Обучение 10 страница

— Чем все это время занимался ты? — спросил меня Учитель.

— Хочешь, покажу, словами не объяснишь.

— Не возражаю.

Вернувшись домой и взяв картины, я тихо, ста­раясь не шуметь, оставил их в прихожей так, чтобы на них выгодно падал свет, и позвал Учителя. Он во­шел и замер.

— Николай, не знаю, что и сказать. Ты всегда ме­ня удивлял, наверное, никогда и не изменишься.

— Учитель, скажи, какая из картин тебе понра­вилась больше всего?

— Вот эта.

— Бери, она твоя. Да, я дарю тебе эту картину.

— А ты не хочешь показать свои картины хотя бы в Синоде? Ведь у тебя есть предмет живописи?

— Я как-то не думал об этом. Хорошую ты мне идею подал, Учитель.

— Не стану с тобой спорить относительно занятий живописью. С этим ты разберешься сам. А теперь на­чинай свой интересный разговор.

— Думаю, что разговор займет немало времени, а ты собирался в цветник, когда я пришел.

— Ты прав. Цветник надо полить. Идем в сад, за работою и поговорим.

— Учитель, наше посещение Долины Перехода поставило много вопросов.

— Спрашивай, отвечу.

Учитель, душа, идущая на Землю, пьет воду из Озера Забвения к началу родов у женщины? -Да.

— А как существуют селения в Долине Перехода, где души ожидают своего рождения?

— Они живут там не совсем в ожидании рожде­ния. Чаще в поисках родителей.

— Почему именно там, разве нельзя жить в сво­ем доме?

— Можно, но с Долины Перехода легче просмат­ривается Земля. А ты знаешь, что не все духи оди­наково сильны. Поэтому более слабые просто выну­ждены переселяться в Долину, где им легче опреде­литься в будущей жизни.

— Значит, по этой причине Виктор и Нелли оста­вили планету Озер? Ты помнишь Виктора, Учитель?

— Конечно, помню. Нелли намного сильнее Вик­тора. Она могла бы оставаться в их доме, но предпо­чла следовать за любимым.

— Знаю, что существует связь между матерью и ребенком еще задолго до его рождения и прерывает­ся лишь со смертью одного из них. Учитель, что это за связь?

— Это астральная связь плоти. Она начинается с момента зачатия.

— И все же пока не пришло время родов, дух ос­тается свободным?

— Не совсем так. Он свободен лишь относитель­но. Потому что частичка его уходит в Землю. И в ви­де энергии входит в клетку зачатия, способствуя тем самым ее росту и строению всего организма и тела бу­дущего человека.

— Значит, дух сам принимает участие в строи­тельстве своего тела?

— Нет. Используется лишь его энергия. А строи­тельство организма ведут особые силы.

— Что это за силы, Учитель?

— Это разумная энергия Космоса.

— Каким образом происходит строительство тела?

— Как тебе объяснить? Берется строительный материал и со стороны матери, и со стороны отца. В бу­квальном смысле идет деление и размножение кле­ток живой плотной материи. Этим процессом всеце­ло руководят Силы Космоса.

— Учитель, что берется от родителей? Ведь плод развивается в организме матери.

— Энергия, несущая родовой и наследственный потенциалы... На строительство же тела берутся не­обходимые компоненты, вырабатываемые кровью ма­тери и поступающие с пищей.

— А как закладывается информация рода к на­следственности?

— Это энергетическая информация. И как энер­гия она собирается в клеточках строящегося тела, что и обуславливает в рожденном ребенке принадлеж­ность его к определенному родовому дереву и кон­кретной его ветви. Принадлежность к роду определя­ется по линии отца. Мужчина же и является продол­жателем рода. А вот принадлежность к народности определяет мать. Потому что в ее чреве растет плод, ее кровь течет в ребенке, даже если «линия» отца возьмет верх над «линией» матери, я имею в виду внешний вид ребенка.

— Учитель, а как обстоят дела с преждевременны­ми родами?

— Бывает и такое. Но все решения принимаются Силами Космоса, только они могут определить мо­мент выхода ребенка в жизнь

— Учитель, кому подчиняются Силы Космоса? — Я задал вопрос, не надеясь получить ответ, однако Учитель ответил:

— Это разумная энергия, она живет и руково­дствуется своими порядками и законами. В процесс строительства плода ничто не может вмешаться.

— Учитель, а как же порча, сглаз отражаются на ребенке, когда он еще живет во чреве матери? Такие понятия существуют в народе, значит, для этого есть основания.

— Не совсем понял тебя.

— Говорят, что плод принимает действия чар на себя.

— Николай, скажи, а что есть чары?

— Это отрицательный вид энергии Космоса.

— Ну вот ты сам себе и ответил на вопрос.

— То есть?

— Плод принимает на себя воздействие чар, ина­че — отрицательную энергию. Она, как и энергия ро­да, собирается в клеточках строящегося тела. Плод более восприимчив к такой энергии в силу процесса закладки информации в клетках.

— Хорошо, Учитель, а как определяется пол ре­бенка? Душа выбирает его сама?

— Как правило, да. Обычно женщины рождают­ся женщинами, а мужчины мужчинами.

— Ты сказал — обычно, значит, есть исключения.

— Конечно, есть. В силу определенных обстоя­тельств пол может быть изменен: самой душой доб­ровольно или в наказание, против ее воли.

— В какой срок определяется точно и безвозврат­но пол ребенка?

— К 14—15-й неделе со дня зачатия.

— Учитель, а может ли в момент рождения в те­ло войти иной дух?

О! Нет, только тот, что определен и долгие ме­сяцы был связан с матерью. Должен сказать, что бывают исключительно редкие случаи, когда в тело входит иной дух, но на это воля Божия... Мы с то­бой, Николай, неплохо поработали, — сказал Учи­тель, поднимаясь с земли и стряхивая с одежды со­ринки. — Ты тоже все сделал?

— Кажется, да. Но если будет густо, то рядки придется проредить еще раз через несколько дней.

— Что верно, то верно. Идем в дом. Мне хочется попить чего-нибудь освежающего.

— Я тоже не откажусь.

Учитель быстро приготовил напиток с мятой. Он действовал действительно освежающе. Выпив по бо­калу напитка, мы вышли в сад и устроились под рас­кидистой яблоней. Сквозь листву просматривались зреющие яблоки, и разливался едва уловимый в изо­билии запахов сада их аромат.

— Николай, что ты намерен делать в ближайшее время?

— Решил вернуться в Синод.

— Ты серьезно? — спросил Учитель, приподняв­шись на локте и удивленно глядя на меня.

— Да, я уже был в Синоде... До начала занятий осталось чуть более недели. Жимолость уже наби­рает цвет.

— Я одобряю твое решение.

— Сколько можно отдыхать? Пора продолжать учебу. Я чувствую себя отдохнувшим и полным сил.

— Я рад за тебя. Подожди, так ты еще успеешь осуществить одно мероприятие. Ты заморочил мне голову своей живописью, и я чуть было не забыл тебе сказать. Думаю, тебе это будет интересно...

— Что-то о Ютише?

— Угадал. На мою информацию пришел ответ, что его дело пересмотрено.

— И что с ними будет теперь? — Я сгорал от не­терпения узнать судьбу Ютиша и Леоноры, они ста­ли частью моей жизни. Учитель, прикрыв глаза, не­много помолчал и ответил мне:

— Через четыре дня Ютиш и Леонора покинут свой дом в окрестностях городка со странным назва­нием Скало-До. В этот же день Леонора примет кре­щение. Ты можешь навестить их.

— Непременно я буду там. Я должен еще раз уви­деться с Леонорой и Ютишем. А за эти дни кое-что подделаю дома. Вдруг задержусь, так чтобы перед на­чалом занятий не было лишних хлопот.

— Что ж, разумно. А я-то думал, что ты останешь­ся со мной, ведь Николос еще не вернулся.

— Учитель, если тебе нужна помощь, ты скажи, я буду приходить помогать тебе, но оставаться с то­бой здесь не могу. Хочу приготовить что-нибудь в по­дарок Ютишу и Леоноре. Я еще не решил, что имен­но подарю, но... у меня есть идея...

— Николай, с работой я и сам справлюсь, только вот немного скучновато мне. И поговорить не с кем, будет время, заглядывай.

— Хорошо, Учитель, постараюсь навещать тебя.

— Ты домой отправишься сейчас?

— Да нет, время терпит. Я пойду завтра.

— Значит, решил мне скрасить один вечер?

— Можно и так сказать.

— А можно иначе? — шутя спросил Учитель.

— А можно иначе: хочу побыть с другом. Что здесь предосудительного?

— Ничего! Я рад, что ты остаешься. После ужи­на, может, сыграем партию-две в шахматы?

— Можно.

— А кто будет готовить ужин? — лукавил Учи­тель.

— Конечно же, я.

— И что сегодня будет у нас на ужин?

— Пожалуй, ужин будет легким. И если мы вспомнили о Леоноре и Ютише, то я приготовлю два вида салата, служащие поводом для раздоров меж ними.

— Постой-ка, ты что-то говорил по этому поводу. Не припомню, в чем суть?

В разной заправке салата специями.

И всего-то?

Ужин прошел за легкой беседой. А потом мы с Учителем играли в шахматы. Дважды ничья и один раз я проиграл. За последней партией мне вдруг вспомнилась жимолость у входа в Синод...

— Учитель, а почему у входа в Синод растет имен­но жимолость, а не что-то иное?

Учитель рассеянно посмотрел на меня, я повторил вопрос, а он рассмеялся. Теперь был озадачен я.

— Знаешь, Николай, я как раз думал, почему Николос растит жимолость вдали от других кустарни­ков? И когда ты задал вопрос, то я не понял, при чем здесь Синод?

Теперь мы смеялись оба.

— Учитель, а все-таки почему?

— Есть такое предание, почти легенда, правда, она стала забываться среди учеников. А гласит она вот что: когда было сооружено здание Синода, то на его открытие к началу занятий расцвела именно жи­молость. Теперь это символ начала нового периода обучения в Синоде Духовного Образования.

Должно быть, я увлекся рассказом Учителя и проиграл партию. Он предложил сыграть еще одну. Результат — ничья. На этом и решили остановиться и отдохнуть. Учитель уснул быстро, во всяком слу­чае, мне так показалось, я же долго лежал без сна. Осмысливал разговор с Учителем и еще раз убедил­ся, что мне необходимо приступить к занятиям и продолжить образование. Ведь я мог и не задавать такие вопросы Учителю, а постичь эти знания сам. Потом я стал обдумывать, что мне подарить Ютишу и Леоноре.

Относительно Ютиша я решил почти сразу: пода­рю ему одну из своих картин. Какой бы ни была тех­ника исполнения, все творения мои, а с ними и па­мять на долгое время. А вот Леонора? Что же пода рить малышке? Мое воображение рисовало мне раз­ные решения. Я же остановил свой выбор на одной из книг моей библиотеки, а именно — «Хорошие ма­неры и развитие вкуса духа (для начинающих)». И зная, что Леонора любила кормить белочек в саду Ютиша, я решил вырезать ей зверька из дерева. Бу­дет и игрушка, и память не только обо мне, но и о Ютише. Удовлетворенный такими думами, я неза­метно погрузился в сон. Мне показалось, что я толь­ко что уснул, как меня разбудил непонятный шум. Прислушавшись, я различил приглушенные голоса Учителя и Николоса: с ними был кто-то еще. Этот го­лос мне был незнаком. Шум же производила переста­новка ваз с цветами, срезанными в саду, и, соответ­ственно, каждому цветку рассказывалась его леген­да. Я знал, что срезанных цветов около десятка. Можно было бы еще понежиться в постели, но... лю­бопытство! Мне были интересны не только легенды цветов, но и незнакомец. Однако главный интерес представляли сам Николос и причина его столь вне­запного и долгого отсутствия.

Я привел себя в порядок и вышел в гостиную. Учитель уже завершил рассказ легенд цветов, Нико­лос на стебельках делал пометки.

— Приветствую всех собравшихся! — Я окинул взглядом гостиную, незнакомцем оказался... Один, и мне стало неловко оттого, что я не угадал его по го­лосу.

— Доброе утро, Николай, — почти в один голос приветствовали Николос и Один. Видимо, старец и Один пришли давно. Меня же будить не стали. А за время моего отсутствия Учитель успел рассказать им о моих художествах.

— Николай, покажи нам свои картины, не таи, — обратился ко мне Один. И мне пришлось вновь рас­ставлять картины в гостиной.

При утреннем освещении они еще более выигры­вали в цвете, чем вечером, когда я показывал их Учи­телю. Один и Николос оценили работу кисти.

— Я предложил Николаю показать свои работы в Синоде, — сказал Учитель, чем вызвал удивление у Одина и Николоса.

— Да, я решил вернуться в Синод, — смущенно проговорил я.

— Это хорошее решение, Николай! — ободрил ме­ня Николос и обратился к Одину: — Ты вернешься домой?

— Да, у меня много дел. Николай, — обратился Один ко мне, — не оставляй начатого, хоть изредка работай красками. В тебе есть задатки художника. Я как-нибудь подарю тебе серию книг об искусстве.

— Благодарю тебя, Один.

— Мне пора. Всем до встречи! — попрощался Один.

— До встречи!

Один ушел, а Николос попросил нас дать ему хоть что-нибудь съесть и немного отдохнуть.

— После сна я все вам расскажу, — довершил он.

Пока я готовил салат, а Учитель — свой излюб­ленный напиток с мятой, старец уснул. Мы решили его не тревожить. А когда он проснулся и поел, то, заговорщически улыбаясь, позвал нас:

— Био, Николай, пойдемте в сад. Я расскажу вам свою историю и причину долгого отсутствия.

И вот мы все втроем за столиком в саду. Я сидел вполоборота к дому. В какой-то миг мне показалось, что в дом вошла женщина. Это было маловероятным, и я не стал об этом говорить, решив, что увиденное — плод моей фантазии.

— Так что произошло?

— Сейчас все расскажу. Николая я знаю совсем мало, а вот с тобой, Био, сколько мы знакомы?

— Я что-то не припомню...

— Неважно... — старец перебил Учителя на полу­слове и сам смолк.

— О чем ты задумался, Николос? — спросил его Учитель.

— Неважно... Слушайте: когда-то, не одно столе­тие назад, встретились две одинокие души, познако­мились, сблизились. У них было много общего, они никогда не надоедали друг другу. Им было интерес­но вместе. Но... Они желали большего: любви и ее продолжения — детей... Тогда они решили вместе ид­ти на Землю, чтоб соединиться там, а вернувшись в оставленный мир, обрести полное счастье... Они на Земле. Встретились лишь на несколько дней и не смогли решиться остаться вместе. Жизнь разъедини­ла их!

Каждый прожил вне радости, в поисках друг дру­га. Никто — ни он, ни она — не оставили на Земле своего продолжения. Словно сговорившись, приняли обет безбрачия, посвятив свою жизнь служению Бо­гу. Каждый, придя в этот мир, старался найти дру­гого. На поиски ушло много лет. Но они все же встре­тились! И с еще большей силой возжелали любви и детей. Снова идут на Землю. И снова оказываются врозь: не успев встретиться, они создают разные се­мьи, тем самым удаляются друг от друга. И спустя годы они встречаются в этом мире! И умоляют Все­вышнего соединить их. Решение было таким: он один идет на Землю. Она же придет к нему последним ре­бенком — дочерью. И проживет долгую жизнь... — Николос смолк. Чем дольше я слушал рассказ старца, тем все больше утверждался в мысли, что мне не привиделось: в дом действительно вошла женщина, ^и старец рассказывал о себе и о ней.

— И чем же завершилась твоя история, Николос? — спросил Учитель.

— Я задумался немного... На чем я остановился?.. Ах, да... Так вот, пришел ее срок возвращаться в этот мир... — Николос вновь замолчал.

— Послушай, мудрый старец, я что-то не совсем понимаю твою причастность к этой истории. Хоть и в скудном изложении, она прозвучала достаточно по­этично и нашла в моей душе отклик, —иронично про­говорил Учитель и добавил: — Будь же снисходите­лен и заверши свой рассказ, не томи нас ожиданием развязки...

— Учитель, думаю, Николосу надо помочь. Он ро­беет и не решается сказать о самом главном.

...Николос был озадачен моей вставкой.

— Чем же мы ему можем помочь? — с не меньшим удивлением смотрел на меня Учитель.

— Николос, — обратился я к старцу, — я думаю, тебе надо ее позвать, и тогда все станет на свои мес­та. Или я не прав?

Старец с благодарностью мне улыбнулся и позвал:

— Лючия!

Учитель посмотрел на меня, на старца так, слов­но мы разыграли его. А посмотрев в сторону дома, обомлел... К нам с легкостью спешила прекрасная женщина. Высокая и статная. В сиреневом платье «летящего» покроя. Белокурая, с зеленоватыми гла­зами, опушенными длинными ресницами. Казалось, что прекрасная добрая фея сошла с цветка и спешит к нам, словно мы нуждаемся в ее помощи и внима­нии.

Николос тоже преобразился. Он более не был старцем! Как он объяснил несколько позже, он дал себе зарок: до встречи с Лючией оставаться в том ви­де, в котором оставил Землю. Нас же он хотел уди­вить, но его замысел не совсем удался. Хотя и так все вышло просто отлично! Теперь Николос — высокий, статный, красивый мужчина. Белокур, как Лючия, только волосы вьются локонами до плеч. Высокий лоб, темные брови, большие раскосые серые глаза. Николос и Лючия были под стать друг другу.

Перемена в Николосе произошла молниеносно. И когда Лючия подошла к нему, то Учитель был изумлен их видом...

— Знакомьтесь, друзья мои, это Лючия, а это Ни­колай и Беотриче, — он указал на нас, — я говорил тебе о них, Лючия.

— Николай и Беотриче, мы приглашаем вас на венчание, — негромко и смущенно произнесла пре­красная Лючия, — Николос немного позже объявит день.

Нам с Учителем оставалось только развести рука­ми и поздравить соединившуюся таким странным об­разом замечательную пару. Николос и Лючия были счастливы! Они только что вернулись домой. Им бы­ло о чем поговорить. Наше присутствие только ско­вывало их. Им надо было привыкать к обретенному покою или поверить в то, что они теперь будут вме­сте. Простившись с ними, я и Учитель еще погово­рили о происшедшем, но уже вне их дома. И, тоже попрощавшись, каждый вернулся домой.

Вот и настал долгожданный день: я увижу Юти-ша и Леонору. К назначенному времени я отправил­ся в городок Скало-До.

Я пришел раньше всех. Еще никого не было, и Ютиш с Леонорой ожидали прихода людей, которые решат их жизнь.

— Николай?! — удивленно воскликнула Леонора и побежала в дом оповестить Ютиша о моем приходе. Он Бышел навстречу мне, держа Леонору за руку.

— Приветствую тебя, Николай!

— Доброе утро, Леонора! Мир дому твоему, Ютиш!

Как хорошо, что ты успел прийти к нам, — за­причитала малышка, освобождая ручонку из мощной

ладони Ютиша, — я уж думала, что ты не застанешь нас здесь...

— Сегодня особенный день, Леонора. — и я протя­нул ей вырезанную из дерева белку, раскрашенную так, что зверек казался живым, — сохрани ее в па­мять обо мне.

— Ой! Совсем как живая... Вот чудо! А ты ее сам сделал?

— Конечно, сам.

— Тогда я буду ее беречь.

— А вот это, — я достал и протянул Леоноре кни­гу, — думаю, пригодится тебе. Ты должна расти вос­питанной...

— А умной мне не надо быть? — перебила меня Леонора на полуслове и звонко рассмеялась.

— Умной? Ты и так достаточно умна, к тому же ты учишься и, наверное, будешь учиться дальше, но кроме ума женщине надо еще так много всего, что воспитание не повредит. Разве не так?

— Ой! Николай, ты говоришь со мной совсем как со взрослой! — смутилась девчушка.

— Ты же растешь и взрослеешь. Ну иди же по­смотри книгу. Я вижу, тебе не терпится ее поли­стать, — вмешался в наш разговор Ютиш.

— Дедушка, ты хоть сегодня не будь таким!

— Каким таким?

— Ну, немного вредным.

— Ах, это я-то вредный? Ах ты, маленькая кокет­ка, — улыбаясь, Ютиш легонько подтолкнул Леоно­ру в сторону сада, — мне с Николаем поговорить на­до. А ты иди...

— Всегда ты такой! — обиженно сказала Леонора и пошла к саду.

— Я так и понял, Николай, что это ты вмешался в нашу жизнь, — заговорил Ютиш, едва девочка ото­шла от нас.

Ютиш говорил тихо, полуприкрыв глаза. И я не совсем понимал, радует его это или нет. А он продол­жал:

— Знаешь, я хоть и думал много обо всем: о Лео­норе, о жизни и так... о мелочах разных... — все же не мог определиться, что для нас с Леонорой лучше. Твое посещение смуту в сердце внесло, еще беспокой­нее мне стало. Я не знал, как вмешаться в ход собы­тий. И тут появился мой Ведущий. Он объявил, что в такой-то день придет не один. Будет решена судьба девочки и пересмотрены мои повинности. Я заметал­ся сразу-то, даже скрыться хотел... Да куда идти? Найдут — хуже будет. Я-то ладно, а вот Леонора... За­думался я тогда. Наши с тобой разговоры вспомнил. И решил, что будет лучше, если девочка родных об­ретет. Я-то ей никто, да еще и повинности отбываю... Хорошо, Николай, что ты вмешался в ход событий. Каким бы ни было мое дальнейшее пребывание здесь, так хоть Леонора будет жить полноценной жизнью...

— Не я, Ютиш, вмешался в твою жизнь...

— Как не ты? Ты же все знаешь о сегодняшнем дне и пришел специально пораньше, чтобы можно было поговорить и проститься с нами.

— Да, это так, не отрицаю.

— Тогда объясни.

— У меня есть друг. Он... его работа — Учитель. По праву своего положения он отправил информацию в Банк Космоса. Ему через какое-то время пришел от­вет. Вот так я узнал, что сегодня важный день для тебя с Леонорой.

— Как ни крути, а все ж ты повлиял на ход собы­тий.

— Я только рассказал другу о своем путешествии и о встрече с тобой. А он поступил так, как счел бо­лее разумным.

— И ты, и он. Мне кажется, скоро придут.

— Ютиш, тебе, как и Леоноре, я сделал подарок. Вот. — И я протянул ему картину.

— Николай, я даже не знаю, что сказать. Но кар. тину сохраню. Подожди... Я сейчас. — И он исчез в доме. А через миг появился с полотенцем в руках расшитым затейливым золотистым узором, как и тот, что я видел на рубахе Ютиша и на постельке Леоноры. Ютиш протянул его мне со словами:

— На вот, возьми в память обо мне, я тут немно­го рукодельничал. Вроде бы прилично получается?

— Даже очень красиво.

— Тебе нравится? Вот и ладно, бери... Слышишь голоса?

— Да, слышу...

— Это за нами... Ты останешься или уйдешь?

— Останусь пока...

— Хорошо, надо позвать Леонору, — и Ютиш по­звал: — Леонора, малышка, иди в дом! Пора. — Дев­чушка была где-то рядом и сразу же подошла к Ютишу. Он прижал ее к себе.

Дальше все произошло очень быстро. Мы вошли во двор, Ютиш захватил свою суму, сложив в нее все подарки. Я уже видел, как превращается в легкое, быстро рассеивающееся облачко пыли дом и все, что находится в нем.

Потом все спустились к речушке, где Ютиш нашел Леонору. Там у камня, на котором сидела девочка до прихода «дедушки», было все готово для крещения. У берега сделано углубление, войдя в которое и присев Леонора с головой оказалась в воде. Она была переоде­та в белую просторную рубаху до земли. Из так назы­ваемой купели ее приняла бабушка. Интересная мило­видная женщина. Ее одежда была подобрана со вку­сом, но из более грубого полотна, чем одежды всех здесь собравшихся, кроме Ютиша. Он вообще был в ру­бище в этот день. Бабушка поставила девочку на тропу. К ней подошел священник, трижды осенив ее кре­стом, он благословлял: «Во имя Отца и Сына и Свято­го Духа». Все присутствующие вторили ему: «Аминь». Затем ее поздравила бабушка, вручив подарок. Я не понял, что за предмет оказался у нее в руках. Бабушка так хлопотала о Леоноре, что мне ее не бы­ло видно. А девчушка искала взглядом Ютиша. Ютиш подошел ко мне и протянул белку.

— Подойди к ней. Книгу и тут еще кое-что я по­сле отдам сам. Иди. — Он подтолкнул меня. Я подо­шел к Леоноре, она обрадовалась:

— Бабушка, это Николай, мой друг. Смотри, ка­кую он мне сделал белку! Совсем как живая.

— Красивый зверек, — согласилась бабушка и продолжила: — Нам пора возвращаться домой. По­прощайся со своим другом.

— Николай, мы больше не встретимся. Я буду жить с бабушкой очень далеко от тебя. Но я никогда не забуду о тебе. Ты мне веришь?

— Конечно, верю, Леонора. Я тоже буду вспоми­нать о тебе.

— А почему ты сделал мне белку? — вдруг совсем беспечно спросила Леонора.

— Я видел, что в саду Ютиша ты любила играть с белкой...

— Значит, она будет мне памятью не только о те­бе, но и о Ютише, о его саде и о белке... — снова Лео­нора стала серьезной.

— Будь счастлива, Леонора!

— Удачи и тебе, Николай!

Я отошел от девочки, уступив место Ютишу.

— Дедушка, ты тоже здесь? А я думала, что боль­ше не увижу тебя.

— Ну почему же? Разве я мог уйти, не попрощав­шись со своей малышкой? Только зови меня Ютиш, ладно?

Нет, ты все равно мой дедушка, и ты меня спас. — Она обняла его. — А ты еще навестишь меня,
дедушка? Ютиш взглянул на стоящего рядом с ним мужчи­ну, а тот ответил:

— Конечно, он еще навестит тебя.

— Дедушка, ты правда придешь к нам в гости?

— Обязательно приду, малышка.

Вокруг нас все пришло в движение, все засуети­лось. Леонора вновь прижалась к Ютишу.

— Нам пора в путь, Леонора, — строго сказала ей бабушка, видимо, ей было немного не по себе от тро­гательного прощания Ютиша с Леонорой.

— Здесь все твои любимые игрушки, Леонора. Я собрал их для тебя.

— А книга от Николая? Она исчезла вместе с до­мом? — ужаснулась малышка.

— Нет, Леонора, она тоже здесь. Я все сберег для тебя. На вот, возьми. — И Ютиш подрагивающими руками протянул малышке небольшую суму, расши­тую его затейливым золотым узором.

— Дедушка, когда ты успел? Ты вышивал ноча­ми? Да, тебе и скрыться-то удалось от меня...

— Да, малышка.

— Прощайтесь, — тронул за плечо Ютиша его Ве­дущий.

— До встречи, Леонора. И не грусти обо мне. С ба­бушкой тебе будет лучше.

— Я буду ждать тебя, дедушка.

— Зови меня просто Ютиш. Так будет лучше.

— Нет, ты все равно мой дедушка, — почти крик­нула Леонора, сделав удар на слове «мой».

— До встречи, Леонора.

— До встречи, дедушка Ютиш!

Те же, кто остался здесь, встали полукругом так, чтобы Ютиш был к ним лицом Я стоял чуть поодаль со стороны Ютиша. Стоявших в полукруге было че­ловек шесть-семь. И Ютиш: сколько же он имел му­жества! Я волновался за него, пожалуй, больше, чем он сам. К Ютишу подошел его Ведущий и встал ря­дом с ним. Среди собравшихся в полукруге я узнал Марка. На его лице, как и на моем, мелькнуло удив­ление. Марк кивнул мне слегка головой. Я ответил ему тем же. И получил информацию: «Задержись не­много. Марк».

Я отвлекся на Марка и пропустил часть обраще­ния к Ютишу.

—...далее следует сказать, — говорил мужчина в белых одеждах, выйдя немного вперед ото всех, — что твои повинности, Ютиш, пересмотрены, в них внесены изменения, с тебя снимается запрет на пере­движение. А это значит, что ты можешь свободно пе­редвигаться силою желания. С этого дня ты будешь жить на планете Особой, где проведешь десять лет, неся повинности. Каждое твое действие может быть использовано против тебя же. Поэтому будь благора­зумным. Все остальное тебе сообщит твой Ведущий. Ты остаешься по-прежнему ему полностью подчинен. Желаю тебе удачи, Ютиш! Ты начинаешь новый этап в жизни.

— Благодарю.

Все стали расходиться кто куда, а я подошел к Ютишу.

— Ты все слышал, Николай? - Да.

— Тогда тебе должно быть понятно, что мы рас­стаемся навсегда.

— Может, еще когда и свидимся...

— Едва ли. Но я сохраню светлые воспоминания о наших встречах.

— Ты сможешь меня найти на этой планете. В го-Роде Дубовый Бор, слышишь, Ютиш?

— Ты веришь в такую возможность?

— А почему бы и нет? Всякое бывает...

— Ты прав. Но... Да, ладно... Удачи тебе, Нико­лай, и будь счастлив!

— Прощай, Ютиш. Главное — верь в себя, в свои силы. Будет возможность учиться — учись. А в ос­тальном положись на волю Всевышнего.

— Прощай...

Ютиш и Ведущий пошли в сторону городка, а ко мне подошел Марк:

— Николай, каким образом ты оказался здесь?

— О Ютише и Леоноре я рассказал Учителю...

— Понятно, можешь не объяснять дальше. Он по­лучил ответ на свою информацию-запрос и сообщил ее тебе как заинтересованному лицу.

— Марк, я не должен был присутствовать здесь?

— Нет, запрета никакого не было. Просто любо­пытно. Видимо, наши пути соприкоснутся еще не раз, — слегка кивнув мне головой, Марк исчез. На поляне больше никого не было. Я оставался один. С места, где я стоял, проглядывалась часть горы, где стоял раньше дом Ютиша. Сохранился лишь сад, но со временем он придет в запустение. Деревья и цве­ты станут более дикими без ухода за ними. И все же этот сад будет долго служить напоминанием о стран­ном чудаке Ютише.

Побродив немного по окрестностям городка, я пе­редумал навещать Виктора. Он не верил в Ютиша, хоть и общался с ним. А мне меньше всего хотелось убеждать кого бы то ни было в нормальности и чело­вечности Ютиша, если его принимали за чудака.

После я еще не раз возвращался в сад Ютиша, ви­дел, как он приходит в упадок. Позаботился о цве­тах: провел к ним арычки, чтобы не пропали из-за не­достатка влаги. Дом Виктора я обходил стороной, ду­маю, у меня были на то причины.

Вернувшись домой, я занялся приготовлением к занятиям. Пролистал кое-какие книги и учебники, восстановив в памяти то, что изучал ранее. Обдумал _й создал одежду для посещений занятий.

Как-то под вечер ко мне пришел Николос и сооб­щил о дне их венчания с Лючией.