мне. Я стоял возле небольшого домика, очень аккуратного снаружи. Под окнами бы­ла разбита клумба, за домом высилась курчавая бе­резка. Во всем было что-то знакомое, близкое мне. Я не решился войти в дом, потому что внутренне чув­ствовал: он пуст. Я решил подождать. Видимо, Бен куда-то ушел и, вероятно, скоро вернется.

Оглядевшись, я понял, что это окраина какого-то городка. Пока Бена нет дома, я мог посмотреть, где и что находится в городе, ведь я все же путеше­ствовал. Мне было интересно все новое. Городок был действительно небольшой. Ровные улочки с очень аккуратными домами и домишками. Видимо, я вы­шел к центру города — здесь было более оживлен­но, чем там, где я прошел до этого. Посреди боль­шой площади, вытянутой по эллипсу, находился ан­самбль фонтанов. Разной высоты, они походили на водопад, спадающий как бы со скалы. Я обошел фон­тан и был поражен увиденным: за стеной воды дей­ствительно была скала — корявая, темно-серая, в те­нистых местах почти черная. Она была оплетена лиа­ной с ярко-розовыми цветами, собранными в бутоны, они были почти красивыми; резные листья темно-зеленые с белыми прожилками. Я подошел ближе. Листья и цветы были слегка опушены. Вблизи они были еще прекрасней. Такого я еще не видел. Заво­роженный подобным зрелищем и замыслом соору­жения, я не заметил, как рядом со мной оказался мужчина.

— Ты, видно, не местный, — обратился он ко мне.

Я вздрогнул от неожиданности и что-то пробормо­тал не совсем внятно, а мужчина продолжал гово­рить:

— Этот фонтан — настоящее достояние нашего не­большого городка. Все, кто впервые сталкивается с подобным зрелищем, удивлены.

— О! Замысел великолепен! — просто ответил я.

— Это не замысел, это создано самой природой. Все, что сделал человек, — это упорядочил работу во­ды, подчинив себе эту стихию. И конечно, лианы — это тоже дело рук человека.

— Никогда бы не подумал, что такое возможно. А как называется эта местность и городок?

— Ты путешествуешь? — вопросом на вопрос от­ветил мужчина, чем удивил меня.

-Да.

— Ну, для путешествующего я могу и более под­робно рассказать, если ты, конечно, располагаешь временем.

— Думаю, что времени у меня предостаточно.

— Хорошо, тогда давай немного пройдемся, я бу­ду рассказывать и кое-что покажу.

— Хорошо, я согласен.

— Наш городок небольшой, — начал мужчина, — но примечателен тем, что он находится в долине ди­ких скал и здесь очень много живописных видов. Фонтан у скалы — это еще далеко не все.

— А как называется городок? — поинтересовался я.
Мужчина был чем-то смущен, но быстро справил­ся со своими чувствами:

— Название его просто и несколько замысловато: Скало-До. Что значит это название, объяснять не бе­русь, не знаю даже, откуда оно пошло.

— А что это за планета?

— Планета? — переспросил он и тут же отве­тил: — Планета Озер.

Теперь был удивлен я. Усилием воли я подавил рвущийся возглас. Не знаю, как мое молчание вос­принял мой спутник, но он продолжал рассказ:

— Здесь очень красиво, множество озер малень­ких и больших на равнине и в горах между скал...

— Я знаю, — тихо проговорил я, оборвав его на полуслове.

Мужчина явно недоумевал, что это со мной: то го­ворю, что здесь впервые, то знаю об озерах. Настал мой черед объяснить, что же все-таки происходит:

— Я хотел повидать своего друга. Я путешествую и у меня много свободного времени, вот почему я здесь. Но мы расстались при не очень благоприятных обстоятельствах, и я не знал, где он находится все это время, пока не отправился в путь. Но что меня пора­зило? Я сам живу на планете Озер достаточно долго, но ни разу не выбирался хорошенько ее обследовать. Вот почему я был так озадачен. Ведь мы с ним жи­вем рядом, а я даже об этом и не догадывался.

— Откуда же ты тогда? — спросил мужчина.

— Город, в котором я живу, называется Дубовый Бор.

— Я слышал о таком. Надо же, как бывает! — не унимался мой попутчик, находясь все еще под впе­чатлением неожиданной ситуации, в которую попал я. Пока мы беседовали, прошли через площадь и свернули на одну из крупных улиц, разбегающихся в разные стороны от площади. — Что ж, мы вроде как соседи, получается. Давай познакомимся. Меня зовут Виктор.

— А я Николай.

— Хорошо, Николай, если ты не возражаешь, я ненадолго покину тебя, а чтоб ты не скучал, походи по магазину, здесь я тебя и найду.

— Я ничего не имею против и подожду тебя здесь.
Виктор пошел вдоль магазина, а я вошел внутрь.

Магазин не сильно большой, но и маленьким его не назовешь, он представлял собой простое сооружение: длинное здание с высокими потолками, витрины рас­полагались с одной стороны; с другой же — чуть ли не во всю стену окна. Огромное количество света да­вало возможность рассмотреть все, что находилось на витринах и стеллажах. Окна были задернуты очень тонкой, розоватой материей, что создавало внутри магазина особый уют. Я не успел пройти и одной тре­ти магазина, как ко мне подошел Виктор. Он появил­ся в тот миг, когда я рассматривал замысловатую композицию, вырезанную из дерева.

— Ты что-то хотел приобрести? — спросил Вик­тор.

— Да, хочу Бену сделать подарок. Думаю, ему по­нравится, — ответил я, указывая на понравившуюся мне вещь: небольшое озерко, у берега заросшее невы­сокой травой, по нему величаво идут птицы, изящные, как фламинго, а на берегу — раскидистое дерево, по форме и окраске похожее на декоративный персик, что мы с Беном видели на Радужной. А птицы напомина­ли о Розовой. Так в одном предмете сочеталось все сра­зу, что было так дорого и жило в памяти.

Неожиданно за прилавком возник молодой чело­век. Он открыто и весело смотрел на нас. Подойдя к нам, он спросил:

— Что вам подать?

Я ответил. И тут же, аккуратно упаковав хрупкую вещицу в тонкую шелестящую бумагу, молодой че­ловек опустил сверток в прозрачный и очень эластич­ный пакет, который и подал мне.

— Так будет удобнее нести, — сказал он, широко улыбаясь. — Может быть, нуждаетесь еще в чем-ли­бо? Я могу помочь быстро найти необходимое.

— Нет, ничего больше не надо. Благодарю, — так­же улыбаясь, ответил я ему.

Не знаю, но, может быть, от этой улыбки у меня поднялось настроение. Что особенного сказал мне этот молодой человек? Ничего. Все обычно, но вот его глаза!.. В них светилась неподдельное веселье, это и было приятно.

— Ты хочешь осмотреть весь магазин? — поинте­ресовался Виктор.

— Нет, не сейчас. Думаю, у меня еще будет вре­мя заглянуть сюда.

— Тогда идем. — И он вывел меня на улицу через дверь, которой я и не заметил.

Возле магазина мы свернули в небольшой пере­улок. Аккуратные домики располагались хаотично, то ближе к дороге, то дальше. Везде возле домов бы­ли палисадники или просто хорошо ухоженные газо­ны, поросшие разной растительностью — от неболь­ших кустарников до простых цветов среди изумруд­ной зелени травы. Вдали виднелось более крупное здание с тремя куполами. На куполах — длинные шпили с разноцветными лентами.

— Что это за здание? — спросил я Виктора.

— Это наш городской театр. Если хочешь, можно зайти посмотреть, представление только началось.

— Нет, я не хочу. Давай лучше побродим по го­роду.

— Хорошо, я согласен. Но при условии, что ты зайдешь ко мне в гости.

Я уже не удивлялся такой открытости и гостепри­имству людей, как в первое время. Я уже знал, что это образ жизни. Вспомнив о Бене, я все же не смог отка­зать Виктору в его просьбе и в знак согласия кивнул головой. Не торопясь, мы прошли мимо театра, из ко­торого доносились приятная музыка и красивое пение.